О Городе и Пляже

За горами тоже есть что-то, но никому это не интересно. Иногда оттуда приходят люди, но эти люди никогда не возвращаются в свою загорную страну. Если кто-то спросит "почему", то ему что-то ответят, и это послужит началом длинного разговора обо всём.

Рано или поздно кому-то становится скучно от такой жизни. Тогда он/она/они делают плот и уплывают. Или же просто вплавь. На другой берег, который где-то далеко за горизонтом. Никто оттуда не возвращался, но это и понятно: ведь на другом берегу всё по-другому, и нельзя подходить к нему с мерками Пляжа.

Что там, на другом берегу, на другой стороне? Многие из обитателей Пляжа задумываются об этом время от времени, но тут же бросают это занятие: зачем думать, если когда-нибудь сам узнаешь?

— Ну как? — парень склонился над Машей, которая и не заметила, как легла на спину.

— Вспоминаю...

— Вот видишь, — улыбнулся он.

— Но не всё.

— Ты так торопишься?

— Расскажи мне про Город, — Маша села.

— Про что?

— Ну, серый город, где я жила...

— А, твой мир, — покивал парень. — Так что я тебе про него расскажу? Я же там никогда не был.

— Откуда он взялся? Почему люди в нём лишены Пляжа?

— Ну, — собеседник пожал плечами, хлебнул "вина". — Они не готовы ещё. Твой мир — это защитный механизм Пляжа. Представь, что обычный житель Города окажется здесь.

— Он будет счастлив!

— Сначала — да. А потом ему станет скучно!

— Уплывёт тогда.

— О нет, — покачал головой парень. — На Пляже есть два вида скуки. Первый — когда тебе всё уже здесь ясно и понятно, и нужно большего. Тогда люди уплывают. А второй — когда ты не понимаешь Пляж, не понимаешь Море, не понимаешь Солнце, не понимаешь Ветер — вообще ничего не понимаешь! Телом здесь, а сердце не резонирует. И тогда ты не готов ещё уплывать, потому что тебе страшно не доплыть, страшно утонуть, страшно от неизвестности путешествия. Ты не готов вообще даже жить здесь. И начинаешь тогда всем портить праздник.

— От скуки?

— И от неё тоже. А ещё от желания самоутвердиться, показать себе и другим, что ты лучше других. Короче, такие люди чёрт знает что начинают здесь творить!

— И засыпают?

— Ага. И ходят тут с пустым взглядом. Или не ходят, на лавочках сидят. А просыпаются, когда готовы.

— Идеальная система, — кивнула Маша.

— Система? — рассмеялся парень. — О нет, это идеальная случайность. Стоит Городу рухнуть, и Пляж превратится в кошмар.

— А... — девушку вдруг охватило нехорошее предчувствие. — Как он может рухнуть?

— Ну... Я не знаю. Я же не видел его. Но, думаю, хватит одной-единственной катастрофы.

Маша вдруг с пугающей ясностью и ужасом поняла, что превращение всех зомби в людей — вовсе не первый из четырёх шагов уничтожения Города. Он — один из четырёх, которого будет достаточно для краха. Ведь зомби, роботы, менты и бандиты — все они неразрывно взаимосвязаны. Уничтожишь один элемент — и рухнет весь установленный порядок.

— Мне нужно вернуться, — сказала Маша.

— Зачем? — удивился парень. — Тебе тут не нравится?

— Не в этом дело! В любой момент Город может рухнуть. И тогда все проснутся.

— Оу... Это серьёзно.

— Конечно. Я над этим поработала.

— То есть ты пыталась уничтожить тот мир?

— Я пыталась сделать его нормальным! Но я же ничего этого, — Маша обвела вокруг руками, — не знала!

— И теперь тебе надо бороться против того, что ты сама натворила, — парень, вздохнув, почесал затылок.

— Надо.

— Ну, удачи, — вздохнул парень, отпивая ещё вина. — Если ты думаешь, что Хранитель Города не справится.

— Хранитель?

— Ну, в Городе есть чувак, который следит, чтобы с Городом ничего плохого не случилось. Чтоб никто из тех, кто уже чувствует Пляж, но ещё не проснулся, не разрушил его, использую свою силу. Я даже видел Хранителя пару раз.

— И как?

— Да как, как... Спит себе. Он как бы однажды проснулся тут, на Пляже, и спохватился сразу же: как Город-то без него. Вот он и самовнушил себе, что ему скучно здесь — и вернулся. Но на такое далеко-о-о-о-о-о не всякий способен. Да и выкидывает его постоянно обратно, скоро замена понадобится... — парень помолчал, затем поглядел в сторону моря, махнул рукой, показывая на горизонт:— А до него другой Хранитель был. Но уплыл уже.

Из глубин Машиной памяти пришло знание о Хранителе Города. "Да это же Капитан нашего Клуба! — поняла она. — Саша и есть Хранитель".

— Однако же ты, наверное, можешь связаться со своим приятелем. Рассказать ему.

— Но как? — девушка вздрогнула, выныривая из новых воспоминаний.

— Как-то, — парень обескуражено поглядел на Андрея. — Попробуй за руку взять, дыхание его послушать, на ухо пошептать.

Так Маша и сделала.

3.

Я убегал по Городу от своей жены, в то время как Саша и Женя забирали Тварёнка у инопланетян. И совершенно ничего нельзя было поделать. Даже миссия хотя бы сохранить собственные память и свободу казалась невыполнимой.

Такое чувство, что Алёна всё время с нашей прошлой встречи кружила по городу в поисках меня. "Кто же она вообще такая?" — в тысячный раз задавался я этим вопросом.

Наверное, я очень смешно и нелепо выглядел во время своего бегства. Всё время озирался, сворачивал в первые попадающиеся переулки. А когда останавливался подышать, то весь дрожал и при любом подозрительном движении нёсся дальше, забыв об усталости. Пока что мне удалось скрыться из поля её прямой видимости. Но у неё же чутьё на меня, не поможет это совершенно.

Жутко хотелось плакать. От страха, от обиды, от одиночества. От злости на этих двоих. Хороша эта проклятая Женя! Я её спас, человеком обратно сделал, а она... Вечно девчонки выбирают не меня.

Зазвонил мобильный телефон. Как невовремя! Ну кому я мог понадобиться именно сейчас? Захотелось разбить устройство. Я и достал из кармана его именно для этого, а потом увидел, от кого же звонок.

Маша!

После нажатия кнопки принятия вызова на чёрно-белом экране появилось изображение. Яркое такое, цветное... На меня смотрела Маша. Она была явно чем-то обеспокоена и нервничала.

— Маша! — я даже остановился, забыв о погоне. — Где ты? Ты жива?

— Да, — улыбнулась она. — Я жива, и я на Пляже. Ты меня сюда вытащил перед смертью, — девушка помолчала и добавила:— Спасибо.

— Не за что, — автоматически ответил я. Значит, старания мои по спасению её жизни не были напрасны! — И... как там?

— Замечательно, — она снова улыбнулась. Теперь как довольная кошка. — Нет, правда: большое тебе спасибо. И не говори, что не за что. Если я благодарю, то есть за что. Что у вас там происходит? А то я слишком вжилась здесь. Не могу сделать своё присутствие в Городе достаточно материальным. Твой телефон — максимум, на что я способна.

Я поозирался по сторонам, не заметил ничего подозрительного, но на всякий случай побежал.

— Я отдал Тварёнка инопланетянам.

— Сумел-таки, — протянула девушка с непонятным выражением.

— А ты сомневалась во мне? — попытался я шутливо обидеться. Из-за сбитого дыхания вышло плохо. — Только теперь Саша и та девушка-зомби забирают его обратно. А я никак не могу им помешать!

— Почему не можешь?

— Потому что Саша снял с меня маскировку и теперь за мной охотится моя жена. Всё так ужасно плохо! Они же вернут его, Тварёнок станет Тварью и всё вернётся на круги своя.

— И это хорошо, — вдруг сказала Маша.

Я даже остановился от неожиданности.

— Как? Почему? Если все зомби превратятся обратно в людей...

— Город рухнет, и все проснутся на Пляже.

— И ты туда же, — я вдруг начал злиться и на Машу. — Саша тоже так сказал.

— Правильно он сказал, — кивнула девушка. — Саша — Хранитель Города. Он защищает Город, но вместе с тем и Пляж. Куча людей, не готовых к Пляжу, превратят его в филиал Города!

— Да что за бред! Нельзя за других людей решать, где и как им жить.

— Ты и не решаешь. Каждый сам делает свой выбор между двумя мирами. Просто поверь мне. Если бы ты здесь оказался, то всё бы понял.

И что же, подумалось мне, я должен поверить этой девушке только потому, что постоянно мастурбирую на её светлый и цветной образ?

— Почему бы и нет, — Маша хихикнула. — Хороший аргумент. Ничуть не хуже любого другого.

Видимо, я произнёс свои мысли вслух.

— Какая разница. Всё равно моя жена скоро сотрёт мне память.

— Постой, — Маша задумалась. — Может быть, есть способ спастись. Может, он знает что-то ещё про Город, хоть и не бывал там. Сейчас спрошу.

— У кого? — но девушка уже исчезла с экрана телефона.

А я понял, что уже совершенно не в силах бежать, и сел на первый попавшийся автобус, рухнул там на свободное место и вытянул гудящие от усталости ноги. Проверил телефон, но Маша на экран не вернулась. Как долго она будет спрашивать и у кого? И сколько времени необходимо моей жене, чтобы найти автобус? Он хоть и быстрее едет, чем я бегу, но не петляет совсем.

— Андрей? — позвал меня телефон.

— Маша, — радостно вздохнул я.

И ровно в этот момент автобус сотряс страшный удар. Я упал и покатился по полу, стараясь не выпустить из рук и не разбить мобильник. Когда я наткнулся на одно из боковых кресел, то увидел, что автобус лишился заднего борта, который оторвала моя жена и теперь небрежно отбросила его в сторону на проезжую часть. Пассажиры в панике кричали и жались к окнам, глядя, как Алёна догоняет нас. И догонит же легко, вне всякого сомнения, хоть водитель и выжал педаль газа до предела.

— Она меня нашла! — крикнул я Маше.

— Тогда слушай быстрее. Она — не твоя жена. И вообще не человек.

— Кто бы мог подумать! — Попытался нервно рассмеяться я, не отрывая взгляда от бегущей за автобусом Алёной.

— Она — это ты.

— Чего?

— Заснув на Пляже, ты проснулся в Городе. Но твоё бессознательно поняло, что ты не сможешь нормально жить в этом дурацком мире. И создало проекцию тебя самого — женщину, которая стала управлять твоей жизнью и ограждать от опасностей внешнего мира. Именно поэтому, когда она тебя с ноги в грудь била, ей самой ох как досталось. Потому что била саму себя. Она — это часть тебя. Недостающая тебе часть тебя.

— Ох... — я помотал головой. — И что же мне делать?

— Как что? Если она часть тебя, то и верни её!

— Но как? Съесть её?

— Вряд ли это поможет. Только не причиняй ей вреда. Иначе можешь так и себя покалечить, и даже убить!

Меня резко подняли за шиворот, я уронил мобильник и упёрся взглядом в торжествующее лицо Алёны.

— Попался, — довольно улыбнулась она.

Водитель ударил по тормозам, но моей жене законы инерции были словно не писаны. Я начал болтаться в её хватке, а она лишь чуть-чуть наклонилась вперёд. Пассажиры в панике стали выпрыгивать из ещё не до конца остановившегося автобуса.

Что же делать? Что же делать?

До меня долетает едва слышимый голос Маши. Она кричит что есть сил, но динамик телефона слишком слаб:

— Постарайся перестать видеть в ней человека! Пойми, кто она на самом деле. Функция! Просто...

— Опять она! — Алёна, раздражённо скривив рот, с хрустом раздавливает телефон каблуком.

— Слышала, что она говорила? — с трудом подбирая слова, говорю я.

— Какая разница?

— Большая! Теперь понятно, почему ты меня преследуешь.

— Потому что я люблю тебя! — страдальчески закатив глаза, вздыхает Алёна.

— Или потому, что я создал тебя для этого, — произношу я, словно пробуя смысл этих слов языком. И я чувствую вкус уверенности в их истинности.

— Что за чушь?

— Да нет, Алёна, — мотаю я головой, отчего начинаю раскачиваться. — Чушь — это всё, что ты делаешь. Подумать только: стирать мужу память, чтобы он не вышел из-под контроля.

— Ради твоего же счастья!

— Ты совершенно ничего не понимаешь. Неужели моё бессознательное могло породить такую проекцию?

— Ладно, хватит уже. Нам пора.

— Вот! — я поднимаю вверх указательный палец. — Ты даже слушать не хочешь.

Отчего-то этот небольшой диалог убедил меня в том, что я прав. Точнее, права Маша, рассказавшая мне про проекцию. Наверное, оттого, что на бессознательном уровне я всё это и чувствовал уже. Исчез мой страх по отношению к Алёне. Мне даже жаль немного её стало. Как она преданно и упорото исполняет своё пусть и глупое, но предназначение!

Я потянулся вперёд и ухватил её за плечи.

— Что ты делаешь? — удивилась она.

— Ничего, — ответил я, пытаясь прижиматься к ней. — Просто стараюсь обнять тебя. Может, отпустишь? А то неудобно. Не убегу, честное слово.

Странно, но она подчинилась, и теперь мне удалось её обнять.

— Хорошая ты моя, — прошептал я ей в ухо. — Добрая ты моя.

И начал целовать её. Мягко, медленно. Сначала в ухо, потом в щёку и, наконец, добрался до губ. Мои руки забрались под одежду, лаская тёплую и гладкую кожу. Я не забыл тело своей жены, всё так же прекрасно понимал, что и как ей нравится. И она тоже всё помнила.

Поскольку грязный пол сломанного автобуса — не самое приятное и мягкое место, Алёна, нагнувшись, упёрлась руками в спинку кресла, а я вошёл в неё сзади. Сквозь пыльное мутное оконное стекло было видно столпившихся на почтительном расстоянии зевак, среди которых стояли и те, кто только что ехал со мной вместе.

Наверное, было бы видно и подъезжающие полицейские машины, но они оказались слишком медленными, и ещё не успели доехать, когда Алёна задохнулась от нахлынувшего оргазма, вслед за этим исчезая.

Она рассыпалась яркими светящимися искорками, которые весёлым вихрем вошли внутрь моей груди. В следующий миг струя моей спермы ударила в пустоту. И я застонал. Не только от плотского наслаждения, но ещё и от обретения утраченной части, от умиротворения, нахлынувшего на меня, которое было для меня естественным, но совершенно утерянным.

На меня накатило понимание. Понимание Города, понимание Пляжа. И воспоминания! "А ведь этот Саша всё-таки был прав!" — стало моей последней мыслью перед пробуждением.

* * *

— Блин, — скривилась Маша, этот русоволосый цветной ангел, вытирая мою сперму со своего лица. Судя по всему, она ей и в глаз попала.

— Ой, прости! — мне стало жутко неудобно. — Но я же... только там это делал.

— А тут, что ли, сложа руки сидел?

— Я не специально! — мне стало совсем неловко.

— Ладно, забей. — Маша улыбнулась. — Я так рада, что ты здесь.

Я огляделся по сторонам и увидел...

Пляж, Пляж, Пляж.

КОНЕЦ