"Хроники медузы"

Хотя Мадри Кедар говорила тихо, один из гостей хмуро посмотрел на них, приложив палец к губам.

— Поводок? — прошептал Фэлкон в ответ. — И вы называете это прогрессивным?

— У нас есть... назовем это видением. Мы открываем пояс Койпера. Коммандер, там есть богатства, о которых не мечтал даже алчный человек, — органика, минералы и вода, основа жизни, величайшее сокровище из всех, — и только машины смогут доставить их домой. Но для этого, для эффективной работы, машины должны быть способны работать без непосредственного контроля со стороны человека. Работая в течение нескольких световых часов без какой-либо возможности прямого управления человеком, машины неизбежно должны были бы обладать почти полной автономией, необычной степенью гибкости, независимости и способностью к самообучению. И, учитывая важность такого проекта для растущей солнечной экономики, мировое правительство было готово ослабить многие из обычных мер предосторожности и ограничений, накладываемых на искусственный интеллект. Задача, конечно, состоит в том, чтобы убедиться, что такие машины подчиняются своему программированию.

— Это непростая задача.

— Но мы думаем, что близки к этому. То, чему мы научились у потомков Консела, роботов, которые становятся все более совершенными, позволило нам добиться больших успехов в создании настоящего искусственного интеллекта. Мы наверстываем упущенное за столетие пренебрежения к такого рода технологическим возможностям. Сейчас разрабатывается новый класс машин. Они умны — намного умнее, чем все, что мы видели раньше, и более гибкие, способные к обучению и принятию решений. Но их необходимо обучать, формировать, поскольку они определяют свои поведенческие модели. Почти как дети. И мы бы хотели, чтобы вы приняли участие в этом процессе, коммандер.

— Почему? Потому что я уже на полпути к тому, чтобы стать Машиной?

Она проигнорировала это. — Потому что обучение и тренировочная подготовка были бы наиболее эффективны в глубоком космосе, в условиях, подобных тем, в которых в конечном итоге будут работать Машины. А учитывая ваши физические особенности, вы особенно хорошо адаптированы к таким условиям. Вы могли бы стать для нас настоящим подспорьем. Мы хотим, чтобы вы поработали с одной машиной — прототипом совершенно новой серии. Вы могли бы наставлять эту Машину, направлять ее к полной автономии.

— Полная автономия. Вы имеете в виду, истинное сознание?

— Это может быть большой натяжкой. Мы не обязательно хотели бы, чтобы Машины обладали сознанием, даже если бы это было в пределах нашей досягаемости. Нас больше интересует коммерческий потенциал, чем философские головоломки, коммандер. Буду честна: это сложная задача. Но вы поможете начать следующий этап освоения космоса человеком. И машины тоже выиграют от этого. Благодаря вам они придут к лучшему пониманию человечества.

Он хмыкнул. — И вы считаете меня типичным примером этого?

— Не стоит недооценивать себя, коммандер. Вы совершили великие дела. Я уверена, что впереди вас ждут еще большие свершения. О, и еще кое-что...

— Да?

— Мы являемся влиятельным подразделением Мирового правительства. Ваше сотрудничество с нами не останется незамеченным и, если уж на то пошло, будет вознаграждено. Я уверена, вы не откажетесь, — твердо сказала Кедар. — Потому что любой мужчина, у которого хватит терпения выдержать этот адский гвалт, определенно не из тех, кто откажется от вызова. — Она опустила варежку во внешний карман. — Вот моя визитка. Позвоните мне в течение пяти дней. Мы очень хотим продолжить работу над этим. — Она подержала карточку в руке, затянутой в варежку, и отпустила ее.

Фэлкон поймал ее в воздухе, прежде чем она успела упасть более чем на пять сантиметров.

Кедар ухмыльнулась. — Вы именно такой, как я слышала. Будем рады видеть вас, коммандер Фэлкон.

* * *

*

Итак, он ввязался в сложный, трудновыполнимый, но приносящий огромное удовлетворение проект. С тех пор у него было много контактов со строителями машин, но он больше ничего не слышал о Мадри Кедар.

До сегодняшнего дня, двадцать шесть лет спустя, когда она прибыла в Макемаке на борту того неуклюже приземлившегося шаттла.

11

Встреча проходила в конференц-зале на нижних этажах Трухильо.

Ему было отведено свободное место за столом для совещаний. Фэлкон сложил шасси, слегка подался вперед, поставил локти на стол и переплел ладони. Напротив него сидели Кедар и двое ее коллег из делегации Рабочей группы. Он просмотрел их бейджи с именами. Хоуп Дони здесь выглядела несколько подавленной, отметил он.

Он знал, что, с их точки зрения, в своей нынешней позе мог бы сойти за неулучшенного человека. На его верхних конечностях и системе жизнеобеспечения была черная туника на молнии с вышитыми логотипами базы Трухильо и Макемаке. На кожаной маске, закрывавшей его лицо, над воротом туники были расположены глаза, нос и рот примерно в нужных положениях и пропорциях. Даже его руки в пластиковых перчатках с вшитыми в тонкую сетку микросенсорами, чудом отзывчивой обратной связи, выглядели почти настоящими.

* * *

*

— Итак, — ровным голосом произнес он. — Что все это значит?

— Спасибо, что согласились встретиться с нами, Говард, — сказала Кедар. За двадцать шесть лет она не сильно постарела — или, возможно, Фэлкон стал хуже разбираться в таких вещах. — Мы все ценим ваше сотрудничество в этом вопросе. Это мои коллеги из Исполнительного совета по делам машин: Марцина Чегелски, Маурицио Галло. Я рада видеть, что вы так хорошо выглядите. — Она посмотрела на Хоуп. — Доктор Дони сообщила нам, что вы полностью восстановились после последнего курса лечения.

Фэлкон изобразил на лице улыбку. — Хоуп, как всегда, отлично справилась со своей работой.

— Мы не хотели бы, чтобы было по-другому, Говард. Вы очень дороги нам — в буквальном смысле незаменимы.

— Как старый "Корветт", и примерно такой же современный.

Он удостоился слабой улыбки Хоуп.

Но лицо Кедар напряглось. — Легкомыслие, коммандер Фэлкон? Но не обольщайтесь: все это обходится недешево, особенно на таком изолированном объекте, как Макемаке.

Фэлкон недоумевал, почему она сочла необходимым заострить на этом внимание. — Все обошлось бы дешевле, если бы мне разрешили остаться на Церере.

Говоря это, он потянулся за чаем со льдом, который был подан для этой встречи. Он приложил тыльную сторону ладони к кувшину с охлажденной водой, рассеянно проверяя свою способность улавливать холод через сантиметры воздуха. Он почувствовал, что Хоуп наблюдает за ним: сейчас не время проверять систему. Он налил себе чашку чая, отхлебнул и поднес другую Хоуп. В награду ему послали еще более широкую улыбку.

— Жаль, что вас пришлось перевезти, — сказал мужчина по имени Маурицио Галло. Он был невысоким, но мускулистым, сложенным как борец. — Но, в конце концов, Макемаке оказался отличным выбором.

Марцина Чегелски сказала: — Общественное мнение таково, какое есть... — Она была примерно одного возраста с Галло, но выше и стройнее. — Сейчас непростые времена. В воздухе витает много антимашинных настроений. — Она нервно взглянула на своих коллег. — Вы, конечно, не Машина.

— Спасибо.

— Но в глазах общественности или какой-то ее части...

— Давайте перейдем к делу, не так ли? Речь идет о вашем проекте по добыче льда в поясе Койпера.

— Никто другой не обладает таким глубоким пониманием машин, как вы, — сказала Мадри Кедар. — Вы стояли у истоков всего этого — были наставником при создании первого прототипа. И теперь у нас возникла трудность, с которой, возможно, вы способны справиться, как никто другой,.

— Какие-то трудности?

— Произошел инцидент — авария на производстве. Пострадали многие машины. — Кедар заглянула в свои записи. — Ожидаются некоторые производственные потери — это суровые и неумолимые условия, связанные с добычей ледяных глыб. Обычно мы рассматриваем разрушение машинного оборудования как капитальные затраты, не более чем бюджетную проблему. Такие потери не являются чем-то необычным или даже настолько разрушительным. Мы можем ожидать временного снижения нестабильной пропускной способности внутренней системы с сопутствующим воздействием на рынки льда.

— На этот раз все по-другому, — сказала Чегелски.

Нравится им это или нет, но они заинтересовали его. Фэлкон поигрывал ручкой своей чашки, осторожно сжимая ее пальцами, которые могли бы с его силой растолочь уголь в алмазную пыль. — Как же так?

— Единица, которой вы руководили, — сказал Галло, — была одним из высокоавтономных надзорных роботов. Вы назвали его Адам, не так ли?

— Автономная алгоритмически-эвристическая машина Дойча-Тьюринга, — сказал Фэлкон. — Я просто взял ваше описание дизайна и архитектуры машины и придумал аббревиатуру. Вы могли выбрать что-то другое, если вам это не нравилось.

— О, это нас очень устраивало, — сказала Кедар. — Адам. Первый представитель новой линии.

— И это подходящий выбор для вас, коммандер, — сказала Чегелски, явно заинтересованная. — Я прочитала вашу официальную биографию во время полета.

— Не авторизованную мной.

— Там упоминался игрушечный робот с таким же именем. Вряд ли это совпадение?

Это личное вторжение потрясло Фэлкона. Он заметил, что Хоуп избегает его взгляда. Он выпалил: — Скажите мне, почему сейчас спрашиваете меня об Адаме?... — Его осенила тревожная мысль. — Адам пострадал?

Чегелски слегка нахмурилась, услышав его слова. — Нет, не поврежден. Телеметрия показывает, что аппарат находился недалеко от места аварии, но не пострадал во время самого инцидента. Но Адам не отвечает на наши инструкции или запросы о предоставлении дополнительной информации.

— Сбой в системе связи?

— Судя по телеметрии, нет, — сказал Галло. — Все подтверждается. Единственное объяснение заключается в том, что аппарат намеренно игнорирует нас. Это, конечно, абсурд...

— Что бы ни случилось, — сказала Кедар, — это нужно пресечь в зародыше. Мы полагаемся на Адама и подобные единицы, которые будут следить за дальнейшей работой метателей-флинджеров и концентраторов массы. Если это... сбой, чем бы он ни был — если он распространится с этого Адама на другую единицу или на другой набор машин на другом объекте пояса Койпера — мы можем столкнуться с коллапсом всего нестабильного производственного процесса.

— Если вы считаете, что это настолько серьезно, — сказал Фэлкон, — не стоит ли вам отправить команду аналитиков?

— Это дорого и отнимает много времени, не говоря уже о том, что может напугать рынки, — ответил Галло.

Фэлкон отставил свой чай со льдом. — А нам бы этого не хотелось. Кроме того, я дешевле.

— Для нас важно, что у вас был опыт работы с единицей Адам, — успокаивающим тоном ответила Кедар. — Работа среди ледяных астероидов имеет неоценимое значение. Что-то пошло не так. Возможно, это проблема машинной психологии, если хотите. Мы надеемся, что вы сможете решить ее для нас.

— Психология? Я исследователь, черт возьми, — огрызнулся он. — В той мере, в какой вообще что-то умею. А не какая-то нянька.

Кедар не смутила эта вспышка гнева. — Вы в долгу перед нами... ну, давайте просто скажем, что о дальнейшей поддержке команды доктора Дони иначе не могло быть и речи.

Фэлкон почувствовал странное разочарование. — Не слишком ли это грубо с точки зрения использования рычагов воздействия, Мадри?

— Могу я сказать слово? — спросила Хоуп. — Говард остается моим пациентом...

— Это действительно так. И вы успешно применили ряд улучшений, — сказала Кедар, открывая перед ней одно из досье. — Разве они не дали коммандеру еще большую независимость, чем раньше? Большую способность проводить время вдали от внешней поддержки, большую способность переносить экстремальные условия тяжести, давления, жары и радиации?

— В определенных пределах, — сказала Дони. — Но это не значит, что я не могу о нем заботиться или что готова отправить его в одиночную поездку по поясу Койпера. В коммандере Фэлконе все экспериментально — так было всегда...

Фэлкон поднял руку. — Все в порядке, Хоуп, они держат нас обоих на мушке. Но есть одна деталь, которой они пренебрегли. Им не нужно было беспокоиться о поощрениях и угрозах. Адам — друг. Может быть, просто Машина, но друг. Я провел много времени с Адамом, наблюдая, как он взрослеет. И если мой друг попал в беду, меня не нужно уговаривать прийти на помощь. Просто дайте мне корабль и скажите, куда его направить.

12

Поэтому они дали Фэлкону корабль. Хоуп Дони помогала ему на борту.

Корабль представлял собой, по сути, гантель: цилиндрический каркас с термоядерными двигателями и шасси на одном конце, сферическая капсула для экипажа на другом. На самом деле, он был похож на межпланетный корабль почтенного класса "Дискавери", который впервые доставил Фэлкона к Юпитеру более трех десятилетий назад, хотя и меньших размеров. Не изменилась основная инженерная логика, заключающаяся в том, что термоядерный двигательный модуль с его утечкой радиации нужно отдалить от обитаемых отсеков.

Однако все, что не было абсолютно необходимым для полета Фэлкона, было убрано, что сделало корабль компактным и быстрым. Оказавшись на борту, Фэлкон был укутан плотнее, чем астронавт "Меркурия" в своей примитивной капсуле — и это было бы по душе Джеффу Уэбстеру. Фэлкон не нуждался в автономных системах жизнеобеспечения, и большую часть полета к поясу Койпера он проведет в искусственном сне, поэтому ему требовалось мало запасов.

Они не дали кораблю названия, оставив его на усмотрение Фэлкона. Он порылся в памяти, думая о Уэбстере. А как же тот сказочный день, когда они вдвоем полетели на воздушном шаре над северными равнинами Индии? Не столь уж хитроумная цель Фэлкона заключалась в том, чтобы убедить Уэбстера в радостях полета на аппарате легче воздуха и таким образом заручиться его поддержкой в планах Фэлкона. Без этого путешествия не было бы ни "Королевы Элизабет", ни "Кон-Тики", ни встречи с медузой... Это было горько-сладко, да. Но так много всего произошло за одну эту поездку.

— Сринагар, — сказал Фэлкон.

— Прошу прощения? — спросила Хоуп. Она склонилась над ним, заглядывая в кабину, с миникомпом медицинской диагностики в руке. Она была здесь, чтобы завершить его интеграцию в корабль.

— Мой позывной. Сринагар. Вы передадите его дальше?

Хоуп ничего не сказала и продолжила работать. Казалось, ей не хотелось уходить. На самом деле, он был почти уверен, что Хоуп хотела, чтобы что-то произошло, какое-то оправдание для того, чтобы ей можно было воспрепятствовать его участию в миссии в пояс Койпера.

— Со мной все будет в порядке, вы же знаете, — сказал он, когда она наконец отступила и техники приготовились изолировать его.

Хоуп отключила последний из своих диагностических каналов; он втянулся обратно в миникомп. — Что ж, надеюсь, вы там позаботитесь о себе.

Он внимательно посмотрел на нее; голос звучал так, словно ее отвергли. — Хоуп...

— Да?

Он положил свою искусственную руку на ее кисть. — Со мной все будет в порядке. Я имел в виду то, что сказал на той встрече. У меня не так уж много друзей. Но я ценю тех, кто у меня есть.