Беги, Василич, беги

Пока мы умывались, в горнице появилась девушка. Действительно, светла лицом и волосы цвета спелой пшеницы заплетены в косу поверх длинного сарафана. Увидев меня, она сразу покраснела и попыталась убежать, да Гудыма остановил ее:

— Стой, егоза, куда помчалась? Сейчас вот с гостем знакомить буду. Зовут его, — и он посмотрел меня, вспомнив, что не спросил моего имени, — Олег, роду не княжеского, но очень высокого, так что если тебя просватает, то спуску не даст...

— Как бы сам защиты от спуска не искал, — подбоченилась Светлолика.

— Смотри, егоза, — погрозил Гудыма пальцем, — спроворь нам на скорую руку что-нибудь на стол, к князю идём, а там застолье не скоро будет.

На скорую руку была пареная репа, стоявшая в печке, краюха хлеба, лук зелёный, соль в деревянной солонке и кружка кислого кваса.

Я к этому времени достаточно проголодался, поэтому налегал на диковинные продукты, нахваливая их, особенно репу. Кто из вас, ребята, ел репу? Мало кто, а некоторые даже и не представляют, что это такое, хотя слышали выражение, что что-то может быть проще пареной репы. Так вот, репа относится к семейству капустных, кругленький такой плод с оригинальным вкусом, до картошки был основным продуктом питания и врачевания. Сам раньше не знал, что репа обладает противовоспалительным, антисептическим, мочегонным, ранозаживляющим и обезболивающим действием. Детей тогда репой лечили от рахита, заболеваний костей и крови.

От еды появилось чувство сытости и сразу появилось желание закурить, но я подавил это желание уговорами самого себя, что сейчас не время для этого, нет табака, да и мало ли, вдруг придется с девкой целоваться, а от меня несет как от пепельницы.

Глава 26

Оказалось, что святилище находится не так далеко от Киева. Километров пять по прямой или семь километров по дороге. На самом деле семь километров оказались с гаком длиной километра в три, потому что мы с Гудимой топали средним шагом часа два с половиной по моим смартфонным часам и самозаводящейся "сейке" на правой руке, так как на левой руке слабый подзавод и ночью часы могут сами остановиться.

Столица Руси представляла собой заштатный посёлок с разнокалиберными домами, обосранными конями и коровами неровными дорогами, ошметками сена у столбов коновязей, грязными придорожными канавами, людьми в разной одежде и служилых людей о конь и в пешем порядке, и над всем этим стойкий запах всего перемешанного на улице и вырывающегося из домов в виде запахов из отхожих ям и дымящихся кухонь. Кое-где у домов было прибрано, а у большинства домов было всё так, как оно произрастало и покрывалось выкинутыми костями и прочим мусором. Встречавшиеся нам люди старались не наступить в кучи дерьма и обходили места, в которые выливаются помои, дожидающиеся летнего дождя, чтобы грязными потоками вылиться из пределов городка и заполнить собою канавы, а потом отправиться в ручьи и речки в качестве биологической массы для рыбы и прочей живности, перерабатывающей продукты жизнедеятельности человека.

Одним словом, не было там той красоты, которую демонстрируют в художественных голливудских и украинских фильмах и мультфильмах, показывающих своё превосходство над теми, кого они в настоящее время презрительно называют москалями. Не было в те времена шика и блеска. Хотя, это на мой изысканный взгляд человека, привыкшего к жизни в условиях огромного города и имеющего свой урбанистский взгляд на организацию жизни. А для людей, ютившихся в лачугах и землянках, жизнь в этих городах-поселках была верхом совершенства и цивилизации, поэтому и в летописях пишется о том, как хорошо жилось в резных теремах и как всё там было чистенько и удобненько. Летописцы даже князя Владимира называли Красное солнышко, то ли для того, чтобы подчеркнуть его отличие от других людей, либо указать на его красную рожу от возлияний и ежедневного блуда с беззакониями. И этого человека нам навязали в качество святого.

Княжий терем был самым большим в городе, да иначе и не могло быть. Всё-таки город-крепость, высокий тын как вокруг святилища, ворота, вооружённая стража и княжий терем тоже был за тыном как наблюдательный пункт при обороне крепости.

Стража нас не задерживала, потому что начальники знали Гудыму и привыкли к его фигуре с посохом и маузером в деревянной кобуре, болтающейся на боку. Ему бы ещё будёновку на голову, ну прямо чистый комиссар из гражданской войны.

— Здрав будь, княже Владимир, — приветствовал Гудыма князя, — вот пришли мы по зову твоему, а это мой помощник, пришедший оттуда, — и он показал пальцем в небо, — зовут его Олег. А как здравие твоё, князь, какие заботы мучают твою светлую голову?

При упоминании моего имени лицо князя нахмурилось. Вспомнились, вероятно, времена, когда брат его Ярополк правил в Киеве, Олег — в Искоростене у древлян, а сам Владимир в Новгороде. И пошла у братьев борьба за власть. Сначала начали воевать Олег и Ярополк. Дружина Олега была разбита, а сам он погиб. Владимир собрал большое войско, нанял варягов и разбил Ярополка. Ярополк сдался, но был убит Владимиром.

Люди этого пока не знают, но потом было крещение Руси и после этого крещения Владимир совершил столько преступлений, что впору его называть не Святым, а Окаянным. Но до этого мир ещё не дожил.

— Садитесь, волхвы, — сказал князь, — послушайте, что мне гости иноземные сказывать будут, а потом выслушаю вас, что думаете об этом деле. Но учтите, это конкуренты ваши, поэтому будьте правдивы в высказывании всего того, что думаете, в рот мне не заглядывайте, будьте помощниками моими. Были у меня уже гости из Волжской Булгарии. Звали меня в ислам, обещали мне двенадцать гурий после того, как я рай попаду, а перед этим мне должны сделать обрезание и вино пить запретят. Отказался я категорически, разом закрыв себе азиатчину. Были у меня и хазареи и тоже с предложением делать обрезание и не есть свинину ни в каком виде. Да кто они такие, чтобы мне крайнюю плоть резать, не для того мне её боги дали, чтобы кто-то обрезал. И кто они эти хазареи? Где они сейчас? Нету их. Бог раскидал их по всей земле, и они меня будут учить? Сегодня будет у меня диспут между греческими и римскими проповедниками. Надо что-то выбирать, а то с нашим многобожием нас в Европах разных шибко не жалуют.

Мы кивнули головой и сели на дальнюю лавку. Я потихоньку достал смартфон и сфотографировал князя Владимира, сидящего в высоком кресле, бояр и служек.

Глава 27

Внезапно в дверях в княжьи покои возникла какая-то суета. Дверь распахнулась, были видны толпящиеся люди, но никто не входил, как будто застряли там. Наконец, кто-то из служителей с нашей стороны навел относительный порядок и в дверь одновременно протиснулись два епископа, православный и католический.

Католический епископ был одет в шелковую черную рясу. На голове была шелковая шапочка-ермолка. В руке он держал длинные четки с четырехконечным латинским крестиком и перебирал их, шевеля губами.

Зато православный епископ был одет как на парад в парадный омофор из золотой парчи и на руках парчовые поручи. На голове парчовая митра, украшенная иконками и драгоценными камнями. На груди на толстой цепи висела дорогая панагия, а рядом на другой цепи висел большой шестиконечный крест. В руках у епископа был деревянный посох-жезл с золотым навершием и крестом.

Глядя на них, можно сделать естественный вывод о том, что разнаряженный православный епископ выглядел величественнее своего католического коллеги, что благосклонно было принято князем Владимиром.

Встав перед князем, они истово перекрестились, но православный епископ крестился справа налево, а католический — слева направо.

Диспут начался с заявления о том, что каждая, Православная и Католические церкви, почитают только себя единой святой, кафолической, то есть соборной и апостольской Церковью.

Затем с речью выступил православный епископ и заявил, что они не принимают католическую формулировку о символе о том, что Дух Святой исходит не только от Отца, но и от Сына. Православные отвергают догмат о непогрешимости Римского папы и его главенство над всеми христианами, а также догмат о непорочном зачатии Девы Марии и Её телесном вознесении. Не принимаются учения о чистилище и о "сверхдолжных заслугах святых".

Католический епископ в своём выступлении так же остановился на различиях между Католицизмом и Православием.

— Нам мало разделять одну веру и таинства, — сказал он, — мы видим необходимость в едином главе Церкви — Папе. Мы считаем, что церковный брак заключается на всю жизнь и запрещаем разводы, а Православная Церковь в отдельных случаях разводы допускает. Католическая Церковь признает чистилище, где находятся души, предназначенные для рая, но ещё не готовые к нему. И православные, молясь за умерших, предполагают, что есть души, которые могут попасть в рай после Страшного Суда. Мы считаем, что первородный грех не коснулся Матери Спасителя. И нет никаких противоречий с Православием о том, что Мария на Небесах пребывает душой и телом.

Затем дискуссия переросла во взаимные обвинения сторон, что у них вот так, а у нас вот так.

У католиков священник не может жениться по причине целибата, то есть обета о безбрачии, а у православных священник может жениться или же он постригается в монахи и тут тоже не до женитьбы.

В латинском обряде крещение совершается путём окропления, а в православном обряде, путём окунания в воду.

Православные причащают детей с младенчества, а у католиков к первому причастию дети приходят в возрасте семи-восьми лет.

У католиков Литургия совершается на пресном хлебе, а у православных на дрожжевых просфорах.

И уж совсем чуть не до кулаков дошло у епископов, когда они начали спорить об индульгенциях на отпущение грехов. А потом православный епископ вообще начал налетать на католического коллегу, обвиняя его в прозелитизме, то есть проповедовании своей религии на территории других людей. Словно дети лейтенанта Шмидта поделили территории, а католики нарушили конвенцию и заходят на чужую территорию.

Князь внимательно прислушивался к тому, что шептали ему на ухо толмачи, переводившие богословские высказывания и иногда одобрительно качал головой, а иногда просто смеялся и в восхищении хлопал себя по коленям.

По окончании дискуссии князь жестом пригласил Гудыму высказаться, но тот толкнул меня локтём и сказал, чтобы я сказал что-нибудь, так как он в религиозных вопросах ни в зуб ногой.

Я встал, откашлялся, поклонился князю и сказал, что католики и православные исповедуют и проповедуют по всему миру одну веру и одно учение Иисуса Христа. И даже если у них есть различия, то вера в одного Бога их объединяет.

— Иисус молился о единстве Своих учеников, — вспомнил я слова какого-то священника на одном из многочисленных телевизионных ток-шоу, — и эти ученики его католики и православные. И молился он со своими учениками так: "Да будут все едино как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, да уверует мир, что Ты послал Меня". И неверующий в любой части света нуждается в общих знаниях о Христе.

Своим выступлением я поразил не только себя, но и обоих епископов, которые остолбенело уставились на меня, не понимая, откуда у русского князя мог взяться человек, столь свободно толкующий то, что не дозволено толковать простым смертным.

Затем был княжеский ужин, который перерос в пьянку с песнями, плясками и весёлыми девочками.

Глава 28

Утро началось с кислого кваса. Пока я отпивался, Гудыма рассказывал о моих подвигах. Перед пьянкой я забрал у Гудымы маузер, чтобы никто не пострадал от веселых забав любимого сотрудника Феликса Дзержинского. В переходе между хоромами на меня напали два служки греческого епископа, почувствовавшего во мне врага, потому что я явно не встал на его сторону. Один служка, тот, что был сзади, пытался меня задушить веревкой, а тот, что был спереди, всё норовил пырнуть ножом. Вооружённого ножом я отпихнул от себя, выхватил маузер и выстрелил в него, от чего служка с веревкой, оглушённый выстрелом, ослабил хватку и получил пулю в нижнюю часть живота. На грохот и крики сбежались люди, но увидели только меня одного с пистолетом в руке. А Гудыма разъяснил им, что я обладаю такими же силами, как и он, и могу поражать людей на расстоянии при помощи огня и меча. На этом инцидент был исчерпан, так как никто не заявлял о том, что кто-то пострадал.

Часа в два пополудни нас снова вызвали к князю.

— Ну что, волхвы, — сказал князь, — ответствуйте мне, какая религия вам больше понравилась?

— Давай, говори, — толкнул меня Гудыма локтём.

— Так что, ваше сиятельство, — сказал я, — религия это одна, только священники у них разные. Католическая религия более строгая и призывает людей к порядку, поощряя тех, кто печется о достатке государя своего, не забывая и себя. Кроме того, науки у них и искусство зело развиты, чему и нам не помешало бы поучиться у них. Православная религия безалаберная, бьётся за праздничные наряды да торжественные богослужения, закрывая дорогу наукам разным и отгораживаясь от всего мира своим маленьким мирком, в который нет хода никому. Выбор за тобой княже. Если ты хочешь, чтобы государство твоё было самым сильным в этой половине света до большого моря-океана, то надо отдать предпочтение латинянам. У них история очень большая и исходит она из славного Рима. Если же хочешь, чтобы государство твоё так и пребывало в медвежьем состоянии, подвергаясь набегам как западных, так и восточных соседей, то выбирай греков. Они как раз в стадии полного разрушения и готовы приткнуться к кому угодно. Я бы, если меня спросят, отдал бы предпочтение латинянам.

— А как там у вас на небе Боги живут? — хитро прищурившись, спросил князь.

— Да так же и живут, как люди на земле, — сказал я, — Бог создал нас по образу своему и подобию, да вот только не уследил Он за всем и появились множество богов других — греческих, римских, русских, китайских и все они между собой воюют за господство над другими. И только Бог единый способен объединить царства воедино, так и князь на земле способен объединить под рукой своей другие царства и ввести единый порядок на огромной территории. Как Бог не выпускает из власти царствие свое, так и князь не должен выпускать из рук своих владения свои. Папа Римский только на бумаге пишется, что он царствует над царями. Цари уже давно царствуют сами по себе, но религия у них одна, и воюют они между собой не за царствие небесное, а за земли реальные.

— Заумно наговорил ты, да только я мало чего понял из слов твоих, — сказал князь Владимир, — а вот мне по нраву религия греческая. Пышно, торжественно, всё в злате и в серебре, храмы златоглавы, веселье кругом. Это по мне. Раздам свой гарем всем приближённым, будут у меня родственники по моим жёнам, а все уделы свои раздам в управление сыновьям своим, коих у меня скопилось несчетное количество. Моя Семья будет править всем обозримым миром и имя мое будет прославлено во веки веков.

— А ты не боишься, князь, что будет усобица между сынами твоими, какой была усобица между сыновьями отца твоего? — спросил я. — Вижу я, что придет на землю русскую великая смута и орды кочевников завоюют Русь, поработив всех русичей...