Знакомство плотнее некуда

При прочтении заклинания "малой ледяной стрелы" из моей руки вылетала небольшая сосулька размером с тесовый гвоздь, которая могла ранить человека в самой простой одежде. Заклинание "средней ледяной стрелы" порождало уже более крупную ледяную сосульку, размером с кровельный гвоздь. Такая сосулька могла пробить не только простую одежду, а и однослойный кожаный доспех. Ну а заклинание "большой ледяной стрелы" создавала самую большую ледяную сосульку, размером с брусковый гвоздь. Тут уже могло не поздоровиться и железным деталям доспеха. Так нас учили в магической школе герцогства. Но никто не учил нас тому, какими из этих заклинаний лучше всего сражаться против какого зверя.

А еще защитные заклинания. Каждое из них, будь то заклинание "ледяного щита", "ледяного доспеха" или "ледяного тумана", забирало у меня приличное количество магических сил. За те три года, пока я был магом, я выучил все заклинания назубок, и приблизительно понимал, какое когда использовать, чтобы в решающий момент не оказаться без магии, а, следовательно — безоружным перед своими врагами. Но эта пещера... Какие опасности там меня могут ждать, я даже не представлял. Оттого и не понимал, стоит ли беречь магию.

Чем дальше мы шли вглубь пещеры, тем гуще становилась темнота вокруг нас, тем сильнее давили стены, и тем ужасней становится запах вокруг. И если с уплотняющейся темнотой мы еще могла хоть как-то бороться, подняв верх еще один факел, то, что можно сделать с таким отвратным запахом, что стал частью пещеры?

Причина такого смрада стала нам ясна, когда в мерцающем свете факела Трезор наткнулся на небольшую тушку лежащего существа. Опустив факел вниз и осветив находку, он обнаружил, что туша принадлежит мёртвой крысе. Давно уже мертвой — часть мяса с одного из ее боков уже почти пропало, оголив недрам пещеры полдюжины белых ребер. И довольно крупной — у себя в городе я таких не видел.

— Фе, — поморщившись, скривился Игнац.

— Фу, — выдал Тур, пренебрежительно поджимая губы.

По мере продвижения вперед полуобглоданных трупов становилось все больше — то мы натыкались на них каждые две дюжины шагов, потом — каждую дюжину. В конце крысы стали попадаться по две по три штуки, и с каждым разом их размеры все увеличивались — теперь каждая из них была размером не меньше мелкой собаки.

— Вот же мерзость. — Игнац поморщился, словно откусил кусок кислого лимона.

— Гадость, — согласился с ним Тур, выражая полное единодушие в отвращении.

Проходя мимо одной из таких отвратительных куч, мне на миг показалась, что дохлая крыса глянула на меня. Я вздрогнул. Почудилась? Нет — вроде взаправду.

Но так ведь не может быть!

— Погодите, — приказал я Трезору. Когда воины остановились, я сделал шаг в сторону и поднес факел к подозрительной крысе. Твою же ж мать! На теле огромной, размером с небольшой стул, крысы, сидело отвратное существо с двумя глазами на небольших стебельках. Внешне оно очень напоминало огромного слизняка — действительно огромного, не уступающего размером крысе, на которой существо и сидело. Его полупрозрачные слегка колышущиеся телеса крепко прижались к черному мохнатому туловищу, облепляя его зеленоватой слизью, которую существо время от времени слизывало длинным, и шершавым, как виноградная лоза, языком.

На этот раз ни Тур, ни Игнац, ничего не сказали, однако я услышал от них подозрительно знакомые звуки, как будто они отчаянно боролись с желанием вернуть съеденное утром обратно. Казалось, они прилагали титанические усилия, чтобы содержимое их желудков осталось на местах.

— Вот же ж мерзостная брыдота, — выдал за всех троих Трезор, до этого момента хранивший суровое молчание. — Никогда раньше не видел подобной гадости. И, клянусь всеми богами, лучше, чтобы так и осталось.

Я тоже едва сдерживал рвущиеся наружу слова проклятия. У нас в городе тоже были похожие места, где мыло много подобной гадости. Например — в бедных кварталах или в районе канализаций. Но крысы там размерами были поменьше. И такой... такой дряни там точно не водилось. По крайней мере, я очень хотел в это верить.

Вскоре странная местная живность стала открываться нам во всем своем мерзком свете. В начале мы стали замечать на земляных стенах странные, блестящие серебром, потеки. Затем нам стали попадаться космы тонких непонятно для чего развешенных нитей с каплями на концах. В небольших нишах, вырытых почти под потолком пещеры, виднелись то ли чьи-то длинные усики, то ли тонкие лапки. Кто или что это было, оставалось неясным — таинственные жители пещер не спешили с нами знакомиться, боясь то ли производимого нами шума, то ли света. Само собой, мы так же не спешили протягивать им руку дружбы.

Нападение мы проморгали, как последние идиоты. Просто бессовестно проморгали. В один момент мерцающий свет поднятых вверх факелов дал нам понять, что рыхлая и влажная земляная стена сменилась ровной каменной кладкой. Такое резкое изменение окружение вызвало у нас справедливое удивление, и мы, забыв обо всем, принялись гадать, с чего это вдруг случились такие изменения, и хороший для нас это знак или же не очень. И все это время мы просто шли вперед, не следя за дорогой.

А потом... Потом все изменилось в мгновение ока. Внезапно поднятые вверх факелы отразились от нескольких дюжин пар глаз, уставились на нас из сгустившейся впереди темноты. Это были крысы. Но не такие, как в городе. И даже не такие, каких мы встречали мертвыми в качестве корма для слизней. Эти были больше. Куда как больше. И куда как гаже — тела крыс, размерами не уступавших полноценной свинье, были покрыты какими-то фурункулами, шерсть местами повылезла, оголив ороговелую кожу. Глаза некоторых тварей были покрыты белесой поволокой, а хвосты изломаны, словно по ним несколько раз прошло стадо пещерных коров.

Призывать "к оружию" никто из нас не стал — все стало ясно в тот самый страшный момент, когда вся эта орава с диким писком из раззявленных ртов и голодным блеском в кроваво-красных глазах бросилась на нас. Трезор, Тур и Игнац, как по команде выставили щиты вперед, и, чуть пригнувшись, принялись рубить мечами рвущиеся к их ногам туши.

Из всех четверых только меня терзала нерешительность. Знания заклинаний оставались при мне: каждое слово, каждый жест, сопровождающий его, отпечатались в памяти намертво. Но этот визг... этот пронзительный писк... и этот тошнотворный смрад! Вступая в этот тоннель, я говорил себе, что такого похода раньше у меня не было, и раз эта ситуацию уникальна, то мне нужно будет реагировать по обстоятельствам и реагировать быстро. Что я должен не только знать свои способности наперечет, но и быстро суметь оценивать силу и слабости любого встреченного врага. Что я должен не только хорошо вести бой, а использовать свои заклинания наилучшим образом, чтобы не только защищать себя, но и помочь товарищам. Но какое-то там! Страх — вот что единственное было у меня в голове! Сердце колотилось в груди, отбивая лихорадочный ритм, руки дрожали, во рту пересохло, как стародавнем колодце. И эта спина! Высокая спина рослого десятника, что мельтешила передо мной, вводила меня в смятение, лишая малейшего шанса тщательно прицелиться в цель.

Но медлить было нельзя, ведь даже трое мечников не справятся с этой оравой. Поэтому я решился, оттолкнул плечом мощного Тура и протянул руку в полученную щель.

— Ларра-ларана-луара-трана! — Из-за волнения я решил использовать свою самую сильную магию. Большая ледяная стрела вылетела из моей побелевшей руки и полетела прямо в черное скопище. Промахнуться с такого расстояния было невозможно — я увидел, как увесистый ледяной гвоздь пропорол спины сразу трем черным крысам.

Хорошо. Хорошо! Тогда держите еще!

— Большая ледяная стрела! Большая ледяная стрела!

Всего пара ударов магии, и волна крыс отхлынула, явно испугавшись неведомого врага. Никто из красноглазых тварей ничего не боялся — ни зубов, ни когтей забредших в тоннель врагов. Но такой отпор они получали впервые. Снова боль, снова холод, и снова некому отомстить за причиненный вред. Невиданный и невидимый враг заставили их разумы забиться в отчаянной панике — охваченные страхом, раненные крысы стали от безысходности нападать на здоровых, а те, в ответ, стали рвать в клочья своих бывших товарищей. Визг и вой усилился десятикратно, и нам стоило огромных усилий не поднять руки вверх, чтобы защитить уши. Особенно мне, потому как я продолжать поливать ошалевших крыс ледяными лезвиями.

— Ларра-трона-луара-трана! Ларра-трона-луара-трана! Средняя ледяная стрела! Средняя ледяная стрела!

Внезапно визг прекратился — черная волна подалась назад, и стала растекаться по проломам в стенах. В уши ударил визг, писк, стук когтей по камню, в которое иногда вплеталось грозное рычание — местные жители спешили покинуть открытый коридор, и, чем быстрее, тем лучше. Еще немного, и о минувшем бое напоминали полторы дюжины распотрошённых тел и лужи черно-красной крови. Хотя, нет, не лужи — небольшое озерцо!

— Это, как-то уж, чересчур, — с придыханием выдал Игнац, трясущимися от волнения руками вытирая пот с мокрого лба. — Видел я разную мерзость, но эта...

— Эта мерзость — всей мерзости мерзость, — согласился с ним Тур, аккуратным движением снимая с волос какую-то черную прядь. Я пригляделся к ней — мать честная, да это же подпалина! А от кого? От меня! Видимо, когда я наклонялся вниз для своего колдовства, то случайно прошелся факелом по его волосам. Я сжег часть волос Тура, а он мне об этом даже ничего не сказал!

— Тур, ты, это, извини, — враз повинился я.

Но тот отмахнулся от моих извинений.

— Что такое потерять клок волос? Оторвал — заживет, — ответил он с усмешкой. — Другое дело — потерять палец. Или два. А благодаря вашей магии все они, вот, целехонькие. — Воин покрутил передо мной ботинком — мокрым, грязным, но, самое главное, целым.

— Да. Мы бы справились с этим всем и без магии, — согласился Трезор, поворачиваясь ко мне. — Но за вашу поддержку я искренне благодарен. — Воин пожал мне руку.

Пожимать руку в ответ было очень приятно. Но я не видел в своей помощи ничего особенного. Пусть я и командир форта, пусть солдаты и обязаны защищать меня даже ценой жизни, но, какой будет толк, если, защищая меня, они тут и погибнут? Разве тогда следующей мишенью окажусь не я?

*

Как только волнения от прошедшей битвы схлынули, мы снова пошли вперед, внимательно всматриваться простилающийся коридор. Именно коридор, не тоннель. Коридор с идеально гладкими стенами, с ровным, без кочек и ухабов, полом. Кое-где в стенах даже остались металлические держатели, в каждом десятом из которых еще сохранился факел!

Наличие факелов нас очень обрадовало. Трезор взял с собою несколько из них и благополучно прихватил с собой, на запас. Уразумев, что во времени мы теперь почти что не ограничены, мы стали с любопытством соваться в боковые ответвления, чтобы узнать, есть ли в них что интересное. Но все оказалось тщетным — неширокие коридоры по правую руку заканчивались небольшими комнатами, некогда служивших складами, а теперь ставших хранилищами трухи и обломков бочек. Коридоры же по левую руку переходили в какие-то узкие лестницы и вели уже вверх, в пугающую темноту. Проверять, что там ни я, ни Трезор, не решились.

— Как-то не хочется мне туда соваться, — с явным нежеланием отчитался он мне. — Коридоров много — не ровен час заблудимся.

— Согласен. К тому же, не забывайте, что мы ищем медвемыша. А в такую щель эта тварь не пройдет, — подумав, выдал я самый разумный довод. Все трое разом кивнули, и по их глазам я увидел, что дело не в том и не в этом — все трое вояк отчаянно боялись и не хотели наткнуться на новых пещерных врагов. Хотя нет — не пещерных, а теперь уже коридорных. Или что-то вроде.

Однако неприятности встретили нас даже на нашем, прямом и освещенном пути. Сделав с десяток шагов от очередного бокового ответвления, факел Трезора выхватил впереди непонятную тьму. Не такую, как была раньше, а слегка размытую. Выхватив меч и осторожно приблизившись, Трезор обреченно выдохнул и произнес то, что ни я, ни солдаты, не были готовы услышать.

— Тупик.

— Чего?

— Чего?

— Чего?

Наши три голоса мигом слились в один. Чего? Тупик? Тут? Но как такое возможно? Коридор так уверенно вел наши ноги вперед, и тут, вот — на тебе. Не желая верить услышанному, я оттолкнул Тура в бок, и сделал несколько шагов к причине новых тревог. Но нет, все верно — дорога вперед была полностью перекрыта. Вместо привычного прямоугольника уводящей внутрь пустоты перед нами высилась странная стена. Или не стена, а.... Мы понятия не имели, что это. Это была не привычная глазу каменная кладка, и твердая земля, каким было начало прохода. Оно походило, походило... Даже не знаю на что. Мой взгляд упирался во что-то серое, грязное и большое, настолько большое, что в щель между ним и стенами нельзя было просунуть и руку. Больше всего оно походило на какой-то подземный клубень, что непонятно каким образом проник в стены коридора, а потом разросся до настолько невероятных размеров, что заполнил собой весь свободный проход. Не веря, что такое возможно, я сделал еще несколько шагов в перед в попытке ощупать странное препятствие, но внезапно складки преграды дернулись, и вниз потекла струйка зловонной жижи.

— Фу... — Я инстинктивно прикрылся от вони руками, и так же быстро сделал два шага назад, чтоб отойти на безопасное для себя, а точнее, для своего носа, расстояние. Великие боги! Какое же все тут жуткое, противное и даже богомерзкое. Вступая под свод прохода, я был готов на то, что моей главное проблемой окажутся опасные твари, какой-нибудь особый противник. Но эти трупы при входе... Эти мерзкие слизни... Щупальца и лапы, торчащие из темных щелей. А теперь вот это. Да — к такой встрече магическая школа явно меня не готовила.

— Да... Как же это? — не выдержав, разочарованно воскликнул русоволосый воин. — Господин десятник, как же это так?

Тур так же был разочарован увиденным, но, вместо возгласа сожаления, лишь бросил на командира вопросительный взгляд.

Но Трезор сам был озадачен не меньше.

— Не понимаю. Ничего не понимаю. — Десятник разочарованно развел руки в стороны, продолжая глядеть на остановившее нас препятствие ошарашенным взглядом. — Этого просто не может быть. Не может быть, и все тут.

— Почему не может? — хмуро спросил его Тур.

— Ящеролюды сказали, что эта тварь точно вошла сюда. Вошла в эту самую пещеру. Значит, она должна тут и остаться, — сделал заключение он. — У этой пещеры есть боковые проходы. Но они слишком узкие, чтобы тварь вроде медведя, смогла бы туда пролезть, — смело объявил воин.

И, правда — ни в ответвления со складами, ни в ходы на лестницы никто крупней человека, протиснуться бы не мог. И уж тем более — косолапый.

— А может... Может это существо меньше, чем медведь? — робко спросил Игнац.

— Почему ты так думаешь? — встрепенулся Трезор, поворачиваясь к солдату.

— Ну так... Это же они его так назвали, — заявил он растерянно.

— Они. И что? — Десятник сурово нахмурился.