Р. Эволюция по Жарову и Зимину.

"Наверное, правильно поступил старик, что заставил идти меня впереди. Если бы пошел он, то не знаю, как всё обернулось бы". А я шел, шел упрямо, переставляя ноги, шел вперед, зная, что ещё немного и буду свободен. И вот туман ослаб, он стал отпускать меня и наконец, расступился совсем. После таких усилий, я буквально вывалился за границу тумана, и упал на каменный пол. Но я не стал отдыхать, и схватив трос тянул его на себя помогая товарищам идти вперед. Давая им понять, что я жив, и двигаюсь. Вот и вывалился на меня Кузьмич. Охнул, перевернулся на спину и стал жадно вдыхать воздух. А перехватил трос и снова стал тянуть, чтобы Виталий не терял надежду. Как только его фонарь показался их тумана, я обессиленный упал, раскинув широко руки. Виталька упал лицом вперед, прямо на колени и тоже распластался на полу. Двигаться больше не было сил, и мы лежали, молча, думая каждый о своем. Минут через пятнадцать стали приходить в себя и уже могли сидеть.

— Что это было, Серег? — задал вопрос Жаров.

— Виталь, честное слово не знаю, а ты как думаешь?

— Думаю это своеобразная охранная система, лишь только тот кто не испугается и у кого хватит силы воли сможет её пройти в одиночку.

— Возможно. Но понимаешь, я ощущал, что этот сторож живой, и если я дам слабину, он меня растворит в себе. Эта непонятная тварь, наверное, оголодала, что не сдержала свои мысли. И я их, нет, не читал, а ощущал, чувствовал, что тварь только и ждет, что я оступлюсь и сдамся.

— Вот, вот, и я ощущал тоже самое. — Пробурчал Кузьмич.

— Хорошо, что мы сделали связку, по одному мы вряд ли прошли бы. — Добавил Виталий.

— И куда мы вышли? — Оглядевшись, спросил лесник. — Ну-ка парни, погасите фонари!

— Зачем?

— Гаси, кому говорю, и потом посмотрите вон туда.

Мы выключили фонарики и глянули в указанном направлении сначала ни чего не увидали, но когда привыкли глаза.... Вдали пещеры было светлое пятно, это где-то за поворотом пробивался дневной свет. К нам сразу вернулись силы, и наша компашка, всё также в связке , направилась на слабый свет. Как ночные мотыльки летят на огонь, так и мы спешили на свет в конце тоннеля. И вот он поворот, ещё пара шагов и нашему взору, метрах в двадцати, открылся выход из пещеры, в который проникал яркий, дневной свет.

Вот она, свобода, от которой мы ослепли после темных тоннелей. Пару минут сидели снаружи и ждали, пока привыкнут глаза, но уже сейчас понимали, что что-то не так. Слишком ярко светило солнце, слишком теплая была погода и слишком много зелени для средины осени. Наконец мы пришли в себя, и я спросил Кузьмича:

— Ну, что скажешь, леший? Куда мы вылезли из пещеры?

— Как ни странно, но мне эта местность не знакома. К тому же, погода на осеннюю не очень похожа, скорее середина лета сейчас. Ни чего не понимаю.

— Вот и я ни чего не понимаю, но оглядись, может, примерно сориентируешься?

Кузьмич отошел от нас на несколько шагов, и огляделся вокруг, постоял минуты две и сказал:

— Парни, гляньте вон туда. Там видна скала "Собачий нос", но обычно я её вижу с другой стороны, а значит мы в Пермской области. Но вот погода меня в тупик ставит, неужели у них так жарко, в каких-то двадцати километрах от нашего лагеря?

— Это мы что? Протопали под землей двадцать кэ мэ?

— Нет, но я не знаю как это объяснить.

— Наплюйте, мужики, — вмешался Виталька, — лучше давайте найдем ручеек или речушку, отмоемся и пополним запас воды. А то все грязные, как чуни из этого подземелья вылезли.

— Согласен, воды надо найти, да и пожрать чего нибудь сготовить не мешало. — Сказал я, проглотив слюну.

— Тогда, айда искать дорогу вниз. — Согласился Кузьмич, и медленно начал передвигаться между каменных насыпей и валунов скатившихся с горы. В итоге он нашел едва заметную тропинку и позвал нас.

— Вон парни видите? Давно нехоженая тропка между камней, вот по ней и спустимся вниз.

— Как думаешь, куда она ведет? — спросил я.

— А мне почем знать? Главное ведет вниз, а там как минимум будет ручей. К тому же, тропу явно не звери проложили, они похоже, вообще здесь не ходят. Наверное, энергетика пещеры их отпугивает. Слышишь? Даже птицы не щебечут в округе.

После его слов я прислушался и действительно, не было слышно ни одного животного звука, кроме урчания моего живота не было слышно ни птичьих голосов, ни возни насекомых, как будто всё в округе вымерло. И только сосны умудрившиеся зацепиться за клочки почвы и вырасти среди скал, потрескивали от небольших порывов ветра.

— Пошли уже вниз, любители природы. — Среагировал, на нашу остановку, Жаров. — Чем скорее найдем воду, тем быстрее сможем разбить лагерь и отдохнем, как следует.

Спорить ни кто не стали, и мы продолжили движения. Чем дальше мы отходили от пещеры, тем гуще становилась растительность, и вот уже стали слышны птичьи голоса. Я ещё для себя сделал заметку, что Кузьмич был прав, что-то не давало животным и птицам находиться рядом с пещерой. Да и мы чем дальше от нее отходили, тем более позитивное становилось настроение. Я идя вслед за нашим лесником, просто радовался природе, любовался лесом и рассуждал, о странностях мироздания. Меня всегда поражали леса Урала, густые, зеленые и полные жизни. Казалось, что здесь в горах и расти не на чем, но упрямые сосны и ели хватались за любую возможность пустить корни и поднимались вверх. И даже прихотливая береза, которая не станет прорастать, абы где, и то умудрялась отхватить себе кусочек среди гор. И ни какая нибудь карликовая, а самая что ни на есть настоящая — русская береза. В общем, я шел позади Кузьмича и щелкал харей во все стороны, любуясь пейзажами, пока не споткнулся. Меня вовремя подхватил Виталька, ещё шаг, и я бы летел и кувыркался вниз, по склону оврага.

— Ууух мааа! — выдохнул я, — чуть не упал!!

— Под ноги гляди. — Укоризненно сказал Виталий. Кузьмич тоже остановился и произнес:

— Тихо вы, сороки, слушайте.

— Чего слушать?

— Тссс!!! — Прошипел старикан и приложил палец к губам. Мы с другом примолкли и начали прислушиваться, но ни чего странного не услышали.

— Чего услыхал-то? — обратился я к Ивану, — Я ни чего такого не слышу.

— Уши прочисть, не слышишь внизу, вода журчит?

— И чего?

— Как чего, мы разве не воду искали?

— Ну, да.

— Тогда сворачиваем с тропинки и идем вниз по склону оврага. Там где-то ключ из горы бьет, и ручей начинается.

— Как скажешь, вниз так вниз. — Согласился я.

Спускались аккуратно, среди зарослей кустарника и камней. То и дело из-под ног срывались камешки и с шумом осыпались ниже, а мы хватались за ветки кустов, чтобы не последовать за ними. Шум ручья стал ближе и значительно громче, и вот, наконец, Кузьмич вывел нас к воде. Из трещинок горной породы с высоты полметра стекал ручеек и тонкой струей воды падал в ложбинку, где скапливалось небольшое количество воды и потом текло дальше вниз по оврагу.

— Ребята, давайте расширим ложбинку, чтобы удобней было набирать воду во фляги. — Сказал Иван и принялся выгребать со дна грунт, углубляя водный накопитель. Вода в этой природной емкости сразу помутнела от поднятого со дна мусора. И нам ни чего не осталось, как только помочь Кузьмичу. Котлован получился приличный, осталось только соорудить запруду из камней и дождаться когда она заполнится свежей водой и успокоит перевернутый нами грунт.

У меня от работы заледенели руки, такой холодной была вода, кое-как обтерев их, я решил сесть и покурить. Окоченевшими пальцами достал из кармана сигареты и зажигалку. А когда стал прикуривать, старался подольше держать огонь, укрыв его руками, тем самым отогревая пальцы. Виталька глянул на меня и тоже попросил сигарету. Сидим, курим, ждем, когда наш родник очистится проточной водой и можно будет попить свеженькой родниковой водички. Ляпота, солнышко яркими лучами пробивается сквозь заросли деревьев, образуя причудливые светлы пятна и густые тени. Жить хорошо. А хорошо жить — ещё лучше. И я достал из кармана разгруза, баночку со снастями, чтобы при дневном свете рассмотреть камни которые я прихватил в храме. Но Кузьмич не дал насладиться созерцанием сокровища, сказав, что пора набирать запасы воды. Пришлось отложить на потом свое дело. Мы вытащили все емкости которые у нас были, водку перелили в одну флягу, потому, что таскать две фляги заполненные на половину было роскошью. Выгребли и пластиковые бутылки из рюкзака Витальки, в общем, запас воды не помешает в любом случаи. Я первым стал наполнять емкость водой и краем глаза на дне прозрачного водоёмчика обнаружил отблески чего-то ярко желтого.

— Кузьмич, что там, на дне блестит? Не подскажешь?

Лесник посмотрел и ответил:

— А то ты не знаешь? Это крупинки золота, только нам сейчас на них наплевать, не будем же намывкой заниматься, у тебя вон в заднем кармане целый слиток. Так что, не баламуть воду и наполняй фляги. И правда, чего это я, у нас в пещерном храме целая пирамида золотых слитков, а я не могу удержаться от мелкой жадности и хочу ещё. Не удержался, поддавшись своим желаниям, запустил руку на дно, и аккуратно поднял наверх небольшой самородок. Он блестел ярче всех, хоть и не крупный, причудливой формы, напоминающий маленькую ящерку размером с ноготок мизинца. Аккуратно завернул его носовой платок и убрав в нагрудный карман продолжил наполнять водой емкости. Пополнив запасы воды, мы пошли дальше, уже по оврагу вдоль ручья, в надежде выйти к речке и сориентироваться на местности. Так мы вышли к небольшой ложбинке, между двух хребтов оврага, поросшую густой зеленой травой.

— Ну, точно говорю, сейчас середина лета, посмотрите на зелень, она не осенняя пожухшая, а в самом расцвете сил. — Высказал свое мнение Иван Кузьмич.

— Не спеши с выводами, лесной человек, может здесь особый климат, или аномалия, какая. — Сделал предположение Жаров.

— Я теперь ни чему не удивлюсь, — сказал Кузьмич, — идем дальше. Наш ручеёк огибал склон оврага и сворачивал направо. Мы так и шли вдоль него, и когда вслед за ручьем обогнули возвышенность, то помимо усилившегося шума воды услышали и другие звуки. Где-то ниже стучали кузнечным молотом по наковальне.

— Жаров, ты слышишь? — Обратился я к Виталию. — Кажись, здесь есть люди. И мы теперь можем узнать дорогу на наше озеро.

— Не спешите мужики. — Остановил наши порывы Кузьмич. — Что-то здесь не так. Кто будет забираться в глухие места, чтобы ковать чего-то?

— Ты чего, старче? Может, люди здесь давно живут?

— Что-то я не припомню на своем веку ни одной деревни в этом районе. Я ведь эти места с детства облазил вдоль и поперек. И ни каких поселков на границах областей ни когда не было. Так что, парни, идем к реке, а судя по шуму потока, она близко, и стараемся не выдавать себя. А там уже глянем, кто устроил кузницу в такой глухомани.

— Тогда веди нас, "Сусанин". — Пошутил мой друг. Кузьмич в ответ не сказал ни слова, а лишь шагнул вперед и направился вниз по ручью. Ручей вывел нас к небольшой неглубокой речушке с пологими берегами и открытой местностью, весело журчащей по гладким камешкам. Звук наковальни стал громче, и по нему было понятно, что работает не один человек. Мастер, скорей всего держал заготовку и своим молоточком указывал, куда и сколько раз бить, а подмастерье молотобоец в ответ шмякал молотом. Слушать звуки творчества было приятно, такую замысловатую мелодию выбивали эти кузнецы, что заслушаешься. В общем, мы зазевались на берегу речушки и не заметили как по тропинке на другом берегу, к реке спустилась женщина с коромыслом и двумя деревянными ведрами. Увидев нашу троицу, она замерла на полушаге к воде, и какое-то время стояла как вкопанная. Я успел разглядеть её одежды, и они показались мне слегка странноватыми. Довольно неудобное для этих мест, длинное платье, с вышивкой на груди и широким с вышивкой поясом. Голова женщины была повязана узорчатым платком, из-под которого свисала длинная, до пояса, русая коса из волос. Я ещё успел встретиться с ней взглядом, поразившим меня своей глубиной ярко-синих больших глаз, которые смотрели на меня с удивлением и испугом. Вдруг, ступор у девушки прошел, и она бросив ведра и коромысло, помчалась обратно по тропинке, очень громко крича, что-то непонятное. Звуки кузницы в момент стихли, видно среагировали на крик женщины, и прекратили работу.

— Вот мать её. — Выругался Кузьмич. — Не получилось тихо посмотреть, кто здесь обосновался, теперь жди гостей. Мужики, уходим отсюда.

— Зачем нам уходить, сейчас придут люди, мы им всё объясним. — Сказал Виталька.

— Не советую оставаться, если это староверы, а судя по одежде девушки так и есть, то лучше уйти, гостей они не жалуют, а сюда прибегут с ружьями, чтобы прогнать нас. Нам стычки нужны? Нет. Вот поэтому лучше уйти.

— Да ладно Кузьмич, не гони, ни чего они нам не сделают. Спросим дорогу и уйдем. — Поддержал я своего друга.

— Как хотите, а я лучше отойду подальше от бережка.

Но этого он сделать не успел, с той стороны реки показались люди, а пред нами в землю воткнулось несколько стрел.

— Не понял? — Удивился Виталька, а я схватил его за руку и потащил вслед за Кузьмичом.

— Бежим к ложбине! — Крикнул лесник, и поскакал как заяц, и откуда в нем столько прыти? Только недавно хромал, нога ведь болела после падения, а теперь, ну прямо спринтер.

Мы едва за ним успевали, а сзади по нам продолжали стрелять из луков. Стрелы с фырканьем, проносились над нашими головами и втыкались совсем рядом в землю.

— Вот срань, да разве так встречают людей! — Возмущался Жаров. — Не тяни меня Зимин, дай я в ответ им из ружья влеплю!

— Не останавливайся, укроемся в ложбине от стрел и посмотрим.

Тем временем Кузьмич, уже сиганул за хребет ложбины и махал нам рукой из-за поросшего кустами бугра. Мы рванули к нему со всей возможной скоростью, при нашем багаже. Перевалив за бугор через кусты, прижались к земле и перевели дух.

Мы втроем укрылись от стрел охотников в этой промоине, в густых зарослях, соображая, чем же мы так разозлили этих людей. А Виталька приготовил свое ружье и попытался выглянуть поверх кустов. Кузьмич схватил его за ремень и дернул обратно в ложбину. Со смачным чпоком, в дерево, рядом с которым только что, была голова Витальки, воткнулась стрела, пригвоздив его кепи. Он посмотрел на стрелу, оперение которой ещё вибрировало, и выругался:

— Вот мать его Чингачгук, так и убить можно козлина.

— А ты думал, они шутки шутят? — огрызнулся Кузьмич.

— Да я им сейчас все перья пообстреляю, — вновь возмутился Виталька и сделал ещё одну попытку выбраться наверх, чтобы бабахнуть из ружья.

— Остепенись Виталь, ты ещё не понял, мы не в своем времени, скорей всего провалились в прошлое, и эти охотники не индейцы, а какое-то славянское племя. Вон говор слышишь, вполне себе по-русски. — привел аргументы я, чтобы успокоить своего друга.

— Ну и что нам с этим делать? — спросил Виталий, глядя на лесника Кузьмича.

— А ни чего, — ответил Кузьмич, — уходить туда, откуда пришли. К пещере.

— Ага, и как ты себе это представляешь, старче? — не сдавался Виталий.