-Простите, где я могу найти придворных магов?
Стражник начал поднимать алебарду, Шамана дернули назад.
-Ты откуда свалился такой? Зарубят и имени не спросят,— зашипел смуглый мужичок.— Я уже вторые сутки жду пропуска во дворец — сынка проведать. Он у меня третий подносильщик утреннего полотенца,— с гордостью закончил смуглый.
-Мне с друзьями нужно встретиться. Магами служат у короля.
Мужичок скривился, словно попробовал горькой редьки. Третий подносильщик полотенца явно был выше в дворцовой иерархии какого-то магика. Смуглый показал направо:
-Все такие живут там, в бараках. Кто им во дворце жить-то позволит?
Шаман кивнул. Хорошо, хоть в хлеву не поселили, что за неблагодарный народ? Обогнул выбеленную стену, мостовая кончилась, прошел в неприметную калитку. В небольшом дворике две женщины жарили рыбу, хмурый крепыш рубил дрова, а под навесом лежал труп, накрытый грязной тканью, из-под которой выглядывала посиневшая рука. Рядом сидел поникший человек — обнаженная спина в багровых полосах, шелушащихся корках засохшей крови. Страдалец поднял голову, у Шамана расширились глаза. В избитом человеке он с трудом узнал Маура.
ГЛАВА 7
Предчувствие беды захлестнуло с головой. Шаман бросился через дворик, женщины отскочили с дороги, сдернул халат с трупа. Роба! Да что же это творится?!
-Кто?! За что?!— выкрикнул Шаман.
Маур промычал что-то нечленораздельное, из глаз потекли слезы, указал на рот. Шаман уставился как на юродивого. Дошло, зашипел с досады, пальцы нащупали в кармане печать Молчания. Маур прокашлялся, губы не слушались, сказал с горечью:
-Ты пришел... слишком поздно.
-Но что случилось?
-Королева Злата заболела. Меня поставили лечить, но с ней происходит что-то странное, не смог. Норк приказал высечь прилюдно, а Роба вступился, ты же его знаешь, бросился уговаривать короля. Телохранитель зарубил без разговоров. Сегодня приедут родственники из дальней веси за телом.
Маур всхлипнул, но глаза остались сухими. Настрадался, слезы кончились. Шаман с болью смотрел на мертвого друга, а память услужливо рисовала дни в храме Хургала. Роба учил предметной магии, и если у Шамана что-то не получалось, никогда не сердился, терпеливо повторял слова заклинаний. Жил пышущий здоровьем толстяк, а стал веющий холодом мертвец. Да эта тупая сволочь, оборвавшая жизнь друга, не обладает и сотой частью знаний Робы! Грудь разрывала щемящая тоска, словно сгорела безвозвратно частичка души.
-Мне очень жаль,— шепнула Зета.
-Примите мои соболезнования,— сказал Бурун.
Шаман увлек Маура в дом. В бараке — минимум мебели: две лежанки, стол и пара стульев. Бедно живут придворные маги. Маур покорно опустился на лежанку. Шаман попросил потерпеть, зрение привычно перестроилось. Спина у друга была вся порвана, словно зверь какой драл. Маг ощутил покалывание в кончиках пальцев, затрепетали желтые лучики.
Шаман выковыривал сгустки крови и гной, точно иголкой занозу. Сводил края ран, незримая горелка прижигала шов. В конце провел рукой, забирая боль. Зубы у Маура скрипели, но он даже не шелохнулся. Когда лечение закончилось, недоверчиво повел лопатками. Посыпались присохшие корочки. Выдохнул с удивлением:
-Я такого не умею, ты и вправду...
-Пустяки,— перебил Шаман.— Лучше скажи, как жить дальше будешь? Может, вернешься в Последний магистрат?
-Не могу, я присягнул на верность королю в круглом зале Военной палаты. Там клятву скрепляют боги, нарушившего настигнет неминуемая смерть.
-А это разве жизнь?
Со двора донесся надрывный плач и злое бормотание. Приехали родственники Робы. Маур оглянулся затравленно, его позвали, шагнул в дверь, словно грудью в омут. Шаман стиснул виски, локти ткнулись в стол. Что за мир такой, где магов за людей не считают, лишь пользуются, как вещью? Он представлял волшебников по-другому. Они никому не позволяют себя обижать, сами повелевают целыми народами с помощью заклинаний. В них сила! Надо найти того, кто знает, а уж там... Но сначала помочь другу и наказать убийцу!
Вернулся Маур — глаза как у побитой собаки, плечи поникли. Сел за стол, руки вздрагивают, засопел. У Шамана самого кошки скребли на душе, но раскисать нельзя, кто-то должен оставаться сильным. Или хотя бы делать вид. Маг достал из сумы ломти копченого мяса, головку сыра, завернутый в зелень хлеб и кувшин вина. Сначала без аппетита, потом с охотой поели. Шаман рассказал о болезни Аль Мавира, молча помянули Робу. Вино расслабило напряженные мышцы, в голове появилась ясность.
-Пора спать, завтра пойдем во дворец,— решил Шаман.
-Зачем?— удивился Маур.
-Королеву лечить.
Утром разбудил стук топора — давешний крепыш вновь колол поленья. К зиме готовится или во дворце мерзнут? Шаман зевнул. Маур уже вскипятил воду на костре и заварил душистый чай. Завтракали молча. Маур терялся в догадках, как друг собирается вылечить Злату, но расспрашивать не стал. Произнесенное может подслушать Рогатый, а тогда удачи не жди.
К дворцу подошли с тыла. Здесь, как трудолюбивые муравьи, сновала челядь: одни таскали воду, дрова, другие разгружали подводы с продуктами. Маур попросил обождать, стража пропустила его через черный ход. Шаман прислонился к стене. Подленький червячок сомнения бередил душу, терзал вопрос: сможет или нет? Раздумья прервал вернувшийся Маур:
-Норк ждет. Я сказал, что ты — мой друг из дальних земель, знаток лекарского дела. Он сейчас хватается за любую возможность, лишь бы Злата выздоровела.
-Веди, не будем испытывать королевское терпение!
Маур порывался что-то спросить, но, оценив непроницаемый вид Шамана, махнул рукой. Другу нужно доверять. Перед массивной дверью путь преградили стражники. Последовал быстрый обыск, жезл Рагнара мгновенно растекся по руке. Магов пропустили внутрь.
Шаман задохнулся от великолепия обстановки. Свет заполнял просторный зал через высокие окна, забранные ажурными решетками. На стенах, покрытых затейливыми гобеленами, висело начищенное оружие. Потолок был расписан под ночное небо: блестели бриллианты звезд, сияла серебром луна. Пол укрывали пушистые шкуры, на редких островках деревянных плит стояли столы и стулья тонкой работы. В глубине высилось ложе под балдахином, пахло ароматным дымом из двух жаровен по краям. Обычная королевская спальня.
От группы людей отделился высокий человек — на плечах мантия из горностая, из-под нее сверкают богатые одежды. Лицо воина, жесткое, но в глазах застыло отчаяние. Коротко подстриженные волосы чуть тронуты сединой, по небритым скулам ходят желваки, лоб бороздят морщины.
Король Норк тихо спросил:
-Как зовут тебя, врачеватель?
-Шаман, э... ваше величество.
-Мне сказали, многое знаешь.
-И умею. Я смогу помочь, за этим и пришел.
Сбоку приблизился сморщенный старик, от него за версту пахло травами и мазями, зашептал на ухо королю. Тот отмахнулся досадливо:
-От вас, лекаришек, никакого толку. Пусть этот попробует, вон какой уверенный.— Норк навис над Шаманом: — Если вылечишь Злату, любое желание исполню, одарю милостями. Но если нет...
-Достаточно, разрешите взглянуть,— твердо сказал Шаман.
Придворные расступились.
Королева, казалось, просто уснула. Волосы цвета спелой пшеницы рассыпались по плечам, пышная грудь мерно вздымалась, но лицо болезненно заострилось, как у покойницы. Кожа посерела, дыхание еле слышалось. Ну, или пан, или пропал.
Шаман кликнул. Действительно, странная хворь. По телу расплывались темные волны, точно круги по воде от брошенного камня. На их пути кровь застывала, преодолевая сопротивление, ползла по венам медленно, словно мороженая. А центр этого безобразия таился в желудке — размером с песчинку, переливалась синим пульсирующая точка. На опухоль не похожа, слишком мала.
Недолго думая, Шаман коснулся лучиками сгустка. Кольнуло злой силой, аж отпрянул. Закусил губу, лучи вцепились в комок. Песчинка нехотя поддалась, отлепившись от стенки желудка. У Шамана возникло ощущение, будто держит горячий уголек. Рука дернулась вниз, вовремя спохватился — из тела два выхода, но верхний сейчас предпочтительней. Маг потянул сгусток, тот цеплялся за пищевод и не хотел покидать уютное нутро. Шаман напрягся, лучики дотащили точку до миндалин. Королева неожиданно распахнула глаза, раздался общий вздох, женщина зашлась в кашле. На пол плюхнулся комок слизи.
Норк вскрикнул, сильные руки обняли жену. Злата удивленно огляделась, лицо осветила смущенная улыбка.
-Как долго я спала.
-Дорогая, ты очнулась, хвала богам!— воскликнул Норк.
Набежали придворные медики — в глазах читалось облегчение, закудахтали, как курица над яйцом. Маг сделал за них всю работу, теперь нужно показать королю, что и они как бы помогали, глядишь, и отметит рвение. Юношу оттерли, он устало опустился на стул. Маур часто моргал, словно его прошиб нервный тик. Взгляд Шамана наткнулся на комок — чудом не затоптали,— незаметно сунул трофей в кармашек. Из возбужденно-радостной толпы вынырнул король:
-Советники, стража! Объявить всем — королева здорова! Выкатить вино, накрыть столы, пусть народ веселится!
На крик вбежали телохранители с мечами наголо, но, разобравшись, грянули здравицу. Лицо Норка лучилось счастьем, взгляд остановился на Шамане.
-Ты! Проси, чего хочешь! Я в долгу перед тобой.
-Ваше величество, мой друг незаслуженно пострадал...
-Подарю земли, титул,— прервал Норк и хлопнул Маура по плечу, так что тот присел.
-А второго убили,— закончил Шаман.
В зале повисла тишина. Улыбка сползла с лица короля, он сказал, подбирая слова:
-Мой телохранитель немного переусердствовал, э-э-э... погорячился. Я не могу покарать известного воина за убийство какого-то магика.
-Какого-то?!— вскричал Шаман.— Он был моим другом!
На него зашикали: как разговаривает с королем?! Подошел седой советник, глаза смотрели недобро, зашептал на ухо Норку. Тот поначалу возражал, нос морщился, словно от неприятного запаха. Советник не отступал. Наконец король кивнул, морщины на лбу разгладились.
-Этот спор можно решить только поединком. Боги рассудят вас!
В голосе Норка Шаману почудились виноватые нотки. Сзади вздохнул Маур.
В королевские телохранители берут свирепых воинов, доказавших умение искусно обращаться с любым оружием и не теряться в сложных ситуациях. Идут в основном младшие сыны дворян — верные и преданные королю, как псы, и готовые зарубить любого, кто косо посмотрит на царственную особу. Только так они могут завоевать расположение господина, а тот, глядишь, пожалует земли, даст денежную должность, возвысит над другими. Робу убил телохранитель Гарсакл — второй сын влиятельного королевского советника.
На площади радостно шумел народ — весть о выздоровлении королевы разнеслась быстро, в Моравии Злату любили. Прямо на каменную мостовую выносили столы, слуги тащили в объемистых корзинах угощение, виночерпии выкатывали бочки с элем. Из дворца вышел отряд стражи, алебарды осадили зевак. На балконе перед входом появилась королевская чета, толпа взорвалась приветственными криками. Норк поднял руку, шум стих.
-Люди Арвила, жители и гости! Злая болезнь отпустила мою жену, а помог ей этот человек,— громко произнес король и указал на Шамана, скромно стоявшего внизу.
-Молодец! Настоящий лекарь! Спасибо тебе!
-Но в награду волшебник потребовал жизнь телохранителя Гарсакла, который случайно убил придворного мага,— продолжал король.
Площадь замерла, сотни глаз уставились на Шамана. Благодарность в них сменялась удивлением, недоверием, а порой — и откровенной злобой. Читался немой вопрос: как дерзнул заступиться за какого-то магика, поставить его вровень с воином?
-Я отказал, предложив любую другую награду, но лекарь остался непреклонен,— с грустью сказал Норк, выдержав паузу.— Учитывая его помощь и помня о заслугах Гарсакла, я постановил: да свершится божий суд, готовьтесь к двоебою!
Народ вновь зашумел, признавая справедливость такого решения и мудрость короля. Стража очистила часть площади, образовался широкий круг. Шамана бесцеремонно вытолкнули в центр. Со стороны дворца послышался шум, люди расступались перед идущим. Гарсакл медленно прошел сквозь толпу и остановился перед соперником. Теперь Шаман понял, почему Маур вздыхал так горестно.
Телохранитель напоминал горного гризли. Густо покрытый черными волосами, здоровый, он возвышался над людьми, как поросший мхом валун. Доспехи Гарсакл снял, выставив на всеобщее обозрение великолепное тело, словно вырубленное искусным скульптором из темного гранита.
Поигрывали широкие пластины грудей, бугрились удавами канаты мышц. Лицо было обезображено шрамом, колючие глаза недобро сверлили противника из-под выступающих надбровных дуг. В могучей руке покачивалась гладкая дубина, вытесанная из крепкого дуба. Шест Шамана выглядел по сравнению с ней тонким прутиком. Жезл потускнел, по краю выступили наросты, стал похож на деревянный. Умное оружие уловило желание хозяина — не хотел тот обвинений в колдовстве.
Шаман горевал об одном: снова придется драться, а возможно, и убить. Он не боялся, сил противостоять этой горилле хватит, но куда проще, если бы король наказал телохранителя сам. Пусть даже не казнил, хватило бы и длительного срока в темнице, но куда там! Жизнь мага сто ит дешево, а Норк, как и всякий хороший правитель, не может пойти против общественного мнения. А теперь прольется кровь, чутье Шамана пока не подводило.
Из оцепления выдвинулся грузный воевода, держа на виду печать Молчания.
-Напоминаю, двоебой длится до первой крови. Магия запрещена. Боги смотрят на вас, победит правый. Начинайте!
Гарсакл усмехнулся, тяжелое тело легко перетекло вперед. Прошипел Шаману:
-Откуда вылез, сморчок? Кончишь, как твой дружок-магик.
Шаман промолчал — не след говорить с тем, кого придется убить, поправ все моральные устои. Очистил сознание от посторонних мыслей, как наставлял Румашир, сомнения отступили перед невозмутимым спокойствием уверенного в своей правоте человека. Маг вскинул шест, зрение привычно перестроилось. Гарсакл без замаха выбросил оружие, целя в челюсть. Движение выглядело смазанным от быстроты, Шаман же ясно различил красную черточку удара. Отклонился вправо, шест чиркнул вверх, продолжая путь дубинки. Румашир учил направлять силу противника против него самого. Толпа ахнула — чужак уже должен валяться с разбитой головой, а не прыгать, как собачонка вокруг матерого вепря.
Гарсакла рвануло, аж привстал на цыпочки, стараясь удержать оружие. Зарычал рассерженно, дубинка заплясала в руках. Бросаться уже не пытался, удары сыпались размеренно, ноги примерзли к мостовой. Шамана опутывала красная паутина, он нырял сквозь нити, невидимые другим, просачивался в разрывы, как вода сквозь сито. Зрители напряженно вскрикивали, некоторые даже начали подбадривать ловкого магика — мастерство легко находит сторонников. Стражники подначивали Гарсакла, особо дерзкие, а вернее, глупые начали откровенно насмешничать. Глаза воина налились кровью, как у быка, от которого ускользает юркий тореадор. Двоебой пошел насмерть.
