Сашка с Закиралем дали Саркату задание, а сами, в соседней комнате, где я наслаждалась чтением книги, которую притащила с Земли, создавали новую сеть, способную отслеживать открывающиеся межмировые порталы.
Несмотря на свою увлеченность приключениями очередной команды светлых, собирающихся разделаться с правителем темных, первой неладное почувствовала именно я. Сначала я ощутила отголосок Пустоты, но... это было понятно. Пустота, как основа Хаоса в магии даймонов, не вызвала тревоги, но заставила зацепиться за смутное предчувствие, что что-то здесь не так.
Но расположившиеся на моих глазах двое вели себя спокойно и я посчитала, что причиной моих сомнений стали ощущения, которые передавал мне устроившийся на коленях тарагор. Из всех носителей Хаоса он радушно относился лишь к моему будущему мужу, так что вполне мог реагировать так на второго даймона.
Через мгновение я была вынуждена отложить книгу в сторонку и, проведя по гребню встревоженного питомца, скинуть с пальцев поисковое заклинание, наткнувшись на вопросительный взгляд Закираля.
Когда я последней (потому что сначала жених, а потом и Сашка оттолкнул меня за свою спину), ворвалась в комнату, там никого не было. Лишь в центре словно присыпанного пеплом ковра, скручивалась в тонкий жгут леденящая душу воронка.
— Я ж ему сказал не замыкать заклинание на руну смерти... — раненым сарусом взревел Сашка.
И все, что последовало дальше, явно не предназначалось для слуха таких утонченных барышень, как я.
Но на это никто из застывшей парочки и, влетевших в комнату Радмира и Тамираса, не обратил внимания.
Как вытаскивали застрявшего на грани Сарката, какие фразы использовали для того, чтобы объяснить, что не стоит делать того, чего настойчиво просят не делать — вспоминать без истерического хохота было нельзя. Не говоря уже про выражение лица Сашки, когда он тряс более могучего по сравнению с ним даймона за грудки, кляня себя за то, что связался в этой бестолочью.
И я уже просто видела, что сегодня ночью будет вытворять эта компания, в которую они приняли и названного бестолковым ученика, когда в комнату зашла мама и, не пытаясь скрыть улыбку при виде нас, но пряча взгляд, в котором была тревога, попросила нас проследовать в малый зал.
Лицо Асии, выглядевшее до этого болезненно бесстрастным, неожиданно стало спокойным.
— Я рада, что это будешь ты.
Нас разделял всего шаг. И я чувствовала их напряжение и желание оказаться рядом, несмотря на то, что между ними не было доверия друг к другу.
Я осторожно выскользнула из кольца рук Закираля, надеясь, что мой намек будет достаточно прозрачен, чтобы он сделал то, что было лишь делом времени.
Жрица, отметив это, как-то легко улыбнулась.
Наши глаза: мои и мамины, были влажными. Наша семья становилась больше и нас связывало то, что должно быть в каждой семье — мы были единым целым.
— И я рада, что у него есть ты. — Я пропустила тот момент, когда она осторожно, словно боясь поранить, коснулась моего плеча.
Накал чувств был слишком сильным и мне оставалось лишь радоваться тому, что Рае, ощутив мое смятение, заметила, открывая дверь:
— Нас ждут.
Малый зал встретил нас суровыми лицами правителей, осознающих более чем мы, что должно будет произойти в их присутствии. Нельзя сказать, что и мы этого не понимали, но... Не знаю, как Закираля, но меня продолжало преследовать ощущение нереальности того, что творилось вокруг. И единственным, в чем я не сомневалась — было мое чувство, на которое он отвечал мне.
Мы вчетвером: Закираль, Асия, мама и я, прошли по выстроенному гвардейцами отца в центре зала коридору туда, где в одиночестве стояла варидэ, даже на фоне чуждо-красивой жрицы кажущаяся не существом из крови и плоти, а нереальным видением.
Ее взгляд коснулся внука и лицо, похожее на застывшую ледяную скульптуру, искрящуюся в ярких солнечных лучах, смягчилось и стало живым.
— Я, варидэ Атама, — начала она, даже не дождавшись, когда в зале воцарится полная тишина, — пользуясь своим правом решать, словом и властью, отрешаю своего сына Вилдора от чести и долга и лишаю его права вести мир Дарианы по предначертанному ему пути. И пусть все присутствующие здесь станут свидетелями моих слов и воли.
— Да не покинет Дариану Изначальный Хаос во время безвластия. — Асия опустилась на колено и склонила голову.
Принимая и скорбя. Ее склонившаяся фигура, с упавшими на белый мрамор черными волосами, усыпанными серебяными искрами, отозвавлась во мне чувством потери. Странным предчувствием, верить в которое мне не хотелось.
— Да прибудет с Дарианой честь и долг в ожидании прихода нового правителя. — Коммандер Саркат вышел из-за плеча стоящего поодаль Александра и приклонил колено рядом с жрицей.
И по тому, как еще мягче стало лицо варидэ, было ясно, что он сделал то, на что она надеялась, но до конца не верила.
— Да примет власть достойнейший. — В два голоса одновременно произнесли, появившийся словно ниоткуда, Карим и мама. И также опустились на колено.
— Да примет власть достойнейший, — повторила вслед за ними варидэ и, сделав шаг навстречу, остановилась напротив Закираля. — Я, варидэ Атама, пользуясь своим последним правом решать, словом и властью, возлагаю честь и долг, Кодекс чести Дарианы, право вести наш мир по предначертанному ему пути на своего внука, алтара Закираля. И да будет моя воля нерушима, а мое решение незыблемо. И да будет смерть или отступничество одного, началом для другого.
И только в этот миг я поняла то, что пряча взгляд скрывал от меня жених, говоря, что обряд — это не конец. И, что согласиться на власть, еще не значит, принять ее.
И совершенно иной смысл обрели слова Аарона, когда он бросил, словно вскользь, что власть не дают — ее берут. И Закиралю рано или поздно придется это сделать. Придется встретиться с Вилдором лицом к лицу, глаза в глаза. И у этой встречи могло быть лишь два итога, каждый из которых был связан с болью и потерей.
Но для того, чтобы это произошло, должно пройти еще много дней, в каждом из которых нас ждут встречи и разлуки, любовь и предательство, смертельная опасность и... в это очень хотелось верить — победа.
— Я прошу вас, варидэ Атама, по праву решать, которое считаю для вас незыблемым, признать мою невесту, принцессу Таши Арх'Онт, моей женой и соправительницей Дарианы.
Мне еще не удалось опомниться от того, с каким изяществом Закираль выскользнул из возможной ловушки, — признав его новым ялтаром, варидэ лишалась своего права решать и могла лишь советовать, — как пришлось, скрывая волнение, встать рядом с ним. Ощутив, насколько близко теперь то, что казалось таким далеким.
— Я, варидэ Атама, принимая незыблемое право решать, признаю принцессу Таши Арх'Онт, женой ялтара Закираля, правителя Дарианы. И да прибудет Изначальный Хаос с ялтариллой Таши, сопровительницей Дарианы.
Не таким я видела этот день. Но я была рада, что он наступил, соединяя не только наши сердца, но и два мира. Пусть и знали об этом лишь немногие.
Счастливые слезы мамы, которые она даже не пыталась скрыть; взгляд отца, в котором слились надежда и опасение; наши сердца, звучащие в унисон и единым ритмом отбивающие начало новой жизни, — все это было для меня более желанным, чем напыщенные ритуалы.
Потому что мы... были вместе. И это было... навсегда.
Лера Д'Тар
Заставив меня буквально упасть на руки подскочившего ко мне тера известием о том, что Олейор дал клятву правителя, Вилдор на этом не остановился. Проверив мою защиту он, с легкой насмешкой в голосе, предложил сразиться с ним.
Моя попытка отказаться была пресечена быстро и довольно-таки жестко. Я не заметила, как он оказался рядом с Сэнаром и кинжал, который он сжимал в ладони, касался ткани его лицевого платка, давая понять, что мне лучше ему не перечить. Но одной демонстрации ему показалось мало, и Вилдор с сарказмом, к которому примешивалась брезгливость, небрежно бросил, не сводя с меня похожих на черную бездну глаз:
— Я не намерен делать вашу жизнь здесь, принцесса, тяжелее, чем это необходимо. В моих планах в отношении вас нет действий, которые мне самому кажутся неприемлемыми. И я хотел бы просить вас, не перечить мне в том, что не является принципиальным. Иначе я буду вынужден лишить вас всего, что у вас осталось.
Его слова не были столь однозначными, как сама ситуация, которая их вызвала. И если с подтекстом у меня возникало множество вопросов, то и дальше настаивать на своем нежелании с ним сразиться, я больше не собиралась. Лишь коротко кивнула и прошла к центру площадки, умоляя судьбу быть ко мне благосклонной и лишить меня сил раньше, чем я перестану контролировать свою ярость.
И она услышала мои мольбы, хоть и исполнила просьбу в своей манере.
Наши бои с ялтаром были скоротечными. Мы успевали обменяться парой-тройкой атак и... зафиксированные защитой раны не позволяли относить меня к разряду живых. Но, вопреки моей надежде на то, что после очередного моего поражения он, получив удовлетворение от победы, избавит меня от своего присутствия, этого не происходило. Одновременно огорчая меня и... радуя. Он был очень хорошим бойцом и не менее великолепным наставником, вытягивая из меня все, на что я была способна.
Остановился он лишь тогда, когда во время очередной схватки я, запутавшись в ослабевших ногах, упала на землю и уже не смогла подняться. И это обещало мне пусть и не спокойный сон, так хотя бы забытье. Чего, как мне показалось, он и добивался.
Наступившее утро было ранним и несмотря на то, что моего пробуждения ожидал талтар Маргилу, не радостным. Ведь поводом для его визита послужила не потребность меня увидеть, а необходимость, как главы одной из самых влиятельных ветвей Дарианы и члена овета, сопроводить меня на бой Вилдора с желающим оспорить его право на меня. И этим соперником был... Пусть я и не отдавала отчета в причинах этой уверенности, но то, что Яланир бросит отцу вызов первым, я почти не сомневалась.
Платье, которое мне принесли ради такого случая, уже относилось к разряду ритуальных — победа претендента считалась одновременно и помолвкой. Так что я, уже будучи женой, не переставала быть невестой, но могла поменять жениха.
И эта мысль вызвала бы у меня усмешку, если бы не была горькой.
Серебряная ткань, с узорами, похожими на те, что я видела на теле ялтара, льнула к моему телу, мягко обволакивая его, но не стесняя движений. И пусть я не сомневалась, кто выйдет победителем из этой схватки, вероятность иного исхода все-таки существовала. Тем более что мне довелось видеть, как двигается Яланир, и ощущать исходящую от него опасность.
Мое сопровождение, когда мы шли к амфитеатру, в котором проводились схватки за право сильного, не отличалось от обычного: Сэнар, шестерка охраны с моим знакомцем, взгляд которого уже давно перестал при виде меня быть бесстрастным и отец Ярангира. На мой безмолвный вопрос: 'Что мне грозит?', — он лишь едва ощутимо качнул головой. И хотя я расшифровала этот жест, как 'Ничего', покоя в моей душе не прибавилось.
Последний переход вывел нас прямо на площадку, единственным украшением которой было предназначенное, похоже для меня, кресло, выглядевшее, весьма символично: обивка глубокого черного цвета должна была оттенять серебро ткани и золото моих волос, когда я опущусь в него.
Я бросила быстрый взгляд вокруг, ловя себя на воспоминании о ночи Большого приема в мою честь. И хотя внешне тот зал с устремленными ввысь колоннами и этот, уходящий вниз сужающимися кольцами, внутри которых и располагалось арена, не были похожи друг на друга, но царившая здесь атмосфера очень напоминала ту.
Тягучее возбуждение, жажда крови и обладания. И запах смерти, щекочущий ноздри.
При моем появлении все присутствующие талтары встали, приветствуя меня. И пусть ни в одном взгляде, обращенном ко мне, я не заметила похоти, ощущение от того, как они меня оценивали, было неприятным. И мне оставалось лишь радоваться тому, что длилось это совсем недолго: в центр круга вышли двое, вызвав прокатившийся гулким эхом по зданию рокот.
— Поклонитесь ялтару, — шепнул мне стоящий рядом со мной Маргилу.
И в этот момент Вилдор, ответив наклоном головы своим подданным, обернулся в мою сторону.
Мы склонились одновременно. Я — в низком реверансе, не сводя с него взгляда, он — более почтительно опустив голову. Мне трудно сказать, что выражали его глаза (он был довольно далеко от меня), но его мягкое внимание было болезненным и тревожным, и в нем чувствовалось так не вяжущееся с его образом смятение.
Но это длилось всего лишь короткое мгновение. И когда он повернулся, отвечая на приветствие сына, это был тот ялтар, которого я знала.
— Талтар Яланир, — голос Маргилу, раздавшийся в воцарившейся, как только я вернулась в кресло, тишине, был бесстрастен. А вот взгляд, который он бросил на него — презрительным. Похоже, мой родич не испытывал к сыну своего правителя теплых чувств, — Вы продолжаете настаивать на вызове ялтару Вилдору?
— Да.
Его ответ был короток и четок. И этот голос мало напоминал тот, который я слышала во время единственного совместного ужина.
— Вы готовы сразиться за право назвать своей невестой принцессу Леру Д'Тар?
— Да. — Его взгляд скользнул ко мне. И в нем была та же твердость, что и у его отца.
И лишь одного я не могла понять: почему именно мне довелось встать между ними? Или, благодаря мне проявилась та, скрытая от чужих глаз пропасть, что уже отдалила их друга от друга? И настолько ли неизвестным было это противостояние, раз Маргилу не счел необходимым скрыть от меня отношение к Яланиру?
Одни вопросы. И нет уверенности в том, что ответы на них помогут мне хоть в чем-то разобраться.
— Вы готовы отдаться на волю судьбы и случая?
Еще одно 'да', и уже ничто не сможет изменить происходящего. И оно звучит. Все также твердо и спокойно.
— Да.
Два воина подошли к ялтару и его сыну, неся на вытянутых руках укрытые черной тканью мечи. Вилдор сделал короткий жест, предлагая Яланиру выбрать первому. И когда тот, без каких либо колебаний, шагнул к стоящему ближе к нему даймону, ялтар протянул руку к другому. Два лезвия почти одновременно взметнулись к небу, и яркое солнце заиграло на них, разбрасывая искрящиеся лучи. И даже с моего места было видно, насколько хороши были эти двуручники.
Пока я не сводила глаз с оружия, в центре арены появились еще двое, и опять ткань скрывала то, что они держали в руках. И снова быстрый выбор и пара кинжалов исчезла за голенищами высоких сапог.
— Четыре боя. — Голос Маргилу раздался неожиданно, заставив меня вздрогнуть. Но когда я вскинула на него удивленный взгляд, не сразу уловив смысл сказанного, он ответил мне то, что заставило мое сердце бешено биться. — Сразу после совета четверо бросили ему вызов. Пришлось тянуть жребий, хотя сам ялтар изъявил желание драться со всеми одновременно.
— И лишь один из них может рассчитывать на милость. И то лишь потому, что ему придется отправиться на Лилею. — Я не заметила, когда Сэнар появился за моей спиной: после того, как мы вышли из перехода, он так и остался стоять у портального контура.
