Это и еще многое другое Смолин узнавал в промежутках между долгим и упорным трудом по вскрытию негатора, как местные называли Д-генератор. Он немедленно ощутил разницу между по большей частью теорией "Метронома" и практикой Гирума. Созданные с использованием новейших технологий и после сложнейших расчетов Д-генераторы Земли все же имели один серьезнейший недостаток: недостаток знаний о происходящих процессах и давили в основном грубой силой. Охотники же Гирума за столетия не только охоты на неофитов, но и борьбы с сильными магами, разработали и отточили поистине выдающиеся инструменты сдерживания. Негаторы почти не влияли на самочувствие мага, имели довольно слабое постороннее воздействие, но практически полностью отсекали пленника от М-поля. И кардинальным отличием от земных Д-генераторов было то, что негаторы имели аналоговую, непрерывную природу, а не цифровую, дискретную и не имели резких перепадов блокируемых значений, и поэтому в целом были куда эффективнее. Смолин впервые пожалел, что его сил недостаточно по сравнению с силами того же Рогожина или прочих, оставшихся на Земле, он впервые оценил превосходство грубой силы над точностью и филигранностью мелких действий. Еще одно отличие заключалось в том, что земные генераторы подавляли саму М-оболочку, а гирумские негаторы давили каналы управления ею, оставляя саму оболочку. Очевидно, именно это отсечение внутреннего управления и позволяло им использовать неопытных магов в качестве фильтра, подключать внешнее питание и каналы управления. Но было у Смолина и серьезное преимущество, а именно привычка к использованию весьма малых количеств энергии. По сути, ему требовалось лишь увеличить пропускную способность управляющих каналов, чтобы он смог по ним отдавать внятные команды управления. И именно эта малость отнимала все его силы.

Глава 23.

Развязка наступила неожиданно, когда поход корабля подходил к концу.

После того, как прошла неделя непрерывных, но безуспешных попыток подобрать ключик к негатору, Смолин начал использовать брутфорс в самой примитивной форме. Он просто давил на него, пытаясь вернуть себе управление М-оболочкой и каждый вечер проваливался в бесчувственный сон без сновидений. К счастью, наблюдающие за ним корабельные маги связывали его вялость и неразговорчивость с плохим настроением и не особо удивлялись, прекрасно зная о нелегкой доле ю'нусов в Каххаре. На самом же деле у него просто не хватало сил даже на попытки просто поддержать разговор с Лер-Мииром, ведь весь резерв силы остался там, "снаружи", за негатором, тратил же он то немногое, что давала ему аура. Но никаких подвижек не было, до тех пор как в одну действительно прекрасную ночь он не проснулся удивительно свежим и бодрым. Смолин чувствовал в себе гигантский прилив сил и замер, потрясенный осознанием свободы от негатора. Нет, сам артефакт никуда не делся, и продолжал немного сдавливать каналы управления, но помеха как таковая исчезла! Смолин аккуратно потянулся к негатору и осмотрел его.

— Офигеть, — прошептал он неверяще. Теперь польза брутфорса была очевидна: артефакт, рассчитанный на сдерживание слабых магов, которым считался Смолин, и вынужденный противостоять чрезмерно сильному для него напору, просто израсходовал свой ресурс и не представлял уже никакой опасности. Улыбнувшись, Александр потянулся было снять веревки, но остановился. Он вернул себе свои силы и получил весьма серьезный козырь, так что теперь следовало бы не торопиться с его раскрытием, а хорошо подумать над дальнейшими действиями.

Естественно, что пора брать события под свой контроль. Только вот контроль бывает двух видов, тайный и явный. Раскрываться можно, если знать куда идти и что делать, а вот с этим были проблемы. Смолин не знал, кто и куда везет Рогожина, если его вообще схватили. Если же нет, то следовало вернуться обратно, но, успев неплохо изучить капитана, он знал, что искать его в Баргете бессмысленно. Скорее всего, он либо заляжет на дно, либо, что выглядело куда вероятнее, помчится искать Смолина. В таком случае, он непременно выяснит, что начинать поиски следует с Каххара и, таким образом, нужда немедленно разносить все в пух и прах отпадала, так как "Пенитель" и так вез Смолина туда, куда нужно. Нагнетание же обстановки путем смены власти никак не приближало его к цели, напротив, создавало дополнительные сложности по прохождению таможни и погранконтроля. Повеселевший Александр представил себе картину, в которой хмурый таможенник проверяет на него накладные, осматривает печати и пломбы и тихонько хихикнул. Мысли, что на пути диверсанта могут возникнуть и серьезные проблемы, он старался отогнать. К тому же, бросаться в неизвестность очертя голову, было верхом глупости в любом случае, а потому спешить с восстанием он не стал. Напротив, тщательно осмотрев негатор и изучив его конструкцию, он убедился, что тот никак не влиял на его М-оболочку, а потому и принимать какие-то особые меры нужды не было. Смолин лишь обновил защиту ауры и М-оболочки, чтобы соответствовать заявленному уровню. Та легкость, с которой они прошли Ворток и Баргет убедила его, что местные правоохранительные органы явно не способны эффективно противодействовать земному магу. Единственная реальная опасность исходила от охотников и более сильных магов, что и показало его легкая поимка. В мыслях он не раз возвращался к тому позорному вечеру, и он уже понял причины столь эффективных действий проивника. Его победила стандартная тактика, по которой маг одновременно оказывался атакован и Д-полем, и слезоточивым газом. Выключение из связки любого элемента сводило их шансы практически к нулю. Без газа сосредоточиться на негаторе намного проще, а без негатора газ бы просто не подействовал. Он уже разработал простейший автоматический фильтр, при активации пропускавший лишь молекулы кислорода и азота, рассудив, что во время боя на запахи будет, в общем-то,плевать. Единственной проблемой оказывался негатор, а точнее, его обнаружение. Но и тут у него были определенные задумки, которые заключались в постоянном наблюдении за состоянием окружающего М-поля и подаче сигнала тревоги при появлении на горизонте или активации негатора, как тут называли генератор Д-поля. Тем более, что негаторы были эффективны лишь против слабых магов, а сильных ловили лишь с помощью магов-наемников соизмеримых сил, и, если бы не внезапность нападения, то Смолин вполне мог бы отбиться.

Внезапно ему пришла в голову идея, осуществление которой все же требовало немедленного освобождения. Обкатав ее, он вздохнул и принялся разбираться с веревками, и самым сложным было аккуратно распутаться и запомнить все узлы. Связывали его довольно качественно, узлы были хитрыми, и освобождение заняло довольно много времени, почти десять минут. Дополнительную сложность создавало нежелание Смолина сильно следить, ему не хотелось потом развеивать лишние подозрения магов. Наконец разобравшись с путами, он с наслаждением выпрямился, расправил плечи и с удовольствием сделал несколько простых упражнений. Разобравшись с собственным самочувствием, он аккуратно, на цыпочках начал подниматься по трапу. Как и ожидалось, люк был закрыт простой задвижкой, а потому сняв ее при помощи магии, он оказался на свободе. На секунду ему захотелось плюнуть на все, уничтожить команду, провести разъяснительную беседу с его похитителями и уйти в свободное плавание, но понимая, что без информации, которую он может найти лишь в закрытых источниках, ему не светит выбраться из этого мира, а Керр-Ваан и так собирается "свести" его с магом, он подавил в себе это искушение и отправился на поиски добычи.

Подходящей жертвой ему показался вахтенный на юте. Конечно, он был не один, а устраивать крупномасштабные "несчастные случаи" Смолин отнюдь не намеревался, то ему требовалось лишь терпеливо дожидаться окончания вахты, что он и делал долгие два часа в укромном уголке. Касательно того, что пропажу пленника могут обнаружить, он не беспокоился. "В конце концов, они не разу не проверяли меня ночью, с чего им спускаться именно сегодня. К тому же, на крайний случай у меня всегда есть ход конем по голове". Наконец вахтенных на юте стало шестеро, к ним присоединился вахтенный офицер и Смолину по настоящему зауважал этих моряков, которые несли службу без дураков даже в собственных территориальных водах. Ему стало немного жаль, что одному из них элементарно неповезло, но с недавних пор он заметил, что как-то безразлично относится ко многим вещам, принимая решения больше рассудком, чем эмоциями. Привлечь внимание выбранного матроса оказалось довольно просто, небольшая манипуляция волнами и происходит подавление центральной нервной системы.

Матрос замер, и, после того, как его товарищи спустились в кубрик, начал неуверенное движение к Смолину. Подойдя к нему, он остановился, оперевшись о планширь и, постояв немного, принялся перелезать через него. И только повиснув на руках, он, наконец, смог увидеть, как из тени к нему подошел их пленник.

Смолин посмотрел в глаза пленнику, в которых плескался ужас и, тихо прошептав: "Извини", начал вытягивать из него знания. После случая с Квилом, он внес в формулу-заклинание считывания данных небольшие изменения, а потому не потерял сознания, и не выпустил контроля над телом Вер-Таала до самого конца. И лишь вытащив из его памяти все, до чего смог добраться, он разжал ему пальцы.

* * *

Утро принесло ему кучу превосходных новостей. И самым главным было то, что, спустился не неразговорчивый маг, а Лер-Миир, который и сообщил, что на горизонте показалась земля, и что очень скоро Квил обретет себе нового хозяина, а вместе с ним и смерть. Все это время Рогожин молча ел и ощущал, как его цепко ощупывает М-волна Лера, высматривающая малейшие признаки отклонений. Но все выглядело нормальным, и Смолин, втихую изучавший самого Лер-Миира, почувствовал, что маг-охотник расслабился. Все внутри него запело, но, стараясь не выпадать из образа сломленной и запуганной жертвы, он слабым голосом спросил:

— А господин не может сам купить меня? Неужели он недостаточно могуч, чтобы владеть ю'нусом?

Лер-Миир удивленно посмотрел на впервые задавшего вопрос раба, и Смолин ощутил, как его принялось исследовать полноценное заклинание. Он напрягся, готовый немедленно нанести удар, но продолжал смотреть на мага печальными глазами, полными тоски, страха и слез. Не обнаружив ничего подозрительного, Лер-Миир неохотно ответил:

— Нет, такой ю'нус, как ты стоит довольно дорого. Таких покупают сильные маги или чиновники кагана.

— А насколько сильнее нужно стать господину, чтобы ему мог понадобиться ю'нус? — продолжал упорствовать Смолин, уже нагло рассматривая фиолетово-синюю ауру Лера. Сам он оценивал его довольно низко, максимум на троечку по шкале Перстова, и если бы пресловутые "жестокие садисты" были бы лишь немного сильнее Лера, то ему пришлось бы серьезно пересматривать свои планы. К счастью, охотник не разочаровал жертву, со вздохом ответив:

— Намного сильнее, ю'нусы требуются не каждому магу шестой ступени, а у меня лишь третья...

Тем временем Смолин доел завтрак, и Лер-Миир, развернувшись, ушел к лестнице и поднялся наверх, не заметив, как к его ауре подцепилось небольшое "дополнение".

* * *

Вскоре на корабле сыграли аврал. Разумеется, сигналы ВМФ Каххара и России отличались друг от друга как по форме, так и по инструменту исполнения, но деловитая суета, мгновенно превратившая корабль в разворошенное гнездо была до отвращения знакома. Сахр'нан, бывший и крупнейшим торговым портом на востоке Каххара, и главной базой его военно-морского флота, был хорошо защищен. Более того, именно естественная защита и дала ему в свое время огромное преимущество, когда первые каганы Каххара обратили свой взор со степного моря травы на Южное море. Сперва неуклюжие каперы гибли в негостеприимных водах один за другим, но один из пятерых выживал, приобретя опыт, который передавался десятерым, шедшими за ними. Со временем, длинные черные каххарские рейдеры снискали свою вполне заслуженную славу и в водах Торкса, и среди ледяных глыб Кригсмара, и в бушующих водах Горячего залива, а морские наездников стали ценить и уважать ничуть не меньше степных.

Поэтому рейдер довольно быстро ошвартовался у причала. Началась обычная суматоха, связанная с возвращением корабля домой, а Кер-Ваан, оставив вместо себя помощника и забрав с собою Лер-Миира с матросом, пошел "сдавать" Смолина.

* * *

Сахр'нан его не впечатлил. После рассказов Лер-Миира он рассчитывал увидеть что-то вроде мегаполиса, но никак не вполне обыденные трех-четырех этажные домишки, на первом этаже которых обычно располагалась лавка или мастерская, а на прочих комнаты. Единственное, что он оценил по достоинству, это дорога. Присмотревшись, он понял, что она представляет собою оплавленный камень, в поверхность которого вплавили мелкую каменную крошку. Получившееся покрытие было удивительно прочным, но не скользким, обеспечивая нормальное движение.

Людей на улице было не очень много. Единственными зданиями, которые сильно выделялись на общем фоне, были несколько высоких башен, соперничающих друг с другом как по высоте, так и по красоте. Именно в таких башнях, как понял Смолин, и обитали местные маги и их ученики, и очень скоро ему предстояло оказаться в одной из них, а потому он с трудом сдерживал себя, что бы не торопиться на рынок. "Какой кошмар — я продаю себя за деньги! — иронизировал по поводу ситуации Смолин — да еще и деньги в чужие руки уйдут!".

Внезапно его охватило какое-то тревожно-щемящее чувство. Он испытывал одновременно восторг, радость от встречи со старым знакомым, огромный прилив сил, возбуждение... и сладковато-пряное чувство опасности и скрытых угрозы и предупреждения. И Александр точно знал, что это чувство посещает его не впервые. Он даже замедлил шаг, пытаясь понять, что является источником этого ощущения и одновременно вспомнить, когда же оно все-таки посетило его впервые. Но ничего необычного в округе не наблюдалось. Они как раз проходили мимо мясных лавок, и Смолин вспомнил, он с самого утра ничего не ел. О том же самом вспомнил и его желудок, громким бурчанием

выразив свое неудовольствие.

— Ты послушай, Лер, этот недоумок еще думает о еде! — громко расхохотался Кер-Ваан. — Ничего, скоро мы придем, и тебя накормят до отвала, — по прежнему на кахр'аане посулил он Смолину.

Обещанное "скоро" наступило в самом деле быстро, очевидно, городские власти целенаправленно разместили все "мясо" в одном месте: и невольничий рынок, и многочисленные загоны для животных всех видов и пород, и скотобойни, и мясные ряды...

Сам рынок рабов поражал воображение Смолина. Зная о подобных вещах больше из учебников по истории да приключенческих романов, он не мог представить, как на самом деле выглядит один из основных элементов индустрии по продаже человека.

Трехметровые кирпичные стены с торчащими из нее штырями образовывали квадрат со сторонами длиной почти километр, на котором располагались длинные ряды бараков, высокие площадки-подиумы, небольшие конторки, часто примыкавшие к баракам, и больше напоминавшие обычные ларьки. К стенам примыкали казармы, в которых обитала стража рынка и охрана рабских караванов, и через каждые сто метров башни со стрелками. Смолин прикинул, что даже если на каждого раба приходится метров по десять пространства, то одномоментно на рынке может находиться до сотни тысяч одних только рабов. А ведь еще тут же была и охрана, и многие торговцы, и их помощники! "Да уж, родной городишко с этим не сравнится", — невольно поежился Смолин. И над всем этим довольно ограниченным пространством витал запах страха, боли, ненависти, отчаяния и еще целый букет прочих ощущений.