Overlady_part.6

— Но свою часть ты сыграла. Так что я собираюсь от тебя избавиться. Не волнуйся, — сказала Луиза, прищурившись, — я сообщу этому прогнившему вонючему псу Варде, что ты умерла как... шавка. А затем я и его убью.

Мадам де Монеспан стала снежно-белой, её зрачки сузились в точки.

— Н-нет, — выдохнула она. Взгляд, который она бросила на повелительницу, был полон ненависти. — Ты... ты не... он...

— А вот увидишь, — ответила Луиза. — Может, я изловлю его душу, чтобы поиграть с ней в свое удовольствие.

Луиза подумала, что может быть, она заходит слишком уж далеко. То, что она сейчас позволила себе говорить, у неё... эм. Это явно были мысли, свойственные де ла Вальер. С другой стороны, это был до сих пор не решенный теологический вопрос, допустимо ли захватывать души очень, очень плохих людей и пытать их. Да, некоторые говорили, что это абсолютно недопустимо, но с другой стороны, изрядное количество людей поддерживали школу мысли, которая считала, что имитировать Господа — это высшая добродетель, и раз Господь счёл грешников достойными вечной пытки, то пытать их должно быть допустимым и для людей.

Франсуаза Афинаида испустила придушенный вопль, исполненный ужаса и мрачного предчувствия.

— Нет! — простонала она. — Нет, нет, нет. Он мой! Ты... ты его не получишь! Я т-тебя остановлю!

Что-то внутри Луизы настойчиво подсказывало, что она должна просто убить её, и всё, потому что ничем хорошим подобное не закончится. Однако это было непохоже на её кровь де ла Вальер, которая, в общем, ничуть не возражала против злорадства. Хотя это определённо было хорошей идеей. Может, пора уже прекращать игры и...

Монтеспан дотянулась рукой до своего ожерелья. -

— Основатель, прости меня, — прошептала она. — Жан-Жак, прости.

Затем она крепко схватила ожерелье и, прошептав запретное слово, сорвала его.

Волна магии сбила Луизу с ног. Ударная волна сносила надгробья. Стены города, и так потрепанные магией Луизы, обрушились. Густой туман появился из ниоткуда, серый, холодный и горький, а солнечное небо оказалось затянуто фиолетовыми, как синяк, тучами.

— Лу! — Через её перчатку с ней связался кто-то очень красивый и мужественный, что, скорее всего, означало, что на связи Джессика. Приятные бабочки, порхающие в животе Луизы, вступили в бой с намного менее приятными бабочками ужаса — которые, скорее всего, были чем-то вроде противной моли. Или осами. — Плохие новости! Мы смогли...

— Я знаю! — взвизгнула Луиза. — Я и так вижу, что это плохая новость! А теперь уйди! Мне не нужно это романтическое головокружение от тебя! — Она откатилась за устоявшее надгробье, в этот раз радуясь, что в не надела доспех. Луиза подсознательно догадывалась, что нечто твёрдое и основательное между ней и Монтеспан было именно тем, что ей пригодится в ближайшем будущем. Она, наверное, решила взорвать себя, чтобы убить Луизу, или что-то вроде.

Не повезло.

Франсуаза Афинаида неподвижно висела в колоне мрака, которая достигала тёмно-серых облаков. Ослепительная молния сверкнула в туче искусственной ночи. Там явно что-то происходило. Тьма втягивалась в неё, и её кожа становилась всё бледнее. Каждая её вена превратилась в тёмную линию, отчетливо видимую под мелово-белой кожей.

Луиза понятия не имела, что происходит, но была уверена, что ничего хорошего для неё.

— Так, перчатка, — прошептала она своей левой руке. — Давай-ка еще разок устроим это "убрать всю магию"! — Она стиснула зубы, и попыталась снова дотянуться до силы Зла.

Но она больше не ощущала там силы. Она чувствовала себя усталой. Это так большинство других магов чувствует себя, когда исчерпают запасы воли? Она обычно никогда так себя не чувствовала.

— Файербол! — попыталась она. Вперёд рванулся шарик розового дыма, но он был меньше, чем обычно, и какой-то кривобокий. Врезался в колону тьмы и испарился. Луиза выругалась про себя.

Ладно. Значит, она вложила всё в то антимагическое заклинание. А сейчас Монтеспан использует определенно злое усиление. На её глазах за спиной Монстеспан развернулось четыре крыла, черные, как ночное небо, и усыпанные звёздами. Мир вокруг неё посерел и умер, потеряв что-то жизненно важное. Её глаза пылали голубым светом, излучая ледяную уверенность, и темные вены исчертили её кожу. Её волосы двигались, словно пойманные невидимым ураганом.

С другой стороны, она уничтожила все обереги вокруг. Значит, сейчас самое время для целесообразного тактического отступления, и как можно быстрее.

— Притормози её! — крикнула Луиза Игни и дёрнула оттуда изо всех сил.

— Миньоны... — прошипела гротескно искаженная Франсуаза Афинаида. — Было доказано, что они просто дрессированные гоблины, а не отдельный вид. И Элеонора де ла Вальер ошибалась, говоря, что гоблины — это выродившиеся миньоны. Я не верю в миньонов.

Игни завопил. Луиза побледнела. Красный становился прозрачным. Он исчезал, словно иллюзия, которую маг перестал подпитывать силой. Он отчаянно швырялся огнём в ужасную крылатую женщину, но огонь был просто изображением, которое ничего не означало и ничего не могло сделать.

Он становился всё прозрачней и прозрачней, его крик становился всё тише, пока он не пропал совсем.

Луиза нырнула за надгробье, трясясь. Один из миньонов, чье имя она знала, был мертв. И не в том смысле, в котором они обычно умирали. Луизе даже не нужна была кровь де ла Вальер, чтобы понять, что нужно прятаться, и что было бы очень глупо сражаться с кем-то, кто своим неверием может вас убить.

Хотя кровь это ей всё равно говорила. В образных пространных выражениях.

— А это всё тоже часть твоего плана, повелительница? — насмешливо поинтересовалось чудовище. — И я играю именно так, как ожидалось? В отличие от тебя, я чиста.

Луиза в этом очень сильно сомневалась. Во-первых, Монтеспан только что превратилась в нечто вроде тёмного ангела Злого бога. Во-вторых, она была дешевой шлюхой, воровкой чужих женихов, которая занималась недопустимыми вещами до своей свадьбы. В-третьих, она была лживой ведьмой-предательницей, причем предательницей в прямом смысле слова. И в-четвертых, она только что превратилась в монстра. Луиза понимала, что уже дважды упомянула об этом, но это была очень важная часть. Возможно, даже достойная упоминания в третий раз.

Пригибаясь к земле, Луиза кралась во мраке, образовавшемся после того, как облака затянули небо. Она зажмурила глаза, стараясь притушить их сияние до минимума, и изо всех собирая остатки воли в кулак. Получалось плохо. Она тянула изо всех сил, но смогла собрать лишь столько, что с трудом хватило бы на один шар огня. Прозвенел колокол, и земля содрогнулась, затем снова.

— Где же ты, повелительница? Выходи, выходи, где бы ты ни пряталась, — звала Монтеспан. Хлопая крыльями, она спикировала куда-то вперёд, за ней тянулись длинные размытые тени. Луиза жалась к земле и молилась Основателю, чтобы её не увидели. Плотный дым от пожара теперь стал её другом, и она тихо радовалась, что повязала платок на лицо. Но несмотря на это, желание закашлять становилось всё сильнее. Она ползла через огонь и дым, даже когда вверху Франсуаза Афинаида подняла руку, и колона черного света вырвалась из-под земли, сопровождаемая ударом колокола. С неба сыпались поднятые взрывом земля, грязь и куски скелетов.

Крепко сжав зубы, Луиза старалась не кричать. Ей просто нужно было дождаться, когда монстр поймёт, что Луиза вовсе не дурра, и что у кого-то вроде неё будут проблемы от нахождения на освященной земле. Что означало, что было бы очень разумно вернуться обратно, за стены и пойти в церковь искать убежища. Что означало, что она может поймать там Луизу в замкнутом пространстве.

И как только она это поймет, Луиза сможет сбежать в диаметрально противоположном направлении, сбросить плащ, спрятать перчатку и превратиться в молодую дворянку, бегущую от ужасной битвы на кладбище. Риск быть узнанной или потерять перчатку был, в общем-то, меньшим, чем быть разорванной на части тёмным ангелом.

Она обошла склеп, стараясь держать невысокую мраморную постройку между ней и искаженной женщиной. Да. Иди туда, думала она, глядя, как Монтеспан оборачивается к стенам города. Еще немного...

Когда момент настал, она рванула. Сердце колотилось в груди, словно молот, руки и ноги работали, она неслась, как сумасшедшая. Шум пожара спрячет её шаги, и крылатая женщина уже была далеко. Она проскочила ряды могил, не глядя, перепрыгивая надгробья, и ринулась к ряду горящих тисов. Их душистый дым заставил её задохнуться, но она заставила себя бежать дальше. Низкая стена, окружающая кладбище, приближалась, и — ...

И мадам де Монтеспан рухнула с небес, широко расправив крылья. Черные вены расчертили её слишком бледное лицо. В её тёмных глазах читалось ужасное злорадство. В руке она держала копьё, созданное из куска ночного неба, и была облачена в доспех, словно бы сделанный из мяса. То, что оставалось от её обычной одежды, было сильно обожжено.

— Я знала, что ты пойдешь сюда, ­­— злорадствовала Монтеспан. — Единственным разумным путем было бегство в церковь, что логически подразумевало, что ты отправишься в диаметрально противоположном направлении, пытаясь перехитрить меня.

Проклятье, подумала Луиза. Вместе с длинной цепочкой более грубых слов.

Монтеспан сделала шаг вперёд.

-Что? Больше не умничаешь? Нет хитрых планов. Я перехитрила тебя, ты, маленькая, жалкая смертная, которая прячется за заимствованной силой. Так что же ты теперь будешь делать? — Она слишком широко улыбнулась. — Я не верю, что у тебя хватит силы хотя бы на одно заклинание, — жестоко произнесла она.

Луиза пошатнулась, когда внезапная головная боль пронзила её череп. Ощущение было, словно бы кто-то... пьет из её головы! Как из чашки.

Земля содрогнулась.

Затем гигантская костяная рука вырвалась из земли и ухватила мадам де Монтеспан, утягивая её под землю.

Луиза уставилась на левую руку и перчатку.

— Твоя работа? — подозрительно поинтересовалась она. Всё горящее кладбище зашумело. Костяные и гниющие руки пробивали землю. — Ты что натворила? — завопила она на свою руку.

— Повелительница! — орал Маггат, скачущий на волке с горящими красным глазами. — Мы тута!

— Маггат! — закричала она. Да! Прибыло минимум двадцать миньонов, верхом на волках Каттлеи, и все они были старой гвардией, увешанной награбленным. Может быть, она даже сумеет отсюда удрать.

— Где Игни?

— Она заставила его исчезнуть, — ляпнула Луиза, пожав плечами. — Он мертв! Нам нужно убираться! И... — она сбилась с мысли.

К ней приближалась фигура на бледном скакуне.

Это точно были некромансеры. Да. Определённо, некромансеры. Это впечатление создавал не черепообразный шлем с гротескно увеличенной челюстью. И не одеяния цвета засохшей крови. И не бронированный корсет под ними, выполненный в виде реберной клетки, в комплекте с парой поддерживающих рук. И даже не то, что мертвые выполняли её команды.

Впечатление создавало сочетание всего этого, особенно последняя часть.

А еще они ехали на единороге. Довольно трупообразном, но не до конца мертвом единороге. И очень знакомом единороге. Тот уставился на Луизу.

Луиза замерла, разрываясь между желанием спрятаться за могильный камень и просто бежать подальше от Монтеспан. Та практически точно не умерла.

— Миньоны! — приказала она. — Убить некромансера!

Макси наклонил голову.

— Убить приспешницу? — переспросил он, затем пожал плечами. — Ну, если вы приказываете...

— Стоять! — рявкнула Луиза, к разочарованию миньонов. — Генриетта?

— Кто это? — раздался очень знакомый голос из-под шлема. — Я просто Ваш Голос.

Луиза рванула к ней, уворачиваясь от попытки безумного, возможно дохлого, единорога выпотрошить её.

— Нам надо убираться, — завопила она, запрыгивая в седло за Генриеттой. Маленькое белое тельце выскочило из кустарника и с отчаянным мяуканьем взлетело по её плащу.

— Зачем? Теперь мы тут...

— Это её не остановит! — торопливо пискнула Луиза.

— Серьезно? Потому что в книге сказано...

— К демонам книгу! — заорала Луиза. — Она... она что-то вроде темного ангела. Не думаю, что ей надо дышать! И она может разневерить эти руки, если ей позволить! — Она шлепнула единорога по заднице, и тот рванул вперёд. — Пошел! Пошел!

Шум из-под земли, где Франсуаза Афинаида была утянута под землю, только подтвердил её точку зрения. Черный свет ударил из-под земли, и в небо вылетел одинокий гигантский палец, который затем рухнул вниз, раскалывая надгробие.

Генриетта громко вздохнула.

— Думаю, что отступление — наилучший...

— Гони! — заорала Луиза.

Следующие несколько минут превратились в бешеную скачку, во время которой Луиза отчаянно держалась, стараясь не свалиться и не распроститься с жизнью. Столбы дыма за её спиной поднимались всё выше и выше к локальной и слишком уж правильно округлой, затянутой облаками части неба. Затем тучи внезапно исчезли.

Часть Луизы считала, что это, наверное, хорошая новость, и что может быть, им стоит вернуться и убедиться, что Монтеспан мертва. Остальная её часть решила, что это тупо, и приказала продолжать бегство.

Кладбище превратилось в руины. Кости и торчащие из земли гробы были повсюду. Декоративная растительность горела, а то, что не горело — всё еще дымилось. Беспокойные мертвецы продолжали таскаться по кладбищу, вырванные из своего сна тёмной магией принцессы Генриетты. Устояло только несколько надгробий, причем некоторые из них поправили сами ходячие мертвецы.

Из-под земли пробилась рука. Мадам де Монтеспан выкарабкивалась из засыпанной землей могилы. Она была ужасно грязной, и её платье превратилось в ошметки, особенно ему повредили два длинных разреза на спине. Левая рука постоянно дёргалась. Словно у паралитика. Она поднялась на ноги, опершись на могилу, и протёрла свои налитые кровью, но определённо человеческие глаза.

Затем она тихо выругалась, потому что её попытка занесла в глаза еще больше грязи. Это было очень, очень больно. Дурацкая бесполезная боль.

— Миледи! Миледи! — позвал её стражник. — Слава Основателю, вы живы! Это был...

— Это была Повелительница Севера, — ответила Франсуаза Афинаида, заскрипев зубами, потому что у неё был полный рот песка. Она покачнулась и чуть не упала. — Я... Меня ударило по голове. Я не... всё расплывается. Помогите мне вернуться в мой дом, — приказала она

— Вам нужен целитель, миледи?

— Я... да, у меня есть домашний, — ответила она, нахмурившись от напряжения. — Моя магия не позволила им раздавить меня. Мне просто нужно отдохнуть, чтобы избавиться от боли. — Она уставилась на стражника. — И дай мне свою куртку, — добавила она. — Непристойно будет идти в таком виде.

Избитую, хромающую, истекающую кровью из мелких порезов и покрытую синяками, мадам де Монтеспан доставили домой, где за неё немедленно взялись её слуги. Она шипела от боли, когда её личная целительница поливала раны разными очищающими составами, чтобы уберечь их от порчи, вызываемой кладбищенской землёй, пока остальные слуги готовили ей ванну. Затем она с трудом вытерпела зуд, когда маг воды закрывала её продезинфицированные раны.