Кроме того, ему требовалось натаскивать детей, а без понимания того, как дела делаются на низовом уровне, не появится здравомыслия и при руководстве наверху. Прекрасная практика к тому объему теоретического образования, что им всем, вне зависимости от пола, давали. А то, оно ведь как бывает? Упустил момент и все — дети уже думают о том, что хлеб растет прямо в булках на ветвях. Рядом с пирожными и колбасой.

Глава 2

3 августа 1713 года. Зундский пролив

Фредерик IV стоял у окна и наблюдал за тем, как в Зундский пролив входит флот второй антирусской коалиции. Время от времени на всю акваторию ахали взрывы эрзац-тральщиков, в роли которых выступали реквизированные торговые суда, груженные до предела. А король Дании с огромным облегчением млел душой, понимая, что ему удалось избежать необходимости вступать в войну.

— Переживаете? — Поинтересовался Шафиров , с мягкой, блуждающей улыбкой сидевший здесь же.

— А вы спокойны? — С удивлением спросил король Дании. — Сорок два вымпела первого ранга! Это очень солидно!

— Чего же мне переживать? — Невозмутимо переспросил Петр Павлович. — Вы приняли правильное решение. Государь доволен. Как и тем, что вы сами предложили передать контроль за проходом судов через пролив под защиту русских пушек....

— О да... но только после того, как вы мне подсказали, — усмехнулся Фредерик.

— Вы могли поступить и иначе. Но, будучи поистине мудрым правителем, вы оказались достаточно прозорливы для принятия правильного решения.

— Возможно, — буркнул Фредерик, с трудом сдерживая демонстрацию удовольствия. Ему нравилась лесть. — Но что это изменит? Петр сможет остановить этот флот? С моим участием или нет — это катастрофа.

— Отнюдь. Именно по этой причине Петр настаивал на нейтралитете всех своих союзников. Ему нужна торговля. Даже со странами, с которыми он воюет.

— Да какая теперь торговля? Этот флот полностью парализует все судоходство на Балтике. — С легким раздражением произнес Фредерик.

— Хм... — задумчиво хмыкнул Шафиров и откинув крышку часов посмотрел на время. — С момента первого взрыва прошло уже полчаса. На двух броненосцах уже поднимают трубы...

— Броненосцы? — Заинтересованно поинтересовался король. — Что это?

— Государь так называет те самые 'черные корабли', о которых только и говорят по всей Европе.

— Вот как... — несколько сконфуженно произнес Фредерик. — Но ведь о том, что они есть на Балтике никто не слышал. Или Петр перебросил их из Черного моря как неоднократно проводил шхуны?

— Очень интересно. А какими, по вашим сведениям, силами располагает Россия на Балтике сейчас?

— Три шхуны и два огромных линейных корабля... — пожал плечами король и осекся. — Но почему они не дымили? Да и окрашены они не в черный цвет.

— Мой Государь любит сюрпризы, — благодушно улыбнулся Шафиров. — От того, эти броненосцы большую часть службы и проходили под парусами. Даже съемные трубы не держались на виду. Только во время учений по ночам при ясной луне они отрабатывали эксплуатацию машин на открытом участке Балтики.

— Это многое объясняет, — кивнул Фредерик повернувшись к окну. — Значит флот коалиции идет прямиком в ловушку. Северный ветер, так благоприятствующий их проходу на Балтику серьезно затруднит бегство...

— И мины.

— Что мины? Они же их взорвали.

— Мы не думаем, что, пройдя минное поле, они сразу устремятся на просторы Балтики. На ночь глядя так поступать опрометчиво. Поэтому боевой контакт ожидается завтра. А ночью наши специалисты на шлюпках поставят новые мины. Они уже заготовлены.

— Очень интересно.... Очень. — Произнес он, прохаживаясь у окна.

Как предсказывал Шафиров — так и получилось.

Флот коалиции, пройдя минное поле сосредоточился в заливе Кёге, где и бросил якоря, ввиду надвигающейся ночи. А рано утром с юго-востока показались дымы — русская эскадра, во главе с двумя броненосцами типа 'Орел', вышедших еще вчера из Карлскруны — одной из главных военно-морских баз России на Балтике.

Дымы застали флот коалиции, как говорится, со спущенными штанами. Все на якорях, паруса спущены, экипажи отдыхают. Огонька в переживания добавило еще и то, что шхуны типа 'Москва', сопровождающие броненосцы, также подняли трубы и развели пары. Из-за чего с кораблей коалиции казалось, будто на них надвигается эскадра из пяти броненосцев. И разглядеть, что конкретно там идет, было невозможно, так как первые корабли в значительной степени перекрывали вид на последующие мателоты.

В общем — началась паника.

Конечно, руководство флота предполагало, что встреча с одним-двумя 'черными кораблями' возможна. Поэтому планировала борьбу с ними с помощью нападения числом. Таран, абордаж, брандеры. Все что угодно. Но для этого нужно было иметь порядок и ход...

В этот момент на севере произошел взрыв, высоко подбросивший обломки фрегата. Как раз на том месте, где вчера был очищен фарватер...

Луи-Александр де Бурбон, граф Тулузский, командующий объединенным флотом коалиции, с растерянностью оглядел свой штаб. После двух Босфорских битв и сражения при Стамбуле он уже не испытывал иллюзий, относительно могущества этих страшных кораблей. Тем более пяти штук. Что делать? Куда бежать? Ответы на эти вопросы он не мог найти. Как и его офицеры. Зато до него дошло, откуда росли ноги той скользкой обтекаемости, что демонстрировали датские посланники, всячески избегающие вступления в войну...

— Ваше Сиятельство? — Обратился к нему один из офицеров. — Прикажете готовиться к бою?

— Нет... — тихо и неуверенно произнес граф. — Вы не хуже меня знаете, что это лишено смысла. — Уже несколько окрепшим голосом добавил Луи-Александр. — Распорядитесь послать кого-нибудь для начала переговоров.

— Переговоры?

— Да, господа. Да! Нам нужно выторговать для себя наиболее мягкую форму сдачи в плен. Если конечно, вы не хотите принять безнадежный бой. Даже два черноморских черных корабли могли уничтожить всех нас. У нас нет шансов. — Луи-Александр оглядел взглядом понурые головы всех присутствующих. После чего отвернулся от них и уставился на накатывающиеся броненосцы противника, медленно, но уверенно, идущие против ветра. Время от времени у него появлялись мысли о том, что еще можно бежать. Но... куда и как? Мимо них в Балтику не проскочишь. А если и пройдешь, то что дальше? Воевать без баз и без снабжения? Глупо и безнадежно. Тем более у русских на Балтике было три шхуны, которые потихоньку растерзают ту часть флота, что прорвется. А черные корабли не дадут возможно их прижать и раздавать. И уйти обратно, через проливы? Нельзя. Даже если бы пришлось прорывать сквозь мины. Свежий северный ветер не оставлял надежды...

Глава 3

7 августа 1713 года. Москва

После почти суток, проведенных в дороге, Петр ступил на перрон Черноморского вокзала — одного из двух железнодорожных вокзалов Москвы. Пока двух, так как все усилия в железнодорожном строительстве были направлены на создание единой ветки, соединяющей Балтику и Черное море.

Дебаркадер, забранный стеклянной крышей, выглядел очень необычно в глазах обывателей тех лет. Практически стеклянный дом, который был бы невозможен без прорывов в стекольном производстве. Нигде в мире не было ничего подобного, а потому гости столицы стремились на него посмотреть. Любой из двух. Государь потянулся и вздохнул полной грудью, наслаждаясь игрой лучей солнца в листах толстого, прозрачного стекла.

Чудо-чудное, диво-дивное. Впрочем, еще двадцать пять лет назад ни о чем подобном никто не мог и помыслить. Москва за это время преобразилась так, что ее было и не узнать.

Квартальная планировка с дифференцированной дорожной системой, сплошь мощеной клинкерным кирпичом, полностью изменила узор города.

Основу дорог составляли проспекты и бульвары, выполнявшие роль вертикальных и горизонтальных линий, делящих весь город на крупные сегменты. Что особенно хорошо было видно с высоты птичьего полета... или корзины воздушного шара. Четыре полосы... да-да, именно полосы, специально помеченные белой краской, обрамлялись деревьями и пешеходными тротуарами. Причем там же располагались скамейки для отдыха в тени, урны для мусора и уличные керосиновые фонари.

Эти большие секции, формируемые проспектами и бульварами, в свою очередь рассекались улицами и проездами на, как правило, двадцать пять сегментов. Эти малые дороги имели только две полосы и узкие тротуары. Ни фонарей, ни зоны отдыха у них не имелось. Пока. Хотя Петр уже предвкушал их реконструкцию.

К слову сказать, подобные преобразования привели к тому, что в городе ни осталось, ни одного фортификационного сооружения. Кроме Кремля, который, впрочем, уже не имел никакой военной роли, оставаясь декоративным украшением города. Ну и город перестроить пришлось. Да не просто так, а с обширным предоставлением беспроцентных ссуд под его личные гарантии. Дорого, конечно. Но у москвичей не было денег, необходимых для столь стремительной перестройки города. Поэтому Петру пришлось вложиться в этот важный инфраструктурный проект, просто взорвавший строительную отрасль, наплодившую целую россыпь предприятий, производящих кирпич, черепицу, брус, доски и так далее. Масса новых рабочих мест. Огромный прирост объема промышленного производства. И прочее, прочее, прочее. В общем, Петр не пожалел о сделанных вложениях, тем более, что свободные деньги были.

Важной деталью обновленного города стала сплошная сеть конно-железных дорог, идущих по центральной части всех проспектов и бульваров. То есть, фактически, эти большие городские дороги имели шесть полос: две для конки, четыре для повозок. Так вот. Конки не только имелись, но и самым активным образом использовались, потому что стоили недорого, а ходили исправно. Вытеснив тем самым извозчиков в зону элитного и пригородного транспорта. Простой же люд, передвигался по городу или пешком, или в небольших легких вагончиках, которые тащили элегантные, но мощные лошади фризской породы.

Еще более серьезным нововведением оказался полный запрет на деревянное строительство в городе. Петр не желал терять ничего в чудовищных по своему размаху пожарах, регулярно происходивших ранее. Поэтому город застраивался в разнообразных 'исторических' стилях. Тут были и неовизантийский, и псевдорусский, и неогреческий стиль... и многое другое. Ради чего в Москве трудилось огромное количество приглашенных и взращенных архитекторов. Причем здания сразу возводились не ниже трех этажей. Государь особенно поощрял умельцев, строящих высокие и крепкие здания. Небоскребы, конечно, не получались, но домики с десятком этажей высились то тут, то там.

Но как в таком городе можно было бы мириться с помоями, антисанитарией и вонью? Оттого Петр еще на стадии прокладывания проспектов с бульварами создавал под ними канализационные туннели, в которые от домов вели керамические трубы. А за городом размещалась мощная станция по переработке канализационных сбросов, прежде всего в органические удобрения. Вишенкой на этом 'ароматном' торте являлись общественные туалеты, доступные бесплатно всем желающим круглосуточно. Спорное, конечно, решение. Однако Государь не раз публично заявлял, что 'Родина начинается с сортира'. И если мы не сможем эту проблему решить хотя бы в столице, то грош нам цена. Дикари и варвары. Поэтому Новая Москва в целом была довольно чистая и дурные запахи не распространяла. Тем более что за испражнения в неположенных местах могли и оштрафовать. А кому это надо? Если в шаговой доступности, имелись места для того специально обустроенные.

Красная площадь разрослась изрядно, достигнув пятидесяти тысяч квадратных метров, став местом проведения народных гуляний и всех публичных праздников. В том числе и парадов. Не сильно уступила ей и Соборная площадь, где справляли религиозные торжества возле Собора Святого Петра — самого большого христианского храма в мире. Настолько масштабного, что 'главная церковь' Рима совершенно терялась на его фоне.

Образовательный пул заведений был представлен Московским государственным университетом, с духовным заведением, в котором семинаристы проходили естественнонаучный курс, без коего даже сан диакона в православии обрести стало невозможно. Но университет был не один. Его 'обрамляло' семь институтов, выделившихся из него, а также изрядное количество школ разных ступеней.

Продолжали этот образовательный ряд Государственный архив и Московская публичная библиотека — самая обширная библиотека в мире. С ними рука об руку шел Музей изящных искусств, который Петр создавал в духе знаменитого 'Пушкинского' из далекого будущего. Ну и Кремль, ставший площадкой для грандиозного, многопрофильного исторического музея с декоративно одетым персоналом. Тут собиралось все: рукописи, доспехи, оружие, какие-то археологические артефакты, останки древних животных и так далее. И не только накапливалось, но и выставлялось напоказ. Публичность музеев была важнейшей их чертой не только в обновленной Москве, но в новой России.

Для регулярно проводимых Земских и Поместных соборов был отстроен Большой дворец съездов на четыре тысячи посадочных мест. И это только в главном зале! Что само по себе было необычно для эпохи. Зданий для проведения столь масштабных собраний никто в Европе не имел, да и не требовалось. Особенно в связи с тем, что Старый Свет переживал волну увлечения абсолютизмом. Только Петр усердно пытался выстроить нормальную обратную связь и хоть какой-то диалог с населением.

Не менее важным был и сектор развлечения. Вспоминая, как ему самому было скучно и уныло первые годы, Государь развернулся по полной программе. Единственный в мире публичный парк аттракционов с колесом обозрения. Московский зоопарк — самый крупный в Европе, а, пожалуй, и на всем свете. Чуть поодаль возвышалась огромная махина цирка. Комплекс из оперы, филармонии, драматического и эстрадного театров стоял на отдельной площади, поражая своим великолепием.

А уж про банальности вроде полутора сотен публичных бань с россыпью трактиров, чайных, кофейных и прочих подобных заведений и говорить не стоило. Кроме того имелись небольшая обсерватория, три госпиталя, пожарные каланчи и прочее, прочее, прочее.

Себя Государь тоже не обделил, отстраивая поистине монументальный административный центр на искусственном острове Москвы-реки. Там, где в далеком будущем имелась знаменитая Болотная площадь и мрачно известный дом на набережной. Этакий сказочный замок с крепостными стенами и тонкими, изящными башнями, уходящими в небеса.

А на окраинах обновленной столицы медленно росли чудовищные исполины стадиона и ипподрома, которые возводились ради идеи возрождения больших спортивных игр. Олимпийских игр! Которые Петр планировал провести через несколько лет после завершения большой войны.

Сказка, а не город!

Впрочем, место, куда он сейчас ехал было не менее удивительно, чем все вокруг. Для начала XVIII века, разумеется. Спортивно-оздоровительный комплекс, то есть, совершенно типичный для обывателей XXI века фитнес-центр, с поправкой на век, разумеется. Его Государь смог превратить в своего рода элитный клуб, сделав образцом для подражания, ибо всего за несколько лет в России появилось еще семь региональных вариантов. Похуже, поплоше, но кому какая разница?