Сильнейший

Кайто еще намекнул, что питание будет за счет заведения... Поэтому, практически не раздумывая и только спросив старика о своих рабочих часах и чем он собственно будет помогать — Ханма тут же согласился на его предложение по найму.

* * *

Но вернемся в настоящее время.

Зайдя в ресторан, Баки сразу же приступил к своим вечерним обязанностям. Пока это была только мойка посуды, вынос мусора и уборка помещений заведения, сопряженная с разносами пищи немногочисленным посетителям.

Так и потянулись, кто-то скажет однообразные теперь уже рабоче-тренировочные будни Баки. Подъем в шесть, пробежка и манипулирование внутренней энергией, затем завтрак, предоставленный, как часть платы за работу. Что достаточно радовало юношу, особенно что он собственноручно не тратил время на готовку. Еще в своем мире он приноровился готовить простую высококалорийную еду и познал, сколь много это занимает времени. И чтобы, допустим, приготовить нормальную с питательным рационом пищу, нужно минимум пару часов... И эти самые "свободные" часы, приблизительно с семи до девяти, он тратил примерно поровну: час на учебу, час на покупки ингредиентов в специальных местах на ближайших товарных точках. Кайто строго настоял на конкретных продуктовых ларьках и магазинах, ссылаясь на многолетний опыт таких покупок.

Правда, Баки не до конца себе представлял, как старик доносил все это на себе... Так как меньше тридцати килограмм у самого Баки еще ни разу не выходило. Что в какой-то мере заменяло ему тренировки с дополнительными весами, о которых Баки уже стал подумывать — тоже важные средства к достижению наилучшей физической формы и развитие абсолютной силы.

Затем Баки проводил несколько часов в ресторане, осваивая премудрости в основном 'официантского ремесла', ну и немного поварского — старик Кайто пока еще не допускал его к своим блюдам — то ли не доверял, то ли рано еще. Разве чистка рыбы и резка овощей — это готовка? Так... баловство, — считал Баки.

Дальше днем он опять бегал в парк, где часик дремал. Но не как обычный человек, а сидя на неприметной полянке и стараясь слиться с природой, повышая тонус всего организма. Это ему требовалось, чтобы набраться бодрости к вечернему тренировочному процессу.

По правде сказать, что касается тренировок — то сама мысль, для чего он это делает — бодрит его почище энергетических напитков... Но вот это сидение за школьными учебниками, эта учеба... Он преодолевал себя и расходовал уйму энергии на мыслительные процессы, которые длились немного по времени — не больше еще одного часа вечером. Но за это время он старался максимально эффективно сделать все задания или прочитать параграфы. Что, конечно же, приносило свои плоды. Но все же скоро Баки понял, что он идет на износ с этой учебой и это непозволительная роскошь: тратить столько энергии на какие-то уравнения.

Забегая вперед, стоит отметить, что Баки, благодаря своему усердию и 'износу', первые пару недель успешно сдавал все работы на отлично и даже удивлял некоторых учителей... Но постепенно, как говорится, он 'подзабил' и перестал рвать мыслительные жилы. И как только это произошло, он вошел в режим "троечника с потенциалом крепкого середнячка, а то и отличника" — как его любили называть учителя между собой.

Кто знает, как бы сложилась судьба Ханмы, если бы он проявил должное терпение и усидчивость в поедании "гранита наук"?

* * *

Время летело очень стремительно, особенно для человека, у которого не было практически ни одной свободной минуты. И вот для красноволосого почти юноши уже настали экзамены по переводу в старшую школу, которые Ханма благополучно сдал на "отвали" и со спокойной совестью отправился на весенние каникулы, которые омрачал только последний разговор с завучом Накамурой. Тот предупредил Баки, что экстерновская программа, можно сказать, должным образом не была оценена "в верхах" и была свернута. Так что теперь Кеничи, начиная с первого семестра старшей школы, придется посещать школьные занятия, да еще найти кружок. И еще куча проблем. Именно проблем. А как их еще назвать? Если из-за данных новшеств, старый уклад жизни Ханмы значительно изменится.

Но глубоко в душе Баки все же был рад выбраться из своего замкнутого цикла, состоящего в основном из тренировок и работы в ресторане.

Весна... Потихоньку начали наступать ласковые солнечные дни. И в столь прекрасное время, в преддверии нового учебного года, Баки решил завершить очередной этап своей жизни. "Отпраздновать", так сказать. Он отправился в небольшое путешествие в горы, что находились в паре сотен километров от Токио. Туда и обратно он добирался на автобусах.

Там он в течение недели отдыхал душой и телом, а перед самой отправкой в обратный путь провел специальные тренировки, которые в тепличных городских условиях были практически невозможны. Одна из них была бы знакома любому существу, которое бы знало о похождениях Баки в его родном мире.

Представьте себе человека, который бы стоял спиной к двухсотметровому обрыву, а затем прыгнул... Самоубийца? Почти. Как бы Баки не отмахивался своим гипотетическим воображаемым собеседникам, но ему было немного страшно: пусть и уже во второй раз выводить организм и рефлексы на следующий уровень развития — преодолевать Черту (для него она была с большой буквы), отличающую обычного хоть и натренированного человека, посвятившего себя боевым искусствам — от настоящего бойца.

И даже то, что он фактически в этом мире мог бы спрыгнуть с пятиэтажной высоты — и остаться невредимым — не помогали ему. В городской местности все примерно понятно... Но сейчас — там внизу — голые острые скалы — торчащие тут и там под немыслимыми углами, а также журчащий быстрый поток воды, под которым могут быть выступы еще острее... Зачем он это делает? Как минимум два ответа: за короткое время вымуштровать психику и организм до предела и в момент смертельной опасности — перейти его, а второй — победа над страхом перед неизвестностью.

Если первое можно было бы в течение нескольких десятков лет выковать естественным путем — что проще, но опять же несоизмеримо по времени. То второе — можно и за целую жизнь, полную разных опасностей — не преодолеть.

Нет, психологически Баки был готов, давно готов... еще с прошлой жизни, когда он смог внушить телу — 'чье оно' и преодолеть ту Черту. Но тут — в этом мире — он чувствовал, что его организм, пускай и более выносливый, чем тогда, но был еще не в должной кондиции — и это гложило его.

Возможно, генетическая память предков так влияла на самоощущение бойца. А возможно и нечто другое...

Ханма осознавал, что дальше физическая оболочка почти не будет развиваться, пока он не перейдет за эту грань: он словно стучался в закрытую дверь, пытался ее сломать, открыть, но не получалось.

Баки в тот момент еще не понимал, что был лишь один способ: отыскать 'ключ'.

Ханма резко оборвал свои размышления. Поэтому....

Прыжок!

Спустя пару минут Баки вылез из бушующей горной реки в паре сотен метров от места падения. Он был по-настоящему разочарован. Сбылись его опасения... Прошло все слишком... слишком просто. Во время падения он взвинтил свои натренированные чувства до предела, и благодаря им, а еще навыкам владения тела и энергии смог довольно таки легко миновать разные выступы на пути к воде: какие-то разбивая, от других уворачиваясь.

Если когда-то ему потребовалось напрячь все свои психофизические силы, чтобы сигануть с обрыва и выжить. То сейчас... Он не смог выйти за Черту из-за того... Он долго не мог понять и найти причину.

И только спустя пару часов, когда он уже собрал все свои пожитки и понуро двигался к автобусной остановке, его вдруг осенило: данное испытание всего лишь на всего не подходит под местные реалии, где с помощью энергии тела можно творить такие "фокусы", что не снилось бойцам и мастерам его родного мира.

И теперь одной из целей Баки стало найти способ преодолеть ту Черту — найти 'ключ' — выйти за пределы человеческого тела. Именно физической части тела, так как развитие внутренней энергии, достаточно новой для него сущности, он относил скорее к духовной составляющей, которое всего лишь сопряжена с телом. И пусть медленно, но эта составляющая все же развивалась в нужном темпе и русле и до ее Черты, если она вообще существует, ему было еще ой как далеко... Так он считал.

Глава 2: Место встречи изменить можно, но стоит ли?

Утро. Весенняя пора. Погода прекрасная: ни жарко, ни холодно — в самый раз. Все кажется каким-то свежим и незнакомым — так всегда — когда начинается сравнительно новый очередной этап в жизни.

Начало нового учебного года. И если взглянуть на город Токио с высоты птичьего полета, то можно увидеть, как подростки, в унифицированных школьных формах, будто муравьи — тут и там — идут за новыми знаниями к различным местам дислокации выбранных ими школ.

Чудесная пора.

* * *

Вроде бы все утром похожи друг на друга... Если говорить о подростках, то, присмотревшись, можно найти отличия в данный момент лишь в цветах и фасонах их школьных форм. Однако это не совсем так. Дозволено увидеть и тех, кто несколько выбивается из общей картины 'строгого ученика', причем не только внешностью.

Например, среди учащихся, спешащих в старшую школу Такинаки, можно заметить ее. Золотистые волосы в небольшую, но длинную косу до поясницы, миловидное личико, которое ничуть не портили сверкающие на солнце очки. Уверенная и расслабленная походка. Одета она была в школьную форму — неожиданно, да? Впрочем, если короткую юбку еще можно было отнести к характерному гардеробу азиатских школьниц, то вот пропорции девушки — вряд ли можно было бы назвать типичными. И, хоть ее одежда не была чересчур вульгарной, но все же она (одежда) не скрывала достаточно не стандартные для японской девушки формы... Особенно в области груди, которая хоть и была 'закрыта' школьным пиджачком, но — нет, нет — да привлекала внимание спешащих в противоположную сторону различных индивидов.

Для многих она казалась обычной пусть и красивой девушкой. Но около тридцати процентов, останавливающих на ней свои маслянистые взгляды, парней, ощущали исходящую от нее внутреннюю силу, которая редко встречается у женщин. И в подсознании этих мужчин, которые привыкли доминировать, происходил сбой, который внешне и в мыслях отражался скорее как реакция на раздражитель: та девушка уже не казалась им такой уж привлекательной. Они испытывали непонятный дискомфорт.

Но опять же это были всего лишь тридцать процентов "чувствительных" парней. В том смысле, что они ощущали исходящую от других пусть и скрытую, но внутреннюю энергию. Подсознательно.

Однако что-то мы отвлеклись и начали рассуждать о непонятных многим вещах.

Тем временем в тех же координатах появилось новое лицо. Неспешно бегущий широкоплечий, небольшого роста паренек в черных спортивных штанах и красной толстовке с капюшоном, который был накинут на голову, скрывая лицо. Однако накаченную фигуру — толстовка скрыть не могла.

Именно на него теперь обращали внимание те люди, которые минутой назад свинячьими глазками украдкой разглядывали ту симпатичную девушку в очках.

Примерно половина из них испытывала к нему неприязнь, смешанную с мужской завистью и боязнью перед силой, которой буквально 'перло' от него. Другая же половина испытывала скрытое мужское уважение. Кое-кто даже испытывал влечение... Но это совсем другая история.

Опять же: все эти эмоции и чувства были в подсознании. А так: редко, кто долго зацикливал на нем своем внимание — в основном это происходило до того момента, как он пропадал из их поля зрения. После чего, почти все про него тут же забывали. За редким исключением.

Но мы опять отвлеклись.

Тем временем, в одном из переулков, вдоль которых располагались двух и трехэтажные коттеджные дома, спортивный паренек поравнялся со светловолосой девушкой. И если бы кто-то, в данный момент находящийся по близости обратил на них внимание, то увидел бы занимательную картину: девушка резко, скорее всего на рефлексах, взмахнула рукой, словно стегнула веткой, пытаясь пресечь паренька на уровне шеи. И хотя весь вид парня говорил, что он погружен в себя — тот, не сбавляя ходу, лениво и скорее инстинктивно уклонился, поведя корпус и голову в сторону — из-за чего капюшон соскользнул с головы.

Коротко стриженый с редким цветом волос паренек пробежал по инерции пару метров, потом остановился, повернувшись, и недоуменно взглянул на немного покрасневшую девушку.

— Ну, бабы пошли... сегодня размахивают руками — завтра уже борются за свои права... — спокойно, осматривая девушку с ног до головы, впрочем, задерживаясь на некоторых деталях, произнес Баки, а это был именно он, и, накинув капюшон, продолжил бег в том же темпе, как до инцидента.

После его слов девушка теперь уже до конца обратилась в пунцовый цвет. С одной стороны — она чувствовала себя виноватой за свое 'распускание' рук, с другой — она злилась на него, во-первых, за его 'тестостероновый' взор, каким он ее оглядел... А, во-вторых, за его нелицеприятный отзыв о женщинах в целом.

Так что спустя пару минут — как это часто бывает — осталось одно лишь раздражение, отразившееся на ее лице. Что вкупе с поджатыми от обиды губами — смотрелось достаточно забавно: словно какой-то светловолосый зверек, у которого что-то отняли. По-детски.

* * *

Баки наконец добежал до ресторана, где быстро переоделся в школьную форму: темно-синие брюки, и такого же цвета пиджак, под которым была темного цвета майка — единственную свою рубашку он парой минут назад забраковал: только примерив, она расползлась сразу в нескольких местах.

Еще несколько лет назад подобная одежонка ничего кроме тошноты у него бы не вызвала... А сейчас ничего — нормально. Правда сидела она нем... Словно гранит, влитая. В притык. Ханма боялся лишний раз шевельнуться — одежда буквально трещала по швам. "Надо бы подсушиться" — подумал он, едва не забыв захватить свою мужскую сумку с парой тетрадок и перекусом.

При выходе из основного зала ресторанчика, который был на половину полон, Баки перебросился парой фраз со стариком Кайто, а так же с парой постояльцев, которые по-доброму его поприветствовали. И степенно вышел.

Он понимал, что опаздывает... Но еще Баки осознавал, что, если он побежит, то рискует вступить в здание образовательного учреждения уже голяком или в порванной одежке — после представления сей занимательной картины на его губы невольно наползла улыбка. Которая, впрочем, тут же пропала, когда он понял, что ему на днях все же придется зайти в ателье, чтобы ему перекроили размер одежды.

Но в данный момент он на не гнущихся ногах, словно параноик, шествовал по переулкам максимально короткими путями, стараясь особо не привлекать внимание. Что почти не получалось: когда человек пытается выглядеть незаметным, делая не типичные телодвижения — это и привлекает больше всего. И многие заметившие Баки люди с подозрением косились в его сторону.

Так он и дошел окольными путям сначала до здания школы, затем, немного поплутав, и до самого кабинета. Он с ходу хотел постучать, а затем войти... Но сначала услышал, а потом и увидел — выдвижная дверь в класс была с прозрачным "окошком" — как кого-то, видимо, представляли. За дверью послышалась мужская полу торжественная речь: