"Пропавшая "Октавия"

— Подождите. Сколько вы предлагаете?

— Мне жаль сообщать вам, но набор шахмат не будет стоить столько, сколько вы за него заплатили.

— И что вы предлагаете?

— Мы остановимся на четырех сотнях. Это наша максимальная цифра.

— Пусть будет шесть.

— Вот что я вам скажу: мы остановимся на пяти. Это все.

• • •

Алекс отправил платеж. Через несколько дней нам позвонил Гейб. Как он любил выражаться, вернулся в город. Хотя на самом деле он стоял в отеле Старлайт, на "Скайдеке".

— Как прошел проект? — спросил Алекс. — Ты что-нибудь нашел?

— Мы полагали, что они селились рядом с водой.

— И?

— В мире Боумена множество океанов, озер и островов. Короче говоря, не совсем. Слушай, мне нужно бежать. Как раз успею на трансфер. Увидимся через час.

Шахматный набор Шарлотты прибыл в тот же день. Мы вскрыли посылку, достали доску, извлекли пластиковую коробку, открыли ее и осмотрели фигуры. Если не считать небольшого отличия в дизайне, набор был обычным. Пока Алекс не показал мне дату, выгравированную на обратной стороне доски. С именем Шарлотты. — Это был ее десятый день рождения, — сказал он.

— Я удивлена, что ей не подарили набор с большим количеством блесток. С фигурками, выполненными в виде людей в скафандрах или что-то в этом роде. Если вы хотите увлечь ребенка игрой, то должны делать что-то получше обычных фигурок.

— Думаю, ее мама ожидала, что она вырастет именно той, кем стала: серьезной шахматисткой.

— Какое это имеет отношение к набору?

— Ты ведь не играешь в шахматы, Чейз?

— Вообще-то, играю

— Ты когда-нибудь участвовала в турнирах?

— Нет. Насколько помню, нет.

— Люди, которые серьезно играют в эту игру, не потерпят, чтобы кто-то менял внешний вид фигур. Сделайте это, замените ребят в космических скафандрах или что-то в этом роде, и все изменится. Не спрашивай меня почему. Но вы не так видите игровое поле, если играете конусами, мифическими зверями или чем-то еще. Подозреваю, что мама Шарлотты понимала это.

— Алекс, к чему мы все это ведем?

— Думаю, ни к чему. Шарлотта была необыкновенной женщиной. Она окончила университет Эндиквара и через два года получила степень магистра физики. Ее наставником стал Дел Хаусман. Один из ведущих физиков Конфедерации.

— Должно быть, она произвела на него впечатление.

— Так или иначе, да. Это дорого ей обошлось. — Хаусман был ответственен за то, что она получила назначение на "Октавию". — Алекс прочистил горло. — Чейз, не могла бы ты позвонить Оливии и сообщить, что посылка прибыла? Узнай, хочет ли она, чтобы ее отправили.

В обычной ситуации я бы передала звонок Джейкобу, но в данном случае не смогла удержаться от того, чтобы не сообщить новость самой. Я перенесла монитор в конференц-зал, поставила его на середину стола и раздвинула шторы, чтобы на него попадали солнечные лучи. Достала фигурки из коробки, расставила их и позвонила.

ИИ ответил: — Рад вас слышать, мисс Колпат. Оливия будет здесь через минуту.

Прошло секунд десять. Она появилась и уже собиралась что-то сказать, когда ее взгляд остановился на столе. Она широко улыбнулась. И, наконец, подняла на меня глаза. — Спасибо, — сказала она.

— Не за что. Алекс был рад, что смог помочь.

— Все так, как я помню. Пожалуйста, передайте ему мою благодарность. Сколько я вам должна?

— Пятьсот марок плюс пятьдесят. Наши комиссионные.

У Оливии были искрящиеся зеленые глаза и каштановые волосы, и было легко понять, откуда у Шарлотты такая внешность. — Это сюрприз. Я думала, они захотят гораздо большего. Когда я смогу это получить?

— Вам решать. Мы можем отправить заказ сегодня днем. Или можете забрать набор сами.

— Я буду у вас через час.

• • •

Они с Гейбом приехали почти одновременно. Алекс встретил его в космопорту и помогал нести багаж к входу в дом, когда скиммер Оливии опустился на стоянку.

Я стояла у входной двери, когда она открылась перед ними. Они обменялись приветствиями, и Оливия, казалось, была особенно рада узнать, что Гейб знает о ее дочери больше, чем просто о том, что она стала жертвой инцидента с "Октавией". — Да, — сказала она, — это была она. Она была умна. У нее была бы блестящая карьера физика, если бы... — Это было все, что она смогла сказать, прежде чем отмахнуться.

Шарлотта, возможно, была самым знаменитым членом команды "Октавии". И не только потому, что она так хорошо выглядела. Она дала несколько интервью, и, я думаю, все были поражены ее живостью. Она, очевидно, была в восторге от этой миссии и думала об "Октавии" как о возможности, которая выпадает раз в жизни. Если повезет, сказала она, они откроют дверь в другую вселенную. Она пилотировала шаттл, который вылетал в тень черной дыры, чтобы найти капсулы, выпущенные из пушки в нарушенный пространственно-временной континуум. Стало совершенно очевидно, почему Оливия Хилл обратилась к нам по поводу утери шахматного набора своей дочери. — Ее страсть к игре, — сказала она мне в тот день, — осталась со мной. В некотором смысле, это помогло мне выжить.

Хотя Хаусман не уделил ей особого внимания в своем сообщении, вызвавшем присуждение премии, Шарлотта была в значительной степени ответственна за их успех, потому что после нескольких месяцев безрезультатного поиска она пошла дальше, чем предполагала теория, и вернулась с положительными результатами.

Мы помогли Гейбу занести сумки внутрь. Затем Алекс повел Оливию в конференц-зал, а я проводила Гейба до его комнаты. Он спросил, что здесь делает мать Шарлотты Хилл. Я объяснила, и он был явно доволен. — Рад за Алекса, — сказал он.

После того, как Гейб устроился, я вернулась в конференц-зал. Алекс и Оливия сидели за столом, восхищаясь набором. Оливия гладила одного из белых слонов. Она отложила его, вынула остальные фигурки и положила их обратно в коробку. Затем она подняла доску, чтобы рассмотреть дату на обратной стороне. — Превосходно, — сказала она. — Прекрасно. Итак, вы сказали "пятьсот пятьдесят"?

Гейб вошел в дверь и тихо закрыл ее за собой.

— Это ваше, — сказал Алекс. Проявление щедрости было необычным. Иногда он мог проявить великодушие, но обычно это не касалось деловых операций. "Рэйнбоу Энтерпрайзис" для него была исключительно бухгалтерской операцией.

— Нет, нет, — сказала она. — Вы не можете сделать это.

— Это не проблема. — Алекс обратил свое внимание на Гейба. — Гейб, кстати, мой дядя, и он рано научил меня, что я не должен принимать деньги от красивых женщин. — Гейбу удалось скрыть свое удивление.

Оливия одарила нас очаровательной улыбкой, которая дала нам понять, что у нее были сомнения по поводу этой истории. — Не могу поверить, что я действительно получила его обратно. Я не видела его около пятнадцати лет. Шарлотта забрала набор с собой, когда переезжала из дома. — Я рад, что мы смогли помочь, — сказал Алекс.

— Я не могу позволить вам сделать это, Алекс. Я настаиваю на оплате. Пожалуйста?

— Это не проблема, — сказал Алекс. — Никаких затрат не потребовалось. — Он взглянул на Гейба, ожидая, что тот вмешается и переведет разговор в другое русло.

— Как тебе это удалось? Когда я разговаривал с Полом, он сказал, что цена будет высокой. — Именно Пол помог нам найти шахматный набор.

— Нам повезло. — Теперь, когда стало ясно, что Алекс просто позволит всему идти своим чередом, Гейб явно наслаждался жизнью, и я видела, что он гордится своим племянником.

Оливия хотела снова возразить, но Алекс перебил ее: — Вы уже достаточно заплатили, Оливия. Ваша дочь отдала свою жизнь ради научных исследований, пожертвовала собой ради всех нас. Этого хватит.

VII.

Взгляните на ночное небо и вы поймете, что такое бесконечность. Мы говорим о множестве вселенных так, как будто одни из них можно отгородить от других стеной или просто поместить на дальнюю границу несуществующей зоны. Нелепо. Существует только одна вселенная. И у нее нет границ.

— Рэндалл ("Эндшпиль") Телифсон, комментирует выпускную речь в университете Хорвица, 4311 г. н.э.

Я так и не узнала, было ли это связано с Оливией, но утром Гейб говорил только о червоточинах. — Хаусман ведь установил, что они существуют, верно? — спросил он.

— На самом деле, — сказала я, — доказательства их существования известны тысячи лет. Но на то, чтобы найти хоть одну из них, ушло некоторое время. Я не знаю, почему это произошло. Но да, он был тем парнем, который нашел это.

— И какой же результат мы получили в результате этого открытия?

— Что вы имеете в виду?

— Что мы узнали?

— Ну, был один крупный прорыв.

— И что это было?

— Это случилось через два года после исчезновения "Октавии".

— Так что же это было?

— У нас есть репортажи в прессе, Гейб. Если хотите, могу рассказать вам об этом.

Мы прошли в мой кабинет.

• • •

Через два года после потери "Октавии" ДПСАИ отправил на борту "Клеймонта" миссию для исследования червоточины. В результате работы Хаусмана они узнали, где находится один из входов в червоточину, поэтому оставалось лишь запустить зонды, которые выполнили бы аналитическую работу. Зонды были более сложными, чем те, которые использовали Хаусман и Шарлотта. Стейси Харпер показала один из них своей аудитории в день открытия.

Харпер была репортером с Земли в Интерстеллар Нетуорк и находилась на борту "Клеймонта" вместе с учеными. Она держала в руке один из зондов. Он был размером с коммуникатор или, может быть, с теннисный мячик. У него был привод и автоматическое управление. В тот день планировалось запустить восемьдесят шесть таких. Зонды должны были войти в туннель и немедленно приступить к анализу внутренних условий. И поиску выходов. — Они смогут обнаружить отверстие, — сказала она, — которое станет видимым при попадании света, проникающего сквозь туман и искаженное пространство, образующее червоточину. Когда это произойдет, зонд отправится в другую вселенную, потратит около тридцати минут на фотографирование всего, что попадет в поле зрения. Затем он вернется в червоточину, если сможет, и возвратится к нам. Когда он прибудет, мы сможем увидеть, что он обнаружил. — Она сидела с одним из физиков, представившимся как Корнелиус Джузандо из Массачусетского технологического института. — Корнелиус, — сказала она, — это правда, что у нас нет радиосвязи, когда они находятся в червоточине?

— По-видимому, иногда она есть, — сказал он. — По крайней мере, опыт Хаусмана подтверждает это. Но вы не можете на это положиться. И в большинстве случаев ответ отрицательный, у вас ничего нет. Мы все еще пытаемся выяснить, какие законы действуют внутри этой штуки. Нам предстоит пройти долгий путь. — Он выглядел довольным, как человек, оказавшийся в нужном месте в нужный момент.

Она улыбнулась в ответ. — Корнелиус, вы действительно думаете, что существуют другие вселенные?

— Это все еще только догадки, Стейси. Этот вопрос долгое время ускользал от нас. Никто не знает. Но скажу вам правду. Я буду удивлен, если мы окажемся единственными.

Стейси была привлекательна, как и все женщины-эксперты, и, очевидно, быстро соображала. Обычно она освещала политику, но у нее не было проблем с освоением физики. Кроме того, она была наделена чувством юмора и понимала, когда разговор становился чересчур техническим. — Если действительно существует другая вселенная, Корнелиус, что бы мы ожидали там найти? Будет ли она похожа на нашу?

— Возможно, — сказал он. — Большой вопрос в том, будут ли законы физики такими же. — Корнелиус был маленького роста, с небольшим весом и чертами лица, которые не выделялись бы в толпе. Но по его поведению можно было понять, что он понимает, о чем говорит.

— А что может отличаться? — спросила она.

— Все. Но один из вариантов — что вам нужно было бы изменить, чтобы предотвратить эволюцию Вселенной. Гравитацию, например. Не потребовалось бы серьезных изменений, чтобы помешать образованию звезд. Или, может быть, свет двигался бы с другой скоростью.

— Например, с какой?

— Как насчет ста километров в час?

— Это действительно возможно?

— Не понимаю, почему бы и нет.

— Значит, если бы вы ехали на своем скиммере, вы, вероятно, превысили бы скорость света?

— Нет, этого бы не произошло.

— Почему нет?

— Ничто не может двигаться быстрее света. Значит, ваша максимальная скорость должна составлять сто километров.

— Но это всего лишь физический закон, верно? Может быть, в другой вселенной все по-другому. Может быть, где-то ничто не может двигаться медленнее света.

Глаза Корнелиуса расширились. — Знаете, возможно, вы правы. Дайте мне подумать над этим.

Стейси улыбнулась и отпустила его. Она посмотрела на зонд, который положила на стол. — Корнелиус, если бы мы могли прокатиться на этой штуке и добрались до отверстия, как бы это выглядело?

— Будем надеяться, что в червоточине будет просто отверстие, выходящее на солнечный свет. Или на звездный свет.

— Ладно. И если мы переместимся в другую вселенную, как мы узнаем, что это именно она? Что это не часть нашей вселенной?

Корнелиус посмотрел на время. — Мы начнем через несколько минут. Но что касается вашего вопроса, если все будет работать так же, как сейчас, если правила будут такими же, мы этого не узнаем. По крайней мере, до тех пор, пока у нас не будет возможности провести некоторый анализ. Но общее мнение таково, что если это другая вселенная, мы сможем обнаружить это довольно быстро. Гравитационные волны будут другими. Излучение.

— Вы ожидаете каких-нибудь сюрпризов?

Он ухмыльнулся. — Как насчет черно-белой вселенной? Без цветов?

— Это действительно возможно?

— Может быть.

Я на мгновение остановилась. — Он готовит сюрприз, — сказала я.

— Что?

— Оставайтесь с нами.

— У меня есть еще один вопрос, Корнелиус.

— Продолжайте в том же духе.

— Что, если другой вселенной не существует? Все так увлечены идеей множественности вселенных, что мы почти не обсуждаем возможность того, что наша вселенная — единственная.

— Стейси, многие космологические теории пошли бы прахом, если бы оказалось, что мы — это все, что есть на свете. Но я не думаю, что мы сможем доказать нашу уникальность, что бы ни случилось. Во всяком случае, не сегодня. Что мы можем выяснить, так это то, что червоточина ведет в никуда. Но, полагаю, это не одно и то же.

В окна барабанил мелкий дождик. И я слышала щебет птиц. Несмотря на все миссии, в которых участвовала, вряд ли я когда-либо больше ценила звуки того утра.

Стейси поблагодарила Корнелиуса за помощь, затем повернулась к нам лицом. — Мы собираемся стартовать. Оставайтесь на борту.

• • •

Они показывали рекламу стирального порошка, недавно выпущенного скиммера Уайт Хоук и лекарства от кашля Колониэл. Затем нам сообщили о предстоящих программах. Наконец Стейси вернулась. Корнелиус ушел, и через большое окно мы увидели двух парней. Они стояли в противоположных концах длинной комнаты и разговаривали в микрофоны.