8. Третья сила

— С демоном, ты хотел сказать?

Фаэс улыбнулся тоже, но как-то грустно и со странным пониманием.

— Нет, Гай. Демоны не умеют умирать, жертвуя ради кого-то своей жизнью. Да и Айд от него отказался... все это видели... так что, если и было в нем что-то от того мира, то теперь все иначе. И даже Церковь не сможет это отрицать. Надеюсь, он поправится.

Я тяжко вздохнула и ласково погладила спящего друга.

— Я тоже надеюсь. Потому что без него моя жизнь станет пустой и бесцветной. Лин... давно уже нечто большее, чем просто друг. Настолько большее, что это просто невозможно переоценить.

Какое-то время мы молчали, думая каждый о своем. Фаэс рассеянно изучал маленького шейри, видимо, вспоминая, в каких еще обликах мог его видеть. Я размышляла о том, что старый друг сегодня поразительно терпелив и на редкость сдержан. Еще вчера я думала, что с ним возникнет гораздо больше проблем. Особенно по поводу Лина. Все-таки демон... вернее, был демоном... а в этом мире даже к бывшим обитателям Тени закрепилось весьма предвзятое отношение. И недавнее появление Аллара вряд ли могло изменить его в лучшую сторону. По крайней мере, не так быстро.

Хотя, может я чего-то не понимаю?

Я вопросительно посмотрела на глубоко задумавшегося собеседника.

— О чем задумался, Фаэс?

— О разном, — эхом отозвался старый эрдал. — О Лине. О Фантомах. О силе Ишты. И о том, что за мир рискнул отпустить на свободу такое странное создание, как ты?

Я хмыкнула.

— Вообще-то, насчет своей родины я никого не обманывал. Она действительно называется "РФ", что в переводе означает: "Российская Федерация", или, как ее еще называют, Россия, а еще раньше звали Русью. Я действительно там родился и вырос. И ее действительно нет на картах Во-Аллара — просто потому, что она находится так далеко, что я теперь и сам не знаю, можно ли туда вернуться.

— А ты хочешь вернуться? — отчего-то насторожился Фаэс.

— Иногда, — призналась я с грустной улыбкой. — Но нечасто. Я же говорю: там, у себя, я действительно был никем. Простой серой мышкой, невзрачной тенью, пародией на самого себя. Одной из шести миллиардов таких же серых, невзрачных и незаметных личностей, потеря которых никак не отразится на мировых процессах. А на Во-Алларе я по-настоящему живу. Насыщенной, хотя и трудной жизнью. Но, наверное, так оно и правильно? Ведь настоящая жизнь не бывает пресной. Она либо насыщенная и бурная, либо скучная и нудная. Тебе, к примеру, какая больше нравится?

Фаэс фыркнул.

— Спрашиваешь!

— Ну, вот и я о том же. Так что по дому я, хоть и скучаю иногда, но обратно несильно стремлюсь. Была бы возможность, зашел бы на пару часиков, родителей проведал, убедился, что живы-здоровы, с ума не сошли ли от беспокойства касательно своего непутевого ребенка... а потом бы вернулся. Да. Наверное, все-таки вернулся. Не думаю, что смогу теперь прожить без своих Знаков.

Эрдал удивленно моргнул.

— Верно. Они тоже тебя держат.

— Еще как держат, — согласилась я, машинально сжав в кулак левую руку. — Покрепче иных цепей. Хотя отказаться от них теперь вряд ли получится. Впрочем, бог с ними... я удовлетворил твое любопытство или ты хотел узнать о чем-то еще?

Фаэс странно посмотрел.

— Как тебя звали раньше?

— В смысле? — сперва не поняла я.

— Я имею в виду: в своем мире — какое у тебя было имя? Гайдэ? Гай? Может, Фантом?

— Ни то, ни другое, ни третье, — криво усмехнулась я. — На самом деле, звали меня совсем иначе. "Гайдэ" — всего лишь псевдоним, взятый из одной интересной книги; была там весьма необычная героиня с очень непростой судьбой... я использовал его тогда, когда настоящее называть не хотелось. У нас так принято. А здесь Лин сказал, что это имя гораздо лучше, чем мое старое, вот и все. Что же касается "Гая", то это — всего лишь сокращенный вариант от "Гайдэ". Надо же мне было как-то называться в мужской личине? Ну, а насчет "Фантома" мы с тобой уже говорили. Еще вопросы?

— Да, — выжидательно уставился на меня Фаэс. — Что на самом деле случилось на Плато?

Я хмыкнула. Ишь, какой осторожный. И тактичный не в меру. Не в лоб спросил, а обтекаемо, осторожненько так. Словно и не терзало его любопытство на пару с нехорошими предчувствиями, не глодали сомнения, не изводили догадки одна другой страшнее. После того, как на глазах у всей армии я на фиг послала две серьезные негуманоидные сущности, имеющие в этом мире статус Богов, надо думать, что у него голова гудит от вопросов. Другой бы на его месте уже по палатке метался, руками размахивал, вопил бы в голос "как ты могла?!" и "как посмела?!"... а он еще сдерживается, не тычет в глаза ошибками, не орет с порога. Сил уже нет молчать, но пока еще терпит. Вот это, надо заметить, выдержка. Мне б такую. Даже странно, что я в нем раньше этого не замечала. Меняется, что ли, старый вояка?

Перехватив крайне напряженный взгляд эрдала, я обреченно вздохнула.

— Что именно тебя интересует?

— Все, — кратко ответил Фаэс.

— Забавно. Мне-то казалось, ты первым делом про Аллара спросишь. И про то, по какой причине на физиономии его айри вдруг появилась крайне непрезентабельная отметина.

Эрдал метнул на меня сердитый взгляд.

— Зачем ты его ударил?

— А ты слышал, что он сказал? — вопросом на вопрос ответила я.

— Конечно.

— ВСЕ слышал? Ты уверен?

— Еще бы, — буркнул Фаэс, непримиримо насупившись. — Вас было трудно не услышать: голос айри способен разноситься на многие тысячи шагов, а ты... мало того, что был отвратительно груб и хамил, как мне недавно, так еще и в морду... при всем народе...

Я пожала плечами.

— Зато спеси поубавилось. Разве оно того не стоило?

— Но как ты мог? Айри Светоносного?!

— Легко, — фыркнула я. — До недавнего времени я вообще жил в твердой уверенность в том, что их не существует. В моем мире, знаешь ли, о проявлениях божественной воли давно и прочно забыли все, кроме самых яростных фанатиков. Я даже не знаю, были ли у нас когда-либо настоящие боги, или же это — чьи-то домыслы и подспудное желание иметь над собой чью-либо твердую руку. Но, в отличие от многих, у меня никогда не было привычки падать ниц перед сильными мира сего. А ваши боги для меня вовсе чужие. Да и я для них тоже — чужак. Правда, чужак, который за каким-то лядом им вдруг сильно понадобился. Причем, судя по способу, каким меня сюда доставили, надобность эта возникла столь остро и внезапно, что меня буквально вышвырнули с той проклятой крыши, швырнув на Заброшенный Тракт, как бомбу с пролетающего мимо бомбардировщика. Как думаешь, сумел бы я такое провернуть без согласия здешних небожителей? Я полагаю, нет. Стал бы Айд беспокоиться просто так... кстати, он меня крупно подставил с этим самым перемещением, так что за ним должок. Короче говоря, мое появление в этом мире — сугубо божественная инициатива. Причем, проявили ее без моего (заметь!) согласия. Да и потом не больно-то спрашивали, надо оно мне или нет. Зато когда, наконец, стало очевидно, что в мою жизнь кто-то неаккуратно вмешивается и нахально вносит коррективы... заранее знает кучу разных нюансов... подстраивает всевозможные "случайности", которым не всегда находится логическое объяснение... знаешь, я — человек довольно терпеливый. Многое могу понять и простить. Но когда меня пытаются нагло использовать, шантажируя при том моими же слабостями, когда стараются за мой счет решить свои собственные проблемы, одновременно с этим не оставляя никакого выбора, то... прости, Фаэс. Отсутствие выбора всегда меня бесило. А отсутствие выбора по вине какого-то постороннего дяди приводило в самую настоящую ярость. Терпеть не могу, когда где-то там, наверху (или внизу?) спокойно решают, как мне жить и что делать. А тут весь последний год, начиная с самого факта моей несостоявшейся смерти, меня упорно подводили к одной единственной цели. И старательно внушали одну-единственную, кажущуюся правильной мысль.

— Какую?

Я внимательно посмотрела на напрягшегося эрдала.

— О том, что ИМЕННО ТЕПЕРЬ, здесь и сейчас, я ДОЛЖЕН сделать этот выбор. После того, как у меня нагло отняли эту возможность и многое в отношении меня было заранее предрешено. После всех стараний, бед, напрягов и прочего... мне вдруг дали возможность выбирать. Наконец-то, казалось бы. Надо бежать, хвататься обеими руками и громко радоваться. Спасибо всем сказать и раскланяться до земли... щас! Нашли дурака!

— Но ты же сам хотел выбирать! — непонимающе нахмурился Фаэс.

— Выбирать, когда МНЕ это надо! И МНЕ важно! Не им, понимаешь?! А так получается, что, как голодному псу с барского стола, кость бросили и сказали: на тебе, жри, скотина! Как подачку, унизительную и презренную, но даже при этом — подачку с далеко идущими планами. Причем, если помнишь, исходило это предложение не от Айда.

Фаэс, перехватив мой недобро горящий взгляд, совсем насупился.

— Ты не веришь, что Аллар несет Жизнь и Свет?

— Нет, друг мой, — вздохнула я. — Но я не верю, что он несет ТОЛЬКО Жизнь и Свет. И не верю, что Айд — то самое воплощенное Зло, от одного вида которого надо падать в обморок.

— Что ж ты тогда Его не выбрал? — уязвленно отвернулся эрдал, с явным раздражением забарабанив пальцами по ремню. — Если Айд кажется тебе лучше и благороднее? Если он стал тебе ближе, чем Светоносный? Что ж ты не принял его предложение?

— А мне не все равно?

— Что? — ошарашенно замер Фаэс.

— Что слышал, — спокойно сказала я. — Ваши боги — одинаково могущественные, упрямые, бессмертные и все такое прочее... существа. И они одинаково НЕ люди. Одинаково мыслят НЕчеловеческими категориями. Имеют на всех нас какие-то планы, плетут интриги, одновременно с этим тщательно скрывая свой интерес в этом грязном деле. Они соблюдают какие-то непонятные правила и постоянно играют нашими судьбами. Как два игрока в шахматы. Как два заядлых картежника, которых интересует лишь конечный результат. И которые уже давно не видят лиц, скрывающихся за рисунками на картах, не вслушиваются в цифры, за каждой из которой находится чья-то потерянная жизнь. Которые по-своему велики и, быть может, даже в чем-то справедливы, но... эти боги слишком далеки от меня. Оба. Тоже — одинаково. Может, ты назовешь меня за это еретиком, но, честно говоря, для меня и Айд, и Аллар ОДИНАКОВО чужие. А разница между ними лишь в том, что один черный, а другой белый. Как два гуся у бабки. Понимаешь?

Фаэс сильно вздрогнул и судорожно сглотнул.

— Что ты такое говоришь? — прошептал он едва слышно, глядя на меня неверящими глазами. — Что за дикость ты несешь?

— Наверное, тебе трудно понять, — виновато вздохнула я. — Ты вырос с мыслью о том, что Аллар — это свет и добро, а Айд — страшное зло, запятнаться которым даже однажды означает неминуемо потерять свою душу. Ты — коренной валлионец в каком-нибудь сто-надцатом поколении. Ты — закономерный результат многовековой борьбы вашей Церкви со "злобными порождениями Тени". Ты поклоняешься Аллару и ненавидишь Айда. Тебя так воспитали. Тебе всю жизнь старательно вдалбливали, что только так и есть правильно, а иного даже быть не может: Аллар — хорошо, Айд — очень плохо. Кто за Аллара — тот молодец, а кто слушает врага рода человеческого, тот моральный урод, козел и последняя сволочь. Возможно, в чем-то ваши священники и правы. Возможно, ваши боги действительно находятся на разных полюсах. Но для меня, как ни старайся, этого разделения нет. Поэтому я сужу лишь о том, что мне довелось увидеть и с чем пришлось столкнуться. Не с чужих слов, не по чужому опыту — сам. Всегда. Так уж я нескладно устроен. Но я — то, что я есть; как говорится, не больше и не меньше. Поэтому поступаю именно так, как привык делать за всю предшествующую жизнь. Со своими взглядами, ценностями, мнением... правильным или же нет. Конечно, ты можешь сказать, что я — болван и неуч, потому что не понимаю очевидного и вообще, говорю какие-то жуткие вещи. Дескать, как могут быть Аллар и Айд похожи? Как их вообще можно сравнивать или, тем более, равнять? Но, честно говоря, будучи в Рейдане, мне пришлось провести немало времени за чтением Священного Писания и кучи разных комментариев к нему. И знаешь, к какой мысли я в итоге пришел?

Фаэс не ответил, но заметно помрачнел.

— Писание утверждает, что к созданию вашего мира все боги приложили руку в равной степени, — продолжила я, не дождавшись от него ни слова. — И Айд, и Аллар. Там сказано, что на рассвете времен они ОБА создавали Небо и земную твердь, зверей и человека, Свет и Тьму; День, Ночь и Тень... оба, понимаешь? Опять же — ВМЕСТЕ. При участии и молчаливом благословении еще одного бога — Лойна, о котором сейчас помнят лишь скароны и редкие почитатели культа Триединого. Там же говорилось о том, для чего были рождены Ишты. О том, почему этот мир устроен именно так. Почему Хозяева стали промежуточным звеном между людьми и богами. О том, из-за чего в действительности случилась Битва Небес. О предательстве. О долгом споре между богами. О том, что Лойн, не желая ссор, оставил этот мир для своих младших братьев, позволив им самим хранить Равновесие... поверь, у меня было достаточно времени, чтобы понять, что сила Ишты в действительности не имеет ничего общего с магией. Достаточно возможностей, чтобы думать, сравнивать и, в итоге, отыскать немало противоречий. Достаточно общения со священниками не самых последний ступеней церковной иерархии, с твоим королем, со своими братьями, хвардами и даже одним вредным миррэ. Я немало времени провел рядом с настоящим демоном, Фаэс. Я говорил с очень старой Ведьмой. Я самолично видел Айда в нескольких его ипостасях. Слышал голос Аллара в устах его высокомерного аватара... и знаешь, к какому выводу я постепенно склоняюсь?

— Нет, — хрипло отозвался Фаэс, нервно дернув уголком рта.

— Что Ишта, будучи Хозяином одной шестой части суши, на самом деле не может принять ни одну из сторон. Он не может позволить себе быть пристрастным. Не может отделять Свет и Тьму, проклинать Тень или превозносить Небо. Он не Создатель, не Творец. Он — просто хранитель всего того, что было доверено ему на время. Вместе с жизнью и смертью, людьми и деревьями, хищниками и жертвами, вечным круговоротом душ... но при этом Ишта не может остановить бесконечную смену поколений. Не может заставить смертных жить вечно. Он должен уметь смиряться с естественным ходом вещей. Хотя это вовсе не значит, что у него совсем нет права вмешиваться. Однако, как я понимаю, моя задача не в том, чтобы сражаться на стороне одной армии с целью уничтожить вторую — на это способны лишь короли. Она и не в том, чтобы менять или перекраивать этот мир по своему усмотрению: это уже — задача Бога. А задача Ишты — просто нести Жизнь. Не вершить Суд. Тем более, самосуд. И не решать судьбу этого мира, который и без моего вмешательства был создан по-настоящему совершенным.

— Но ведь Айд несет с собой смерть! — не выдержал вдруг эрдал.

Я спокойно пожала плечами.

— Кому-то, возможно, и несет. Но на то и щука в пруду, чтобы карась не дремал. Без смерти не бывает жизни, без рождения не происходит умирание... все рядом, Фаэс, все очень и очень близко... так близко, что порой невозможно провести черту. Ты же не думаешь, например, что Лойн не в курсе, чем занимаются два ваших неблагополучных божества? И не думаешь, что Аллар мог оставить проделки Айда без присмотра? Даже ты присматриваешь за друзьями и, тем более, следишь за действиями своих врагов... так чем же ваш верховный бог хуже? Или, может, он глупее паровоза?