— Ити ж их мать! Как обучали этих вояк,— сердился Щепицин,— ни в ...матери не знают, ничего не умеют, смотрят предано коровьими глазами и ресницами хлопают.

Так же он все время говорил о плохой маскировке, о неудобной французской форме и о специфике обучения солдат, при этом часто ссылался на наставления какой то матери, именно так переводил слова русского Ив Давыд.

— Ив, чем снова недоволен этот русский?,— вопрошал сержант Бертран.

— Он говорит, что их, русских, учили героически убивать врага оставаясь при этом невредимым, а у нас учат геройски погибнуть. Он утверждает, что если бы он так воевал, то их "товарищ командир" уже бы сам его расстрелял из "революционного Маузера" на первой попавшейся осине, без веревки и мыла.

— И многих он так...расстрелял?, — как бы безразлично, но внутри здорово испугавшись, спросил сержант Венсан Бертран.

— В начале обучения — почитай всех сержантов, некоторых даже по два раза, но ни в кого не попал,— с улыбкой отвечал Щепицин.

— Он такой плохой стрелок? — не успокоился француз

— Отчего же, стрелок он как раз то и отменный, потому ни в кого и не попал, а только после таких "расстрелов" соображаешь лучше, свист пуль не так страшен и смерти не так сильно боишься.

Колонна бошей состояла из пяти машин, одной легковой, два броневика и два танцованных грузовика с прицепами на каждом из которых было по три лодки. Бой был скоротечным. Такого результата никто из французов не ожидал. После подрыва мин, которые русские называли "фугас" все дружно начали стрелять. Когда боши залегли и попытались отстреливаться, ожил пулемет с другой стороны дороги, потом бросили несколько гранат и ву а ля, бой закончен. Потом французы и русские, по команде "зачистка" добили раненых, раздели трупы, собрали трофеи, осмотрели транспорт, легковой был Stoewer R180, броневики русские называли "Ханомаг", в трех тонных грузовика Opel Blitz находилось снаряжение пантонного подразделения, а на прицепах были саперные штурмовые лодки-боты, по три на каждом. Бой хоть и был победным и скоротечным, но потери среди французов были. 2 убитых и 5 раненых. Среди раненых оказался и Ив Давыд. Потери были бы больше, Венсан сам видел как немецкий офицер почти в упор из пистолета стрелял в русского, раз шесть стрелял, пока патроны не закончились, того только откинуло, кираса сдержала удар, он остался жив и даже выстрелил с револьвера в очень удивленное лицо боша. Сержант Бертран и другие французы хотели оказать смелому русскому помощь, но тот сам встал:

— Сука! Такую разгрузку испортил, твою ж мать! — ругался он просовывая пальцы рук в пулевые, достаточно кучные отверстия.

Русскую дырявую "разгрузка" и кирасу, на которой были вмятины от пуль осматривали и потрогали все желающие. Кивали головой, завидовали русским и ругали французское правительство за отсутствие такой нужной вещи в их армии.

Ив хоть и был ранен, но переводить мог:

— Сержант Бертран, поздравляю Вас с блистательной победой! И еще, мы можем забрать ваших раненых с собой на время до излечения, если Вы не против и они пожелают,— предложил Щепицин,— чтобы они не замедляли вашего движения. Вам же надлежит все время двигаться на юго-восток. В машинах были найдены продукты, забирайте их, они вам очень пригодятся.

Мы эвакуировали двоих раненых французов рядового 2 класса Виктора Буржуа и рядовой 2 класса Ивана Давыдина, которые самостоятельно передвигаться не могли. Из оставшихся троих — двое были ранены легко, третий был очень серьезно ранен в грудь, но эвакуироваться отказался, все равно не жилец.

Александр Николаевич, деревня Андрейки. Нужен доктор. В первую очередь хирург и его быстро можно отыскать только в Варшавском гетто куда и был, со всеми предосторожностями, отправлен Ариэль Финк и уже вечером передо мной стоял неопределенного возраста маленький, худой, грязный, в сильно поношенной одежде человек, от которого дурно пахло давно не мытым телом. Изъяснялся он на приличном русском языке, если не обращать внимание на национальные особенности оборота речи, звали его Веня, и ради миски похлебки он уже был готов на все, к тому же он уверял, что знает еще несколько хороших врачей, но у него еще есть жена Роза, без которой жить он не может.

Так в Андрейках появился врач-хирург Вениамин Яковлевич Зелинский, его жена Роза и 13 летний сын Наум, которого родители сразу же определили в спецназ, врач-терапевт Самуил Ефимович Рабинович с женой Сарой преподавателем математики. Для меня ключевым стало слово преподаватель, а уж какого предмета — не важно. Со всеми ими был заключен контракт на два года. Когда они прибыли к нам, то были в таком ужасном состоянии, что не возражали бы и на большее время. Всем им предоставлено жильё и рабочее место. В школе выделили комнату перегородив ее ширмами до возведения настоящей больницы, установили 6 коек, из мира 2020 года доставили лекарства, инструменты и некоторое оборудование. В общем оборудовали операционную в которую сразу были направлены два пациента Виктор Буржуа и Иван Давыдин.

Валерий Александровичу очень не нравилось обилие представителей "бого угодной нации" у нас в селении, успокаивало его лишь то, что контракт на 2 года продлевать который он не желал категорически.

* * *

Весь урожай зерновых, который меня более чем порадовал, а был еще подсолнух, кукуруза и рапс (это себе, для решения проблемы с дизельным топливом) был продан в 2020 году, что позволило не только восстановить потраченные на проект деньги, но и изрядно улучшить дальнейшее финансирование. В первую очередь закупили медицинское оборудование и препараты для операционной. Терапевт Самуил Ефимович Рабинович стал по совместительству заведовать аптекой, в этом ему помогали достаточно симпатичные Дуня и Мария, обучать которых настойчиво рекомендовал "товарищ командир". Особой гордостью были небольшой рентген аппарат и аппарат УЗИ, премудростями работы с которыми освоила Роза, жена хирурга Вениамина Яковлевича Зелинского, в помощники к которой, по указанию Валерий Александровича, были определены достаточно сообразительные девчушки Прасковья с Ильинки и Евдокия с Кузина хутора.

Ежедневно утром и вечером с Андрейков, которые все чаще стали называть "усадьба" в Ильинку, через Кузин хуторок ездила машина, Валера обещал полноценный автобус, но все никак не получалось.

Утолщенную до 15 см с арматурой внутри, тротуарную плитку уложили между деревнями через хутор в две нитки по колее, а так же по всей "усадьбе", население которой здорово увеличилось. Из реквизированных и модернизированных тракторов, в количестве двух штук, для чего несколько раз посещали разборки, образовался моторно-тракторный парк.

Даже не знаю откуда у нас вдруг появилось сразу две водонапорные башни с ветряными насосами, вернее откуда появились — знаю, видел их во Франции, но не ожидал оперативности установки и грандиозности проекта водоснабжения и канализации.

Открылась шнековая маслобойня, с появлением преподавателя стала стабильно работать школа.

Незаметно для меня появился сначала просто дельтаплан, а потом он же но с мотором или это уже другой? Достаточно быстро у нас нашлись и энтузиасты летного дела — пилоты, при чем не один и не два, а сразу человек 7. Механиком— ремонтником я еще подозреваю и создателем всего этого безобразия был Ави Валерий и Иван Давыдин. Как оказалось авиатором в их ней семье был дядя, а его отец был авиа техником. Сам Иван авиатехником и авиатором-любителем. Он неоднократно летал на самолете Morane Saulnier MS-230 ET-2...с дядей Сережей. К стати Виктора Буржуа был связистом. На период выздоровления он по собственному желанию, я так полагаю Валерий Александровича, начал изучать имеющиеся у нас немецкие радиостанции. "Товарищ командир" в помощь ему определил несколько мальчишек. Инструкции для лучшего восприятия были изготовлены на русском и французском языках.

— Пускай учатся. Будут связистами, за одно и французский поучат. В жизни пригодится,— объяснил он свои действия.

День когда Валерий Александрович явил фотоаппарат запомнился многим надолго. Сначала он имел желание просто запечатлеть деревню, но вышло массовое фотографирование. Быстро вокруг собралась детвора. Сфоткал одного, потом другого, появились любопытно-желающие и их пофоткал, а потом начали целенаправленно идти семьями и началось:

— Можно мне вот тут встать?

— Лучше сюда встань,— указывал Валерий,— здесь вид лучше.

— Мне этот вид и....не нужен совсем,— бурчал очередной желающий заиметь свое изображение,— мне что бы я там был нужно,— и сразу начинал улыбаться.

Фотографировались все еще неделю. Сначала в Андрейках, потом на Кузин хуторок выезжали и в Ильинку. По итогам фотосессии у всех без исключения дома появились цветные фотографии в рамочках.

Еще одним новшеством стало выдача сначала всем бойцам спецназа бейджиков с цветной фотографией, а в дальнейшем и всем официальным жителям. Своеобразное удостоверение личности подделать которое в то время было совершенно невозможно.

* * *

— Валерий, я понимаю твоё желание оказать помощь СССР в борьбе с врагом, особенно в начальном периоде, но тащить сюда ораву в сотню человек я тебе не рекомендую. К тому же если вооружить стрелковым оружием мы их сможем, так противотанковыми и противо самолётными средствами — нет, из-за отсутствия таковых. И чем их кормить? Если крупы разной достаточно так мяса точно нет.

— Отец, сюда их тащить я и не планировал. Вот здесь,— он указал на карте,— есть хорошее место в лесу. Вдали от основных дорог, рядом достаточно большой ручей. Если перехватить колону вот здесь, тогда по прямой к месту будущего лагеря километров 10-12. Но по прямой то как раз и не проехать там болото, через которое мы уже разведали и отметили тропу. В объезд километров 20-25 и это еще нужно знать куда ехать, лес ведь большой. Дальше, место открытия перехода я тоже продумал вот здесь, сразу на выходе из ручья. В этом месте он хоть и широкий, но очень мелкий и кусты сразу и от лагеря в 3 километрах. К нам будем водить по надобности, группами человек по 30 на обучение. К тому же специалисты нам нужны, одного Ави уже недостаточно. Кормежка, у нас есть три полевые кухни каждая из которых рассчитана на 100 человек, хотя я полагаю, что освободим человек 80-100. И еще в 2013-14 году в холодильниках прибалтийских стран из-за санкций застряло огромное количество окорочков. Всего один камазовский рефрижераторный полуприцеп "Алка" — холодильник решает все проблемы.

— Уел,— качал головой Александр Николаевич,— будем работать. Но ты же знаешь с какими трудностями приходится сталкиваться если открываешь проход в помещение. Дня три как минимум. Это тебе не в поле, где точность не нужна.

В скорости у нас появились два полуприцепа-рефрижератора "Алка" с бензиновой холодильной установкой которые поставили на колодки, поскольку передвигать их с места на место мы не планировали. Еще через два дня они были заполнены морожеными окорочками и мороженой же рыбой.

* * *

Где то в Белоруссии

Телега, на которой стояла бочка с водой, управляемая военнослужащим вермахта, медленное ехала по дороге. За телегой шла колонна советских военнопленных. Измученные, некоторые раненые и кое как перевязанные, среди множества людей с непокрытой головой и в пилотках, мелькали и командирские фуражки. Шли явно долго, очень долго, как минимум двое — трое суток. Вряд ли их кто кормил, в лучшем случаи позволяли напиться. Было их около 300 человек, а может и больше, сразу и не определишь. Охраняли их кое как с десяток немцев, которые лениво шли по сторонам метрах в 5 от колоны и лишь один был с автоматом, остальные с винтовками. По всей вероятности никто никаких неожиданностей не ожидал. Пленные были уверены, что никто их освобождать не станет, немцы, что никто нападать не будет, а если и сбежит с десяток, так никто их не считал и куда они денутся в глубоком тылу? К тому же многие сдавались сами впечатленные мощью немецкого оружия, храбростью и умением солдат, прозорливостью непобедимых генералов и... в общем это было запуганное стадо, которое не впервой конвоировали от одного пункта сбора в другой, чтобы в результате определить их в лагерь.

Рядовой Андреас Лоренц сидел сзади на телеге с бочкой и безразлично смотрел на пленных русских. Какие же они все таки одинаковые эти пленные, что французы, что югославы, что греки, что эти русские. Идут скопом как бараны на убой. Лоренц в конвойной команде был самым опытным. Он воевал еще во Франции, был в разведывательном взводе и ездил на мотоцикле до случая, когда они поймали офицера лягушатника который поведал начальству, что в зоне их ответственности есть армейские склады и кроме всякого барахла, там большие запасы ГСМ (горюче смазочных материалов), с которым тогда у них были проблемы. Служба тыла просто не успевала за ними, к тому же этот, любитель лягушек поведал, что охрана складов составляет всего один взвод и тот из новобранцев. К тому же они должны выдвинутся на защиту рядом находящегося городка. Вот около этих складов их оперативная группа и нарвалась на засаду в которой погиб их водитель весельчак Феликс Бергман, а сам Андреас почти ничего не помнит. Помнит как затряслась земля, смутно помнит голоса явно не французы разговаривали. Лоренц сам из Рура у них было много французов, что они говорят он не понимает, но их речь от другой он отличить сумеет. Так вот говорили не французы, говорили как не странно звучит — по русски. Русскую речь Андреас слышал у них соседи беженцы с Красной России и как они говорят Лоренц знал и это была точно речь русских... но ему никто не верил, даже побывавший в том бою. Даже боевой командир ефрейтор Эрих Дитрих. Его уверяли, что это были галлюцинации и ничто иное. Ему говорили, что тех кто на них напал потом поймали и уничтожили, а доказательством были фотографии на которой была запечатлена их трагедия, их разбитая колонна и погибшие камрады. А вот спросить для чего французы их раздели было не у кого. Ребята так разозлились, что пленных не брали. Очнулся он тогда после взрыва совершенно голый в одной каске, которую с него не сняли из-за того, что она была окровавлена и простреляна. Он получил скользящее ранение головы и сильную контузию, но выжил. С него потом долго смеялись обзывали "голый Лоренц". Из-за частых головных болей его перевели в конвойную команду и вот он в России конвоирует русских. Телега подскочила на кочке и что то очень сильно толкнуло его в плечо, да так, что он упал на землю и кратковременно потерял сознание. Очнулся он от того, что кто то снимал с него одежду и разговаривали снова на русском, может наваждение?

— Егор смотри это никак тот же, которому ты во Франции каску прострелил... вона и рисунок на плече, крест такой же и поди снова живой, ранен только.

— Точно он. Вот живучий какой скотина... не порядок. Командир узнает — сердится будет и заругает. Добить его Андрюха нужно,— а сам стал оглядываться, не смотрит ли кто в их сторону, не видит ли их оплошность.