Кольцо княгини Амондиран

Кажется, обе девушки поняли, что происходит с парнем. Переглянулись, и Лина обратилась к обоим:

— Тина, этот тот самый маг Стефан, помнишь, я тебе рассказывала? Стеф, познакомься, это Тина, моя соседка и лучшая подруга. Успокойтесь уже оба и давайте пить чай.

Прекрасная Валентина вошла в комнату и поставила блюдо на стол, а Лина спросила со смехом:

— Тин, неужели сама напекла?

— В качестве гонорара получила, — буркнула ведьма, — Я с утра роды принимала, так заплатили, чем смогли. Масло, яйца, кусок окорока и вот... пирожки. Вкусные. Никогда не думала, что стану за еду работать. — Да, — согласилась Лина. — Нас не к этому готовили. Зато можешь порадоваться: не придется с заработка платить налог. Считай, что это было с твоей стороны благотворительностью.

Если она — ведьма высшей квалификации, а, похоже, так оно и есть, ей полагается платить как следует. Об этом Стефан знал, но в Амондиране народ небогатый и тратить золото на магические услуги не может и не желает. Да давно ли они сами по карманам набирали сумму, чтобы уплатить Лине положенный гонорар. И то она им скидку сделала, половину не посчитала. А через Торниля работает потому, что может выдавать свою великолепную штучную работу за массовую и не перечислять лишнего Острову Магов. Читал он про такую лазейку в тамошних законах.

Почему же эти замечательные женщины сидят в этой дыре, вместо того, чтобы процветать где-нибудь в столице, на шикарном курорте или в большом торговом городе, где деньги льются рекой и никто не станет экономить на магии?

Он осторожно спросил, хотя отлично знал ответ:

— А вы, Тина, тоже в Элидианском университете учились?

Отличный ход. Покойный мэтр всегда говорил: “Стефи, найди, что у тебя есть с собеседником общее и скажи ему об этом. Тогда он, сам того не желая, будет относиться к тебе как к своему”. Тут это тоже сработало. Тина сходу перешла на “ты”.

— Ой, ты в Элидиане учился? Здорово. Знаешь, в этой провинции те, кто из нашего университета, кажутся почти родственниками.

Дальше пошел общий треп: вспоминали профессоров, ректора, деканов, разные забавные случаи из университетской жизни... Очень скоро Стефан почувствовал себя как дома, стал шутить и подкалывать девушек, не забывая, впрочем, о том, зачем пришел.

Про княжеские дела поговорили, а теперь он хочет узнать о том, почему магистр Лина выбрала для жительства такое неподходящее место как Ардена. Он снова намекнул на это в разговоре и получил ответ. Только не от Лины, а от Тины. Та воспользовалась моментом, когда подруга вышла на кухню за новым чайником, и начала:

— Ой, Стеф, ты же ничего не знаешь! Представляешь, в каком положении наша Лина? Она то ли замужем, то ли нет!

— Нам с князем она представилась вдовой.

— Ну, это правильно. Официально так и есть. Вообще это ее замужество... Роман полнейший! В смысле, такое только в них и бывает. Представляешь, Лину папаша продал в жены магу! И не маши на меня руками, так и есть! — фыркнула она на вошедшую в комнату подругу, — Кем надо быть, чтобы своего единственного ребенка продать чуть не в рабство! Она сейчас будет говорить, что вообще-то ее папочка — лучший отец на свете и только непреодолимые обстоятельства... Но ты не верь. Нет таких обстоятельств чтобы дочку старому козлу продавать! И за что?! За списание долгов! А зачем долги делал? Видно, заранее планировал отдавать их таким неприглядным способом!

Севшая рядом за стол Лина молчала, но раскраснелась и пыхтела не хуже чайника. Слова подруги ей были неприятны, но возражать магичка не стала. Просто недовольно молчала, а Тина распространялась дальше:

Линин папа был бедный ювелир. Ты слышал когда-нибудь про такое? Холодный огонь! Горячий лед! Бред! Так вот: живя в богатейшем городе мира Афросилайе и имея такую профессию, ее отец был бедняком. От него даже жена из-за этого сбежала. Видите ли, он не хотел быть просто ювелиром, а мечтал делать амулеты и заключил договор с этим-вот магом, Герардом Кавериско. Тот его разорил окончательно, а под конец и дочку забрал.

Тут душа Эммелины не выдержала и она заткнула подружку:

— Тина, раз такое дело... Дай, я сама расскажу. Избавь нас от твоих комментариев!

Красавица обиженно засопела, но примолкла. Рассказ продолжила Лина.

— Где-то так все и было. Наши предки были знаменитыми на всю Афросилайю ювелирами и артефакторами. Но уже у моего прадеда не было дара и он стал просто ювелиром. Мой отец желал возродить славу нашего дома: знания и навыки у нас так и передавались в семье из поколения в поколение, только силы больше не было. И тут я родилась, девочка с даром. Обычно девочек у нас родовому ремеслу не учат, но тут папа на это не посмотрел. Чуть не с четырех лет начал меня обучать ювелирному искусству.

Судя по выражению лица магички и тому, с какой нежностью она об этом говорила, воспоминания раннего детства были самыми дорогими ее сердцу.

— Поначалу я проволочки в косичку свивала, а к семи годам уже могла сделать колечко-змейку или сережки-гвоздики. У детишек пальцы ловкие: папе стоило только показать и приглядывать, а я быстро училась.

Вдруг тон ее изменился.

— Когда мне было шесть, в наш город приехал Герард Кавериско. Он до этого лабораторией на Острове Магов руководил, а тут захотел уйти на покой и поселиться у моря. Папа услышал и стал за ним натурально охотиться. Все твердил, что если Кавериско возьмется меня обучать, это будет величайшая удача в его жизни. А он такой был: чего решил, того обязательно добьется. В общем, в результате папиных интриг Кавериско поселился в соседнем доме и подружился с папой.

На рассказе о бывшем муже в голосе Лины зазвучало холодное ожесточение.

— А через год они договорились и он начал меня учить. Надо сказать, учил на совесть, я ему за это благодарна. Но человек он был — оторви и брось. Подлый человечишка. За науку брал с отца такие деньги, что тот очень скоро разорился, да еще приговаривал, что все должны быть ему благодарны: в будущем на моем искусстве семья разбогатеет.

Говоря о Кавериско, девушка злобно сощурила глаза.

— Мама не выдержала бедности и ушла от отца. Сбежала с проезжим купцом. Так что мне с десяти лет пришлось и дом вести, и учиться сразу в человеческой школе обычным наукам, у отца ювелирному делу и у магистра Кавериско магии.

О матери Лина говорила без горечи: эту боль она давно пережила.

— Когда мне стало тринадцать, у папы уже не было денег, чтобы оплачивать уроки мага, и Кавериско стал учить меня в долг. Я к этому возрасту уже стала наливаться, округлилась со всех сторон и выглядела почти взрослой девушкой. Это, видно, его и прельстило. Он заключил с отцом договор, что если я соглашусь стать его женой по достижении брачного возраста, то все долги, сколько их ни есть, будут списаны. Не знаю, на что рассчитывал папа. Когда мне стало шестнадцать, все раскрылось: Кавериско потребовал выполнить договор или выплатить деньги. Я тогда чуть в окошко не выбросилась. Магистра я уважала как учителя, но как человек, а особенно как мужчина он был мне неприятен до тошноты. И вообще я замуж не собиралась: мечтала поехать учиться в магический университет.

Она грустно вздохнула, затем ее тон снова стал суровым:

— Но Кавериско припер нас к стенке: выплатить долг папе было нечем. Так как мы с Герардом оба маги, то в храм Доброй Матери мы не пошли. Заключили так называемый брак магов: договор на двенадцать лет. Этот гад хотел бессрочный, но я уперлась.

По выражению ее лица было понятно: если упрется — с места не сдвинешь.

— В первую брачную ночь меня на него вытошнило. Могла бы сдержаться, наверное, но не стала: пусть знает, на что подписался. Помогло мне это мало, но хоть заявила протест. Я не собиралась делать вид и изображать счастливую семейную жизнь. Больше всего мечтала сбежать. Планы строила... Но одно понимала: пока мы в Афросилайе, деваться мне некуда. Поймают, вернут накажут.

Кулачки Лины непроизвольно сжались, глаза метали молнии: это прошлое для нее было еще живо.

— А через два года Кавериско пригласили в Элидиану прочитать курс лекций. Он взял меня с собой и это была его ошибка, которой я поспешила воспользоваться. Может, ты, Стеф, не знаешь, но студенты магического университета на время учебы и на территории университета свободны ото всех обязательств, брачных в том числе. Есть еще другой закон: если любой человек придет и скажет, что хочет учиться и готов пройти полноценные испытания, ему должны предоставить такую возможность вне зависимости от того, есть сейчас прием или нету.

Про это правило Стефан слышал. Во время официального приема проверяли только наличие дара, а вот те, кто поступал среди года, должны были показать все свои знания и умения. Если они соответствовали начальному уровню, то человека зачисляли, но учиться он начинал только со следующего учебного года. А вот если он показывал высокий уровень, то шел учиться сразу на курс, подходящий ему по подготовке.

— В общем, пока Герард готовился к лекциям и вел переговоры об оплате, я добралась до ректора, изложила ему все и потребовала собрать комиссию. С Кавериско у них были не лучшие отношения, так что ректор мне помог. Устроил моему мужу прием во дворце, куда тот отправился без жены, а в это время в университете я прошла испытания и сразу была зачислена на пятый курс. Когда Герард вернулся от короля, то узнал, что я теперь живу в женском общежитии, а он ко мне даже подойти не имеет права.

Тут она подхихикнула, а затем ехидно сверкнула глазами.

— Лекций он читать не стал и вообще рассорился с руководством университета, но почему-то никто особо не расстроился. А меня поселили в одну комнату с Тиной и с тех пор мы дружим.

Вдруг девушка нахмурила лоб, губы ее горько искривились:

— Одно меня поначалу угнетало: невозможность выйти за периметр ограды. Даже на похороны отца не смогла поехать: он умер через два года после моего бегства.

Тут Лицо ее разгладилось и стало вновь спокойным.

— Потом я привыкла. Да и все мои соученики старались мне помочь, поддержать, сделать так, чтобы я особо не страдала. Вот, Тина в первых рядах. А после университета я сразу поступила в магистратуру, она тоже дает свободу от обязательств, при этом не ограничивает место пребывания. Так что я и в Валариэтан к научному руководителю ездила, и в город выходила. Кавериско несколько раз ко мне пытался подобраться, но у него ничего не вышло.

Лина тяжело вздохнула.

— После смерти отца ему стало нечем мне угрожать. Между тем наш контракт мою учебу и перерыв в отношениях не учитывал, так что время моего брака потихоньку истекало. Два года до учебы, пять — в университете, три в магистратуре... Сейчас осталось всего два года... На это время я решила скрыться.

Стефан перебил ее вопросом:

— Но он же умер? От кого ты прячешься?

Девушка резко вскинула голову и посмотрела на Стефана со странным выражением.

— Умер? Не уверена. Его тела так и не нашли. Боюсь, он инсценировал свою смерть в каких-то далеких от благородства целях. Конечно, я могла бы проверить это с помощью моего контракта, но... Пока я сумела прикрыться от магического поиска, но если начну манипуляции с контрактом, то выдам себя и он меня найдет.

* * *

Лина закончила свой рассказ и в комнате наступила неловкая тишина. Стефан чувствовал, что надо что-то сказать, но приличные к случаю слова не шли на ум. Да и не хотелось сейчас утешать Лину, ей не это было нужно.

К счастью, Тина вдруг вспомнила про пирожки и с места в карьер стала объяснять:

— Смотрите, эти кругленькие — с мясом, эти длинненькие — с капустой, квадратные — с яйцом и луком, а вот те треугольные — сладкие, с яблочной начинкой.

И хотя ее выступление было вроде как ни к селу ни к городу, но оно сняло напряжение момента. Больше про тяжелую Линину судьбу никто не заговаривал, зато установилась атмосфера доверительности и взаимопонимания. Стефану никогда еще ни с кем не было так легко и уютно, как с этими двумя девушками.

Странно, он всегда побаивался прекрасного пола и все свои отношения с женщинами совершенно сознательно сводил к товарно-денежным отношениям, а тут... Как будто старые друзья собрались. Иногда он даже забывал, что компания разнополая и позволял себе довольно рискованные высказывания, но никто его за них не упрекнул, наоборот, девицы его откровения воспринимали... ну, скажем, с пониманием.

Домой в свою башню придворного мага он вернулся в приподнятом настроении и тут вспомнил про задание, которое ему дала Лина: узнать, кто во время свадьбы имел доступ к брачным кольцам князей Амондиран.

Но было уже поздно предпринимать расследование и он отложил все на утро. Оно принесло разочарования. Первым долгом Стефан сунулся к советнику. Сунул голову в кабинет и понял, что он некстати. Дамиан сидел за столом и внимательнейшим образом изучал лежащие перед ним бумаги. Слева и справа высились горы еще не изученных документов, а секретарь подкладывал новые листки в стопку непрочитанных и одновременно докладывал о тех, кто просит у советника аудиенции.

Было ясно, что сейчас отрывать Дамиана от дел и спрашивать о событиях пятилетней давности — только нарываться на грубость.

Стефан перебрался к покоям князя и узнал от личного слуги Ромуальда, что его господин заперся в мастерской и ни с кем не желает ни видеться, ни разговаривать. Сам слуга трудился при князе всего три года и ничего знать не знал.

Пришлось вернуться в башню, сесть и включить мозги. Обычно Стефан старался их зря не напрягать, но и дураком тоже не был, а вчерашний разговор с Линой его здорово вдохновил на размышления.

Так что он взял листок бумаги и стал записывать имена тех, кто мог ему что-то рассказать о княжеской свадьбе. Начальник стражи, мажордом, управляющий, главная кухарка и старшая горничная — все эти люди занимали свои должности и тогда, они могли помнить всех гостей.

С кухаркой Стефана связывали очень теплые отношения. Эта выдающаяся со всех сторон дама жалела мага за худобу и считала своим долгом подкармливать. А у Стефана результатом полуголодного детства стал фантастический аппетит. При желании он мог и вообще ничего не есть несколько дней, но когда была такая возможность, жрал в три горла. Еда в него проваливалась как в пятое измерение, не делая мага ни на фунт толще, зато слопать он мог три обеда подряд, а сверху заполировать обильным ужином. Эта способность поглощать пищу в любых количествах просто завораживала кухарку и делала Стефана желанным гостем на княжеской кухне.

Добродушная Мина встретила его приветливо, наложила целую миску сладкой каши с фруктами и сливками и охотно ответила на вопросы. Да, свадьбу помнит. Может хоть сейчас все меню расписать. Гости? Какие гости? Разве они заходят на кухню? Она помнит только, что матушка княгини не ела орехов, посол Элидианы не переносил молочного, а один из гостей требовал на ночь кусок торта.

Так что от нее Стефан ничего не узнал, зато Мина дала ему полезный совет: обратиться к мажордому. У того должны были сохраниться списки гостей, потому что старик ничего никогда не выбрасывает.