"Ковчег 5.0. Время рокировок"

— Вообще-то я еще в банке работал — заметил я, сдвинув брови — Там если врать с честным лицом не умеешь, то это по сути профнепригодность.

— Банк и политика — это даже не две стороны одной монеты — печально сказал Лев Антонович — Это вообще разные вещи. Ну и потом — не знаю, кому и что ты там умудрялся впихивать, но сегодня был явно не твой день. Вот смотри — я оделся дорого и в новое — и у тебя тут же морщинка на лбу появилась, как ты меня заметил. Стало быть — недоволен тем, что я на себя деньги потратил. Потом, правда, она пропала — ты таки понял, что без представительских расходов на представительную внешность посланника не обойтись. И скажу тебе так — ты правильно подумал.

Ну да, так все и было.

— Потом ты увидел дом — продолжал препарировать меня Оружейник — Нет, дом ты перенес нормально, но боже мой, как сверкнули твои глаза, как только ты услышал, что я себе весь второй этаж забрал. Я подумал, что сейчас пожар начнется, ты только что не искрил. Кстати, Голд — и ты таки тоже оскоромился, уголки рта опустил.

— Да? — расстроился мой советник — Экая досада, теряю хватку.

— Ну и нарочно допущенная обмолвка только что — горестно всплеснул руками Оружейник — Мой милый Сват, ты совершенно не держишь удар. Ты только что вслух не сказал, что Лев Антонович является старым и неблагодарным поцем. Что не совсем так — я стар, но я не поц. Причем во всех отношениях, как не хотелось бы это признавать — забыл я подключить эту функцию, я об ней как-то не подумал. Биометрию-то считали с меня, а я в той жизни в этот момент был уже... Скажем так — не боевым, а холостым, хе-хе. Таким и остался тут в результате.

— Нет худа без добра — заявил Голд — Зато вашу светлую голову ничего не отвлекает от планов по получению сверхприбылей.

— Планы-то есть, но что нам делать с нашим дорогим лидером? — печально сообщил ему Оружейник — Рувим — очень хитрый человек, такой хитрый, что я сам стараюсь при нем молчать. Да и Хорхе, глава 'Картеля' хоть и выглядит диковато, как и все мексиканцы, но при этом совсем не дурак. А Свату надо встретиться и с тем, и с другим. И это я ещё молчу про И Сина, владетеля 'Азиатского блока', с которым он встретится просто непременно, поскольку выгоды от разговора с ним будет очень много. Азиаты — они и так-то физиогномисты от бога, а тут такой им подарок вон на стуле сидит, улыбается. Сват, это не повод для веселья, это будут серьезные разговоры о серьезных вещах. Честное слово, если бы я вас не знал, то подумал бы о том, что сюда, в 'Ковчег', вообще не пойми кого пускали.

— Вообще-то так оно и было — заметил я, убирая с лица улыбку — В смысле — пускали не пойми кого, иначе как объяснить такое огромное количество странноватых граждан, которые тут обитают? А что до улыбки — есть повод. Я рад, что не ошибся.

— Ай, бросьте — передо мной и в самом деле был старый Оружейник — Что до того что ты во мне не ошибся, ты же это имеешь в виду? Ой-вэй, это все такая ерунда по сравнению с тем, как я ошибся. Что со мной было, когда я увидел рынок, это невозможно описать. Все наши выкладки, все планы — одним махом летят ко всем чертям!

— Та же ерунда — подтвердил я, и Голд присоединился ко мне, закивав головой — Мне даже стыдно стало.

— Стыдно мне не бывает вообще никогда — заявил Лев Антонович — Ну, может кроме того случая в пятнадцать лет, когда Давид Ефимович, мой сосед, прихватил меня на своей дочери без штанов. Да и то — стыдно было по поводу школы, которую я прогуливал, он же там был как-никак завуч? Нехорошо тогда вышло. Но после этого — ни разу мне не было стыдно. А вот обидно — бывало, и в последний раз это было тогда, когда я попал на местный рынок. Или я это уже говорил?

— Говорил — подтвердил Голд.

— Так вот — Оружейник снова сел в кресло — Я на это посмотрел и подумал — 'не может такого быть, чтобы не осталась какая-то ниша, которая никем не занята, и где бы мы не могли немного подзаработать'. И скажу вам так — нишу я не нашел, но кое-что нащупал. И очень вовремя, опоздай я на недельку — не видать бы нам вовсе ничего.

— В смысле? — попросил уточнить я.

— В прямом — Оружейник хихикнул — Город — он не резиновый, у него есть предельная заполняемость. А народ в него так и валит — все же понимают, что за стенами жить спокойней, чем в лесу или в горах. Добро, если приходит мастер, или стрелок, или, что того весомей — маг с приобретенным умением, пусть даже и непрокачанным пока. Ему, точнее — им всяко будет почет и уважение, они найдут себе покровителей, если не в одном доме, так в другом. А если это просто человек, который до того ничего не умел делать, да и сейчас не умеет? И даже не стремится к этому? Кому он такой тут нужен, коли своих подобных уже в избытке? В статусе раба — еще туда-сюда, а так... Да и то — рабы-то в городе не живут, они за стенами квартируют. Вот недавно Совет восьми и наложил эмбарго на новых жителей города. Посмотреть — приходи, а жить тут — только с особого разрешения. Каждому, кто входит в город дают бирку, на ней — дата, когда он пожаловал сюда. Времени у посетителя — три дня, потом — или продлевай срок пребывания, или уматывай. И что бы я успел за три дня? А так — покрутился, покрутился — да и нащупал кое-какие каналы.

— Нам такой не дали — заметил Голд.

— Вы показали знак владетеля Рувима — пояснил Лев Антонович — И в город пожаловали через внутренний канал, с вас другой спрос. А чуть позже я вам дам бирки, их надо будет носить с собой и, если что, предъявлять специальным патрулям. Но это будут другие бирки, они не три дня действуют, а неделю.

— Прямо миграционная политика — проникся Голд.

— У них выбора нет — Оружейник скривился — Во-первых — и вправду идет сильное перенаселение города, а большая скученность людей — это всегда плохо. Неминуемое увеличение числа конфликтов, возможность неких революционных веяний. И самое главное — возможное усиление какого-то из домов.

Он не говорил 'дистрикт' или 'квартал'. Он все время называл эти образования 'домами'. Надо будет спросить — почему?

— 'Картель' в последнее время принимал к себе кого попало — продолжал Лев Антонович — Но упор делал на мужчин, причем желательно средних лет и крепких. Старикам у них не место, как и толстякам. Ну, и мутантов не приветствуют, то есть гномов, эльфов и прочих сказочных персонажей. Тех, что со встроенными модификациями, это не касается. То же самое азиаты с индусами — у них отбор чуть попридирчивее, опять же — с уклоном в национальность, но раскосого народа в последнее время в городе сильно прибавилось. Кстати — национальность — национальностью, а магов они скупают и переманивают к себе любых — хоть гагауза, хоть якута. Вот так-то.

— Возникает сразу масса вопросов — потер лоб я — Как патрули горожан от негорожан отличают? И как 'Картель' с азиатами могут принимать людей в свои ряды, если действует эмбарго? Почему остальные дома спокойно смотрят на то, что 'Картель' явно формирует маленькую армию?

— И еще десяток других — поддержал меня Голд.

— Ну, сначала самое простое — Оружейник вытянул ноги, положив одну на другую — У всех горожан есть на предплечье специальный знак. С документами тут никто заморачиваться не стал, боли здесь нет, потому кузнецы изготовили несколько клейм и одним днем весь город получил что-то вроде штампа о прописке на свою кожу. Кстати — для рабов тоже сделали специальные клейма, для каждого дома — свое. Очень простой и эффективный способ. А главное — его не подделаешь, это себе дороже выйдет. Формы для отливки уничтожили сразу же, сами клейма лежат в ратуше, а кузнецам и так неплохо живется, чтобы они стали рисковать своим положением.

— Не скажи — засомневался Голд — Если кузнец живет в том же 'Картеле', скажет ему этот самый Хорхе чтобы он сделал копию клейма — так он что, спорить станет?

— Не скажет — заверил его Оружейник — Если такое вскроется — а это вскроется, поверь мне, то остальные дома его не поймут, причем очень сильно. Штука в том, что несмотря на всю двойственность местной ситуации лодку сейчас никто раскачивать не хочет. Любой дом только копни — столько всего сразу наверх вылезет. Владетели это знают и рисковать не хотят.

— Не знаю, не знаю — слова Льва Антоновича его явно не убедили — Как по мне — слишком это все примитивно.

— Предложи что-то свое — пожал плечами тот — В любом случае — пока схема работает. Что до эмбарго — раз в неделю Совет обязательно собирается в ратуше для обсуждения насущных вопросов. Нет, бывают и внеплановые собрания, но по средам — непременно. Один из обязательных вопросов повестки дня в последнее время — получение гражданства новыми членами домов. У каждого дома есть определенная квота, а если он выходит за нее, то надо обоснование — зачем ему именно этот человек. Как правило сложностей не возникает. К тому же все видят — кого привечают остальные.

— Вот людям делать нечего — не выдержал я.

Пока мы там преодолеваем, таскаемся по рекам, лесам и бункерам и давим тоталитарные секты они здесь играют в большую политику. Воистину — каждому свое.

Хотя... Окажись я здесь, а не в лесу, интересно, кем бы я был? Уж точно не лидером. И еще я понял, что точно не хочу променять свой берег реки на этот город. Чую спинным мозгом — эта их средневековая идиллия времен Возрождения недолго продолжится.

— Ну и последний вопрос, примыкающий к предыдущему — кто тут на что смотрит — Оружейник посерьезнел, и я понял, что мы подобрались к самой важной части разговора — Все тут на все смотрят и все всё знают. И каждый играет в свою игру, полагая, что именно он в результате окажется на вершине пирамиды. Ничего нового, по сути не происходит.

— Гадючник — заключил я — Ну ладно, а мы-то тут с какого бока можем пристроиться? Так сказать — наше какое место в этой пищевой цепочке? Насколько я понял, здесь все уже поделено, в лавке смысла нет, так как наши товары практически не пляшут, за редким исключением — так с чего, например, этот Рувим нам пропуск дал? За твои красивые глаза?

— Не совсем так — назидательно помахал указательным пальцем Оружейник — Я же тут не просто так крутился все это время и ноги чуть не до колен стер. Вот такие мозолИ на пальцах, не поверишь.

— Поверю — хмыкнул я — И все-таки? Нет, ты говорил о каком-то И Сине из 'Азиатского дома' и Хорхе из 'Картеля'. С этими все ясно — одному нужна 'травка', второму, исходя из услышанного, 'сводики'. А вот Рувим — ему что надо?

— Все так — Оружейник потер руки — И с Хорхе ты угадал, и с И Синем. Кстати — ты с ними встречаешься завтра, я попозже договорюсь. По ценам и всему остальному у нас будет отдельный разговор вечером. А с Рувимом мы повстречаемся сегодня, тянуть не стоит.

— Лев Антонович — нахмурился я — Это все прекрасно, но ты меня слышишь? Я понять хочу, какой у нас с ним взаимный интерес? Где мы — и где Халифат?

— При чем тут Халифат? — удивился Оружейник.

— Ну, Рувим — он же владетель Халифата? — уточнил я.

— Нет — Лев Антонович поморгал — Рувим — владетель 'Дома Земноморья'. А с чего ты взял, что он из Халифата?

А правда — с чего я это взял? Сам не понял. Теперь все совсем запуталось.

— 'Дом Земноморья' — он самый... Как бы так сказать? — Оружейник пощелкал пальцами — Невыразительный, что ли, дом Нового Вавилона. У них вроде как нет особого промысла, кроме рыбной ловли, и повышенного интереса к Большой реке, они даже свою долю в 'Арене' уступили 'Халифатам'. Визуально это выглядит именно так. Но — только визуально. Знаете, за что именно они отдали долю в 'Арене'? Что послужило оплатой?

— Конечно нет — как-то даже зло ответил Голд — Антоныч, я сейчас закипать начну.

— Поддерживаю — присоединился к нему я — Сколько можно?

— Нет чтобы порадовать старика — насупился Оружейник — Ну да, я люблю визуальные эффекты, могли бы и потерпеть.

— Так что же они получили за долю в 'Арене'? — не сговариваясь гаркнули мы с Голдом, причем он еще подался вперед и захлопал глазами.

— Три корабля, на который 'Халифат' наложил свою лапу в самом начале — невозмутимо сообщил нам Оружейник — Ну, как корабля? Это скорее... мммм... небольшие суденышки, не лайнеры какие-нибудь, но вполне себе серьезные, вместительные и даже бронированные. Знающие люди назвали их 'модифицированными боевыми катерами класса 'S'. Человек сорок на борт брать могут, пулеметы на них стоят, сам видел. Еще есть пушка и сзади еще что-то вроде ракетной установки. Правда не знаю — есть к ним у Рувима боезапас или нет. Но думаю что есть.

— О как — мы с Голдом переглянулись.

Боевые бронированные катера с пулеметами, орудиями и ракетной установкой. Целых три. Что я там говорил о сборе пошлины за проход по реке? Собирать мне ее, пока эти ребята ко мне не пожалуют и не разнесут мой утес вдребезги вместе с противопехотной пушкой. Чтобы свободной торговле на их реке не мешал. А потом высадят сотню десанта в полной выкладке и всё.

Ну, может и не всё, я сгущаю краски, катера — не эсминцы, но вероятность такая есть.

Если бы я был на их месте, то я так бы и сделал, особенно желая прибрать к рукам реку. Половину десанта высадил бы за несколько километров до нас, вторую под прикрытием орудий и пулеметов у утеса, а дальше утюжил бы нас по полной, пока крепость белый флаг не выбросит.

— Так вот — Лев Антонович явно наслаждался произведенным эффектом — Рувим — он не слишком стремится быть первым здесь, в городе. А вот река ему очень интересна. И люди, которые на ней живут — тоже. А мы, судя по всему, самое крупное поселение на ней, из тех, что известны. Остальные — так, мелочёвка, живут по берегам, рыбу ловят, пиратствуют при случае. И у него к тебе, Сват, есть разговор и интересное предложение. Какое — могу только догадываться, он со мной детально говорить не стал, нет здесь обычая с доверенными лицами заключать сделки. Все напрямую.

— А как ты на него вышел-то? — спросил я.

— Это не я на него, это он на меня — пояснил Оружейник — Я так думаю, что Ривкин сливает информацию Рувиму, точнее — кому-то из его людей. Так-то наш американский друг из 'Мэйфлауэра', но его работа мотаться по реке, а она в зоне интересов 'Земноморья', то он у них на жаловании. Ко мне денька через четыре после прибытия человек пришел и передал приглашение от Рувима, он захотел меня увидеть. Я, если честно, когда разговор с ним начинал, даже не знал, чем дело кончится — то ли тем, что и я, и все, кто со мной были тогда, из его дома так и не выйдут, то ли тем, что я сегодня же Щура к тебе отправлю. Выстрелил второй вариант.

Ну, по крайней мере появилась хоть какая-то ясность, хотя и очень условная. Вот чего я очень не люблю, так это того, когда чего-то не понимаю или объяснить не могу. А интерес к себе одного из владетелей домов я никак не мог обосновать. Что ему до группки людей, живущей где-то на отшибе и их лидера? На фоне местных реалий — мы ведь даже не бедные родственники.

— Понятно, что пока ничего непонятно — согласился с ним я — Но хоть какая-то логика появилась. Как думаешь, Антоныч — он меня под себя гнуть будет или все-таки о чем-то договариваться?