Еще Один Человек

-Дедушка, стойте! Стойте, Вам говорю!

Старичок издал какой-то звук, напоминающий скуление или жалобное ворчание, и двинулся к отскочившей назад Даше. А ведь придется бить, подумала она. Топором, и по голове. Вот этого старого человека, пусть и уже мертвого. Маленького, слабого, в затертом пиджачке с орденской планочкой, трениках 'советский спорт' с обвисшими коленями и драных 'дутиках'. Даша медленно, благо и старичок стремительностью не отличался, отступала, глядя на трогательно торчащие из нагрудного кармана расческу, платок в клетку, сложенную вырезку из газеты, с кроссвордом, и карандаш, на орденскую планку, на протянутые к ней, иссохшиеся от старости, корявые руки, без двух пальцев на левой, на висящие на шее старомодные очки в металлической оправе — и понимала — ударить она не сможет. Но и убежать нельзя — в закоулке меж гаражами остался ее груз.

Она подняла топор на уровень груди, и уперлась углом обушка в грудь старичка. Чуть надавила — и довольно легко остановила. На секунду замерев, старичок споро потянулся и обхватил топорище. Э, нет, так не пойдет! Даша резко, впрочем, без особых усилий — видать совсем уж стар и слаб был дедушка — вывернула с проворотом вверх топор, вновь уперлась в грудь качнувшемуся старичку, и толкнула его назад и вбок — на кучу мусора, видно еще с зимы оставшегося. Старичок завалился в груду размокших коробок и там вяло забарахтался. Спешно подхватив груз, Даша рванула на улицу. Пробегая мимо крайнего окна у прохода, она еще раз убедилась, что сделала все правильно — из приоткрытой фрамуги слышался склочный голосок, взывавший 'приехать и забрать наркоманку с топором, бросающуюся на людей'.

А если бы ударила? Еще и от милиции бегать? Ладно, хорошо, что так.

Выбежав, Даша вновь навьючила груз, но топор лишь засунула под висящий на груди рюкзак, не выпуская из руки, да еще проверив, чтоб выдернуть не цепляясь.

Дальнейший путь пролегал по улицам, во дворы не заглядывала, подворотни обходила стороной. Постепенно продвигаясь к намеченному пункту, Даша наблюдала картину, которая все больше убеждала ее — что БЕДА — большая и серьезная. Пробки на больших улицах стояли намертво, хотя пока еще маленькие улицы были пустынны, встретила, заранее перебежав на другую сторону, несколько 'мертвяков'. Увидела в сквере как несколько бритоголовых кожанко-берцовых парней старательно пинают неподвижное тело кого-то темноволосого, в оранжевой жилетке, а буквально за углом, на стоянке еще ворочающегося 'скина' лупцуют арматурой южане с, похоже, ближайшей стройки. Насторожили частые выстрелы, в том направлении, куда она шла. Проскочил мимо милицейский 'козлик', скрипнул тормозами и зажурчал задним ходом, подъехал — но Даша, памятуя наставления тети Клавы, уже сидела за припаркованной за поворотом Вольвой. Патруль постоял секунд десять, фыркнул бензиновым облаком и укатил. Со стороны Смольного раздалась вдруг частая и довольно долгая стрельба, грохнуло несколько глухих взрывов, и в той стороне в небо потянулись черные хвосты дыма.

Однако, подумала Даша. Неужели кто-то пытался прорваться в Смольный? Там серьезная охрана, видно покритиковали. Но кому сейчас потребовалось-то?

Почти на подходе встретились двое, вполне характерного облика, 'патсана'. Завидев ее, целенаправленно двинулись навстречу, чуть расходясь по сторонам. Топор явил себя на свет Божий, выскользнув из-под рюкзачка.

Нет, ну разве можно так ошибаться в людях? Как не совестно.... Ведь два красивых, молодых мужчины хотели просто спросить 'скоко время' или проводить девушку ... а вообще-то им совсем не сюда, а совсем и наоборот, даж на другую сторону улицы. И вообще они спешат, так что извините, но знакомство не состоится. А вы, девушка, что подумали? Фи... надо нам было больно к вам подходить...

Удачно подвернулся уже весьма старательно раскуроченный киоск. Воровато озираясь, Даша подобрала остатки — несколько упаковок одноразовых станков для бритья, несколько упаковок презервативов, маникюрные наборы, упаковки батареек. Всем этим основательно подзабила рюкзак. Среди остатков снейков набрала с десяток пакетиков с вяленным мясом — самое оно. Теперь у рюкзака были забиты и боковые карманы. Невдалеке взвыла сирена, и Даша резво дернула от киоска, успев урвать напоследок упаковку лейкопластыря. Впрочем, никто не кричал 'Руки в гору!', и пистолета разряд так и не настиг — очевидно, не до нее и было. Да, похоже, что сейчас всем станет не до нее — отчего оптимизма совсем не прибавляется. Перебежав улицу, Даша чуть не столкнулась с весьма шустрым 'мертвяком'. Он чуть не сгреб ее своими сильно обглоданными руками, пришлось отскочить за машину, так что мертвец, промахнувшись, упал на капот. Тут же топор точно ударил мертвеца в висок — раздался хруст, и обмякшее тело осталось на капоте. Даша сглотнула, шумно выдохнув пару раз. Ладно, похоже — надо привыкать. Крови, правда, и всего соответствующего было немного, больше на обушке.

Именно на обушке — вспомнились рассказы любителей истории про всякие чеканы, шестоперы и прочие моргенштерны. Острые шипастые наконечники дубин застревали в доспехах, щитах а то и телах врагов — и воины лишались оружия, или даже жизни — если пытались его выдернуть. Оттого и стали популярны бугристые, тупоугольные палицы — они сотрясали и проламывали, но не застревали. А боевые топоры эволюционировали в алебарду — с длинным, выгнутым лезвием — скорее страшная тяжелая сабля на древке, чем топор. Да что говорить — вспомнился один ветеран, рассказывавший, что обычным русским граненым штыком лучше было колоть в живот, так как иначе он мог, пройдя насквозь, застрять в грудной клетке, зажатый ребрами. У того деда так погиб друг, не успевший выдернуть винтовку из заколотого немца.

Вытерев обушок об куртку упокоенного, убирать топор уже не стала. Вскоре попались еще два мертвяка — шли навстречу. Даша обратила внимание — они были не покусаны, а убиты — грудь у каждого разворочена минимум парой пуль. Это наводило на нехорошие мысли. Во-первых, впереди, похоже, всерьез стреляют. Во-вторых.... Выходит — не только укушенный умирает и оживает? Выходит — убитый тоже встает? И тоже опасен? Какая-то дурная мистика, голливудское кино категории 'Г'...

Эти мысли Даша додумывала, уже подходя к Захарьевской, перед тем довольно легко, больше для тренировки моральной, оприходовав и старательно осмотрев мертвецов. Проскочила забитый намертво проспект Чернышевского — отметив в паре машин неподвижно сидящих мертвецов.

Добежав до входа в подвальчик, Даша встретила ребят из магазина. Они больше всего напоминали белых охотников, отправляющихся в джунгли — увешанные рюкзаками, сумками, оружием.

— Привет.

— О, привет-привет. Только мы сегодня уже закрылись.

— Да я вижу. Похоже, совсем на ближайшие дни? Уже в курсе что происходит?

— Да, в курсе — и парни наперебой стали рассказывать новости и общую обстановку. Что, собственно, было неудивительно — не обладая особой красотой, Даша отлично умела делать наивно-глупые, преданно-щенячьи глазки, и смотреть на рассказчика, чуть приоткрыв рот, что молодые парни при ее посещениях даже покупателей отходили обслуживать неохотно. Вот и сейчас ребята старательно рассказывали, как оно все устроено.

— А ты чего с топором? — спросил один из парней.

Ну, надо набирать очки. Тем более вышел, точнее, выполз старшой, пыхтя под грузом сумок и рюкзаков, брякая стволами.

— А у меня-то, не как у вас, другого оружия нету. Как же мне, маленькой девушке, защититься-то?

— Ну, — чуть ли не хором распустили перья парни — че там, топором-то...

— Ага — скромно сказала Даша. Всего четырех и смогла, так больше — как увижу, так в сторонку и обойду.

— Ч-четырех? Сама? Топором? Этим, что-ли? — похоже, такого они не ожидали.

— Конечно, этим. Почти сама — одному милиционер в грудь выстрелил, а я добила. Они, знаете ли — от пуль тоже умирают — только если в голову, а так нет.

— Иди ты...

— А сам попробуй — Даша кивнула на бредущего к ним мертвяка — худую пожилую тетку, с обглоданным лицом.

Парни немного побледнели — похоже, они впервые увидели довольно близко живого мертвяка. Они нерешительно зашевелили стволами охотничьих самозарядок, оглядываясь на вышедшего с приямка старшого.

— От ведь, точно — упырь... Да, смотри — точно же мертвая...Ох, епть!...

— Ну, не хотите? Тогда я сама — решив по максимуму использовать ситуацию, двинулась вперед Даша. В конце концов — ей сейчас надо поставить себя так, чтобы эти парни хоть немного помогли ей.

— Не надо, девушка, и так верим — подал голос старшой — Дайте-ка мы попробуем. Миша — в грудь ее, давай картечью.

— Дак... а если... ну, в общем..

— Не ссы, сейчас, похоже, будет уже не до того. Не разводите сопли, ребята — и без того все УЖЕ очень и очень плохо. Огонь!

Бахнул выстрел, двенадцатый калибр разворотил картечью грудь упыря, словно вывернув наизнанку. Упырь отлетел на пару метров, упав на спину.... И спустя несколько секунд, заскреб пальцами по асфальту, садясь, потом перевалился на бок, встал на четвереньки.... И вот он (она? оно?) снова идет к ним.

— Мда. Миша, можешь ссаться — она конечно мертвая, и тебя не посадят, но картечь в грудь ее не волнует. Так что лучше бы тебя посадили. В общем, все верно, как и говорили. Есть от чего ссаться. Попробуем в голову.

Старшой достал из кобуры спортивный малокалиберный Вальтер, и почти не целясь, тычком выстрелил с десяти метров в ковыляющего упыря. После охотничьего двенадцатого — нарезной двадцать второй калибр щелкнул несерьезно, но над левым глазом мертвяка, практически сразу потухшим и ставшим мертвым, возникло входное отверстие. Упырь, словно выдернули из него стержень, обмяк и завалился мешком.

— От так.

— Ловко — искренне сказала Даша. И задала дурацкий вопрос — А вы магазин совсем закрыли?

— Гм... ну, в общем-то...

Пришлось вновь захлопать ресницами, преданно глядя снизу вверх. Недостаток мозгов надо компенсировать обаянием.

— А я отовариться хотела...

— Ну.... А чем? Разрешение, что ли, получили наконец?

— Нет.... Но думала шокер прикупить... может, вы мне так, без чека? Мне очень надо...

-Да, понимаете ли... тут такое дело... В общем — все это, вместе с прочим — мы уже закрыли, и весьма старательно. По всему — это надолго, ну а потом помучаемся. Сейчас нереально уже доставать — мы все эти хулиганские штучки типа резинострелов и шокеров распихали по сейфам и позакрывали. Не получится ничего. А у нас только самое ценное — не в плане дорогое, но самое ходовое оружие и патроны, и так взяли сверх всякой меры, сами видите. Но оружие я вам так просто не продам, уж извините. Тем более что утром товарищ из органов звонил — пришло указание изъять временно у населения охотничье оружие. Правда, выполнять уже никто не стал. На Сампсониевский в 'Защиту' прислали с Галерной факс — запретили продавать оружие и патроны до особого распоряжения. Нам, правда, не было. Но тем не менее.

— Что же мне делать? — Даше не пришлось наигрывать — и так получилось очень разочарованно, почти жалобно.

— А вы куда путь держите? Может — нам по пути?

— Мне... мне домой. На тот берег, для начала, на Выборгскую сторону.

— Ну, так и нам! Нам надо до Петровского форта добраться, знаете такой? Вооот, вот мы туда и потащимся — причем пешком, со всем добром — машиной — сами видите... Еще ФСБ Литейный перекрыли, загородились вокруг Большого Дома. Кстати — сначала туда попробуем — сдадим часть под отчет, да может ключи от магазина. Все же — их касается, так или иначе. Ну, идете с нами?

— ...Иду.

А что, собственно, остается делать?

Насколько быстро смогли — двинулись в сторону Литейного. На той стороне Большого Дома слышалась частая стрельба, но на Захарьевской было относительно тихо — разве что во дворе санчасти слышались выстрелы. Судя по обилию довольно беспорядочно стоящих карет 'Скорой помощи' — тут явно накосячили, привозя 'умерших'.

Да, точно — из арки, по той стороне что они шли, им навстречу выскочил шустрый 'упырь', как решила для себя прозвать ходячих мертвецов Даша. Это, судя по одежде, был или санитар, или врач (в таких тонкостях Даша не разбиралась) со 'Скорой'. Впрочем, слуга гуманнейшей профессии выглядел не лучшим образом — руки изгрызены, а грудь и подбородок перепачканы кровью. И он был очень шустрый — не как покойный Петрович, но почти не отличался от человека.

Ормаговские замешкались, бросая сумки и хватаясь за ружья. Даша же, даже с каким-то азартом встретила упыря обушком, добавив для верности. Отскочила в сторону — парни уже поднимали стволы.

— Все, не тратьте патроны. Разве контрольный.

— Ого... — присвистнул кто-то. Старшой, неопределенно хмыкнув, дал из Вальтера контрольный. Хмыкнул еще раз, обернулся к парням — Что, ребятки, похоже, мы расслабили ягодицы рановато. Оружие держать под рукой, прикрывать друг друга — и главное — своих не задевать. До тридцати процентов потерь в городе — от своего огня.

Двинулись снова, уже осторожнее. Даша благоразумно перешла в арьергард — хватит, напонтовалась. Да и попасть под картечь не хотелось — парни, конечно, оружие держать умеют, но зачем рисковать? А так — сзади присмотрит, тоже польза.

Она обратила внимание на пару трупов в подворотне — похоже, бывший эскулап на них и отъелся — они были обглоданы до костей. И оба, судя по остаткам одежды — были застрелены. В грудь и, очевидно — упокоены — в голову. Причем, судя по следам — упырь их сюда притащил. Странно, они же тупые совсем... Или не совсем? Чуть поодаль Даша увидела еще один труп, с растекшейся из-под остатков головы темной лужей — и рядом явно упокоенный упырь. Что-то это все нравилось ей меньше и меньше. Вспомнилась пара простреленных на пути сюда. Она хотела было сказать об этом старшому, но постеснялась — все же она женщина, совершенно посторонняя... Будет выглядеть некрасиво. Но как-то нехорошо вокруг.

Похоже, старшой пришел, по своим каким-то поводам к такому же выводу. Он дал команду остановиться за крайними машинами — дальше все припаркованные машины были сметены в кучу, перегородившую поодаль улицу. Наверное, строительной техникой или БТРом поработали, решила Даша. Старшой стал вызывать кого-то по мобильному, но безуспешно. Тогда он налегке, без сумок, и отдав оружие ребятам, вышел из-за машин и громко крикнул:

— Эгей! — и тут же отшатнулся назад.

На месте, где он стоял, вдруг что-то полезло из асфальта и из стены дома, разбрасывая крошку, и куски штукатурки, плюясь фонтанчиками пыли. Старшой, пригнувшись нырнул за машину, хватая сумки заорал:

— Ходу!!! — толкая остолбеневших ребят.

Даша замерла в ступоре, не понимая, что происходит. Вдруг машина, от которой отскочили парни взорвалась, осколками стекол и облачками краски, полетело что-то в сторону. Хлопнули колеса, качнув корпус, и машина стала оседать. Даша увидела, что все, пригибаясь, а то и ползком, стремятся убраться подальше, и так и не понимая, что происходит, присела на корточки за второй машиной. Она хотела было спросить — что это такое? — но тут сверху, над ее головой лопнуло стекло, осыпав крошкой, и крыло авто, у которого она присела, мелко завибрировало. А потом прямо перед ее глазами в металле возникло несколько маленьких дырочек. Вдруг кто-то с силой рванул ее за 'сумку', повалив на асфальт, в который она и впечаталась щекой. Со злости оглянулась, прикидывая, что бы, как минимум, сказать грубияну, если не удастся дотянуться — но сзади ее никого не было. Недоумевая, повернула голову — и увидела, как борт машины украшается группами одинаковых, аккуратных дырочек, окруженных сколами краски.