Хордыш Кам

Когда с угощениями было покончено, и дети, под присмотром Красавы отправились в специально переоборудованный для их игр зал, Первуша и его старшая невестка Эмра приступили к "допросу". (Эмра— тридцати пяти, или сорока летняя брюнетка, с заметной проседью в волосах, которые были собраны на затылке в крупную копну.) Все их вопросы и пожелания сводились к тому, что всему семейству, необходимо как можно скорее отправиться на выселки. Вот только Кам, на несколько секунд задумался, после чего, неожиданно перебил их рассуждения по поводу дальнейших планов.

— Первуша, друг мой, дозволь мне, тебя прервать. Спасибо. Ответь. Ты знаешь, что в твоих выселках появились незваные гости?

— Какие такие гости? — удивлённо поинтересовался старший Бортник. — Не ждём мы никого.

— В твоём селении, сейчас хозяйничают четверо вооружённых молодых мужчин, все они, одеты в поношенную военную форму твоего государства, правда, без каких-либо опознавательных знаков. — и, уже обращаясь ко всем. — Хотите их увидеть?

— А мы успеем туда добраться то? Вдруг они, окаянные, напакостив, к тому времени уйдут. Расстояние то, между нами, поди огромное, мы точно не поспеем их застать. — вновь говоря за всех, поинтересовался не на шутку встревоженный этой новостью Первуша. — Коль начнут нас грабить, это ничто, не такая уж это беда. Имущество то мы новое наживём, даже дома отстроим. А вот если они в поисках спрятанных богатств могилки вскроют, ... то беда. Эх, не по-людски это, осквернять захоронения да ноне времена настали такие ... Боязно.

— Я вам могу их показать. Если хотите этого. Вдруг там есть ваши хорошие знакомые? И вам нечего бояться.

— А как это показать? — не унимался бородач. — Разве так можно?

— Почему бы и нет. Смотрите.

Видимо к этому моменту, психолептики прекратили подавлять эмоциональное напряжение гостей и реакция на "чудо", не заставила себя ждать. Увидев, как на одной из стен появилось изображение снимаемых с высоты птичьего полёта выселок, всё семейство, как по команде вздрогнуло. Вмиг побагровевший Первуша, быстро осенил себя каким-то незнакомым Каму жестом, и не отрываясь от "живой картинки", начал чего-то тихо шептать. Побледневшая Красава, секунды через три, потеряв сознание, медленно "стекла" по креслу на пол. Парочка её родственниц, чьи лица покраснели и одновременно пошли белыми пятнами, зажмурили глаза. Казалось, они боялись не то, что пошевелиться, но и дышать. А не ожидавший подобной реакции Хордыш, мысленно ругая себя за то, что расслабился, и не подумал о возможном футурошоке. Поэтому, он нарочито спокойным голосом заговорил: "Успокойтесь, всё хорошо и нет никакой опасности. Я же вам говорил, что прилетел к вам издалека, и наша техника, позволяет наблюдать за кем-то, или чем-то издалека. Там, над Бортью, сейчас, в режиме невидимости летает мой разведчик, которого я специально оставил для наблюдения за вашим селением. Я уверен, что нельзя оставлять ваши дома без присмотра".

Всё равно, обойтись без помощи аптечек не удалось, так как гостей, кроме бородача, и лежащей в обмороке Красавы, начала "бить" мелкая нервная дрожь. Благо, ещё не активированные нейросети и управляемые ею наниты, хоть как-то, но пытались справиться со своей задачей, пусть Хордышу всё равно пришлось подходить к каждому человеку с аптечкой. (Не активированная нейросеть, функционирует на десять процентов от своих минимальных возможностей, поэтому, почти бесполезна.)

Глава 8

К моменту, когда всё нормализовалось — лекарство подействовало на людей и у них прошёл шок, ситуация только усугубилась. Дело в том, что дрон-разведчик, тот самый, что кружил над Бортью, неожиданно прислал на нейросеть Каму тревожное сообщение, и прервав передачу снимаемой им "картинки", устремился в противоположном направлении от базы. Вернее сказать, он, полетел почти противоположным от ЗЭБ-1 курсом, одновременно снижая высоту. Менее чем через минуту, воспользовавшись небольшой прогалиной, беспилотник скрылся в лесу, где, резко сбросив скорость, немного поплутал и спрятался под лапником огромной сосны.

Сам Кам, прочитав в послании дрона, что над их районом леса упрямо кружат разведывательные аппараты чужаков, решил отказаться от ранее спланированного выхода всем семейством и подумать, как ему действовать дальше. Ведь эти сволочи, не просто прочёсывали поверхность планеты, они, активно сканировали её поверхность. (Для удобства дальнейшего повествования, обозначим планету Землёй. Тем более, в переводе на русский, так она и называется.) Решив не посвящать Бортников в свои трудности, старлей просто оповестил их о том, что в силу обстоятельств, к выселкам отправляется только он и Первуша. Для этого, они, оба, переоденутся военную форму их армии, так же без опознавательных знаков и вооружатся соответствующим оружием, плюс, модернизированными, почти бесшумными револьверами. Все возражения о том, что без них идти в Борти неправильно, он тут же отверг, используя как весомый аргумент то, что самое главное, с детьми кто-то должен остаться, да и присутствие в этом выходе женщин, будет только во вред. Ведь предстоит не просто контакт с чужаками, а вероятный конфликт с вооружёнными людьми, и переживания из-за вероятности ранения или смерти родственниц, будут только отвлекать Первушу. Впрочем, бородач, согласился с тем, что рисковать женщинами не стоит, при этом, на отрез отказался переодеваться, и настоял на своём.

Через полчаса, оба мужчины, катились на вагонетке по туннелю запасного выхода. Проехала эта пара не так уж и долго, зато, из замаскированного выхода, Кам и Первуша вышли возле дороги, шагая по которой, они, через час свернули в лес, а ещё через пятнадцать, или двенадцать минут, оказались возле нужного селения. Здесь, Бортник удивил Хордыша, выведя их на неприметную тропинку, и начав по ней двигаться совершенно бесшумно. Вот так, неспешно, старлей и его соратник, пробрались к околице. Отсюда, было прекрасно видно, как незваные гости, не учиняя разгром, хозяйничают не только во дворах, но и в домах. Пришлых солдат, было намного больше, чем отрапортовал разведчик. Двое из них, деловито кололи заготовленные на зиму дрова. Один служивый, босой и с голым торсом, носил их в баньку, которая, судя по струящемуся из трубы лёгкому дымку, и еле приметному мареву, была готова. Трое парней, возились возле кухни, взгромоздив на плиту самый большой котёл, из имеющихся в хозяйстве Первуши. А ещё, во всех трёх дворах, на всех растянутых для сушки белья верёвках, весела выстиранная солдатская форма.

— Кам, — еле слышно зашептал Первуша, — я сейчас отползу немного назад, там встану, и открыто направлюсь к своему дому.

— Ты что, Первуша? Сдурел?

— Видишь, они не бесчинствуют, значит не какие-то там отморозки и стрелять без предупреждения не будут. Да и в моём доме, в рамке, что на стене, висят фото всех моих родичей, и я там есть. Так что, мне не придётся доказывать своё право на владение подворьем.

— Вдруг они решат, будто ты их можешь выгнать, или потребовать компенсацию за то, что они съели и ещё как употребили.

— Не по-людски ты говоришь, иноземец. Нельзя отказывать путникам, нуждающимся в крове и еде. Тем более, они солдаты, они за нас кровь проливали.

Более не желая спорить, Бортник, оставив винтовку и револьвер рядом со старлеем, сделал всё так как он хотел, только вышел из леса метрах в шести, правее. Его сразу же заметили несколько человек, те, при ком было оружие, взяли хозяина выселок на прицел. Правда, никто так и не сделал рокового выстрела. А Первуша остановился, затем, подняв руки вверх, показывая, что в них ничего нет, начал громко говорить, что он живёт в этом селении, и против гостей ничего не имеет. Немного погодя, из центральной избы, вышел чисто выбритый мужчина, с наголо обритой головой и направился навстречу главы выселок. Подойдя, он, первым слегка склонил голову в приветствии, и начал о чём-то беседовать. Было видно, что разговор протекает мирно, даже лысый военный, одетый в выцветший, заштопанный на груди, но выстиранный и аккуратно выглаженный мундир, слегка расслабился. Увидеть, что происходило дальше Каму не было суждено. В последний момент, старлею показалось что сзади что-то не то тихо хрустнуло, не то ещё как-то шумнуло, но через мгновенье, на него свалилось что-то тяжёлое. Одновременно с этим, в голове сверкнула непонятная вспышка света, причинив сильную боль, которая быстро сменилась тьмой безвременья. Как связали за спиной руки, лишившийся сознания пилот не чувствовал, как не мог наблюдать, когда незнакомец, кивнул своему товарищу, да взвалил не подающую признаков жизни тушку пленника на плечи. Далее, облачённый в пятнистый камуфляж вояка, неспешно побрёл со своею "добычей" в селение. А оставшийся в подлеске боец, прибрав трофейное оружие, внимательно осмотрелся, после чего, немного отойдя от тропы, притаился, растворившись в густой тени хорошо замаскированной лёжки.

Очнулся Кам со связанными за спиной руками, лежащим посреди какой-то большой комнаты бревенчатого дома, на полу и мокрым. Голова жутко болела, вернее сказать, в ней "поселилась" болезненная пульсация. О том, как сильно "раскалывался" затылок, куда не так давно пришёлся сильнейший удар, можно не упоминать. Как это ни странно, вопреки ожиданиям, голова не кружилась, не поташнивало, а о светобоязни и прочих сопутствующих симптомах, судить было невозможно. (О том, что Камом недавно было получено сотрясение мозга, косвенно намекали лишь пульсирующая боль и длительная потеря сознания.) За относительно быструю, пусть не полную ликвидацию последствий того подлого удара, Хордыш, должен был благодарить свою нейросеть и нанитов, которые, в меру своих скромных возможностей, боролись за поддержание жизни и здоровья своего носителя.

— Видишь, Первуша, жив твой друган. — на удивление чётко услышал Кам чужой голос. — Вон как, водичка колодезная людей оживляет. Он как зашевелился, гадёныш.

— И что с того? Всё равно, когда всё что вам надобно выпытаете, порешите нас. — отвечал Бортник невнятно, как будто, даже слегка шепелявя.

— Может быть да — порешим. А быть может и нет. Всё зависит только от тебя и твоей сговорчивости.

— Дал бы ты нам сразу всё, что мы просим, борода, мы бы тебя и пальцем не тронули. — простуженно прогундосил кто-то третий, судя по звуку, стоявший, или, сидевший рядом с Первушей. — Видишь, мы даже у тебя в хате ничего не перевернули. Мы, понимаешь, за тебя и твоих баб, свою кровь на фронте проливали, пока ты с ними в лесном домике отсиживался. Кстати, где ты их спрятал?

При последних словах, послышался звук какого-то шлепка. На что, Бортник, зло прорычав, возмущённо ответил:

— Вижу, как вы воевать умеете. Вначале, угрожая своим оружием связали. А опосля того, когда я вам и ответить то не мог, вы, такие смелые, стали кулаки распускать.

— А что ты хотел? Времена такие. Вон, ты к нам тоже не безоружным пришёл. И вооружённого другана в подлеске оставил. А пистоли у вас какие-то чудные, мы, в войсках, подобные даже не видели.

— Я, идя к вам на переговоры, своё оружие в лесу оставил.

— Вот и наш командир, к тебе, без своего револьвера вышел. Слышь, ты, мил человек? Достал уже нас своими ...

— Заглохни, Трума. — тихо, но тоном, не терпящим возражений, приказал лысый командир. — Господин Бортник, всё понял, и не против указать нам, где расположена делянка, на которой мы сможем устроить нашу базу. Да и не откажется снабжать нас всем необходимым. Ведь я правду говорю? Первуша.

— Ой, не так ты наше знакомство начал, Контей. И после такой "ласковой" встречи, ты думаешь, что я тебе буду помогать?

— Ещё как будешь. — ответил лысый мужчина, кивнув в сторону Кама, который в этот момент, приподняв голову, пытался осмотреться. — Зря мы что ли твоего друга в живых оставили, и водой отливали? Вон как зашевелился, оживает, прямо на глазах. И это несмотря на то, что я сам видел, — у него зрачки разного размера. А это очень плохо. Но всё равно, от тебя зависит, будет ли он жить, и насколько после нашей беседы останется целым.

То, что Хордыш услышал и увидел, ему не понравилось. Посреди комнаты стоял один из трёх тяжёлых стульев. Сидящий на нём Первуша, был привязан к его спинке верёвкой, как и обе голени к его ножкам. Позади Бортника расположился черноволосый крепыш и держал в руке скрученное жгутом мокрое полотенце. Перед пленённым хозяином, за большим обеденным столом, расселся ранее виденный командир, и вопрошающе смотрел в глаза Первуше.

— Ещё раз говорю, не так ты наше знакомство начал, Контей. И о каком сотрудничестве ты после этого говоришь?

— Эх, Первуша, не хотел я этого, да ты сам напрашиваешься. Сейчас, мы твоего дружка положим на стол, зафиксируем, да начнём немного резать, по кусочкам так резать.

— И поднимется рука, на своего собрата-солдата?

— Он нам не собрат. Мы, в отличии от него, не бежали с поля боя в одиночку.

— Ну да. Вы бежали всей гурьбой. Потому что вы ...

Договорить Бортник не успел, крепыш ударил его кулаком в ухо. Да с такой силой, что бородач упал вместе со стулом на пол. А Лысый, недовольно поморщившись, обратился к подчинённому:

— Рядовой Трума, а полотенце то тебе зачем? Опять кулаки распускаешь. Что, хочешь насмерть прибить этого страдальца своими пудовыми кулачищами?

— Командир, я силу то свою знаю и удар рассчитываю.

— Рассчитывает он силу, видишь ли. А этого солдатика приголубил так, что дай высшая сила, чтоб он через неделю, более или менее оклемался.

— Так не до того было. Он держал тебя на прицеле. За подобное, по понятиям, можно было вообще порешить.

— У-у, гады. Вы нас и без того порешите, когда своего добьётесь. А сказку о том, что поступите по-другому, рассказывайте неразумным детям. — простонав, сквозь плотно сжатые зубы, проговорил Первуша. — Одно никак не пойму, почему вы до сих пор наши выселки вверх дном не перевернули?

— А зачем нам это делать? Всего-то и нужно, что дождаться хозяев, да позадавать им правильные вопросы.

— Ага! — радостно поддакнул лысому крепыш. — А ещё, если правильно эти вопросы простимунты..., симанитировать..., тьфу-ты, пока выговоришь, язык сломаешь.

— Не знаешь как правильно говорить, Трума, молчи. Не всем дано красиво выражать свои мысли, я тебя ценю за другие таланты. А ты, наверное, хотел сказать простимулировать?

— Во-во, командир. Именно так.

— Отлично. А сейчас, давай возьмём твоего полудохлого подранка, да положим на стол. Пора его слегка подготовить — для продолжения нашей беседы с Первушей.

Парочка дезертиров, а быть может, просто ряженных бандитов, неспешно подошла к лежавшему на спине Каму, который успел до онемения отдавить своим телом связанные сзади руки. Тот, к кому лысый обращался по имени Трума, не сильно, но весьма болезненно пнул Хордыша ногой в бок, после чего, презрительно процедил: "У-у козёл, закрыл глазки и думает, что мы поверим будто, он снова в обмороке, а то, что реснички задрожали, мы значит не заметим. Повертайся мордой в пол, доходяга. Живо!" — При этом ждать, когда его указание будет выполнено крепыш не стал, а движением ноги, перевернул пленника лицом вниз. Тут же, Кама бесцеремонно подхватили, да так резко вздёрнули, что громко хрустнули оба плечевых сустава. После чего, истязатели потащили свою жертву к столу. Несколько шагов, и пленного поставили на ноги, только для того, чтоб было удобнее закинуть старлея на стол.