— Чего надо? — рявкнул на меня огромный мужик, вышедший из ранее не замеченного прохода.
Я вздрогнул, из черноты пространства над стойкой навис настоящий медведь, если поменять лицо на морду зверя. Наконец-то сообразил, что все вокруг покрашено в черный цвет из-за чего я и теряюсь в ориентировании, черное на черном сливается, а слабый свет от факелов еще и создает густые тени. Я посмотрел на медведеподобного, его бейджик теряется в темноте, не понять человек или нпс. Мощные волосатые руки, покрытые густой черной шерстью, злобный взгляд из-под кустистых бровей и огромные размеры собеседника заставили потерять дар речи. Я попытался что-то ответить, но получилось лишь открыть беззвучно рот.
— Пшол вон отсюда, — рявкнул здоровяк и махнул на меня рукой.
Запахи мясного жаркого с лучком волной пронеслись по мне, нотки свежего хлеба и аромат густого супа с разваренной картошечкой заставили сглотнуть слюну. Боже, как же я хочу есть. Что здесь, что в реальном мире я уже давно ничего не ел, нельзя же принимать как должное залив какой-то смеси в желудок за нормальное питание. Я понял, что даже инвалиды ведут нормальный образ жизни, в той части нормальной жизни, что они могут есть обычную пищу, которой я теперь из-за медкапсулы лишен.
— Это таверна? — хриплым голосом спросил я, возвращаясь в сознание и отгоняя подальше мысли о еде.
— Библиотека, — выругался хозяин, — вон видишь все сидят книжки читают.
Я послушно повернулся, но ни у кого книг не увидел. Хозяин за спиной от досады сплюнул. Я повернулся к нему.
— Сколько стоит тарелка супа? — спросил я.
Он окинул меня взглядом, явно сомневаясь в моей платежеспособности, но все же ответил:
— Тридцать меди.
— А кусок хлеба?
— Пять меди.
— А второе?
— Сорок меди, но тут зависит от размера и вида мяса, может быть и значительно дороже.
— А сколько стоит моя накидка? — спросил я и щипком отодвинул краешек рванины на моих плечах.
— Вещи не покупаю, — буркнул хозяин таверны, — мясо, шкуры, целые тушки это ко мне, а шмотки неси сдавать напротив, там найдешь кузню и барахолку торгаша.
При словах о последнем он не утерпел и смачно сплюнул.
Он чуть наклонился вперед, рассматривая меня, я увидел его бейджик "Биг Тейзти". Точной уверенности нет, но думаю это нпс, вряд ли игрок будет держать свою таверну, а если и будет, но не станет в ней работать, не для того в игру люди заходят.
Еще раз махнул взглядом по его бейджику, в памяти всплыл сочный бутерброд. Мой масленый взгляд мужику явно не понравился, желваки заходили под кожей. И тут я увидел под ником еще одну надпись "Клан — Макдаки" и рядом знаменитую буквы М. Опочки и тут оказывается фастфуд присутствует, интересно, а они за рекламу платят деньги игроделам или это свободное творчество админов, которые вряд ли знают хорошие французские и итальянские рестораны, но меню любого из фастфудов перечислят в любое время дня и ночи.
— Биг Тейсти, — произнес по привычке я.
— Тейззззззззззззззззззти, — недовольно поправил меня хозяин таверны.
— Биг Тейзззззти, — повторил я с улыбкой, — скажите, а чего здесь делают все эти люди.
— Которые? — уточнил хозяин и дыхнул на меня чем-то кислым. Зловоние из его рта напомнило мне о пиве с соленой рыбкой, ох поесть бы.
— Ну вот эти, — показал я пальцем на отдельно сидящих, которых принял за нпс.
Хозяин таверны улыбнулся, широкие неровные зубы меня больше напугали, чем успокоили.
— Эти дожидаются заказов.
— От кого? — живо спросил я.
— От таких как ты, — ответил здоровяк и начал ногтем вычищать застрявшее в зубах.
Я поймал себя на том, что с интересом туда заглядываю, ох, надо срочно поесть, а то уже крыша едет.
— Не понял, — сказал я, отрывая взгляд от чужих зубов с остатками пищи.
Хозяин таверны наконец-то что-то выковырял застрявшее и сплюнул на пол. Я ожидал увидеть отряд его плевков, но странно, прошлые пропали, пол идеально чистый.
— Это таверна героев, — сказал хозяин таверны и выпрямился, немного раздул грудь, будто он один из них, — Все эти герои дожидаются, когда кто-нибудь придет и наймет их для свершения славных подвигов.
— И дорого? — спросил я.
— Десять золотых в день, — с широкой улыбкой ответил хозяин таверны.
Я уже по другому посмотрел на сидящих в зале. Некоторые и правда заслуживают, чтобы их нанимали. Рослые, широкоплечие кто в доспехах, а кто в тканевой броне, но у всех рядом стоят длинные мечи, а у одного гигантский топор. Вот только про остальных и не подумаешь, что герои, сутулые, маленькие, худые, если не сказать тощие и рядом никакого оружия. Я присмотрелся и увидел у двух худых кинжалы на поясе, видимо драться они все же умеют, а нанимают их для других целей, нежели этих бугаев, задачи выходит разные решают. Герои видимо почувствовали мой изучающий взгляд, повернулись в мою сторону. По моему телу пробежали сотни изучающих и оценивающих взглядов, стало не по себе от такого досмотра, аж мурашки по спине пробежали. Я заставил себя посмотреть в ответ, собственно, чего мне их бояться, у одного на шее увидел тонкий ошейник, у остальных вороты закрывают шею.
— А чего это у того за ошейник? — поинтересовался я, повернувшись к хозяину таверны.
— Дык, они же рабы, — нагло улыбнулся хозяин таверны. — Боевые рабы.
— Боевые рабы? — переспросил я. — Я думал это герои.
Хозяин таверны засмеялся, утробно и гулко, будто он ест воздух. Стало не по себе от такого собеседника.
— Они были, когда-то героями, — отсмеявшись сообщил хозяин таверны, — теперь они мои рабы. И зарабатывают мне медяшечку.
— Рабы? — тихо спросил я себе под нос и далее в голос: — И навсегда они такими останутся?
— Да, как пойдет, — отмахнулся огромной ручищей здоровяк, — кто погибнет, а кого и выкупят.
— Выкупят? — вырвалось у меня.
Хозяин таверны еще раз пробежался по мне ощупывающим взглядом и сделал вывод, что такой как я никогда никого не выкупит, но все же душа торговца победила и он решил ответить:
— Да, их можно выкупить. И тогда содержание и обслуживание перекладывается на нового хозяина.
При последних словах он недобро глянул на сидящих в зале с пустыми мисками, большинство отвернулось, но как я понял не от страха перед ним, а чтобы миновать очередное унижение. Даже не представляю, как таких могли поймать.
— И сколько стоит их душонка? — спросил я, подогревая настроение собеседника, он себя сейчас явно чувствует всесильным повелителем, что решает кому жить, а кому нет.
— Да-а, всего десять тысяч золотых или один бакаут, — с лживой простотой отмахнулся здоровяк, делая вид, что это такая мелочь, которой у него в каждом кармане горстями, но я уловил его тайком кинутый взгляд на меня.
— Ну да, — растянул я беззаботную улыбку, подыгрывая ему.
— Еще мяса, — рявкнул кто-то из зала.
Я посмотрел то был явно игрок, нпс сидят молча, угрюмо, в ожидании. А активно работающие ложками и ножами, запихивающие в себя килограммы мяса явно игроки, дорвавшиеся до возможности много и вкусно жрать и не толстеть при этом. У меня в животе от голода призывно заурчало.
— И пива, — крикнул сосед первого горлопана.
Хозяин таверны без слов исчез за ширмой на кухню, от куда ветерком донеслись чарующие запахи приготовленной пищи, у меня в животе болезненно заелозило.
Я окинул взглядом зал и решил выйти и так жрать охота, а находиться тут голодным просто невыносимо. Я встретился взглядом с одним из ожидающих героев и в эту секунду мы друг друга поняли. Я поспешил выйти из таверны.
На улице все также светло и многолюдно. Хвала местным строителям, у каждого здания если не крыльцо, так хотя бы небольшое пространство. Для таких как я, здесь самое безопасное место. Сквозь многоголосый шум толпы расслышал звуки удара по железу, напротив и правда кузня. Я присмотрелся и понял, что здание кузни одно из немногих полностью сложенных из камня. Справа дом значительно меньше, одноэтажный с занятной вывеской "Меняла Меня". Пучки пакли между бревнами маленького домика подсказали, что сложен он так-сяк. Если у кузнеца все ровненько и из камня, то здесь из бревен и при том с лихими зазорами.
Подождал пока появится брешь в людском потоке и перешел на другую сторону улицы. Первый же взгляд на кузню заставил изменить представление о ровности. Да здание сложено из камней и зазоров между ними нет, вот только с внешней стороны камни не обработаны. Не знаю, как они соединяются, но на эти острые грани камней если кого-то толкнуть, то считай зарезал, теркой по лицу и то гуманнее будет.
Правая часть дома у кузнеца открытая, с печью под навесом, но он видимо зашел в дом, сейчас там никого нет. Я с интересом прошелся по небольшой кузне, в которой большую часть, конечно же, занимает печь, что на половину утоплена в стену дома, видимо, чтобы и там было тепло холодными зимними ночами. Опознал наковальню, меха, бадью с водой и сотни железных крюков, от взгляда на которые ноги становятся ватными, так и представляю себя нанизанным на десяток таких, как коровья туша при разделке.
Увидел дверцу за печкой и поспешил туда, здесь мне не комфортно, хотя это кузнец, а не мясник, но все же, крючки не мой выбор интерьера.
Подспеповато проморгался после яркой улицы и ахнул. Вот ведь где оказывается царство грез для воина. Из маленьких наклоненных окон у потолка по всему периметру здания солнечные лучи пробегая через все помещение подсвечивают сверкающие мечи, доспехи, шлемы, ремни и прочие начищенные до блеска железяки. От обилия амуниции и оружия перехватило дыхание. На каждом клинке солнечные лучи будто специально для меня подсвечивают режущую кромку, показывая какая она острая. Отполированный метал сверкает еще больше озаряя небольшое помещение. Выпуклые панцири доспехов, подсвеченные со всех сторон выглядят божественными в своем праве притягивать восхищенные взгляды таких нищебродов, как я. Ноги сами понесли к доспеху, что висит невысоко, в центре груди нанесен замысловатый рисунок какого-то узора, до чего же классно смотрится. Рука сама протянулась вперед и подушечкой пальца пробежался по линиям рисунка.
— Ты что делаешь? Охламон! — заорал густым басом кузнец, выйдя из незаметной до этого дверки.
Я от страха и внезапности крика аж чуток присел. От пережитого страха внутри поднялась злость.
— Чего так орать то? — возмутился я. — Что я такого сделал?
— Ты доспех трогал? — спросил кузнец, протискиваясь через узкий проход в ранее незамеченной мной стойке.
— Да, — не стал я отрицать очевидное.
— Вот, — произнес кузнец с апломбом, будто мне от его "вот" должно стать все понятно.
— И чё? — раздраженно выдал я.
— Ты дурак? — удивленно спросил кузнец и подошел ко мне вплотную. Запах жженой плоти, гари и крепкого мужского пота меня окутал словно я в облако нырнул.
— Сам дурак, — огрызнулся я. — Нормально объяснить можно? Что плохого в том, что я потрогал доспех? Я же не украл его.
— Но ты его мог испачкать, — с неподдельным страхом сказал кузнец и начал осматривать выбранный мною доспех.
— И? — спросил я требовательно.
— Точно дурак, — убежденно сказал кузнец и посмотрел на меня как на недоразвитого.
— Уважаемый, — начал я вскипать, — слабо нормально сказать в чем проблема?
Кузнец окинул меня взглядом, в котором я не увидел раздражения, а наоборот жалость как к ущербному с детства.
— Ты в курсе, что у вещей есть прочность? — как-то мягко произнес кузнец, показалось, что он начал со мной сюсюкаться как с ребенком.
— Конечно.
— И как она истончается? От чего вещь портится? — продолжил сюсюкать кузнец.
— От использования, — ответил я, не желая прерывать разговор, хотя его манера со мной разговаривать начала по-настоящему раздражать, я не младенец, чтобы так мне сюсюкать.
Кузнец закатил глаза, взывая богов в свидетели и вопрошая за что они привели такого идиота к нему в магазин.
— И как же по твоему у сережек прочность уменьшается в бою? А мой молот в кузне, что еще достался мне от моего деда, до сих пор в работе?
Я задумался. Большинство частей амуниции в бою и правда не используется или их точно никто ни разу не касается, но прочность у сережек в ушах и у кулонов, что на теле под доспехами все равно уменьшается, по крайней мере так было в прошлой игре.
— Сдаюсь, — понуро ответил я и для убедительно опустил голову. Тут явно другая система, проще и быстрее будет если кузнец сам мне о ней расскажет, а не я буду полдня пытаться понять ее принципы.
— Я вот свои инструменты всегда держу в чистоте, — с гордостью сказал кузнец, — от того они и не портятся. А уменьшает прочность любой вещи грязь. Стоит вещь испачкать и по единичке прочность в минуту начнет убывать. Если не хочешь, чтобы доспехи на тебе после первой сечи истлели, будь готов их почистить, отмыть от грязи, крови и прочих жидкостей, что бывает из врагов льется. Да не лыбься ты как дурачок, твари они бывают и ядовитые, от их слюны прочность десятками уменьшается.
Тут до меня дошло, почему кузнец возмутился, что я доспех потрогал. Посмотрел на тот доспех, вся прочность целая.
— Извините, не знал, — повинился я.
— Бывает, — беззлобно сказал кузнец.
Я огляделся вокруг, тут и правда идеальная чистота. Вот только не думаю, что плюнь я на меч, то тот от этого исчезнет, скорее всего грязь убавив прочность слоями сама будет исчезает, а иначе бы грязь стала бы самым мощным оружием. Закидал врагов грязью, а потом подходи и добивай их голых.
— А сколько стоит ремонт? — спросил я.
— Это смотря какой вещи, — уклончиво ответил кузнец.
— Вот этой рубахи, — щипком подцепил я свою накидку.
Кузнец утробно засмеялся.
— Я по металлу мастер, с тряпками это тебе к швее, что через два дома дальше по улице, но такое штопать даже она побрезгует.
Я сделал вид, что расстроился, хотя на эту половую тряпку мне плевать.
— Выходит не долго вещи просуществуют, — сказал я и окинул взглядом обилие товара развешанного на стенах, — ведь чуть испачкал и прочность уменьшилась, не успел почистить и вообще пропала.
— Почему же? — удивился кузнец, — приноси на починку и станут, лучше, чем были.
— Да, — вздохнул я, — но максимальная прочность станет меньше.
Кузнец засмеялся, обдав меня брызгами слюней.
— Если сам возьмешься ремонтировать, то не только максимальную прочность уменьшишь, можешь вообще вещь поломать.
— А если к вам принесу? — на всякий пожарный спросил я.
— Лучше прежней станет, — уверенно заявил кузнец и подбоченился. Хотя меня и так оторопь берет от его мускулистых рук, а так они еще больше стали.
— Как так лучше прежней? — удивился я.
— Так ведь от уровня навыка зависит, — с улыбкой ответил кузнец.
— Спасибо за науку и обещаю больше не трогать эти произведения искусства, — с чувством сказал я.
Кузнецу лесть пришлась по душе.
— Всего доброго, — попрощался я, рассматривать без денег хорошее оружие стало не комфортно, да и вдруг и правда испачкаю, расплачиваться нечем.
На улице народу меньше не стало. Я посмотрел на снующий народ и вдруг осенило. Тут все чистые не от того, что их такими игра отображает, а наоборот каждый сам следит за ее чистотой. В районе лачуг все сидели в пыли и никого это не парило, правда там все в трусах и невзрачных накидках были, а здесь уже в хорошей одежде, которую жалко терять. Выходит не хочешь всегда бегать в одних труса, учись следить за одеждой.
