Сперва ничего не изменилось. Но через несколько секунд вдоль всей подъездной аллеи тут и там стали пробиваться, делаясь всё сильней, всё выше вырастая с лёгким шорохом, водяные струйки. Они крепли на глазах, шорох делался слитным, громким и неслышным — и вот уже аллея по краям оделась играющими на солнце бесчисленным множеством живых бриллиантов водяными дугами. Весело зачирикали вращающиеся лейки подальше среди кустов. А за деревьями у спортплощадки с шуршанием вскинул белёсый от пены султан фонтан.

— Ну вот, — довольно сообщил День. И увидел, что неподалёку стоит сторк и любуется водой. — Привет!

— Привет, — ответил Унэйри и повёл рукой. — Красиво. Знаешь, далеко-далеко есть планета Круот — там среди непроходимых лесов стоят на высоких скалах полуразрушенные замки, а в них до сих пор бьют фонтаны — и каждый словно бы поёт свою мелодию... Никому не известно, кто, зачем и когда построил те замки и почему до сих пор работают фонтаны — на планете нет никого разумного и никаких иных следов разума в прошлом..

— Я читал про Круот, — тихо ответил День. — В Галактике столько красивого... Ты в ночное не передумал?

Глаза Унэйри блеснули зеленью:

— Нет, конечно.

День не нашёлся, что сказать, закинул на плечо сумку и спросил:

— Ты на завтрак идёшь?

— Да, конечно, — снова блеснули глаза. И Унэйри добавил: — Ты сегодня прямо с утра задаёшь очень глупые вопросы. Ты не выспался?

День с трудом удержался от того, чтобы приоткрыть рот. И для самого себя неожиданно рассмеялся и кивнул сторку:

— А ты выспался?

— Да, — ответил Унэйри. И добавил: — Я в последнее время хорошо сплю...

...Он не врал.

Онемение почти не посещало его, почти не было и тех жутких снов. Собственно, ему ничего вообще не снилось. Его учили, что так не бывает, просто память иногда не запоминает сны. Учили и другому — предостерегали: если в тяжёлой ситуации начинают сниться хорошие сны — это плохой признак, значит, психика сдаётся и скоро может наступить сонная болезнь, "кома", как говорят земляне.

Часто он задумывался о том, тяжёлая ли у него ситуация. Он жил намного лучше, чем огромное большинство пленных сторков. И это было нехорошо, неправильно. Даже, пожалуй, недостойно. Земляне не унижали его. Но жить из милости у вихт — само по себе неправильно тоже.

На Арк-Брикте были рабы-земляне. Не очень много и не в роду Уадда, но были. Сейчас Унэйри вспоминал их — оказывается, он видел землян там довольно часто, просто взгляд и сознание скользили мимо. Рабы не ассоциировались даже с землянами-военными — раб есть раб. Были, кажется, и пленные — из земных дворян — но их он не видел, такие пленные считались собственностью Сторкада в целом и жили под особой охраной на землях Всеотца, никто из Родов ими не владел.

Все они сейчас или мертвы — или свободны. А он...

... — Нет, я не раб, я пленный! — даже подскочив на кровати, громко сказал в пустоту спальни Унэйри и замотал, жмурясь, головой. Огляделся поспешно. За открытым окном слышалась музыка, что-то ровно жужжало — наверное, какой-нибудь из земных роботов. А с фонтанами и правда красивей намного.

Дома тоже был фонтан. Точней — причудливо-ломаный ступенчатый каскад. Раньше такие снабжали водой людей и животных и вертели водяные колёса — очень важную в хозяйстве вещь. Водяные генераторы давно отошли в прошлое, но колесо было и в этом каскаде — оно мерно вращалось на самой нижней ступени, просто так, низачем, отчётливо прихлопывая широкими плицами по воде.

Последний раз он видел это колесо, когда отступали к Башне Полёта. Каскад взорвали, и хлынувшая вода затопила Нижний Двор под самым носом у атакующих восставших рабов. Унэйри и другие младшие, прикрывавшие отход детей и женщин, перебегали от одной мокрой, покрытой красноватыми водорослями, ступени к другой, туземцы вопили в бессильной ярости и среди них гарцевали, время от времени вскакивая на сёдла, резко выпрямляясь в рост и стреляя в сторков, несколько земных гусар. А с десяток боевых летающих роботов мелькали над водой, как стремительные зимние стрекозы и тоже стреляли...

Сорванное взрывом колесо лежало у берега нового мелководного озера — как сломанная и небрежно брошенная детская игрушка.

Незадолго до того он всё ещё верил, что землян удастся отбить. Когда земная разведка была перехвачена сразу на нескольких тропинках отлично знавшими местность сторками, когда многие земляне погибли и было сбито не меньше десятка их летающих роботов — он ещё верил.

А потом восстали рабы. Может, это даже и не туземцы показали землянам обходные тропы. Теперь отчётливо вспомнилось — два года у Эрви из соседнего Рода был раб-землянин, почти ровесник, его привезли откуда-то и отец подарил его Эрви. Тот не обижал свою живую игрушку (зачем обижать того, кто зависит от тебя?), брал с собой на охоту, учил разным обычным для сторка и необычным для землянина вещам и сам с интересом слушал, что тот говорит о своей родине... Унэйри вспомнил и землянина — теперь-то он понимал, что это был испанец. Молчаливый, черноволосый, но с лицом, как у самих сторков — тонким и замкнутым. Унэйри вспомнил всё это, но не мог вспомнить, чтобы землянин хоть раз говорил при посторонних сторках...

...Может, это он и такие как он, и показали земным десантникам тропинки, слабые места, рассказали, сколько тех, кто может взяться за оружие и где они находятся... может даже — такие земляне и подготовили к восстанию туземных рабов.

Унэйри с тяжёлым вздохом откинулся на постель и опять зажмурил глаза — теперь до боли, чтобы заломило в висках. Ему расхотелось куда-то идти вечером. И в то же время он знал, что пойдёт обязательно. А сейчас надо отвлечься.

Он открыл глаза, повернулся на живот и рывком дотянулся до книжек на столике — все три он взял сегодня с утра пораньше в библиотеке, схватил наугад, потому что в саду зашумели фонтаны и он поспешил посмотреть, что там...

* * *

День заскочил за Унэйри после ужина. Вообще он думал, что сторк выйдет сам и с четверть часа ждал его у крыльца, но тот не появлялся, и День, чертыхнувшись, отправился выяснять, что и как. Попутно подумав, что ещё недавно просто ушёл бы один — дело-то ему до сторка? И ведь он спрашивал за обедом снова — пойдёт Унэйри или нет?! тот ещё раз подтвердил, и вот — на тебе!

Унйэри сидел на кровати и сосредоточенно читал. Если честно День разозлился, потому что заподозрил, что сторк специально не пришёл — пусть, мол, за мною зайдут! И поэтому сердито спросил прямо с порога:

— Ты идёшь или нет?!

Унэйри непонимающе посмотрел на нетерпеливо притопывающего ногой землянина. Потом — протянул ему книгу:

— Скажи, тут написано то, что было? Это правда?

День растерянно поглядел на книгу, взял её (это была какая-то историческая повесть, и он не помнил её), вчитался. Поморщился:

— Ну да, правда...

— Голодного мальчика повесили за украденную булку? — настаивал Унэйри. Видно было, что его что-то мучает, а точней — изумляет до мучения.

— Да, такое было, — День снова сморщил нос. — Но это не у нас, это у англосаксов... — поспешил он добавить и тут же сам себя оборвал со вздохом: — Хотя — и у нас было всякое, — и тут же рассердился: — Можно подумать, у вас не убивали детей!

И резко протянул книгу сторку.

— Нет, убивали, — ответил Унэйри. — Но убивали в бою или случайно. Разве можно убить ребёнка — даже если он из семьи рабов, если уж на то пошло! — за то, что он украл с голоду? И что это за хозяин такой, у которого рабы крадут с голоду? А если это свободный — что это за мир, в котором он живёт?! И — самое главное, — Унэйри принял книгу и положил её на покрывало. Взялся руками за край кровати и посмотрел на землянина — внимательно, очень внимательно. — Как получились такие, как вы — из таких, как здесь? — он чуть скосил глаза на книгу. — Мы — всегда были такими, какие есть. А что с вами произошло? Людей, описанных тут, — он снова покосился на книгу, — я бы презирал и постарался поскорей убить. А вас — вас я...

Его лицо замкнулось с почти слышимым щелчком. Унэйри поднялся и сказал:

— Ну что, пойдём?..

...Как и предполагал День, все уже собрались — двенадцать человек, не считая Светлова-младшего и самого Унэйри. Ещё издалека стали слышны укоризненные вопли. Мальчишки подпрыгивали на конских спинах (коней было три десятка — со всех местных хозяйств) так, словно все они и правда куда-то страшно опаздывали.

Большинство ребят Унэйри уже видел раньше, и не по одному разу. Но по именам не знал никого, кроме круглолицего Мишки Шаньгина, знакомого той ночной русалки. Всё это были младшие дружинники Светловых и мальчишки из семей с ферм имения. Унэйри, кстати, не мог никак понять, что их связывает со Светловыми и чем эти фермеры отличаются от людей, живущих на государственной земле... или общественной, кому у землян принадлежит земля-то? Он и этого не знал... Между прочим, в своей одежде он выделялся среди земных мальчишек — они все были одеты в простецкие куртки, рубашки и штаны, половина — босиком; День сразу же затерялся среди приятелей, потому что ничем от них не отличался, и Унэйри почувствовал себя одиноким. Тем более, что на шее у каждого юного землянина алел галстук.

Кони не был похож на накьятт. Выше, но... уже, что ли? Слишком большая голова, слишком тонкие ноги... глаза какие-то глупые. Но земные мальчишки явно были в восторге. И День сунул в руку сторку кожаную узду:

— Вот, держи. Это Туман, он спокойный... Ну чего стоишь? Вон, нос ему погладь.

Унэйри посмотрел неласково-озадаченно, но узду принял и под непрекращающийся галдёж мальчишек осторожно потрогал конский храп.

Нос у коня оказался и правда очень приятным — мягкий, бархатистый, тёплый. Даже странно было, что у большого животного такой нежный нос... Унэйри погладил уверенней. Коню это явно нравилось, он тихо фыркнул прямо в ладонь тёплым воздухом.

— Теперь садись, вот, как я, — скомандовал День.

— Сможешь с земли запрыгнуть? — спросил кто-то, но День ответил раньше Унэйри:

— Он сможет.

Это и правда оказалось легко — сторк прыгнул с земли толчком, придержавшись за конскую холку — и под многоголосое одобрительное "о-гоооо!" устроился на коне, копируя посадку землян. Уверенности он не чувствовал, но в то же время изнутри вдруг подкатило тепло — как же давно он не ощущал подобного! Если закрыть глаза, то...

Нет, конечно, это не накьятт. И нечего фантазировать.

— Значит так, они не летают, — серьёзно сказал плечистый мальчишка, по виду — самый старший. — Тянешь повод влево — поворачивает влево, вправо — вправо, сразу на себя оба конца — останавливается, чем резче тянешь, тем резче останавливается, понял? Стукаешь ногами под бока — быстрей бежит. Если уже бежит, а впереди яма там или ещё что — стукнешь сильно, одновременно ослабишь повод, он прыгнет. Подпрыгнешь сам и шлёпнешься на спину — начнёт закапываться...

— Рооооммм!!! — День захлебнулся фырканьем.

— Я знаю, что они не умеют копать, — снисходительно отозвался Унэйри. — А они... плавают?

— Не очень хорошо, но плавают. И любят плавать, сегодня сам увидишь, — пояснил длинноволосый веснушчатый паренёк. Унэйри сердито подумал, что у сторков в компании всех представили бы, а тут, как видно, знакомятся по ходу дела...

— Примерно понял? — уточнил Ромка. Унэйри согласно наклонил голову. — Тогда что? — он огляделся вокруг. — Поскакали?

И, свистнув, шлёпнул своего коня по крупу ладонью — тот сразу сорвался с места прыжком. Секунда — и рядом с Унэйри не осталось ни одного всадника, да и коней без всадников — тоже, они со ржанием помчались следом.

А ещё через миг Туман тоже рванулся вперёд — Унэйри только чудом удержался на заходившей мышцами конской спине.

Скачка совершенно не походила на полёт на накьятт уже просто потому, что снизу ритмично поддавало. Унэйри после первых секунд растерянности быстро понял, что надо делать, чтобы не слететь наземь... но так же понял, что все его силы как раз на это и уходят. В то время как земляне уже летели — да, именно это слово пришло на ум, когда он увидел их скачку — далеко впереди. Причём двое танцевали на конских спинах — именно танцевали, и Унэйри с грустью подумал, что теперь понятно, как те гусары ухитрялись вскакивать на седло пляшущего коня и стрелять оттуда. Если вот так провести детство...

...Когда Унэйри доскакал до места сбора, все уже, разумеется, были там. И все глядели на него.

— Как мешок, — без злорадства, спокойно сказал остроплечий, странно подстриженный — ровно по кругу — мальчик, кажется, самый младший. Но ему неожиданно возразил Ромка:

— Главное, что не упал. Захочет — научится.

"Ну уж нет," — сердито подумал Унэйри и тут же ему ужасно захотелось научиться скакать верхом так, чтобы земляне ахнули.

— Далеко ещё? — спокойно спросил он. День указал за спину:

— Вооон там в километре речушка, переплывём её и на месте.

Дальше поехали шагом. Унэйри расслабился и с интересом оглядывался вокруг. Чистое небо было предвечерне-прозрачным, солнце скатилось почти к самому горизонту. В высокой траве вокруг что-то стрекотало, время от времени в стороны от конного отряда отчётливо порскала живность покрупнее. Мальчишки переговаривались, ведя речь об охоте, а День — он молчал, опустив голову — вдруг пустил коня по кругу, одновременно обегая едущих и двигаясь вместе с ними — тут же ловко выделывая на конской спине разные штуки под одобрительные возгласы остальных. В душе Унэйри опять шевельнулась зависть и он стал просто смотреть вокруг, делая вид, что ему совершенно не интересны фокусы Светлова-младшего.

Вдали была туманно видна линия струнника — главного здешнего транспорта, Унэйри уже хорошо знал, что это такое и помнил, что дальше начинается большой океанский залив. В остальном местность выглядела совершенно нетронутой человеком, если не считать справа и сзади видного куска поля, да слева впереди — каких-то высоких сверкающих колонн, увенчанных гигантскими плоскими дисками.

— А что это? — спросил сторк, кивая на непонятные строения.

— Конденсаторы атмосферного азота, — ответил кто-то. Унэйри понял ответ. На Арк-Брикте это тоже делали, только установки выглядели иначе. Унэйри хотел промолчать, но вырвалось само собой:

— Как тут безлюдно.

На него посмотрели сразу все и Ромка пояснил удивлённо:

— Так это же всё имение Светловых, а не Пояс Городов. — Самый ближний большой населённый пункт — это Якутск, и даже он не в Поясе. А тут живёт тысяч пять народу, почти все — на фермах и в опытных хозяйствах. Мы сейчас едем через покосные луга, они между двумя реками... — видно было, что Ромке нравится всё это объяснять. — Скоро сюда перегонят стада с севера, а на будущий год станут косить траву на биомассу... О, приехали!

Впереди была неширокая, с тёмной водой, речка. Выше по течению виднелось небольшое здание, мостки, лодки рядом с ними и какое-то шевеление — там явно были люди. Но Унэйри не успел рассмотреть, потому что земляне соскакивали наземь и тут же начинали стаскивать одежду.