Безумие стали

На причалах выстраивались команды кораблей, спешащие из казарм, расположенных в окрестностях порта. Звучали свистки сигнальщиков, барабанщики расчехляли свои инструменты, воины поправляли доспехи. У здания таможни эрла ждал бледный купец.

— Приветствую, почтенный, — обратился Свен к Загневу. — Что вы видели?

— Ох, милорд, весь день у меня наперекосяк пошел. С утра чуть в гавани не потопили, видимо, за контрабандиста приняли, а потом еще пираты путь перекрыли. У Перстов с дюжину ладей к берегу пристала, и почти сразу там дым заклубился. Я не стал судьбу испытывать и обратно повернул. А у меня ведь груз ценный, в Кабистане давно ждут, и тут такая оказия. Что же это делается, благородный эрл? Я в казну подати исправно вношу, а пираты скоро ко мне в дверь стучаться будут?

— До этого не дойдет, — пообещал Северин. — После нашего возвращения отправитесь в плавание, задержку вам возместят в канцелярии.

— Благодарю, милорд! — склонился в поклоне купец.

"Кто же всё-таки напал на деревни? — подумал Свен. — На ладьях с черными парусами плавают контрабандисты, но никогда в таком количестве, значит, братство Мантаросса решило более не ограничиваться грабежом купцов и пожаловало к берегам Валезии в полном составе?". Настораживало одно — раньше пираты на такое не осмеливались.

Страж Моря давно пытался выкурить разбойников с архипелага. Задачу усложняли многочисленные рифы и бурные течения, несущие обломки айсбергов. Пираты специально обустраивали базы в сердце Мантаросса, добираясь туда известными только им фарватерами. Дед Свена — Юхан Одноглазый — помог Робургу Завоевателю занять трон и стал Стражем, предпочтя разбойничьей вольнице высокий титул; он-то как раз знал секретные проходы между рифами и пометил их на карте, но сам предпочитал с бывшими приятелями договариваться полюбовно. Брен Северин действовал уже по-другому и руководствовался указаниями предка в карательных экспедициях к архипелагу, пока не сгинул на западной оконечности Мантаросса. Свен мечтал отомстить за отца. Он преследовал пиратов на широком просторе Беломорья и в узких фьордах, теряя ладьи на изменившемся за век фарватере, и вот теперь, похоже, выпал шанс покончить с врагом раз и навсегда.

Северин владел пятью касатками с парусами, украшенными сине-красным китом. Еще пятьдесят составляли Королевский флот. Кроме того, многие дворяне, живущие в Золотой Гавани, имели собственные причалы с двумя-тремя галерами и ладьями, способными в военное время пополнить морские силы Валезии. Эрл решил, что возьмёт пять своих касаток и двадцать королевских ладей, остальные пойдут к архипелагу, чтобы отрезать пиратам пути отступления. Отдав необходимые распоряжения, Страж Моря взбежал по мосткам на палубу "Невесты Придона". Сорок гребцов уже заняли скамьи, посредине выстроились десять дружинников во главе со старшиной Антом Парком.

— Всё готово! — доложил он.

— Отлично. Выходим из залива на веслах, потом расправляйте парус. Ветер на наше счастье попутный.

— Слушаюсь, сэр!

Воины оттолкнулись от пирса шестом. На касатке раздались мерные удары барабана, длинные весла провернулись в уключинах, выталкивая ладью на простор моря. Остальные корабли повторили маневр. Эрл не стал уходить в каюту, а застыл на баке, глядя вперед вместе с вырезанной на носу деревянной красавицей. Как только "Невеста" покинула защищенную от ветра гавань, хлопнул парус.

Форштевень взрезывал волны, касатка ходко шла вдоль берега. Остальные ладьи выстроились дугой, следуя в арьергарде. На всех парусах, кроме кораблей эрла, надувался коронованный, красного цвета вепрь. Скалы на берегу сменились галечными пляжами, где белели стаи чаек. В этом месте Шума впадала в море. Эрл разложил подзорную трубу. Обычно здесь пестрели парусами рыбацкие суденышки, но сейчас они ушли в безопасные бухты, словно перед штормом. Вдалеке уже угадывались Персты — торчащие в трех милях от берега каменные столбы. Чуть в стороне небо чертили струйки дыма.

— Должны успеть, — сказал подошедший Ант. — Раз до сих пор так горит, значит, они ещё там.

— Не уверен, — пробормотал Свен. — Ты помнишь, чтобы пираты нападали на рыбаков? Вот и я нет. Они тесно связаны с контрабандистами и никогда открыто не враждовали. Странно всё это.

— Чего-то не поделили, — предположил Парк. — Вот разбойники взяли и сожгли пару складов, чтобы больше не жадничали.

— Для этого не надо присылать столько кораблей. Насколько я знаю, их там пятнадцать, а братство Мантаросса и в лучшие годы не могло выставить больше двадцати.

— У страха глаза велики, милорд. Загнев увидел несколько ладей с черными парусами, а нам заливает, что целый флот. Может, у него груз испортился и он в Кабистан совсем не рвется? Вот и наплел про пиратов.

— Он, конечно, напуган, но мне бы врать не стал. Ты заметил, что рыбаков совсем не видно? Они тоже видели "целый флот", но только сразу попрятались от греха подальше.

— Так вы думаете, что на деревни напали и не пираты вовсе?

— Не знаю, но всё говорит за это.

— А кто же тогда? — спросил Ант, почесав лоб.

— Надеюсь, мы скоро узнаем.

Свен с самого начала сомневался, что братство Мантаросса причастно к нападению. Прошли те времена, когда разбойники хищными стаями кружили по Беломорью, пуская ко дну купеческие галеры, и грабили береговые деревни. Еще при Кире Справедливом созданный за короткий срок флот Валезии положил конец этим бесчинствам. Чтобы выжить, разрозненные шайки пиратов решили объединиться. После долгой и нередко кровопролитной борьбы за власть братство превратилось в крепкое сообщество, контролируемое тремя баронами, самолично присвоившими себе дворянский титул.

Конечно, пираты продолжали нападать на купцов, но если те не оказывали сопротивления, то их корабли даже не топили. Зачем убивать курицу, несущую золотые яйца? Разбойники брали галеры на абордаж, перегружали товар и бесследно растворялись среди островов архипелага. Так случалось с одиночками, выходившими в море на свой страх и риск; серьезные же купцы давно обзавелись ладьями сопровождения — собственными или наемными, и спокойно плавали к берегам Кабистана, Зарии и даже Нордара. На таких пираты нападать без веской причины опасались, но придумали другой вид дохода — контрабанду.

Большинство товаров попадали в королевство через Золотую Гавань и Раверхолл, стоящий в устье Валезы. Из первого порта грузы быстрее достигали столицы и развозились вглубь страны; во второй заходили преимущественно зарийские и нордарские суда, везущие ткань, дерево, кость, китовый жир и шкуры. Эти менее подверженные порче товары далее по реке транспортировали галеры герцога Янга Лангобарда. Таможенные пошлины взимались в обоих городах, а между ними берег усеяли рыбацкие деревни, где разбойники завели немало друзей. Эрл прекрасно знал об этом, но борьба с контрабандистами пока не приносила нужного результата. Если в одном месте склады уничтожались, то вскоре они появлялись в другом, укрытые от любопытных глаз еще лучше. Нечистые на руку купцы сбывали горячий товар прямо на Мантароссе, а уже оттуда пираты контролировали его доставку по всей Валезии. И чтобы они настроили против себя береговой народ? Нет, этому Свен поверить не мог.

Впереди вырастали Персты. Легенда гласила, что когда Придон поспорил с Одром, у кого больше владения, он приказал глубинным чудищам рыть землю и крушить скалы. Слуги дошли до пышущих жаром недр, огонь начал испарять воду, а жерла вулканов стали выплевывать раскаленный камень, образующий новые острова. Тогда Придон подрядил морских титанов откусывать землю от пустынных берегов. Как водится, могучие великаны перестарались и принялись заглатывать камень, не разбирая, где голые скалы, а где уже высятся города и веси. Видя смерть своих детей, Одр напустил на противника Царя змей — василиска. Этот дракон с куриными лапами и головой рождался из петушиного яйца, высиженного жабой, и обладал способностью превращать врага в камень. Василиск без устали облетал владения господина, титаны гибли. Один из них рухнул прямо у берегов нынешней Валезии, в последний момент вскинув руку в отвращающем жесте. Тело гиганта поглотил песок, а торчащие из воды пальцы до сих пор напоминали о давнем споре.

Свен посмотрел в подзорную трубу — застланный дымом берег и никаких кораблей. Неужели опоздали?! Сигнальщик замахал флажками, передавая приказ эрла на другие корабли. Пять касаток Северина пристали к берегу, королевские остались в море. Удерживая ладьи на месте, гребцы воткнули шесты в песок, с бортов в стылую воду посыпались дружинники. Халик подал эрлу щит, рядом бежал Дарий с взведенным арбалетом. Ант с остальными уже ворошил копьями почерневшие бревна. Торопились воины напрасно — спасать в обеих деревнях было некого.

На берегу дымились остовы шести промысловых галер, черные клубы поднимались из бочек, где хранилась смола для пропитки судов. В полосе прибоя качались обломки, плавали белые клочья тюленьего жира, оброненного из кадушек грабителями. Среди развалин домов лежали обгоревшие трупы. Свен припомнил, что тут жили две рыболовецких артели — одни мужчины. Некоторые пытались обороняться — застывшие пальцы до сих пор сжимали изогнутые ножи для разделки рыбы, но враг пришел сюда не для честного поединка. Раздался крик Парка:

— Милорд, сюда!

Эрл подбежал к старшине. Тот сидел подле окровавленного рыбака, пытаясь напоить раненого вином из баклажки. Мужчина хрипел, на губах пузырилась красноватая пена, он пытался что-то сказать. Из груди умирающего торчала стрела. Свен присел на колено и наклонился к рыбаку.

— Говори! Я Страж Моря. Ну?!

— Милорд...

— К даймону титулы! Кто напал на вас?

— Пираты... они там, — выговорил мужчина и приподнял кисть, но тут же почерневшая рука безвольно опустилась на землю.

Свен закрыл рыбаку глаза и взглянул на старшину.

— Всё же пираты, — сказал Ант.

— Пока никому не говори, — попросил эрл.

— Люди не дураки, милорд, догадаются сами.

— Этого я и боюсь. Так, ты остаешься здесь, надо похоронить павших. Мы пройдем на восток, враг мог напасть и на других. Когда дружинники закончат, найди и опроси всех окрестных рыбаков.

— Слушаюсь, сэр!

С попутным ветром касатки быстро шли вдоль побережья. Начали попадаться галеры, люди с них отвечали, что не видели никаких черных парусов, пару раз проплывали только купцы.

Неужели всё-таки пираты? Зачем им эта бессмысленная жестокость? Ладно — ограбили, но зачем убивать? Или не хотели оставлять свидетелей? Свен терялся в догадках. Вдали показался мыс Дикой Охоты. Запорошил липкий снег, превратившийся вскоре в дождь, ветер поменялся. Эрл усмотрел в этом промысел божий и приказал поворачивать. Если они до сих пор не настигли разбойников, значит, не там ищут. Корабли пошли напрямую к архипелагу.

Здесь их поначалу ждала удача. Королевские ладьи встали на северной оконечности Мантаросса, как и приказано, а спустя час с одной заметили черный парус меж островами. Три касатки бросились в погоню и до сих пор не вернулись. Эрл со своими кораблями пошел в указанном направлении. Паруса спустили, двигаться на них в кишащем рифами проливе решился бы только безумец. Кормчий с помощником исследовали море перед форштевнем длинными шестами, словно шли по топкому болоту, весла толкали ладью с черепашьей скоростью. Дружинники повеселели — появилась хоть какая-то определенность, но оживление длилось недолго. За следующим островом показались стоящие на якорях касатки, у одной на поверхности виднелась только корма и развороченное рифами днище. Моряки перетаскивали с погибшего судна припасы и снасти. Пират давно скрылся, несомненно, посмеявшись над недотепами.

Свен потихоньку закипал. Всё усилия напрасны, неуловимый соперник изгаляется на побережье Валезии, убивая её жителей, а эрл — поклявшийся защищать этих людей! — не может поймать врага. Он даже не представляет, кто это! Разум говорил одно, факты — другое. Дружинники застыли у бортов, боясь встретиться взглядом с разгневанным господином. Помянув волосатые ляжки Придона, Свен коротко приказал:

— Возвращаемся!

В родную гавань они прибыли уже затемно. Вроде бы не воевали, а один корабль потерян. Ант еще не вернулся; Свен наказал дружинникам, чтобы его сразу же разбудили, если появятся какие-либо новости. Акетон отсырел под мелким, противным дождем, доспех давил на плечи чугунной колодой. Китобой чувствовал себя старым и больным. Он хотел выпить кружку горячего грога, завалиться в постель и проспать до полудня на радость Эрику. Подавив недостойные эрла желания, Свен пустил коня шагом — не стоит будить жителей Золотой Гавани. Ехавший сзади Манистер клевал носом, глаза Рогана поблескивали в свете факела. Когда они достигли особняка, оруженосец спрыгнул, чтобы открыть ворота, но замешкался.

— В чем дело? — спросил Свен.

— Милорд, тут, похоже, письмо.

Северин слез с Шарка и подошел к воротам. В створке торчал воткнутый кинжал с костяной рукоятью — острие пришпилило к дереву белый конверт, запечатанный сургучом. Бумага была сухой на ощупь, Свен резко обернулся и оглядел улицу. На него смотрели лишь темные окна, забранные ставнями, вдалеке мелькнули огоньки ночной стражи. Дарий открыл ворота. Эрл завел Шарка во двор и произнес:

— Помоги мне снять этот дурацкий доспех и ложитесь спать.

— Конечно, милорд.

Из пристройки для слуг выглянул сонный конюх. Избавившись от надоевшей защиты, Свен прошел в дом. В гостиной теплилась свеча, Эрик спал прямо за столом, облачившись в панцирь и сложив голову на меч в ножнах. Охраняет, с теплотой подумал Свен. Он сломал сургуч и поднес бумагу к свету. Эрик что-то пробормотал во сне. Прочитав послание, эрл сел на стул и уставился немигающим взглядом на огонек свечи. Письмо гласило: "Милорд, нам нужно обсудить сегодняшние события. Жду вас утром в таверне "Голубь и куропатка". Это не ловушка. Пиратский барон Шуга Трази".

Эния.

Девочка спускалась по заснеженному тракту и настороженно осматривалась. Её окружали выщербленные скалы, укрытые белыми шапками; тишину тревожил лишь скрип наста под унтами. Чара шел по соседней колее, оставленной полозьями, и нюхал воздух, смешно вскидывая мордочку. Сани приближались, рядом с ними на снегу что-то чернело. Эния вновь оглянулась. Замок скрылся за уступом, случись что — никто не поможет. Чтобы не передумать, она зашагала быстрее.

Почувствовав настроение хозяйки, ирбис побежал вперед. Эния бросилась вдогонку, но поскользнулась и покатилась вниз. Колея обледенела, девочка попыталась затормозить руками, но только потеряла варежку. В рукава набился снег. Дорога повернула, Эния со всего разгона ухнула в сугроб. Шапка слетела, волосы растрепались, по спине потекли холодные ручейки. Раздраженно отряхиваясь, девочка выбралась на тракт. С таким колтуном она теперь похожа на взбалмошную крестьянку! Глядя в маленькое зеркальце, Эния расчесала гребнем волосы и убрала их под шапку. За санями рыкнул Чара. Страх, покинувший было девочку, вернулся вновь. Она осторожно выглянула из-за тюков и тут же зажала рот ладошкой, чтобы не закричать.