За наших воюют не только люди

-А старшина у нас прижимистый сука, водку не послал, понимает, что выпьем все, что будет. Наверняка, под вечер, когда потери уже подсчитают, тогда и выдаст порцайку.

Трофимов был вполне согласен с этим утверждением, но, как младший командир, не должен был подрывать авторитет своего приятеля, поэтому он промялил что-то невнятное, якобы обжегшись горячей кашей.

Развернутый дивизионный медсанбат располагался в низинке у небольшой речки. Сейчас около него царила суета. На сортировочной площадке шла первичная сортировка раненых. Они приходили сами, некоторые гордо неся забинтованную руку на перевязи, некоторые, шатаясь, с забинтованными головами шли, не обращая внимания на окружающих. Других более тяжелых привозили на подводах и автотранспортом.

На площадке куда приходили и привозили раненых, ходил уставший врач, за которым с тетрадкой и карандашом хвостиком ходила медсестра, а с десяток санитаров выполнял ее распоряжения. Лежавшие раненые с напряженным вниманием следили за действиями врача, вот он остановился около лежащего без сознания офицера. Наклонившись, быстро прощупал пульс, встал и покачал головой, соседи офицера понятливо посмотрели друг на друга

-Не жилец, ты парень.

По жесту медсестры санитары ловко уложили осмотренного и унесли, к расположенной поодаль площадке для умирающих — тех, кому помощь оказывать только зря тратить время и медикаменты, которые нужны тем, кому еще можно помочь.

Те раненые, которым нужно было оказывать помощь на следующем этапе эвакуации, постепенно грузились на приходящие автомашины и уезжали в тыл.

Те же, кто нуждались в пребывании в медсанбате, быстро по-деловому освобождались от одежды, им проводилась сан обработка, и они укладывались на операционный стол, от которого сегодня хирурги не отходили.

Подполковник Нечипоренко, начальник медсанбата стоял также за столом и, оперируя, размышлял, что все-таки полтора года войны для персонала даром не прошли и даже сейчас все подчиненные работают четко и почти справляются с потоком раненых.

На сортировочную площадку тем временем привезли на подводе раненого бойца, когда к нему подошел врач, на секунду он посмотрел на лежащего с интересом, видимо его заинтересовали необычайные габариты бойца, но потом интерес пропал и он махнул рукой в сторону площадки для умирающих.

Два санитара с трудом стащили грузное тело на носилки и, кряхтя, понесли куда приказано.

Наташа Иванова комплексовала с детства. Ей не повезло, она родилась в семье, где оба родителя были очень маленького роста. Видимо природа для нее постаралась, и она была гораздо ниже мамы, хотя ее младшая сестра была на голову выше ее. Когда она пошла в школу, то там в первый день никто не верил, что ей уже семь лет. Но, несмотря на свой малый рост, она росла бойкой девчонкой, и очень активной, ничем не уступала своим одноклассницам. Однако в после седьмого класса все девочки резко ушли в "отрыв" . У них начали появляться все те признаки, которые делают девушку из девочки, одноклассники немедленно отреагировали на это различными действиями от комплиментов до незаметных зажиманий по углам, очень быстро сообразив с кем это можно проделать, а с кем нет. И только мелкая Наташка, коренастая темноволосая девочка не привлекала ничьего внимания. Трудно сказать переживала она или нет, это игнорирование, училась она по-прежнему хорошо.

В десятом классе она все же подросла, и у нее даже стало появляться что-то вроде груди. Но парням, уже было не до нее. В небольшом рабочем поселке все роли были расписаны, и для нее оставалась только роль дурнушки, с которой пройтись или потанцевать означало для парня вконец испортить свою репутацию.

Выпускной вечер для нее, как и для всех выпускников Советского Союза начался радостно, с ожидания больших надежд. Но, увы, слова диктора из тарелки репродуктора висевшего на столбе недалеко от школы, обрушили все эти надежды. И хотя большинство бодрилось и говорили, что Красная Армия разобьет фашистов в считанные дни, а некоторые даже переживали, что не успеют повоевать, ей почему-то совсем так не казалось.

Поэтому она уже на следующий день отправилась на курсы медсестер и после их окончания начала работать в госпитале. Но ей хотелось на фронт, и поэтому в один прекрасный день она отправилась в военкомат. Когда ее там увидели, то даже не стали слушать ее объяснений, а просто отправили домой. Но военком не знал, с кем связался.

Мелкая девчушка оказалась очень настырной, она караулила у дверей военкомата, показывала значок ГТО и Ворошиловского стрелка. Но все это пока не перевешивало ее ста пятидесяти пяти сантиметров роста.

И настырность восторжествовала, в принципе, кроме малого роста и юной внешности, ничего другого военком в качестве отказа привести не мог, а когда она подняла над собой шестнадцатикилограммовую гирю, то ему пришлось заткнуться. Поэтому после почти года работы в тылу, она сейчас служила рядовым в дивизионном медсанбате. И здесь на нее обрушилась все то мужское внимание , которого ей так не хватало в старших классах школы. К чести девушки, это внимание не вскружило ей голову, она прекрасно понимала, почему это происходит, и легко и просто отклоняла все попытки познакомиться с ней поближе. Между собой женский коллектив прозвал ее мелкой недотрогой, но говорилось это не со злостью, а больше с симпатией, хотя многие медсестры вовсю пользовались повышенным вниманием служащих медсанбата или старших офицеров, на солдат же они просто не обращали внимания в этом плане.

Сегодня был очень тяжелый день, после неудавшегося наступления гитлеровцев в медсанбат шел вал раненых, все просто сбивались с ног.

И хотя был уже поздний вечер, но поступления все продолжались.

-Наташа,— услышала она голос старшего фельдшера, — давай, возьми двух санитаров и прошерсти площадку номер один. Всех умерших надо будет вывезти и захоронить. А то некуда новых раненых класть.

Она методично ходила мимо окровавленных перебинтованных искалеченных тел, которые еще несколько часов назад были живыми людьми, любящими и ненавидевшими, к чему-то стремящимися, а сейчас они были просто мертвецами, которых нужно было закопать в землю. Но неожиданно она услышала легкий стон.

-Неужели здесь еще кто-то жив, — подумала она и начала оглядываться. И тут в нескольких шагах от себя она увидела лежащего окровавленного красноармейца, который с удивлением смотрел на нее.

Когда она подошла, он радостно улыбнулся и прошептал:

— Анта, ты жива! Какая ты стала большая и красивая!

После этого он повернулся на бок, вновь потерял сознание, а на земле остался лежать окровавленный осколок железа.

Наташа несколько мгновений смотрела на лежащего бойца, перепутавшего ее с какой-то Антой а затем понеслась к палаткам.

-Товарищ капитан,— задыхаясь от быстрой пробежки, крикнула она, — там, на первой площадке один живой остался, и у него осколок из спины сам выпал.

Хирург, который вышел на только пару минут, чтобы отлить, а потом еще и курнуть, с недовольством посмотрел на девушку, но молча пошел вместе с ней к раненому.

-Однако,— с оттенком восхищения произнес он, посмотрев раны на спине,— и он еще жив! Ему осколок перебил позвоночник, а что наделали другие можно только догадываться. Не жилец,— добавил он решительно.

И в этот момент раненый неожиданно открыл глаза. Хирург на секунду замер, а затем повернулся к Наташе и сказал:

— Ну, что же, обнаружила, вот и займись, положите осторожно его на щит и в палату к тяжелораненым, морфия ему пару кубиков, больше ничего пока не надо.

После чего с кряхтением поднялся и отправился в операционную, где ему предстояло работать еще долгие часы.

Наташа нашла пару санитаров, из тех, что копали глубокие могилы метрах в ста от медсанбата, рядом лежали трупы, которых нужно было захоронить и груда отрезанных изувеченных ног и рук, которые тоже надо было закопать.

Оба санитара с удовольствием оторвались от своего нелегкого труда, немедленно закурили и, дымя самокрутками, побрели за медсестрой.

По-прежнему бессознательного раненого водрузили на щит и на нем положили на кровать. Санитары ушли продолжать свое дело, а Наташа, сообщив дежурной медсестре о назначениях хирурга, почему-то задержалась около молодого бойца. Только тут она заметила, что этот красноармеец очень маленького роста, хотя его плечи были шириной почти с саму кровать. Сейчас он лежал на спине, и казалось, спокойно спал, его дыхание было ровным, только бледность, и окровавленные бинты, говорили о том, что этот человек тяжело ранен.

К Наташе подошла дежурная медсестра и подозрительно глянула на нее.

-Что-то ты дорогуша, задержалась, небось, боец понравился, первый раз тебя такой вижу, — сказала она.

Наташа хотела с возмущением сказать, что ничего подобного не происходит, и с ужасом поняла, что краснеет.

-Ха, смотрите наша недотрога покраснела,— хмыкнула дежурная,— понятно, паренек то так же невысок, как и ты, симпатию почувствовала?

Наташа, все еще красная, молча кивнула головой и выскочила из палатки.

Оставшись одна, дежурная медсестра внимательно прочитала бирку на кровати.

-Хм, деревенщина вологодская, и что Наташка в нем увидела. Да похоже и не жилец на белом свете, если Сергей Петрович ему морфий назначил.

Она еще раз пожала плечами и отправилась за шприцем, и потом прямо через брюки сделала укол раненому. Тот, как она и ожидала, даже не шевельнулся, а продолжал неподвижно лежать, вот только его дыхание несколько ускорилось.

Ночью Наташе было некогда, а вот утром, когда ее отпустили для трехчасового сна, она почему-то решила взглянуть на раненого, который, оставался жить, несмотря на полученные раны.

Когда она зашла в палату, около лежащего больного собралось несколько врачей.

-Ага! Вот и она!— воскликнул капитан медслужбы Сергей Петрович,— на ловца и зверь бежит, Наташа, подтверди, что видела осколок, который вышел у раненого из спины.

-Да, — удивленно произнесла девушка,— в спине, действительно, был осколок, а когда он повернулся, то осколок остался на земле.

-Ну и где же рана от этого осколка скептически спросил подполковник Нечипоренко,— ты наверно капитан, вчера за столом перестоял, галюники у тебя начались.

Капитан вспыхнул,— простите, товарищ подполковник, я все прекрасно помню, вот и медсестра подтвердила.

-Так она подтвердила только, что там осколок лежал, а чей неизвестно.

-Товарищ подполковник, так давайте мы гимнастерку посмотрим, может, на спине за ночь все зажило, а в гимнастерке все дырки будут видны.

Окружающие засмеялись, улыбнулся даже командир.

-Ну, ты брат, даешь, — успокаивающе сказал он, — пора тебе немного отдохнуть, а то несешь, сам не знаешь, что.

Капитан беспомощно оглянулся.

-Наташа, быстро, принеси гимнастерку бойца.

-Так, товарищ капитан, она уже вчера сгорела.

Сергей Петрович с надеждой спросил:

-Ну, если я такой дурак, у здорового осколочные ранения нашел, то почему он здесь, сейчас, в коме лежит, да еще бинты кровяные на нем намотаны?

Все посмотрели друг на друга и начали снимать бинты и остатки одежды полностью. Через минуту они смотрели на мощную фигуру низкорослого человека лежащего на кровати, на его гладкой коже не было ни единого шрама. Один из врачей сказал:

— Ого!

А Наташа почувствовала, как ее щеки вновь начинают гореть.

Мужчины понятливо посмотрели на нее.

-Иди Наташа погуляй, мы тут сами разберемся, — сказал Нечипоренко, и не удержавшись ухмыльнулся,— поглядела и хватит, не каждый день такое увидишь, потом будешь дочкам и внучкам рассказывать..

Когда медсестра вышла из палатки, он сразу стал серьезным.

-Товарищи, у нас вчера кто был на сортировке, Петухов? Быстро его сюда, и Фотееву тоже, она записывала всех.

Спустя несколько минут запыхавшийся врач, и медсестра стояли перед подполковником.

-Ну, Сашок, доложи мне вот по этому бойцу, что ты там у него обнаружил.

Петухов внимательным взглядом посмотрел на лежащего красноармейца.

-Я, товарищ подполковник такого раненого не помню.

-Так-так, а ты Танечка,— обратился Нечипоренко к медсестре, что скажешь по красноармейцу Ивашову?

Та, быстро пролистав тетрадку, доложила:

-Красноармеец Ивашов Игорь Вахрамеевич 1922 года рождения множественные проникающие оскольчатые ранения грудной клетки с повреждением костей позвоночника.

Направить на площадку номер один на симптоматику.

-Ну вот,— громко обрадовался Сергей Петрович,— я же говорил, что собственными глазами видел раны. Пока врачи громко обсуждали проблемы, медсестра Татьяна Фотеева пристально разглядывала обнаженного пациента.

-Ха, наша недотрога, оказывается еще та девица, мы то вчера над ней зря хихикали, а она в момент такого мужика вычислила!— с удивлением думала она.

Подполковник резко стал серьезным

— Доктора, вы сами видите, что здесь, что-то странное творится. Приказываю выставить отдельный пост для этого больного, и докладывать мне каждый час о его состоянии. Просто своим глазам и ушам не верю!— вскликнул он в недоумении и с надеждой обратился к своим подчиненным.

-Товарищи, может вы просто разыграли старика, признавайтесь, я так и быть вас прощу.

Доктора с возмущением отвергли эту идею и были заинтригованы происходящим не меньше своего командира.

Но надо было идти работать, и все разошлись. В последний раз, оглянувшись на остающегося без сознания пациента.

Старший фельдшер поднял, спящую без задних ног, Наташу около двенадцати часов и хитро улыбаясь, сказал:

-Сейчас пообедаешь и на спецпост к больному Ивашову, ты его говорят, уже хорошо знаешь.

Наташа вспыхнула:

-товарищ старшина, что за намеки, я ко всем раненым отношусь одинаково.

-Ладно, ладно, не волнуйся, пошутил я, в общем, обедай и на пост. Что делать на посту расскажут.

Новый пост, к удивлению Наташи, располагался в небольшой палатке, где кроме кровати больного, табурета для медсестры и небольшого столика, ничего не было.

Сидевший там фельдшер был очень доволен, что его освободили от нудного занятия, и кратко объяснив Наташе, сколько раз надо измерять давление и пульс, выскочил наружу.

Она уселась на табурет и, облокотившись об стол, начала рассматривать больного.

Вчера он был совсем другим — окровавленным грязным, казалось, что он вот-вот умрет. А сейчас было просто, похоже, что человек спит. Сейчас она уже сомневалась в себе. Неужели, действительно видела эти раны у него на спине?

Когда подошло время, она измерила давление, оно оказалось значительно ниже нормы, а частота пульса была всего тридцать в минуту.

-Может, он впал после ранения в летаргический сон, — пришла неожиданная мысль.

-Ой, да что я говорю, ведь сама видела , что нет у него никаких ран. Ведь не могут они за ночь пройти?— думала девушка, а может, его так контузило, но он же вчера приходил в сознание и спутал меня с кем-то.

Неожиданно за стенами палатки послышалась стрельба, возбужденные голоса. Она выскочила на открытый воздух и тут уже услышала тихий гул моторов.