Spice and Wolf 6

— Ээээ... когда мы подошли к дельте, первое, что мы увидели, — разбитые корабли, севшие на рифы... почему-то они мне напомнили ворота. А дальше был рынок, очень шумный и многолюдный. Но там были не мелкие палаточки, там все продавали в больших количествах. Проще говоря, это был специальный рынок для торговцев. Все грузы начинали свой путь здесь, заканчивали, возможно, в каких-нибудь далеких странах... а, и да: там было множество домов развлечений для моряков... это... так что и тебе там будет чему порадоваться.

Он пожал плечами. Хоро в ответ улыбнулась.

— И было много громадных таверн, из них всегда доносилась музыка... и смех.

Хоро чуть кивнула, но головы не подняла.

— А куда шел тот корабль?

— Тот корабль? Который?

— Тот, на котором был ты.

— А, он отправился на юг вдоль побережья материка, до города под названием Йордос. Там полно людей с умелыми руками. В основном корабль перевозил янтарь с севера на юг. Йордос знаменит своими поделками из янтаря. Он ближе к югу континента, чем Паттио, где мы с тобой заблудились в подземелье, и Пасро, где мы встретились. Вода в море была теплее, но темнее.

В те годы Лоуренс был моложе и беззаботнее; у него не было еще лошади и повозки. Вольный ветер путешествий он ценил больше, чем саму жизнь. Впрочем, этого он сейчас говорить не стал.

Плыть на лодке по реке и плыть на корабле по морю — совершенно разные вещи... на море было гораздо хуже. Лоуренсу тогда пришлось взять мех с водой размером с бычий мочевой пузырь и обращаться с ним очень бережно, чтобы при качке не пролилось ни капли.

А качка была. Корабль качало так сильно, что непривычных к таким условиям торговцев все время тошнило... некоторых — настолько сильно, что рвота стала кровавой. К тому времени, когда корабль добрался наконец до места назначения, все торговцы стали больными и еле держались на ногах.

Лоуренс сам себе поражался, когда вспоминал, что эту поездку он совершил три раза.

— Как это мило... но... что такое янтарь?

— Ты что, не знаешь?

Столь прямо заданный вопрос стоил ему сердитого взгляда. Лоуренс думал, что Хоро должна знать, раз уж она богиня, жившая в лесу; с другой стороны, раз она не знала про пирит, то и янтарь вполне мог быть ей незнаком.

— Это затвердевшая смола деревьев. Выглядит очень похоже на драгоценный камень... а по цвету, как... хмм, твои глаза, например.

Лоуренс показал пальцем на лицо Хоро и рассмеялся, когда она скосила глаза к переносице, словно пытаясь посмотреть ими друг на друга.

— Я это нарочно, — тут же заявила она; впрочем, конечно, она вовек не признается, правда ли это. Кому, как не Лоуренсу, это понимать; и потому он просто продолжил рассказ.

— В общем, кусочки янтаря стоят, как драгоценные камни.

Только тут Хоро, похоже, осознала, что Лоуренс пытается сделать ей комплимент. Смирившись с этим, она улыбнулась.

— Ммм! Теперь понятно, почему они для тебя такие красивые... и что было потом, когда ты сошел на берег?

— Потом? Нууу...

Лоуренс замолчал; он был озадачен. Почему Хоро расспрашивает так настойчиво?

— Или расскажи побольше о том месте, куда отправилась лиса.

Лоуренс замялся. Неужели Хоро думает, что он забыл, зачем они плывут на этой лодке? Нет... скорее, она просто испугалась, когда он замолчал... может, испугалась, что он сам спросит, почему она спрашивает?

— Куда отправилась Ив? Ну... если она хочет сперва что-то сделать из этих шкур, а потом продать, то, скорее всего, она отправится еще южнее Йордоса, в город под названием Ульва.

— И какую прибыль она там получит?

— Она говорила, что тройную... по меньшей мере. И если ей это удастся, она никогда больше не заговорит с бродячим торговцем вроде меня.

Эти слова он произнес улыбаясь, но Хоро тут же ткнула его в плечо, показывая свое недовольство. Но при этом она на него не смотрела, точно беспокоясь, что взглядом выдаст свои мысли.

— Ха-ха-ха... я вовсе не шучу! Если она выручит одну-две тысячи золотых, то сразу станет торговцем высшего класса. С таким количеством денег она сможет не только открыть лавку, но купить корабль и ввозить товары из далеких земель... Золото из пустынь, пряности из тропиков, шелк, стеклянные изделия, редкие книги, хранящие историю падших империй, невообразимые звери и кушанья, даже жемчуг, кораллы и драгоценные камни из океана... и все это помногу. Одна такая поездка, если только корабль успешно вернется домой, принесет раз в десять, а то и в двадцать больше, чем бродячий торговец вроде меня заработает за всю жизнь.

Потом этот торговый дом откроет отделения в разных странах, потом, возможно, даже банки. Они будут ссужать деньги правителям, получать у них особые привилегии и в конце концов будут из тени управлять всеми денежными делами этих стран. И наконец — и это самое сладкое — какой-нибудь император с юга может назначить владельца этого торгового дома Имперским торговцем. Император даст ему корону ценой в двадцать-тридцать румионов, и торговец будет сидеть и управлять потоками товаров между странами. Куда он ни пойдет, с ним будут обращаться как с королем. Может, он даже сделает себе трон из монет.

...Эту золотую мечту лелеял каждый торговец. Большинству людей она казалась полной нелепицей, но в действительности многие амбициозные люди проделали в точности такой путь.

Однако даже самому Единому богу неведомо, сколько тел проигравших лежит на дороге к этой мечте. Ив сейчас пытается встать на этот путь, но он отнюдь не гладок.

Торговля между дальними странами приносит огромную прибыль, потому что кораблю очень трудно пройти столь долгий путь и вернуться целым. Лоуренс знал много торговцев, которые разорились, вложив деньги в груз, оказавшийся в итоге на морском дне... больше, чем пальцев у него на руках.

— Золотая дорога в золотой мир.

Лоуренс не знал, понимала ли Хоро смысл того, что он говорил, но рассказывал он это, как некий чудесный сон. Хоро с очень счастливым видом ответила:

— Но ты, похоже, ничуть не сожалеешь, что пропустил поворот, который вел на эту золотую дорогу.

Лоуренс кивнул. Он действительно не сожалел — ни капельки. Он совершенно искренне не желал вставать на тот путь. В душе он чувствовал, что уже идет по золотому пути — вместе с Хоро.

На дороге, полной обмана и ловушек, не дать себя запутать дьяволу, бежать прямо и укрываться в тенях, идти за своей жадностью — и дойти наконец до горы сокровищ. Подобные истории рассказывались веками — истории того, что называют обычно "приключениями".

Соперничать с могучими торговцами, швыряющими золото, вращаться в обществе особ королевской крови и судачить об их происхождении, на огромных кораблях сражаться с пиратами, терпеть предательство от самых доверенных партнеров и подчиненных.

Иногда Лоуренс воображал, какое будет счастье — делить эти приключения с Хоро. Но почему-то он был уверен, что ей такая жизнь будет ненавистна. Впрочем, сейчас почему бы не спросить.

— Значит ли это, что ты хотела бы идти по той дороге?

Хоро не кивнула, но надела безразличное выражение лица, без слов говорящее: "Не интересно".

— Твою историю я буду рассказывать многим... чем она будет короче, тем лучше.

Вот умная-то... Лоуренс не удержался и беззвучно рассмеялся; Хоро молча смотрела на него. Чем короче история, тем лучше — конечно же, это была неправда. Если бы кто-нибудь взялся описать спящее лицо Хоро, Лоуренс непременно попытался бы переплюнуть его, придумав лучшее описание.

— Золотая дорога мне не интересна. Но интересно, куда ты отправился после того янтарного города.

То были странствия, не заслуживающие называться "приключениями". Просто обычные путешествия торговца по имени Лоуренс. Почему ей хочется о них узнать? Сейчас причина казалась ясной. Он это почувствовал, когда рассказывал про дельту Кербе: когда воспоминания облекаются в слова, на них можно взглянуть под другим углом.

Но Лоуренс лишь улыбнулся и не стал интересоваться, это ли имела в виду Хоро. Он просто продолжил рассказывать свою историю. В янтарном городе он продал кое-какие звериные зубы и кости, привезенные с севера, и купил взамен соль и соленую сельдь. Их он продал в глубине материка, добравшись туда то пешком, то на попутных повозках.

Иногда он объединялся с другими торговцами, чтобы вместе пересекать равнины и переправляться через реки. Иногда он терялся в лесу, иногда болел или бывал ранен. Испытывал облегчение, когда встречал торговца, о котором ходили слухи, что он мертв. Смеялся, когда слышал подобные слухи о себе самом.

Хоро слушала внимательно, не перебивая. Она сотни лет не видела мира во всей его широте. Лоуренс рассказывал о вещах таких обыденных, что это даже звучало смешно... а она удивлялась, когда слышала о них. Она как будто воображала, что сопровождает Лоуренса во всех тех старых путешествиях.

Через какое-то время Лоуренс добрался до тех дней, когда он продал соль в некоей горной деревушке и купил взамен куньи шкурки. Тут он остановился, беспокоясь, что нарушит их молчаливую договоренность, если продолжит. Хоро сидела как в полусне, прислонившись к нему, держа его за руку. Он прошел вместе с ней через два года своего прошлого. Долгое и совершенно обыденное путешествие... она, должно быть, устала слушать.

Зато следующее его путешествие было не вполне обычным... в некую деревушку близ реки, где выращивали пшеницу. Если он продолжит рассказ, история так и будет течь вперед без конца, подобно крутящемуся колесу. К счастью, Хоро не понукала его продолжать.

Жалела ли она, что спросила, или была счастлива? Лоуренсу казалось, что понемногу того и другого... Быть может, она сожалела, что была счастлива?

Они не отправятся ни на юг, ни на запад от Кербе. Те места не для них двоих. Они могли бы заглянуть, посмотреть, что там, если бы только шагнули в ту сторону — но там их вдвоем никому не суждено увидеть.

Единый бог сказал слово. И со слова начался мир. Если бог может создать мир из слов, то, уж конечно, Хоро наблюдала за путешествиями Лоуренса в мире, созданном ее собственным воображением.

Конечно, Лоуренс понимал, почему так. Той, кто веками была заперта в пшеничных полях, даже воображаемый мир должен казаться знакомым. Глядя сейчас, как Хоро тихо сидит и смотрит в пространство, Лоуренс подивился про себя: будет ли с ней все хорошо, если после всего этого он оставит ее одну?

В конце концов, он ведь прочел в деревне Терео, что ее родной город был полностью разрушен. Конечно, после столь долгого времени было бы просто потрясающе увидеть всех своих друзей из давно минувших дней. Но если окажется, что это невозможно...

Он не мог не беспокоиться. В воображении вставали картины: Хоро, одиноко бредущая по горам в свете луны. Конечно же, это не будет продолжаться вечно. Лоуренс не мог вслух признаться, что беспокоится, — это неминуемо вызвало бы гнев Хоро. Приходилось признать, что ему не под силу целиком заполнить сердце Хоро, как бы он ни старался. Ей все равно будет одиноко.

Лоуренс солгал бы, если бы сказал, что эта неизбежность его не грызет. Но он принял ее и вернулся за Хоро в Торговый дом Делинка. Ему хотелось утешить ее, насколько позволяли его слабые способности по этой части. И потому, надев маску беззаботности, он весело произнес:

— Довольно скучный путь я для себя выбрал, да?

Несколько секунд Хоро устало глядела на него, потом вдруг рассмеялась, словно у Лоуренса что-то к лицу прилипло.

— Это точно. Но все же...

— Но все же?..

Привалившись спиной к Лоуренсу, Хоро медленно повернула к нему голову. "Что за гордое лицо", — подумал он.

— Если бы твоя рука не была такой потной, я взяла бы ее и пошла бы по этому скучному пути рядом с тобой.

На лице ее играла зловредная ухмылка. Ухмылка, подобающая какому-нибудь недосягаемому богу, обитающему высоко в небесах. Но прежде, чем Лоуренс успел хотя бы рот раскрыть, эта ухмылка превратилась в обычную ее улыбку — так Хоро улыбалась всегда, когда ей было весело. Ее взгляд наконец вернулся к бумаге, которую она держала, и тут же она воскликнула:

— О!

Она с гордым видом подняла бумагу, окончательно порушив настроение, которое они только что делили друг с другом. Лоуренсу — всего лишь обычному человеку — понадобилось время, чтобы прийти в себя после всего произошедшего. Хоро, улыбаясь, терпеливо ждала.

В его пути действительно не было ничего особенного, ни в каком смысле. Он жил мирной жизнью, которую Хоро вполне могла бы разделить с ним, если бы только пожелала.

— Ты права, она действительно от Торгового дома Джин. Похоже, список товаров, проданных прошлым летом.

— Мммхмм!

Лоуренс улыбнулся, глядя на ее гордую улыбку, — Хоро словно только что нашла карту сокровищ. Она неисправима.

— Значит, они поставили ровно шестьдесят ящиков. Тогда можно сделать вывод... нет... хотя...

Мысли Лоуренса тут же вновь вернулись к той загадке. Если бы он этого не сделал, то мог бы нечаянно притронуться к пузырю мечты, внутри которого они с Хоро оказались; и потому мысли об этой мечте он отодвинул вглубь сознания. Этот пузырь был слишком чудесен, чтобы позволить ему лопнуть. Лоуренс был достаточно взрослым, чтобы понимать значение слова "разложение".

— Ну давай, ищи другие бумаги! — недовольным тоном произнесла Хоро и вытащила Лоуренса из его мыслей, потянув за ухо. Потрясенный, он ухватился за ухо, глядя на ставшее вдруг несчастным лицо Хоро. Когда она вновь отвернулась к пачке бумаг, Лоуренс понял, что его действия заставили ее почувствовать себя одиноко... а она хотела провести время вместе с ним.

— Почему бы нам не поразмыслить над этой загадкой вместе?

Предложив это, он тут же замер — его смутило облачко гнева, промелькнувшее на лице Хоро. Такой прекрасный момент, и вдруг оказался испорчен. Против всякого резона. Настроение Хоро менялось быстрее, чем погода в горах.

Невольно Лоуренсу подумалось, может, это он слишком медленно соображает. Но он решил списать все это на пресловутое ветреное сердце, которым вроде как обладают все юные девы.

Конечно, в конце концов ему пришлось напомнить себе, что Хоро отнюдь не юная дева.

— Все.

Некоторое время спустя Хоро закончила разбирать свою часть бумаг. Она нашла еще две, а всего их оказалось семь штук.

Подобные бумаги, когда их пишет какой-либо торговый дом или гильдия, хранятся в строгом порядке. Но тот, кто их крал, явно просто хватал все наугад, о порядке совершенно не заботясь.

Если догадки Лоуренса верны, то перед ним были заказы от прошлого лета и от предыдущей зимы. Была также опись отгруженных товаров от прошлого лета. И опять заказано было 57 ящиков, а отправлено 60.

Поскольку уже ходящие в обращении монеты никто не заказывает, эти, несомненно, были свежеотчеканенными. За лишними тремя ящиками, должно быть, крылась какая-то причина, о которой в бумагах не было сказано ни слова.

— Похоже, никаких важных зацепок мы так и не нашли.

— Да, похоже. Но это только из бумаг, где упоминается Торговый дом Джин... возможно, есть другие, которые как-то с этим связаны...