Иоанн чуточку сдулся.
То ли часть воздуха выпустил, то ли сообразил, что это замужним женщинам такие подарки делать неприлично. А вот тем, которых выгонять собираются, тем очень даже можно. А что?
Супругу не надо, так может, еще кому сгодится?
— Пока ты еще моя жена и королева! Так что изволь вести себя прилично!
— Меня кто-то в чем-то обвиняет?
Интересно, что это за самоубийца?
— А КТО тебе все это подарил?
— Мне поклясться, что я не знаю? — сверкнула глазами Мария. — Но хорошо, что вы пришли. Так вот, дражайший супруг! Заберите ваши побрякушки, пока я их в окно не выкинула!
— ЧТО?!
— Что слышал! — прошипела Мария, вспоминая, почему злилась. — Ты меня к продажной девке приравнял?! Переспала — получи кошелек в благодарность?!
Иоанн даже опешил.
— Н-нет... я просто хотел тебя под... порадовать.
— Подкупить? — угадала Мария. — Или что?
Иоанн замялся.
Раньше как-то просто было. Переспал с женой или с любовницей, подарок сунул — и всё отлично, все довольны! А сейчас что Марию не устраивает?
— Дорогой мой, — поняла его неуверенность женщина. — Мы — разводимся! Да, получилось так, что мы сглупили, я не снимаю с себя вины за то, что произошло, но мне было неприятно. А вот эта подачка... короче — забери и подари Дианочке! Два раза!
Иоанн злобно засопел.
— Дианочке, значит?
— Да!
— Неприятно?
Мария фыркнула.
— Да!
Дело было не в размерах Иоанна. Чуткий и внимательный любовник может выглядеть хоть полной квазимордой, и быть кривоногим страхозавром шарообразной формы — это неважно! А вот отношение к женщине... полученное Марией удовольствие было результатом стресса, а не действий супруга. Гормоны выхлестнулись в кровь диким количеством, и получилась вспышка. А так-то, вспоминая происходящее... на очень паршивую троечку!
Иоанн так привык, что он сокровище для любой женщины, что даже не давал себе труда что-то показать в постели. Действовал прямолинейно и скучно. Не любовник, а отбойный молоток.
— Сама напросилась!
Иоанн сгреб парюру, что-то злобно прошипел — и вылетел из комнаты. Мария пожала плечами.
Она даже не сомневалась, что вечером эта парюра будет на Дианочке. Ну и что?
Пусть будет, ничего лучшего эта девка и не заслуживает. А она...
Если бы Иоанн хотел ее порадовать, подарил бы украшения сам. Мог прийти с утра, мог что-то сказать... еще как мог! Он — не сделал!
Он просто послал ей побрякушку, как кость со стола бросил. А она — королева, она равна Иоанну по происхождению, она коронована. Если кто не понимает, такие мелочи королеве могут дарить подданные. И такие вещи могут дарить подданным короли. Если янтарь подарил не Иоанн, Мария может его принять с благодарностью. От человека, стоящего ниже по положению, это не зазорно, это знак восхищения, доступный придворному. Но между самими королями совсем другие расчеты. Этим подарком ее низвели до уровня Дианы, и Мария не собиралась прощать хамство.
Ну и...
Она — именно, что королева. То есть все, вообще ВСЕ сокровища Иоанна принадлежат равно и ей. Она может прийти в сокровищницу и взять, что пожелает. В теории.
На практике она так никогда не делала, кажется, и та Мария тоже. Иоанн ей просто принес все королевские украшения, то есть распорядился принести, там штук пятьдесят комплектов всякого драгоценного барахла было, а потом, когда увлекся Дианочкой и жену прессовал, распорядился все забрать.
И вот — подачка!
Обнаглел, что тут скажешь?
Вот и нечего с ним разговаривать! Развод и девичья фамилия!
* * *
— Буарррр! Буэээээ!
Бертран понял раз и навсегда, что НЕ ХОЧЕТ быть юнгой!
И матросом не хочет! И никем не хочет... его трепала жестокая морская болезнь!
Вот ведь, пока корабль был в порту, все было нормально, и потом, в плавании, но стоило подняться ветру и начаться шторму, как Бертрана навзничь уложила жестокая болячка.
Даже не болячка, конечно, но ведь и на ноги не встать!
Рвало парня так, что даже боцман головой покачал — вовсе уж невиданный случай!
— Оставьте его, пусть валяется.
Эти слова Бертран тоже едва услышал, его снова скрутил жестокий спазм. Да такой, что подросток едва не задохнулся.
— Ыыыыыыыть!
Хотя понять Бертрана было можно. Шторм налетел на редкость сильный и жестокий, разбросал корабли, словно котят, а юнге и вовсе на палубе делать было без привычки нечего, смыло бы, мяукнуть не успел.
Вот и лежал Бертран.
А потом, обессиленный после приступа, вспомнил про заветные свитки.
И вдруг ТАК обидно стало!
А если он сейчас утонет? И даже не узнает, о чем там сказано?
Руки сами потянулись, благо, матросы и не поняли даже, ЧТО находится в тощем мешке юнги. Может, капитан сообразил бы, но капитану Бертран свитков и не показывал.
И...
Без привычки читать старинные тексты сложновато, но Бертран справился. И побежали перед глазами строчки, сливаясь в единый жутковатый текст, и такое в голову полезло...
Шторм все еще бушевал, только вот Бертрана больше не тошнило. Страх такой нахлынул ледяной волной, что отбил и тошноту, и головокружение, и все остальное.
Многоликий, воля твоя... ТАКОЕ возможно?!
Да как же это... Предотец, Предмать, спасите, помогите и вразумите!!!
Нельзя ж так!!!
Это ж против воли всех богов, это ж...
Шторм бушевал, растаскивая корабли в стороны и вырывая доски, как перья из хвоста диковинных птиц, сдирая паруса и безжалостно утягивая моряков в темную воду пенными ледяными языками, но Бертрана уже не тошнило. Парень сидел на койке, и мелко икал.
И молился.
Матросы, правда, подумали, что его так напугал шторм.
Но Бертран боялся не сил природы, отныне и до последнего своего дня он будет бояться только дел человеческих.
* * *
— Эта дрянь! Эта стерва!!!
Заказчик не спорил с исполнителем, как-никак все было на лицо. На лице. Такому несчастному эрру даже и рука не поднималась в морду дать за проваленное задание!
Хотя казалось бы!
Что такого сложного — соблазнить бабу? Не слишком молодую, не слишком красивую, весьма так себе... еще и вниманием мужа не избалованную. Да и вниманием остальных мужчин.
Стоило кому-то приблизиться к Марии, как Иоанн начинал строить из себя носорога, грозно рычал и сверкал глазами. Хотя сам-то гулял направо и налево, но это ж ОН! Ему-то можно!
— Вижу. Еще попытку делать будешь?
Эрр Вейнард задумался.
С одной стороны — тут и деньги, и заказчик, и его качества, как мужчины и любовника... ее величество легким движением руки свела на нет все самомнение красавца.
С другой стороны — глаза болели. И приглашенный лекарь, осмотрев эрра, сказал, что ему серьезно повезло. Могли бы и не спасти ему зрение.
Еще как могли. До сих пор приходилось целебные примочки делать, и лишний раз глаза не открывать.
— Не буду. Как хотите, эрр, мне лекарь сказал, что в этот раз меня пожалели. В следующий могут и что похуже сделать. Аванс вернуть?
Заказчик посмотрел на синяки под глазами, да и рукой махнул. Кто ж знал, что эта кошка бешеная так поступит? Поневоле беднягу жалко...
Приличные бабы мужчин не бьют, потрепыхаются немного, да и кончается все понятно чем. Потом, конечно, слезы, сопли, но это ж потом! А королева...
И ведь не поспоришь, удар такой эрр Виталис знал, мог бы бедолага и вовсе глаз лишиться. Но не хватило у бабы решимости. Или правда — пожалела?
Не знал эрр Виталис классического: 'Буду бить аккуратно, но сильно'.*
*— Бриллиантовая рука, прим. авт.
— Оставь себе. На лечение.
— Благодарю, эрр.
Эрры распрощались, и Виталис Эрсон задумался.
Судя по тому, как королева отвергла первого красавца двора... с этой стороны больше не подойдешь. А с какой?
Что ж.
Она сама напросилась. Никто не смеет вставать на пути у Эрсонов.
А еще... может, если ее убрать, то и странностей поменьше будет? Кто ж знает?
* * *
За ужином Мария была очаровательна.
Платье из светло-зеленого бархата оттеняло смуглую кожу, подчеркивало черноту волос — и на фоне платья еще ярче играл подаренный невесть кем янтарный комплект.
Янтарь вплетался крупными бусинами в черные волосы, янтарная нитка обхватывала тонкую шею, солнечные капли сияли на руках, на тонких запястьях и пальцах.
Его величество оценил, и наливался гневом.
Мария разглядывала придворных мысленно примеряя комплект то к одному мужчине, то к другому. Нет-нет, не носить. Мог ли этот человек подарить ей янтарь?
Вот эрр Демьен.
Ехидная ухмылка не сходит с лица шута, но янтарь его точно удивил. Так не будет смотреть человек, который покупал этот комплект, видел его ранее. Демьен смотрел оценивающе. Может, и не по стоимости камней, но по тонкости работы, по возможности дарителя, это дорогой подарок. Янтарь тут встречается, но не слишком часто. Бриллианты, понятно, дороже, но тут еще надо оценить вкус ювелира, тонкость работы... это дорого.
Вот Виталис Эрсон.
Смотрит гневно, оно и неудивительно. Диана почему-то проигрывает на фоне Марии. Наверное, не стоит слишком явно выставлять товар на прилавок, интерес теряется.
Вот... а это кто еще за королевским столом? Абы кого, с улицы, сюда не пригласят!
Мужчина смотрелся здесь... чужеродно. Мария невольно заинтересовалась.
Вот где-нибудь на драккаре викингов он бы вписался! Тут тебе и светлые волосы, стянутые в хвост кожаным ремешком, и ледяные голубые глаза, и мощное телосложение — с таким, поди, и веслом ворочать несложно, да и лицо тоже...
Некогда Мария читала 'Морского волка' Джека Лондона, и по ее мнению именно так должен был выглядеть Волк Ларсен. Вот никогда она не могла понять автора, который вместо умной и харизматичной сволочи свел героиню с тюфяком-героем. Выписать идеального злодея, мятущуюся душу, и так бездарно его угробить! Это просто непорядочно! И вот, спустя столько лет, ей попадается классический прототип! Хоть ты его на обложку лепи — весь тираж разметут!
Мария даже задумалась.
Интересно, а у этого Волка все соответствует по габаритам? Или большой шкаф оснащен маленьким ключиком? М-да, что-то на нее Иоанн плохо подействовал! Раньше она ни о чем таком и не задумывалась, а тут вдруг — вот! Правда, что за викинг к ним пожаловал?
Но спрашивать не стоило, лучше послушать. Мария навострила уши, и через несколько минут узнала все, что ей было интересно.
Точно, викинг! Угадала! Целый адмирал! Рикардо Марен!
Вот, и супруг на него смотрит без особого удовольствия, но и не злится.
— С чем пожаловал, адмирал?
— Ваше величество, с просьбой. Недавним штормом были повреждены несколько кораблей, разрушен маяк...
— Денег просить будешь? — угадал Иоанн.
— Буду, — развел руками адмирал. — Сметы я все предоставил в казначейство.
Иоанн зло засопел.
Денег было жалко, и вообще...
— Ихорас?
— Ваше величество, я все проглядел. Траты, безусловно, большие, и в бюджет на этот год не заложенные.
— Вот и отлично! В следующем году и получишь!
Иоанн подцепил свиную ногу, и принялся обрезать с нее вкусное мясо.
— Ваше величество, это еще полгода. А корабли чинить надо сейчас. И я еще раз прошу ввести пенсии для военных моряков. Они защищают наши берега...
— Адмирал ты понимаешь?! Денег — нет! — рыкнул Иоанн уже более раздраженно.
Диана, сидящая рядом, коснулась рукава его величества.
— О, Иоанн, вы правы, как всегда! Как эти смерды могут от вас еще что-то и требовать? Служить королю — высшее счастье! За это нельзя требовать награду!
И так облизнулась, словно готова была послужить здесь и сейчас, хоть бы и на столе. Прямо в блюде с паштетом.
Бустон прикусил губу.
Он бы сказал, что надо. Надо тратить на флот, это разумно! И Ихорас бы его поддержал! И уломали бы они короля постепенно! Но сейчас, с этими Эрсонами...
Вот, и Виталис ухмыляется... вечный их спор, Димас ни на армию денег не жалеет, ни на флот, он лучше как-то извернется, но эти две статьи урезать нельзя! И соседи у них сложные, и пиратов гонять надо! И вообще...
— Кто не желает кормить свою армию, будет кормить чужую, — прозвенел над столом тихий голос. — И флот — тоже. Эрр Марен, мой супруг не может сейчас выделить деньги, у него такие расходы... — насмешливый взгляд королевы прошелся по Диане, словно шкуродерка. Та покраснела, как все рыжие, ярко, пунцово, от ушей до... до самого низа. — Прошу принять от меня эти драгоценности, как вклад на содержание флота, и призываю присутствующих последовать моему примеру. Адмирал защищает нашу землю от пиратов. А моряки, которые состарились на службе, или получили увечье, должны быть обеспечены.
Мария на глазах у всех расстегнула янтарный комплект, и кивнула шуту. Мол, передай, не самой же мне тут вокруг стола скакать, несолидно это! Рене принял солнечные капли в ладони и проскакал к 'викингу'.
— Адмирал!
Янтарь стек из его пальцев, тонких и музыкальных — в подставленную ладонь викинга. Широкую, словно лопата, такую надежную, скрылся в ней, только блеснул прощально.
— Ваше величество, я не могу... я не имею права...
— Адмирал, вы оскорбляете королеву отказом?
И так Мария при этом выглядела... Иоанн грохнул кулаком по столу. Свиная нога вылетела из его тарелки и удрала под стол.
— Издеваешься?!
— Я пока еще королева Эрланда, — Мария выглядела безмятежно. — Я обязана заботиться о своей стране.
Если бы она дала пощечину Иоанну при всех, и тогда прошло бы легче! Но куда там!
Иоанн еще раз треснул по столу. На этот раз за ногой последовала и тарелка. Дианочка взвизгнула — часть объедков оказалась на ее платье.
— Я выделю деньги! Ты...
Ругаться он не стал. Может, потому, что Мария смотрела на него так насмешливо, чуточку склонив голову... ну-ну! Попробуй! Опозорься еще больше!
Не был бы Иоанн королем, будь он полным дураком. И мужчина смог разжать кулак, встать из-за стола...
— Марен! Ихорас! Бустон! Живо в мой кабинет!
Мужчины послушно потянулись за королем. Рене Демьен промчался за ними.
Мария преспокойно вернулась к ужину. А что? Бросать, что ли? Так она голодная... глядя на нее, осмелели и придворные.
Демьен вернулся через полчаса, и сразу подошел к королеве.
— Ваше величество, деньги будут.
Мария кивнула.
— Тем лучше.
И отставила тарелку.
Есть уже не хотелось. Вообще...
Будут — и ладно, мужу она гадость сделала, Эрсонов цапнула, поужинала... янтарь жалко? Нет.
Украшения для нее никогда важны не были. Просто побрякушки. Духовная ценность подарка для нее всегда была важнее материальной, а сорванный ребенком лично для нее одуванчик стоил трех корзинок с бриллиантами.
Легко пришло — легко и ушло. Богатство течет, не прилагайте сердца. И не прилагала, и не жалко. Мария поднялась, и отправилась к себе. Жутко хотелось спать. А что? Причинила людям добро? Можно и баиньки, чтобы завтра с утра, с новыми силами раздавать свет и радость, и кто не спрятался, я не виновата!
* * *
