Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Жернова истории 2 - Сводный файл


Опубликован:
18.12.2011 — 12.05.2024
Читателей:
1
Аннотация:
Книга издана в издательстве "Альфа-книга" в 2013 году
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

Присутствующие посмеялись. Радек умело уводил их от серьезного разговора своими анекдотами. Поговаривали, что большинство советских (да и антисоветских) анекдотов, которые тогда ходили по Москве, сочинено именно им.

Пока все смеются, еще раз осматриваю зал. Сквозь папиросный дым, витающий над столиками, видны разнообразные типажи посетителей этого заведения. Тут и писательско-поэтическая братия, и субъекты, на которых крупными буквами написано их нэпмановское происхождение, и советские служащие — от низших до высших, и дешевые проститутки, и холеные дамы — подруги нэпманов или высокопоставленных совслужащих.

Богемою

себя не пачкая,

сидит холеная нэпачка;

два иностранца

ее,

за духи,

выловят в танцах

из этой ухи.

Но эти последние как раз весьма редко попадаются на глаза. Гораздо больше 'прилипал', которые толкутся около писательских и поэтических компаний, в надежде, что, когда какой-нибудь нэпман примется угощать знаменитостей, то и им что-нибудь по случаю перепадет.

В конце

унылый начинающий —

не укупить ему вина еще.

В реках пива,

в ливнях водок,

соблюдая юный стыд,

он сидит

и ждет кого-то,

кто придет

и угостит.

Тем временем Радек рассказывает новый анекдот про германских коммунистов. А впрочем, кто его знает, — это вполне мог быть и действительный случай. Во всяком случае, Карл Бернгардович уверял нас, что вот эту историю он не придумал.

— Один из наших журналов осенью 1923 года решил выпустить специальный номер, посвященный революционным событиям в Германии, — начал Радек. — Его редактор обратился ко мне с просьбой достать для этого номера рисунки и карикатуры, сделанные самими немецкими товарищами. Я, в свою очередь, обратился к одному из своих знакомых, — видному члену германской Компартии, — с просьбой заказать такие рисунки у своих товарищей, коммунистических художников. Просьбу тот, конечно, выполнил, но потребовал для себя весьма крупного гонорара в долларах, за, как он выразился, 'организационную работу'. Проще говоря, пожелал содрать с меня посреднические комиссионные!

Радек всплеснул руками и замолчал, держа театральную паузу.

— И как, слупил он с вас деньги? — не выдержал и поинтересовался Фурманов. Радек ухмыльнулся не без самодовольства и пояснил:

— Долларов я ему, конечно не дал. Он был очень недоволен. Пришлось ему заявить, что если бы Москва стала платить каждому немецкому коммунисту за малейшую услугу, то вся германская революция сделалась бы для нас крайне нерентабельным предприятием. Не уверен, что он понял иронию, заключенную в моих словах — было очень похоже, что он принял их за чистую монету! — Тут Радек захохотал, заражая своим смехом и окружающих. Отсмеявшись, он добавил:

— Впрочем, я уверен, что денежки за это дело он все равно получил, слупив комиссионные — раз уж не удалось взять их с меня — со своих приятелей-коммунистов.

— Прошу прошения, — вступаю в разговор, когда смех окончательно затих. — Вы не подскажете, а где тут у вас расположены удобства...

Вацек Сольский порывается встать, но его опережает Артузов:

— Сидите, сидите! Я тут с краю, мне будет удобнее, — и, обращаясь уже ко мне, — пойдемте, покажу!

Мы покидаем прокуренный зал ресторана, и я получаю возможность глотнуть относительно свежего воздуха.

— Артур Христианович, где тут можно спокойно поговорить? — сразу беру быка за рога.

— Пожалуй, можно пристроиться на лестничной площадке, — он поднимает голову вверх. — Всех поднимающихся или спускающихся будет хорошо видно.

Поднявшись по лестнице, встаем у окна.

— Виктор Валентинович, зачем вы вмешиваетесь в дела, которые вас не касаются? — голос его мягок, даже полон сочувствия к собеседнику. — Тем более, что все ваши потуги скомпрометировать Генриха совершенно безрезультатны. Он очень исполнительный работник и высоко ценится нашим руководством.

— Вы полагаете, что действия, наносящие ущерб интересам Советской Республики, меня таки никаким боком не касаются? — стараюсь говорить тихо, но не без язвительности. — Или партийный Устав для нас уже пустая бумажка?

— Вот только не надо, Виктор Валентинович, изображать из себя Святого Георгия в белых одеждах, сражающего копьем змия коррупции! — слегка морщится Артузов. — Вы, судя по всему, неглупый человек, и понимаете, что ради достижения результата можно и закрыть глаза на некоторые... побочные эффекты.

— Это я понимаю, — киваю в ответ, — и готов предпочесть человека, который делает дело и добивается результатов, при этом несколько расширительно трактуя возможности наполнить собственный карман, тому, который со всех сторон святой, но в деловом отношении никуда не годится.

Начальник КРО некоторое время молчит, провожая взглядом человека с длинными, до плеч, волосами, в потертом на локтях бархатном пиджаке, с галстуком-бабочкой, украшающим мятую сорочку, поднимающегося из ресторана наверх, в бельэтаж. Когда тот скрывается из глаз, он по-прежнему негромким голосом осведомляется:

— Раз так, почему же вы столь невзлюбили именно Генриха Григорьевича? Ваши мотивы мне совершенно непонятны.

— Не надо со мной играть в непонятки, пожалуйста! — стою, скрестив руки на груди, и демонстрирую оскорбленную невинность. — Вы ведь не допускаете Ягоду до своих оперативных игр? — Увидев, как вскинулся Артузов, поднимаю руку в предостерегающем жесте:

— Не надо мне ничего объяснять! Ваши дела — это ваши дела, и знать я о них ничего не желаю. Но неучастие Ягоды в них — это факт, который вы отрицать не сможете.

Артузов насуплено молчит. Молчу и я, предоставляя возможность весело сбегающему вниз по лестнице парню лет двадцати, в поношенной гимнастерке, миновать нас. Затем продолжаю, переходя почти что на злобное шипение:

— Так какого же черта вы тогда подставляете своих людей для прикрытия темных делишек разных порученцев Ягоды?!

Артур Христианович срывается с места, и начинает своей пружинистой, летящей походкой выписывать по площадке плавные кренделя, заложив большой палец правой руки за борт френча.

— Генрих Григорьевич — мой непосредственной начальник. Я не могу не выполнять его поручений, — бросает он.

— Любых? — интересуюсь, не скрывая сарказма.

— Считаю для себя абсолютно невозможным интриговать против своего руководителя! — выпаливает Артузов.

— Вам что, бюрократическая иерархия важнее интересов дела?

— Без строгой дисциплины и соподчиненности в нашем деле невозможно! — парирует он.

— Демагогией прикрываетесь? — стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно более угрожающе. — Вам что, невдомек, что люди Ягоды компрометируют себя не только с точки зрения советских законов? Тут они уверены, и не без оснований, что зампред ОГПУ их прикроет. Они компрометируют себя с точки зрения законов страны пребывания! А тот же Лурье? Он лезет на совершенно не подходящий для сбыта бриллиантов — тем более нелегального! — германский рынок, и при этом сделано все, чтобы на нем самыми крупными буквами было написано 'Я из ОГПУ!'. Это же готовые крючки для шантажа и вербовки! — Перевожу дух, и продолжаю напирать на Артура Христиановича:

— Вам что, невдомек, что эти людишки не допущены к каким-либо мало-мальски значимым секретным сведениям? Сами по себе они пешки, но обладающие связями. И откуда тогда их вербовщики будут выдаивать секретную информацию, позвольте вас спросить?! — Махнув рукой, бросаю:

— Можете не отвечать. А вот подумать над моими словами — не только как коммунисту, но и, в особенности, как начальнику КРО — очень советую!

Не давая Артузову опомниться, задаю вопрос:

— И, все-таки, где же тут туалет?

Едва задав этот вопрос, успеваю заметить мелькнувшую на лице Артура Христиановича мимолетную улыбку, и запоздало прикусываю себе язык. Надо же так проколоться! Ведь это слово начнет входить здесь в обиход лет через десять, а то и позже. Впрочем... Ничего страшного в этом, вроде бы, и не усматривается. О чем может подумать начальник КРО? О том, что Осецкий решил пококетничать новомодным иностранным словечком, подцепленным за границей? Пожалуй, других вариантов-то и нет.

— Уборная на том же этаже, что и ресторан, — сообщает между тем Артузов, едва заметно нажимая на слово 'уборная' (или это мне так с перепугу только кажется?). — Как спуститесь по лестнице, то на площадке сверните налево... нет, отсюда будет направо. Там увидите.

Спускаюсь, поворачиваю, и, действительно, вижу. Собственно, посещать этот 'храм уединенного размышления' серьезных причин у меня не было. Но уж очень хотелось проверить один факт, впоследствии нашедший отражение в поэзии. Внимательно проверив одну за другой двери кабинок ('Да... что они, тут совсем не убирают, что ли?'), нахожу, наконец, искомое. Довольно крупными рублеными буквами вырезана, наверное, перочинным ножом, категорическая надпись:

'Хер цена дому Герцена!'

А под ней чернильный автограф знакомым, не слишком аккуратным, но разборчивым почерком:

'Обычно заборные надписи плоски,

С этой — согласен'

И подпись, не оставляющая сомнений в авторстве:

'В. Маяковский'

Самого поэта в ресторане не наблюдалось, хотя надежда встретить его у меня была — Маяковский бывал здесь не так уж и редко, да и в I-й Всероссийской конференции пролетарских писателей тоже участие принимал. Однако это было не единственное место, где можно было увидеть Владимира Владимировича, ибо частенько захаживал он и в 'Стойло Пегаса' на Тверской, и в кафе 'Арбатский подвал'. А вот сюда, в 'Дом Герцена', предпочитал наведываться в дневные часы — поиграть в бильярд, да заодно попить пивка. Тем не менее, здешний ресторан был ему хорошо знаком и в своем ночном обличии, судя по тем строкам из ненаписанного еще стихотворения 'Дом Герцена (только в полночном освещении)', которые всплыли у меня в памяти.

Удовлетворив свое детское любопытство, возвращаюсь в зал, и сразу вслед за мной рядом со столиком появляется новая фигура. Не сразу узнаю вошедшего, но восклицание Фурманова — 'Федор Федорович! Давайте к нам!' — все расставляет на свои места. Это же Раскольников! До революции — партийный журналист, затем настоящий герой гражданской войны, командующий рядом флотилий, одно время командовал Балтфлотом (но не слишком удачно), затем полпред в Афганистане. Его женой была такая яркая женщина, как Лариса Рейснер, сейчас оставившая его ради Карла Радека — что при всем при том нисколько не испортило отношений между Радеком и Раскольниковым. Сейчас он снова на литературной работе. Уже около года работает редактором в журналах 'Молодая гвардия' и 'На посту', написал воспоминания о революционных днях 'Питер и Кронштадт в 1917 году', активно защищает пролеткультовские позиции и воюет с редактором 'Красной нови' Воронским, куда Раскольников прошлым летом послан ЦК РКП(б) одним из редакторов. Как раз в этом месяце в ЦК должно состояться бурное обсуждение работы Воронского. Да, в этой компании он свой. Хотя он не только литератор — заведует Восточным отделом Исполкома Коминтерна, преподает в 1-м МГУ...

Раскольников оказался довольно молодым еще мужчиной (наверное, ровесник Фурманова) с жестким волевым лицом. Оглядев столик, занятый нашей компаний, он на секунду остановил взгляд на нас с Лидой, устроившихся на одном стуле, затем оглядел зал.

— А чего нам тут толкаться? — задал он резонный вопрос. — Здесь уже и не втиснешься никуда. Может, махнем ко мне в гостиницу? Номер большой, всех рассадим, честное слово!

— В какую гостиницу? — тихонько спрашиваю сидящего неподалеку Радека.

— Да ведь в 'Люксе' он живет, — отвечает Карл Бернгардович. — Как из Афганистана в конце 1923 вернулся, так там и квартирует. Не торопится постоянное жилье подыскивать, и понятно, почему, — складывает губы в язвительной улыбке Радек, — гостиничный-то номер у него куда как шикарнее служебной квартирки выходит!

Так, 'Люкс' — это совсем недалеко, на Тверской, не доходя Советской (бывшей Скобелевской) площади. В мое время эта гостиница именовалась Центральная, и была далеко не из самых лучших. Но сейчас она еще не совсем утратила былой блеск. Можно и пойти, да и Лида явно не прочь продолжить вечер в обществе столь известных личностей.

Всей компанией мы поднимаемся, рассчитываемся, и направляемся к выходу, на ночную январскую стужу.

Глава 6. Беседы в 'Люксе'

На выходе из Дома Герцена Артузов нас покинул, сославшись на неотложные дела. Я же, всю недолгую дорогу до гостиницы 'Люкс' старательно запахивая поплотнее пальто, чтобы уберечься от пронизывающего, выстуживающего насквозь ветра, напряженно обдумывал состоявшийся с ним разговор. Зачем ему была нужна эта встреча? И почему он предпочел провести ее таким образом, изобразив случайное знакомство в ресторанной компании литераторов? Те знания, которые я вынес из своего прошлого, свидетельствовали о том, что Артузов ни в коей мере не может быть причислен к сторонникам Ягоды. Поэтому предположение, что он действовал по заданию или, во всяком случае, в интересах своего шефа ('Черт, опять проскочило! От таких словечек надо избавляться даже в мыслях!'), относится к самым маловероятным.

Тогда что же им двигало? Желание прояснить обстановку для себя, прощупать, что за тип этот Осецкий, который крутит что-то вокруг Ягоды? А заодно и выудить кое-какую информацию, которая для людей на его месте лишней не бывает? Вот только зачем ему эта информация: для того, чтобы использовать ее против своего начальника, или, наоборот, чтобы при случае выгодно представить Генриху Григорьевичу? А ведь не исключено, что верны могут оказаться оба варианта, в зависимости от обстоятельств. В одном я был более или менее уверен — по собственной инициативе Артузов играть против меня в интересах Ягоды не станет.

Время, время... Время работает не на меня. Пока мне не удалось ни создать для круга лиц, настроенных против Ягоды, достаточных мотивов для активных действий, ни раскопать информацию, которая сама по себе могла бы свалить его. Так, всякие грешки, которые могут иметь разное толкование, и при сильном желании вполне могут быть выданы за элемент оперативной необходимости. Не исключено, что у Ягоды что-то подобное такому прикрытию и было продумано. А поддержка сверху? Почему Ягода был полезен Сталину, мне было более или менее ясно. Но вот в чем корни расположения к нему Дзержинского? Только ли в исполнительности, организованности и хозяйственной хватке? В этом следовало разобраться как можно быстрее, пока Ягода не почуял настоящую опасность, и не сделал очередной ход, грозящий для меня стать последним...

Тем временем, пройдя по темной, заснеженной Тверской, мы разношерстной толпой ввалились в небольшой вестибюль гостиницы, архитектурное решение которой тяготело к модерну, но интерьер при этом был украшен лепниной в стиле 'ампир'. Это здание, построенное купцом Филипповым, первоначально целиком занимала его компания. Тут была и знаменитая булочная, и кофейня, и хлебопекарные цеха во внутридворовых постройках, и общежитие рабочих-булочников... Лишь в 1911 году левое крыло здания было отдано под гостиницу. После революции все здание было национализировано, и в нем в 1919 году разместилось общежитие НКВД, а затем уже — ведомственная гостиница Коминтерна. Впрочем, и булочная, и кофейня (под названием 'кафе-столовая') продолжали функционировать, по-прежнему притягивая к себе москвичей.

123 ... 7891011 ... 454647
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх