В омут с головой (общий файл)

— Тогда ты отдашь мне кольцо и ничего не скажешь Артуру? — тут была важна любая мелочь, он мог подловить меня на чём угодно.

— Кольцо отдам, а вот по поводу Артура...

— С тем же успехом я могу сейчас ему позвонить и наврать о том, что в том клубе ты ко мне приставал. Он простит мне то, что я напилась. А вот простит ли он своему лучшему другу девушку? Сдаётся мне, что он поверит именно мне, той, кто была с ним рядом три года и бескорыстно любила, — я перешла к другой части плана Лильки. Было ещё рано сдаваться без боя.

— Так почему же ты всё ещё этого не сделала? — кажется, он сомневался в моих возможностях и правильно делал.

— Ты меня не знаешь, за один вечер у тебя составилось неправильно впечатление. Я не хочу, чтобы Артур разочаровался в своём лучшем друге, я не хочу причинять ему боль. Поэтому вот до сих пор терплю твои издевательства. Знал бы он, на что ты способен...

— Я тоже делаю это ради него. И мне слабо верится в то, что ты такая, какой хочешь показаться, — он задумался. А я вдруг поняла, что ему почему-то очень хочется, чтобы я была в его распоряжении некоторое время. Настоящий садист и маньяк. Интересно, что именно он мне не простил? То, как на его голове оказался коктейль или то, как я врезала по его детородному органу? Или быть может то, что обвинила в приставаниях к бармену? Я подавила нервный смешок. — Сойдёмся вот на чём, — кажется, он собирался подвести итог. — Я тоже не хочу причинять боль Артуру, но проучить тебя надо. Если ты такая хорошая как говоришь, то ты со мной согласишься. Ты будешь в моём распоряжении ровно месяц. Если всё будешь исполнять беспрекословно, то через месяц я верну тебе кольцо и ничего не расскажу Артуру. Ты будешь наказана, а он ничего не узнает.

— Месяц это слишком много! — возмутилась я. — Артур заметит отсутствие кольца!

— А вот не нужно было превращаться из мышки в волчицу, тогда бы не заметил, — это был скорее не упрёк, а насмешка. Я снова начала закипать. Было у меня такое чувство, что он выполнит условия сделки и обязательно ничего не расскажет моему жениху и отдаст кольцо. Но перед этим я настрадаюсь, ещё как настрадаюсь.

— Хорошо, я согласна на месяц, но ты отдашь мне кольцо через неделю, — не спешила уступать я. Этот гад, вероятно, сомневался в том, что я сдержу обещание. Но если я пообещала, то я никогда не нарушу, это точно и это было плохой чертой моего характера. Не считая, конечно, того, что я творю, когда напиваюсь в стельку и иду в какой-нибудь клуб вроде "Нила" душить барменов.

— Так и быть, — пошёл на компромисс Ираклий, и я было подумала, что может он намучает меня и за две недели. — Но учти, месяц ты в моей власти, — мне показалось или эта фраза была двусмысленной?

"Что-то в последнее время тебе много всего такого кажется..." — и снова этот противный голосок. Ещё не хватало для полного комплекта, чтобы я начала сходить с ума!

— Притормози, — нахмурилась я, отодвигаясь назад. Руки ещё жили собственной жизнью и хотели плеснуть в это нахоленное лицо кофе. — Раз уж ты так заботишься о том, чтобы я была белой и пушистой, то предупреждаю сразу: никаких требований сексуального характера, эротических наклонностей и тому подобное. Я невеста твоего друга и пусть это тебя не устраивает, и ты будешь меня наказывать, я не пойду на такое. Понятно?

— Ха! А ты не промах! А жаль, я уже было придумал тебе задание, — он изогнул бровь, чётко давая понять, что имел в виду. Кофе уже, казалось, сам выпрыгнет на его довольную рожу. Даже неодушевлённый напиток не мог потерпеть такой наглости!

— Не заносись, я и так на очень многое иду. Тебе повезло, просто я люблю Артура куда больше, чем я ненавижу тебя, — это прозвучало очень и очень серьёзно. Я начинала испытывать к этому человеку ненависть. Он рушил мою жизнь на глазах.

— Да, ты, наверное, правда его очень любишь, раз так неразумно заключила сделку со мной, — уж очень серьёзно было это сказано. Интересно, до того как возглавить компанию своего брата не был ли он серийным убийцей или киллером?

— Мы ещё не заключили. Итак, никакой эротики, романтики, секса и прочего. Если нарушаешь — то я автоматически перестаю исполнять твои приказания, а ты автоматически умалчиваешь о том случае и возвращаешь кольцо.

— Согласен, но давай оговорим. Ничего из того, что ты выше перечислила, если ты сама на это не согласишься или не захочешь, — я бросила на него уничтожающий взгляд. — А что? Вдруг Волчица снова появится и накинется на меня? Я всего лишь мужчина, малышка, вряд ли я смогу удержаться, — было трудно понять, насмехается ли он или же говорит серьёзно.

— Ладно, если я сама захочу, согласна, ведь я никогда не захочу, — пожала я плечами, абсолютно уверенная в своих словах.

— Никогда не говори никогда...— бросил он. — Мы всё обговорили, малышка?

— Не называй меня так.

— Ты и это хочешь включить в договор? Детка, тебя заносит, ещё пара пунктом и нам придётся делать письменную копию, — его явно веселила эта игра. Разумеется, ведь он был наименее пострадавшей стороной! Правда не на долго, благо о том, что мне нельзя его калечить во время этого месяца ничего не говорилось, и я уже мысленно дошла до ближайшего оружейного магазина и закупила гранаты.

— Это я, пожалуй, снесу, — поморщилась я. — Итого мы имеем. Я буду исполнять твою любою волю, кроме сексуального, романтического эротического и т.п. характера, если я сама не захочу исполнить подобное, ровно один месяц, начиная с завтрашнего дня. Через неделю ты возвращаешь мне кольцо. А по истечению тридцати дней, моя, так сказать, обязанность заканчивается, и ты замолкаешь навечно. А ты замолкнешь, потому что ни я, ни ты Артуру причинять боль не хотим. Если ты поделишься с ним своими дурацкими домыслами, то причинишь. Я всё сказала?

— Феноменально, малышка, всё просто идеально, — он сверкнул белыми зубами и протянул мне руку. Неуверенно, я протянула ему свою, и он пожал мою ладонь. Его пальцы были крепкими и горячими. Я невольно вспомнила то, что произошло в клубе, и немного покраснела. Вот идиот!

— Отлично, а теперь выметайся, потому что ещё немного и я убью тебя, скотину такую, — искренне забеспокоилась я о его здоровье, а точнее о том, что мне совсем не хочется откладывать свадьбу из-за тюремного срока.

— Всё-таки ты не совсем мышка.

— Нет, я мышка-Рэмбо, но мутант, с садистскими наклонностями, поэтому немедленно убирайся отсюда и оставь меня в покое до завтрашнего утра. Кстати, лучше не срывай меня с учёбы, но это так, дружеская просьба.

— В то время как маленькие девочки учатся, взрослые дяди работают, мне будет не до твоего истязания, крошка, — он слова улыбнулся своей холодной улыбкой, а мне подумалось, зачем ему столько лишних зубов во рту? Я бы с удовольствием выбила парочку.

— Кстати, как ты узнал, где я живу, следил? — я прищурила глаза, задумываясь над тем, насколько развиты садистские наклонности в этом человеке.

— Это так важно? Я узнал, где ты живёшь, но мобильный, увы, не знаю. Давай номерок и жди звонка, а я уверен ты будешь делать это с трепетом, — он всё ещё продолжал ухмыляться. Я лишь вздохнула. Чёрт побери, во что же я ввязалась? Но это, казалось, было единственным выходом из сложившейся ситуации. Выход с наименьшими потерями. Я как-нибудь переживу приказания этого кретина, но я не могла сделать Артуру больно, рассказав о своём взбалмошном поведении. Ему наверняка тяжело пришлось из-за заявления Таисии.

Вырвав из рук Ираклия дорогой "ай-под", я стала вбивать свой номер.

— Как записать? Жертва номер три тысячи? — теперь можно было не скрывать желчь в голосе. Ничего по поводу обращения мы не обговаривали. Ха! Он месяца со мной не протянет, обязательно сбежит, умоляя о пощаде.

— Позволь я сам, крошка, — что-то он стал на удивление терпимым. Поймав мой сканирующий и подозрительный взгляд, мой враг номер один, рассмеялся.

— Я просто даю тебе отдохнуть, малышка, это будет худший месяц в твоей жизни, уж поверь мне, — кажется, радости его не было предела. Он ушёл. А я так и осталась стоять в коридоре, с ужасом понимая, что требования сексуального характера, которые я благополучно избегаю, отнюдь не самые опасные. Как он сказал, убивать он меня не собирается, а вот, например, встать на небоскрёбе в грозу с включённым мобильником запросто. Или же заставить меня стирать его грязное бельё. Или пойти в универ в какой-нибудь жуткой одежде. Возможности моих мучений ограничивались только лишь фантазией этого кретина! И что-то мне подсказывало, фантазии у него не занимать.

Я в ужасе сползла по стенке и набрала на мобильном номер Лильки.

— Я по уши в дерьме, — вместо приветствия сказала я, когда девушка подняла трубку.

3

ОЗВЕРЕВШИЙ МЫШЕВОЛК

или

ТОМА НАПОБЕГУШКАХ У ИРКИ

Понедельник всегда был плохим днём. Куда деваться, уж участь у него такая печальная, как не жалей его. Я лежала в своей постели. Нет, и не думала об этом. Я думала о том, что под ухом орёт мобильник, который я неблагоразумно не отключила вчера ночью. Вспоминать о приходе одного темноволосого представителя приматов совсем не хотелось. Но я вспоминала, потому что кто ещё мог звонить в шесть утра?

— Алло? — пролепетала я в трубку, отчего-то чувствуя себя на удивление бодрой. И не зря, мне предстояла ещё та поездочка!

— Доброе утро, малышка, это твой господин, именно так ты теперь будешь меня называть, когда я тебе звоню. "Алло, господин?". Ты поняла?

— Да, господин, — мне хотелось добавить какую-нибудь едко-хвалебную характеристику, типа "о господин вонючих носков" или же "светлейший господин, по всей видимости, облысеющий рано", но удержалась, не было настроения хамить. Тем более в зависимости от того, как я буду себя вести, он будет давать мне задания.

— Вот и славно. Крошка, через полтора часа я должен поехать на работу. Ну, а пока я лежу в постели. Ровно через полчаса ты должна быть у меня дома со свежими заварными пирожными. Ты соберёшь меня на работу, а потом можешь смело отправляться на свои занятия, — по привычке я хотела было спросить, а чтобы я ему пятки вылизала, он не хочет, но промолчала. Сама виновата, идиотка, нет, чтобы рассказать будущему мужу о порочной стороне своей души, теперь придётся прислуживать этому выродку.

— Да, господин, — зевнула я. — Адрес назовите, пожалуйста.

— Посёлок Столичный, — я резко села в постели, с трудом удерживаясь от нецензурных выражений.

— А не охренели ли вы, господин? Мне до Столичного добираться на автобусе не меньше часа!

— А это уже твои заботы, моё дело предупредить. Я советовал бы тебе поторопиться, за каждую дополнительную минуту опоздания ты будешь наказана. Удачи. И да, дом номер пятьдесят, поторопись, крошка.

— Конечно, зайка! — рявкнула я в трубку и бросила телефон в маленькое кресло в углу. — Ладно, свежие, так свежие, — это я о пирожных.

Через пять минут такси уже на всех порах несло меня в посёлок Столичный. Это был элитный посёлок, выросший рядом с городом в лихие девяностые. Не удивительно, что этот садист в нём проживает, наверняка он какой-нибудь криминальный авторитет.

С пирожными моему "пресветлейшему господину" повезло, потому что со мной и Таней, которая, к слову, изрядно поржала над исходом Лилькиного плана, на одной лестничной площадке жила тётя Дина, работающая в кондитерской. Ирке не грозило отравление, потому что Дина как раз возвращалась с ночной смены и как раз тащила с собой контейнер с шестью заварными пирожными, которые я незамедлительно выкупила за двести рублей. Да так и разориться недолго! А тётя Дина вот нажилась на мне, задрав цену в два раза и причитая, что её деточка Толечка (которому, к слову, было тридцать лет) не может без этих пирожных.

Из-за того, что было раннее утро, такси довольно-таки быстро домчало меня до Столичного, но я всё равно опаздывала на пять минут. Домик у Ираклия оказался таким же, как и у всех: три этажа обнесённые двухметровым железным забором. Я подлетела к калитке, та оказалась не заперта. Вот спасибо!

Метнувшись к большой парадной двери, я постучала. Никто не собирался выползать в полседьмого утра, и я была не удивлена. Когда я уже собиралась хорошенько пнуть проклятую дверь, она открылась, и я лицезрела ноги, ноги и ещё раз ноги. Подняв голову повыше, так, что заломило шею, я, наконец, увидела симпатичное лицо рыжеволосой бестии лет под тридцать.

— Ой, — только и пискнула она, словно я была таракашкой.

— Извините, я опаздываю, — мне, конечно, всё равно с кем он там спит, но если я тащила эти заварные пирожённые для этой суки, я определённо выдеру ей все волосы. Вот тебе и мышка Тома.

— Конечно, проходите, — я ворвалось в огромный коридор. Разумеется, всё было просто роскошным, но у меня не было времени на то, чтобы всё тут разглядывать. Подавшись направо, я оказалась в столовой, а за ней была и кухня.

— Прямо-таки Золушка и злая мачеха Ирка, — бормотала я, пытаясь разобраться с кофеваркой. Перерыв все шкафы, я нашла-таки поднос и чашку, симпатичную тарелку, на которой устроились "золотые" пирожные. Моя мачеха наверняка развалилась в своей спальне. Благо в подобном коттедже я уже бывала, поэтому без труда ориентировалась. Когда я вышла на лестницу с подносом, то рыжеволосая исчезла. Поднявшись на второй этаж, я принялась открывать ногой одну за другой двери. Ираклия видно не было. Значит, мачеха был на третьем. А может мне повезло, и он вывалился с балкона третьего этажа?

Разумеется, он расположился в самой дальней комнате. У меня оставалась последняя дверь, и я постучала носом тяжёлого кроссовка в дверь.

— Войди, — буквально промурлыкал он. Может Ираклий ожидал увидеть свою рыжеволосую бестию с этим самым подносом в руках? Я ворвалась в комнату. Она оказалась большой, выполненной в синих тонах. На огромной кровати, завёрнутый в чёрные простыни лежал Ираклий.

— Доброе утро, господин, — провякала я. — Как вам спалось? Надеюсь, рыжее пламя волос вашей гостьи вам не мешало? — бормотала я, подходя к кровати. Отчего-то этот идиот пялился на меня с искренним удивлением.

— Господин. Вам плохо? Может, скажете что-то напоследок? Ах, прошу, не оставляйте меня, я этого не вынесу, — мой голос буквально сжигал своей желчью кислород в этой комнате.

— Гм...признаться честно, не ожидал, — это прозвучало так искренне обескуражено, что я даже залюбовалось беззащитностью на этом лице. Но через пару секунд Ираклий снова натянул ухмылку, а я лишь пробормотала:

— Я просто очень его люблю.

— Ладно, посмотрим, что тут у нас, — он сел в постели. Похоже, мой мачеха был абсолютно голым, и его повреждённые мною же достоинства прикрывало только чёрное одеяло. Сложён он, конечно, был потрясающе. Вероятнее всего в моём возрасте не вылезал из качалки, и сейчас посещает тренажёрный зал. Он с подозрением принюхался к свеже сваренному кофе. Желудок у меня тут же присосался к позвоночнику, есть хотелось жутко.

— Не бойтесь, мой светлейший господин, покровитель ног с рыжей шевелюрой, яда здесь нет. Увы, всё разобрали ваши знакомые, но у вас, как видимо, иммунитет, — конечно, следовало придержать язык за зубами, но я была жутко раздражена.