Море сумерек

— То, что лорды-жрецы попытаются сквитаться, — сказал вслух сам себе Келеэль по многотысячелетней привчке, — можно считать доказанным фактом. И прямую войну они для этого не используют или я плохо знаю этих фанатичных идиотов. Надо будет ждать пакостей, но каких? Эх, как это все не вовремя! Очень не хочется фактически покидать на время эту реальность, пусть не телесно, но духовно, но видимо придется. Хорошо хоть не на месяцы, как думают все остальные, а на недели. Время ведь, оно как река. Его можно притормозить, а можно и ускорить. Если, конечно, обладаешь нужными навыками. Ладно, не буду медлить, вот прямо сейчас восстанавливающий ритуал и начну!

Каэль занимался делом для себя новым и, в общем-то, совсем непривычным. Он скучал. Шел уже шестой день, как он сбежал из тюрьмы и четвертый, как был выпихнут из палаты лекарей под странным названием 'Больница'. Делать воину-магу было решительно нечего. Сумеречные эльфы, общее число которых, как с удивлением узнал бывший житель Древнего Леса, равнялось где-то полусотне, были по горло заняты тем, что допрашивали спасенных ими пленников, которых пока ни к чему важному или хотя бы способному хоть как-то занять время не привлекали. Вернее, этим занималась правящая верхушка, а остальные выполняли свои повседневные обязанности как-то: патрулирование границ новоявленного анклава народа перворожденных, надзор за союзниками, основное число которых составляли люди вида, прямо скажем, диковатого и воспитание зачем-то набранного гигантского числа человеческих же детей. Каэль смысла большей части этих занятий не понимал, но с вопросами лезть не спешил. Ему пока было достаточно и того, что трофейного оружия у спасенных не отнимают, кормят их регулярно, а спрашивают без сопроводительных побоев. Правда, с использованием ментальной магии, но это те эльфы, которые замечали вторжение в свой разум, в большинстве своем принимали как должное. И даже парочка исключений, осмелившихся бурно протестовать против подобного, не была показательно превращена в пепел шаманом, который незримо присутствовал всегда и везде, через своих духов наблюдая за царящим в растущем посреди песков поселении. Впрочем, последние два дня даже нехитрое развлечение в виде рассказов о себе с всевозможными уточняющими и повторяющими смысл друг-друга вопросами, которые задавал преимущественно уже знакомый воину-магу Шиноби, почти прекратились. В настоящий момент Михаэль, не поленившийся лично обратиться к тем, кого вытащил из темницы, разрабатывал общий текст присяги для тех из них, что выразили желание присоединиться к сумеречным эльфам, а таких было целых двадцать семь. Еще четыре с половиной десятка решили переселиться в Западный лес, страну более известную и, чего уж греха таить, цивилизованную. Их почти всемогущий говорящий с духами куда-то отправил через один из имеющихся у него во множестве порталов сразу же, как убедился, что своего мнения те не изменят. Каэль, правда, сомневался, что выйдут они действительно там, где хотели бы, а не скажем в человеческих землях, где оказавшимся без поддержки и денег плохо вооруженным беглецам светила, скорее всего, скорая смерть или рабская участь. Не то чтобы Михаэль выглядел таким уж злодеем, вовсе нет, просто жизнь отучила бывшего пограничника Древнего леса верить во всемогущих и добрых правителей. А потому сейчас молодой чародей бродил в закатных сумерках со скучающим видом вокруг свежевыращенных бамбуковых насаждений, создававших на желтом песке пустыни причудливый зеленый лабиринт, и страдал пусть не физически, но душевно. От затянувшегося безделья. Тренировки и служба, начавшиеся у него с самого раннего детства отучили воина-мага не просто от обилия свободного времени, а от его существования вообще. Раньше каждое мгновение приходилось вырывать с боем, теперь же день тянулся, судя по ощущениям, столько же, сколько раньше месяц. Эльф даже начал серьезно подозревать, что высший маг, в чьей резиденции он теперь намеревается жить, экспериментирует с этой великой и могущественной основой мироздания.

Во всяком случае это бы не слишком выбилось из общей картины жизни Сумеречного леса, напоминающей, по мнению бывшего пограничника, бред сумасшедшего. Он исходил город, не такой уж и большой, если честно, вдоль и поперек. И увиденное там не раз заставляло его задуматься о состоянии собственного рассудка.

Первой странностью были трубы. Длинные, тонкие, ветвящиеся и зачарованные на негниение. Просто, примитивно и безыскусно, но с чудовищной силой. Вероятно, теперь их можно было бы без особой опаски опускать на столетие-другое на дно океана. Воину-магу случалось видеть защитные артефакты, уступающие простым бамбуковым стеблям, над которыми некто могучий, наверняка Михаэль, хорошо постарался. Трубы выходили из гигантской каменной пирамиды, бывшей жилищем верхушки сумеречных эльфов, и паутиной оплетали все окрестные земли. И там, где они стелились по земле, сочась и— специально проделанных отверстий животворными каплями воды, зеленели растения. В основном все тот же бамбук, превращающий открытую взгляду пустыню в настоящий лабиринт. Но Каэля заботили не столько они сами, а те, кто беспрестанно сновал вдоль них взад-вперед. Духи. Обитатели иных планов, видно спутавшие свой дом и привычную смертным реальность, шелестели листьями посадок, подставляя их солнцу, ускоряли ток воды в бамбуковых стеблях, чинили временами все же случающиеся поломки и даже выполняли работу самых обычных крестьян, таская по проложенным маршрутам навоз из находившейся ближе, чем хотелось бы тонкому эльфийскому обонянию, грандиозной кучи. Именно ее наличие заставило бывшего жителя Древнего леса в первый раз спросить прохожих, видят ли они то же самое. И если да, то почему эта отбивающая своим видом аппетит на год вперед гора еще не провалилась к на редкость невезучим демонам. Их ответы окончательно убедили молодого чародея в том, что кто-то здесь сошел с ума. До того дня Каэль, разумеется, предполагал, что высший маг обложил окрестные земли какой-то данью, но чтобы треть ее составляли нечистоты...

Еще Михаэлю от окружающих город племен кочевников требовались продукты и их собственные малолетние дети. Последних по городу сновали целые стаи, правда, не в одиночку, а обязательно в сопровождении кого-то из эльфов, которые их учили. Правилам поведения в обществе, которое сумеречные сочли бы цивилизованным, а остальные народы ненормальным. Каэль один раз, когда увидел, что занятие ведет лично Ликаэль, жена шамана и, значит, королева всей страны, не поленился подойти поближе и послушать. Детьми и одной взрослой обсуждалась тема рабства, которое венценосная особа считала пережитком прошлого и явлением, требующим скорейшего искоренения. И, чувствовалось, свою точку зрения она обязательно вдолбит в юные головы. Если бы жрецы с таким же жаром призывали паству молиться, боги периодически спускались бы на землю и просили смертных сбавить тон, потому как у небожителей распространились поголовные мигрени. Еще молодых людей регулярно утруждали работой, причем нередко достаточно грязной, выполнять которую даже не каждому слуге пристало, также учили чтению, письму и началам магии. Причем последние тоже преподавались абсолютно всем, невзирая на наличие у учеников хоть малейших зачатков дара. На вопрос 'зачем?' заданный пришедшей на смену Ликаэли целительнице Насте, рассказывающий о строении человеческого тела, последовал ответ 'Для общего развития'. Переспрашивать бывший житель Древнего леса не решился, поскольку увидел Михаэля, идущего явно к ожидающим начала следующего урока ученикам с каким-то свитком под мышкой. Высшего мага и правителя страны в роли наставника детей чужой расы, фактически, заложников, выданных собственными родителями как гарант своей верности, психика Каэля могла и не выдержать.

-Понятно, что ему это зачем-то надо, — думал чародей, спешно шагая в противоположенную сторону. — Но понять смысл идей, заставляющих давать краткоживущим, обязанным подчиняться эльфам, образование лучшее, чем получают большинство аристократов в их исконных землях, мне лучше не пытаться. Воистину странное место и странные жители.

А назвать Сумеречный лес обычным не повернулся бы язык ни у кого, видевшего небо над жилищем пришедших из иных миров перворожденных. Невысокие тучи, казалось цепляющие своими брюхом верхушку видимой издалека пирамиды, защищали жителей города от палящего пустынного солнца. Правда в них было множество просветов. В точности повторяющих карту города. Вернее не так. Прямые лучи падали лишь туда, где зеленели зеленые стены или небольшие поля, засаженные злаками и овощами, а остальное пространство находилось в благословленной тени. Климат в окрестностях Сумеречного леса был создан рукотворно и любой волшебник мог в этом убедиться, лишь задрав голову вверх. В небе духов, играющих с ветрами, имелось куда больше, чем птиц. Правда подобная пелена простиралась не слишком далеко. Тот, кто не поленился бы сделать две-три тысячи шагов от крайних насаждений, оказался бы посреди самой обычной пустыни.

Остальные странности выглядели уже не так шокирующее. Подумаешь, не было деления на привычные в любых межрасовых городах квараталы определенных народностей, а вместо обычных домов с имеются постройки, выглядящие как гибрид дворца и бастиона. На шесть этажей, в сотню шагов длинной, всего с одним входом, с проведенной до самого последнего этажа водой и канализацией, которая сразу из подвала ныряла глубоко под землю. Было их, правда, пока относительно немного, десяток, но еще четыре уже строились, причем за те дни, которые Каэль уже провел в пустыне, высота построек заметно увеличилась. В ином месте — несомненная достопримечательность. В сумеречном лесу — не стоящая внимания мелочь. Более интересных мест хватало.

К примеру, небольшое озеро, в котором всегда можно было поплавать или порыбачить, правда, исключительно удочкой, но никак не магией и сетью. Духи, выталкивающие из воды тех, кто начинал тонуть особого удивления не вызвали, а вот наряды перворожденных купальщиц, вернее полное их отсутствие..Каэлю один гном, видимо как и он сам недавно оказавшийся в этом месте, предложил пари. Если подгорному жителю удастся полностью спрятать наряд одной из девиц в сжатом кулаке, тот поит эльфа вином до состояния, в котором без всякой магии удается видеть демонят. Если нет, тот бородатого пивом до такой же кондиции. Бывший житель Древнего леса заведомо проигрышных условий не принял. И не потому, что у него не было денег, а рука гнома сильно напоминала лопату.

Еще было любопытно взглянуть на громадную нору, служившую обиталищем песчаным скорпионам. Жуткие монстры, каждый размером с лошадь, жили там стаей в несколько сот особей, хотя вообще-то были животными одиночными и вроде бы даже выводили потомство. Во всяком случае Каэлю один раз удалось увидеть невысокое, всего-то по колено, белое насекомое с наверняка еще мягким после линьки панцирем, жмущееся к ногам более крупного и оседланного одной из воительниц существа. В принципе чародей мог бы и внутрь их логова, зайти, размеры последнего, естественно, позволили бы эльфу даже не пригибаться, а вреда разумным существам и их домашней живности твари не причиняли никогда, но слишком уж оттуда несло гнилым мясом.

-И на что я надеялся, отправляясь сюда без вычищенной магом-менталистом памяти, — подумал тогда Каэль, смотря на жилище прирученных чудовищ. — Не знаю, кто именно из сумеречных столь искусен в обращении разума, шаман или нет, но ему бы для опознания подобного мне шпиона хватило бы небрежного взгляда.

В обнесенную не символическим заборчиком из редкопосаженного бамбука, а настоящей живой стеной, в которой обитали в качестве стражей все те же духи, часть города воина-мага пока не пускали. А ведь именно там было все самое интересное. Гильдия магов, мастерские, в которых изготавливалось артефактное оружие, и площадки где то росли, то ли изготавливались ходячие древеья. А еще там, судя по слухам, было бесплатное кладбище, куда предполагалось свозить останки бедняков, не сумевших оплатить себе могилы в специально отведенном для этого месте. Пока таковых в городе сумеречных эльфов либо вовсе не было, либо насчитывались их считанные единицы. Но судьба покойников, когда таковые все же появятся, не вызывала сомнений ни у кого. Их останки отправятся прямиком в руки некромантов. Данный факт вызывал глухое недовольство среди жителей, но большинство из них было уверен в том, что уж они то в число немертвых никогда не попадут. Каэль не пытался подсмотреть, что происходит в огороженном районе, хотя и мог бы попробовать это сделать. К примеру, просто поднявшись на крышу ближайшего дворца, в котором жили простые рабочие. Вот только были у него сильные подозрения, что в таком случае спуститься он уже не успеет. В высших магов, плохо защищающих свои секреты, он верил слабее, чем в большинство персонажей детских сказок.

Ну и еще молодой чародей не мог не отметить меллорны, которые окаймляли границу города. Молодые священные деревья росли в кадках, которые, судя по опросам местных жителей, иногда переносили с места на место, все больше расширяя своеобразную окружность, по периметру которой росли, причем куда быстрее, чем должны были, живые концентраторы магической энергии. Откуда Михаэль смог их заполучить в таком количестве, Каэль не знал, но отметил, что вокруг каждого источника маны крутится определенное и постоянное количество духов, которые постоянно чего-то подливают или подсыпают в просторные, явно сделанные в расчете на увеличение корней в ближайшую сотню лет, деревянные ящики. И их было много. Десятки. Бывшая родина чародея, разумеется, могла похвастаться большим количеством волшебных растений-гигантов, причем взрослых или даже старых, которые не смогли бы обхватить и два десятка эльфов, но они стояли на одном и том же месте уже не первое тысячелетие. А Сумеречный лес основала горстка беглецов, попавшая в этот мир совсем недавно и почти с голыми руками.

Ноги сами вынесли Каэля на нечто вроде полянки в импровизированном лабиринте из зеленых насаждений. Посреди свободного пространства рос меллорн. Пока маленький, всего в два раза выше воина-мага. Под ним целовалась парочка. И женские ручки эльфийки облаченной в броню воительницы, четко и целеустремленно лезли под простые грубые штаны, выданные бывшим узникам взамен их лохмотьев намекая, что одними объятиями попавшийся ей перворожденный явно не отделается.

Тихо и незаметно бывший пограничник, проведший долгие годы в лесных чащах развернулся и зашагал в противоположенном направлении. Слева от Каэля тихонько зашелестел бамбук. Воин-маг, немного смущенный невольно подсмотренной сценкой скосил глаза в сторону звука и обнаружил вылезшую из зарослей клешню, размером немногим уступающую драконьей лапе. Вслед за ней на тропинку выбрался и весь песчаный скорпион, своим видом рефлекторно заставившим воина-мага схватиться за оружие и приготовить любимое заклинание молнии. Гигантское насекомое, способное без особых усилий сожрать человека или эльфа целиком, не обратило на него никакого внимания и, немного потоптавшись на одном месте, потопало к меллорну. Раздался глухой мужской вскрик, а вслед за ним громкий женский вопль.