Внимательно слушавший меня человек вдруг ни к селу ни городу начал говорить, как прекрасен юный принц, что ему подыскивают уже невесту, и вообще, как я отношусь к идее выйти замуж за китайского принца.
Я глупо хихикнула.
А он вдруг спохватился и спросил, сколько мне лет.
— Три года! — честно сказала я.
Он сквозь зубы выругался про себя.
И приказал подать нам конфет и сладостей. И спросил, люблю ли я играть в куклы.
Я сказала, что не люблю, когда меня закутывают и причесывают. У меня есть сестра, которая любит играть в куклы. И она старше меня на три года. И пожаловалась, что она не понимает, что мне скучно, когда меня закутывают и носят на руках, одевают в разные платья и баюкают, потому я ненавижу играть в куклы. И вообще считаю это гнусным издевательством над честью младших.
Он только хихикнул.
И сказал, что даст мне телохранителей, чтобы они меня защищали.
Я тоже хихикнула.
Он оставил тему кукол и поспешно сказал, что он не то имел в виду, куклы это игра, а вот у По зато будет громадное поместье, где можно будет, играя, применять свои знания.
С ним было так хорошо беседовать, он так жадно интересовался, и в нем чувствовался острый ум, что я похвасталась, что купила за свои карманные деньги громадное нищее имение к Северу от столицы и уже за неделю с чем-то привела его в относительный порядок, заставив все крутиться и вертеться. И даже похвалила трудолюбие китайцев, которые в отсутствие монет и малых цен на свой труд, вдруг развернулись вовсю и создали уже всего за неделю друг другу около тысячи мастерских... И что оно было удивительно нищее, а сейчас уже мне же предложили за него двойную цену, но я только смеялась, ибо там оказалась и руда, и старый золотой прииск, который с учетом новых технологий из Англии даст еще чудовищную прибыль, и чудесные места...
Китаец помрачнел, и, отойдя, тут же позвал слугу и куда-то послал.
Я удивилась.
А он продолжил расспрашивать... Когда вдруг подошел какой-то мужчина, и что-то ему подтвердил.
— Имение действительно продали две недели назад... — странно грустно улыбаясь, сказал китаец мне. — А я и не знал!
С ним было так интересно говорить, а мне после гибели японца было так грустно, и не с кем болтать, что тараторила с ним без умолку.
Внезапно мой взгляд остановился на одном из слуг. Хоть он был переодет, меня невозможно было обмануть.
Китаец спросил, что такое. И я, не подумав, привыкнув болтать с ним откровенно, брякнула, что видела его в тайном притоне для ночных убийц. И, хоть я быстро спохватилась, но было уже поздно — слово вырвалось, и его услышали.
И слуга тоже. Он понял, что он раскрыт, хотя и не понял как.
Резко развернувшись, он кинулся на китайца рядом со мной, выхватив откуда-то нож в мгновенном, почти невидимом прыжке. Он бы убил его с такой реакцией, если б принял в расчет меня, и обошел бы стороной...
Но я, оказавшаяся обойденной вниманием и оскорбленной, просто ударила его ножом под сердце, ибо он прыгнул прямо возле меня.
Китайца облило кровью обидевшего меня человека. Если б он убил китайца, то придавил бы и меня. Только самозащита.
А я долго смотрела на испорченное кимоно и вздохнула. Опять папá скажет, что я неряха...
А потом посмотрела на убитого и тяжело вздохнула.
— Теперь меня не пустят в притон убийц... — печально сказала я. — Новости все равно разнесутся...
— Никуда туда ты больше не пойдешь! — нервно сказал китаец, будто он уже был как минимум мой отец. — Никто тебе туда не разрешит ходить!!! Такой маленькой!
Я грустно поморщилась. Будто большой разрешат!
— Я еще так много способов не узнала... — уныло проговорила я. — И хоть повесься. Хоть бери, иди и вырезай всю малину... — я повесила нос.
Старик китаец чуть не рычал, а потом вдруг лицо его разгладилось.
— А хочешь, я тебе дам заказ вырезать всю малину? — спросил он.
— Я не работаю за деньги... — вздохнула я. — И потом, напасть на них после того, как они меня учили, было бы глупо... — я не сказала ему, что уже всю ее вырезала. Это тоже было бы глупо.
Я вышла на нее в своем собственном поместье в городке рядом совершенно случайно — случайно узнав знак, которому меня обучил японец.
Несколько дней я наблюдала так, что меня никто не заметил. Я засекла всех. Потом изучила ее изнутри, показав хозяину тот самый знак. И выяснила абсолютно всех, перенимая приемы. А потом выследила и вырезала всех бандитов вне притона так, чтоб никто не мог вычислить убийцу. И распознать трупы... И, казалось, что это случайность.
И вот — надо же, так проколоться! Этого человека я то и видела один раз, когда нашла малину, но больше выйти на него не смогла.
Более того — я чувствовала, что начальник стражи как-то подозрительно напряжен и подавлен.
— Но может, ты хоть намекнешь страже, где она находится? — спросил заискивающе китаец.
— Все равно твой начальник стражи Бо-Хо предупредит бандитов! — наугад брякнула я, привыкнув доверять своему инстинкту и сердцу.
Тот вдруг упал на колени и завопил, что это он выслеживал наемного убийцу, чтобы предотвратить нападение, и потому его там, наверное, видела эта гадкая девчонка...
— Так-так... — помрачнев, сказал китаец, подавая знак телохранителю.
Тот утащил начальника на допрос.
К китайцу подбежал напуганный управитель.
— Какие еще новые слуги появились в последнее время? — тихо спросил китаец.
В общем, все забегали, засуетились, потом двоих предъявили мне для опознания. Я узнала обоих — обоих видела в притоне, а про четвертого сказала, что его не видела, но, ручаюсь, что он убийца.
— У них такой же стеклянный рыбий взгляд... — заявила я.
Извернувшись со страшной ловкостью, человек вдруг хотел ускользнуть, но его мгновенно застрелил навскидку появившийся возле китайца боец с арбалетом.
— Может, ты все-таки примешь мой заказ? — льстиво сказал мне китаец. — Для такой малышки такой большой заказ будет таким большим признанием взрослости, все завидовать тебе станут! — безбожно льстил он.
Я хотела оскорбиться, а потом все же смилостивилась и потребовала задаток.
Он принес.
— Мои услуги так дешево оценивают? — не поверила я.
Тот вдруг смутился.
— Я никогда не заказывал наемного убийцу... — сказал он.
— У тебя есть для этого наемные телохранители! — догадалась я. — Я сама служу дополнительным телохранителем у отца, особенно после того, как погиб Ли Хэной... — опять безнадежно помрачнела я, и тоскливо взглянула на небо, где плыли облака. Он был там, оставив меня здесь. После того, как чуть не ушел туда отец, а потом вернулся, я все ждала, что и японец вернется. Но он не возвращался. И мне становилось все тяжелее, хоть я и знала, что он воплотится снова, как он меня учил...
— Он был твоим наставником? — вдруг догадался старый китаец.
Я мрачно кивнула, не говоря и пытаясь не смотреть, чтоб не разрыдаться, ибо сердце сжалось.
— Он спас меня своей жизнью, остановив своей смертью целую армию... — тихо, очень тихо твердо сказала я. — И мне его очень не хватает... Он так готов был все сделать для своей "маленькой королевы"! — я чуть не разрыдалась, и сдерживалась только потому, что крепко сжала зубы.
— Он был наемником?
Я покачала головой.
— Он был приставлен к моему отцу японским императором... — тихо ответила я, все так же глядя на небо. — Но наемником он не был... У него были какие-то сложные отношения с правящей семьей, которые я не поняла... Если это и был наемник, то платил он скорей долг чести между кланами, гири... — я спохватилась и прикусила язык, поняв, что сказала лишнее.
Но тот уже понял, кажется, из моих слов гораздо больше. И по-новому посмотрел на меня.
— А твой отец знал, кто он? — тихо спросил он.
Я пожала плечами.
— Я долгое время думала, что отец погиб, и японец сам заменял мне отца... — просто и незамысловато ответила я. — Потому я ужасно по нему скучаю...
Я вдруг расплакалась.
Китаец ласково утешал меня.
Подошел какой-то еще один молодой разодетый в золото китаец, и я примолкла, бросив взгляд на то золото, что он мне предложил.
— Извини, — еще раз сказал старый китаец, уловив вспыхнувший оскорблением и чуть иронией взгляд, — но я действительно не знал, сколько берут сейчас убийцы...
— Четыре тысячи за голову... — автоматически брякнул подошедший к нему этот франт, задумавшийся о чем-то своем. — А за императора столько гады заломили...
Я так и не поняла, почему мой старый китаец вдруг помрачнел и сделал знак телохранителю, а тот молодой вдруг откусил себе язык, будто выдал какую-то тайну.
Телохранители буквально унесли вопившего молодого на руках.
— Дядя, я раскаиваюсь, я всегда тебя любил и не пожалел даже таких денег... Это ведь тоже доказательство любви! — хватался за соломинку тот.
Я удивленно посмотрела на китайца.
Но тот не заметил моего взгляда, о чем-то усиленно размышляя.
— У меня не хватит денег, чтобы оплатить всех тех, кого ты видела в притоне... — тяжело сказал он. — Казна пуста...
Я подумала и смилостивилась над ним — приподнявшись на цыпочки, я сказала ему на ухо, что давно всех вырезала, но вне притона, так чтоб убийства никто не мог связать со мной и приписали бы их случайности. А этот случай открытого убийства ушедшего от меня подставил меня на роль возможного убийцы.
— Это правда? — недоверчиво спросил он.
Я пожала плечами.
— Видишь, троих упустила...
— Но почему?
— Они были на моей земле, — призналась я, — а мне вовсе не хотелось быть заказанным у своих собственных подданных каким-то обиженным китайцем... Я же сказала, что заменяю своему отцу телохранителя! — обиженно сказала я.
— Очень мудро... — похвалил китаец и повеселел.
— Но теперь мне придется плохо — как бы не связали расправу с моим именем, если я недосмотрела кого-то. Хоть вообще-то я следов не оставляю...
— А это поправимо! — хлопнул в ладоши китаец. — Я скажу, чтобы слугам сказали, что разоблачили заговор наемных убийц, и что среди них была даже девочка и ее убили...
— Так они мне и поверят... — хмыкнула я, хоть разговор о том, что девочку тоже убили, мне не понравился.
Тот перевел разговор.
— А как все-таки насчет брака с принцем? — все же спросил он. — Ему подыскивают невесту...
Я рассердилась.
— Я в трауре! — брякнула я. — И еще пятнадцать лет не могу жениться...
Тот снова хихикнул.
— Я хочу поговорить с твоим отцом... — сказал он. — Ты еще слишком маленькая...
Я встревожилась. И намеренно не услышала его намеки про отца. И даже приподнялась, оправляя кимоно.
Но хитрый китаец мигом перевел разговор на торговые пошлины, и я заинтересовалась.
— Что вы можете предложить? — спросила я, выставив перед ним список товаров.
Я так увлеклась, что заметила того самого отосланного с каким-то поручением в начале слугу, только когда он был уже в беседке. Вид у него был помятый, глаза широко раскрыты, у него были какие-то новости, так что он чуть не закричал, вместо того, чтоб тихо заговорить.
Китаец удивленно глянул и отошел к нему.
— ...В этом поместье происходит что-то странное!!! — запыхавшись, сообщил он, чуть не крикнув это китайцу на ухо... Видно было, что он ошарашен, так его это поразило... — Там какая-то чертовщина!!! Я же был в нем месяц назад — это было самое нищее место во всем округе, даже бродячие собаки оттуда убегали, ибо их ели! А теперь громадное поместье купил какой-то мульти-миллиардер иностранец через купца, ибо десяти наших сокровищниц не хватит, чтобы оплатить то, что там сделано за неделю!! Там ничего не узнать, тысячи мастерских, все мечутся, все кипит, все изменилось просто чудовищно... и самое ужасное, что правит там крошечная девочка-дьявол!!! — он буквально захлебывался от истерики.
Я поджала губы и намеренно не стала слушать, как он заявил, что той областью прокатилась лавина ужасных смертей, причем странным образом погибли только бандиты, воры, убийцы и прочее отребье криминального мира, которые и правили этим кусочком, но все боятся... Потому что никто саму смерть не видел, и лишь однажды заметили, что за убитым следил маленький ребенок...
Я выругалась сквозь зубы — вот так люди и прокалываются.
Расспросив его еще подробно, старик отослал его и вернулся ко мне.
— Я хочу поговорить с твоим отцом! — заявил он торжественно.
Я недовольно молча поджала губы.
— Все равно, я теперь знаю, где ты живешь! — чуть лукаво ухмыльнулся он на мой гнев.
Я только отвернулась.
— Маленькие китайцы должны уважать меня! — нахмуренно сказал он. — Из какой области Китая вы приехали?
Я хмыкнула.
— Ты не китаянка! — вдруг потрясенно догадался он, наконец, сопоставив слухи, что поместье купил иностранец. — Я даже не смог этого определить за день бесед с тобой!
Я снова хмыкнула и довольно ухмыльнулась.
— Плохим бы я была учеником, если б первый же старик меня распознал!
Тот только покачал головой.
— На скольких языках ты говоришь? — спросил он.
— На всех! — брякнула я. А потом спохватилась, что хвастаюсь, ведь каждый образованный китаец должен по традиции знать не менее восьми языков, и поправилась: — Из тех стран, где я была...
— Да... — протянул восхищенно старик и хлопнул в ладоши, — ты настоящая китаянка!
Это, наверное, был лучший комплимент, который он знал.
На хлопок прибежали слуги. С ними, кстати, подошли молодые люди, в которых я предположила секретаря. А один из подошедших был даже одет с претензией на европейское влияние.
Но, взглянув на меня, он побледнел как полотно.
Старик заметил это.
Он отвел его в сторону.
— ...Ты уверен? — услышала я шепот на неведомом мне диалекте китайского, ведь все знают, как язык разных провинций отличается настолько, что даже они сами не понимают друг друга, и только написав иероглифы, могут общаться, ибо письменность одна, а произношение разное...
— Я ручаюсь светлейший... Она точная копия, я даже подумал... Ужас берет... И так похожа на ту, что ужас...
Я нахмурилась.
Я не была похожа на маму ни капли.
— Ты англичанка? — вдруг спросил меня издалека старый китаец.
Я неохотно кивнула. Мне все это перестало нравиться. Особенно высыпавшая полукругом охрана. В Китае предрассудки против иностранцев, при плохом настроении тебя могут убить, если ты вне определенного района, меня то все принимали за китаянку, и я делала, что хотела, да и у какого шпиона не найдется документов, удостоверяющих, что он был китаец еще до своего рождения. Поместье было куплено нашим местным поверенным, которым стал разорившийся из-за своей честности местный купец, и которого я спасла от смерти. Все всегда удивлялись, как я могла вольно дышать там, где не было ни одной лазейки.
— У тебя есть братишка? — вдруг, подойдя, спросил китаец, странно рассматривая меня. — Когда ты родилась?
— Странно, ты уже десятый человек, который меня об этом спрашивает... — неохотно коротко уклонилась от ответа я. Мне все это перестало нравиться.
