Часть десятая Дневник Тринадцатого Императора

Описывать ночной штурм — дело неблагодарное. Причина этого ограниченная — видимость, помнишь только, что делал сам, а все остальные события знаешь исключительно по рассказам друзей или пленных. Планов на эндерун (внутренние покои) у нас нет. Наш информатор там не бывал, поэтому идём по правилу лабиринта. Вот коридор разветвляется и нашей группе приходиться разделяться.

Сразу же слышим слева негромкие хлопки, такие звуки издают револьверы, оснащённые глушителями. С кем там наши схлестнулись? Возможно, вступили в соприкосновение с охраной султана, а возможно с евнухами гарема. Продолжаем движение, так как шум стих и больше боевых звуков не слышно....

Вот перед нами проход в большой зал и сразу же раздаётся громкая команда на турецком. Это они зря, потеряны драгоценные секунды, и мы успеваем рассредоточиться. Следующий за злополучной командой залп получается каким-то слабым, наши ребята, вооружённые короткостволом успели ополовинить охрану. Жаркой сабельной схватки на входе у покоев султана тоже не случилось. Это потом газетчики сами её придумают. Был примитивный отстрел мишеней, которые мешали идти к главной цели.

Вот все шевелящиеся чужие тела закончились. Быстрые и частые контрольные выстрелы, чтобы не получить пулю в спину, и используя то ли скатерть, то ли покрывало, я закатываю в него мужчину среднего роста. Нет, не наобум, а предварительно сверившись с фотографией Абдул-Хамида II. Кто такой, спросите вы? Объясняю, пока мы готовились к проведению операции, у османов сменился султан. Мурад V оказался то ли алкоголиком, то ли наркоманом, то ли и тем и другим сразу, но нам на это наплевать. Тушку этого нового властителя надо доставить командованию в целости и сохранности, причём как можно быстрее....

При отходе встречаю своих бойцов, многие ранены, но о безвозвратных потерях сведений нет, вижу, как бойцы посматриваю на часы, скоро здесь, да и не только здесь будет очень жарко....

*

Известие, что султан Абдул-Хамид II находится уже в Босфоре на траверзе крепостей Анадолухисары и Румелихисар застало меня пьющим крепчайший чай из моего любимого агрегата, изготовленного в Туле. Братишка Владимир сообщил об этом факте с такой гордостью, как будто его бойцы пленили как минимум британскую королеву. Что мне оставалось ему ответить в четвёртом часу ночи? Поэтому, наверное, я только и произнес:

— Поздравляю! Это большой успех. Готовь наградные списки!

— Будут списки, это вопрос техники. Что, по плану нет изменений?

— Нет! Всё по старому. Как только получишь донесение от Николая Дмитриевича Артамонова, начинай общий штурм. — Да ещё свяжись с Бутаковым и передай ему мою просьбу, чтобы с султаном на крейсере обращались корректно.

— Будет исполнено, Ваше Императорское Величество!

Мне даже показалось, что я услыхал, как Великий князь щёлкнул каблуками.

— Володя, через час — полтора мы переберёмся в Питер. Я рассчитываю, что, как только утренняя депеша от Генри Эллиота из Стамбула попадёт в Лондон, к обеду в МИД или даже в Зимний дворец пожалует британский посол сэр Аугустус Вильям Фредерик Спенсер, лорд Лофтус и принесёт в красивой папочке со львами британский ультиматум по поводу Константинополя.

— Так это же по твоему сценарию означает объявление нам войны?!

— Совершенно верно, поэтому, не торопясь, добивай турок и готовься воевать с Британией. — Удачи, конец связи!

Историческая справка

Первые упоминания об Английском клубе в Москве датируются 1772 годом — эта дата принята в качестве официальной даты рождения Московского английского клуба. С 1802 по 1812 год клуб арендовал дворец князей Гагариных у Петровских ворот. В 1831 году у клуба появилось постоянное помещение — дворец графов Разумовских на Тверской улице. В конце XIX — начале XX века особняк перешёл в собственность клуба. В 1817 году норма числа членов клуба была снижена до 350 человек, в 1853 году — повышена до 400. В 1850-е годы на вступление в клуб насчитывалось до 1000 кандидатов, которые занимали открывавшиеся вакансии по старшинству.

До середины XIX века в клубе доминировали представители дворянских родов — князья Юсуповы, Голицыны, Оболенские, Долгорукие и прочие представители поместного дворянства. Во второй половине XIX века изменился социальный состав клуба. Кроме аристократии в клубе появились представители буржуазии — купцы, финансисты, промышленники.

За время своего существования клуб трижды закрывался. В первый раз — в 1798 году по указу императора Павла I (Санкт-Петербургский Английский клуб не был закрыт благодаря его члену — князю Петру Лопухину, в честь которого было учреждено звание "почётного члена"). В 1802 году после воцарения на престоле императора Александра I клуб был восстановлен. К концу того же года число его членов возросло до 600 человек.

Николай Дмитриевич Артамонов (1840 — 1918) — генерал от инфантерии, геодезист и картограф, начальник Военно-топографического училища, начальник Корпуса военных топографов (1903 -1911 гг.), член Русского астрономического общества с 1890 г., с 1909 г.— почётный член общества.

Родился 26 октября 1840 года, происходил из дворян Московской губернии, сын обер-офицера. Рано потеряв отца, Атамонов был принял в малолетнее отделение Императорского воспитательного дома в Москве. Образование получил в в Александровском сиротском кадетском корпусе и после основной программы прошёл дополнительный курс наук в специальном отделении корпуса.

16 июня 1858 года выпущен (с занесением его имени на мраморную доску) прапорщиком в 3-й гренадерский саперный батальон. 16 июня 1859 года произведён в поручики.

Произведённый 16 апреля 1867 года в капитаны, Артамонов был командирован в Болгарию для проведения тригонометрических съёмок, а по возвращении из Европейской Турции 20 апреля 1869 года был назначен начальником Межевого отделения при Хозяйственном правлении Оренбургского казачьего войска.

8 апреля 1873 года Артамонов получил чин полковника и назначен на должность штаб-офицера, заведующего обучающимися в Николаевской академии Генерального штаба офицерами.

Фаврикодоров Константин Николаевич, 1834 года рождения. Грек по национальности, православный христианин и истинный патриот России К.Н. Фаврикодоров участвовал добровольцем в Крымской войне 1853 — 1856 гг. Храбро сражался на бастионах Севастополя и за проявленное мужество был награжден Георгиевским крестом четвертого класса и серебряной медалью.

На войну с Турцией Константин Николаевич тоже отправился добровольно, но на сей раз в строевую часть не попал. Поскольку Фаврикодоров имел средиземноморский тип лица, прекрасно говорил по-турецки и отлично знал мусульманские обычаи; ему предложили стать разведчиком....

Информация, доставленная турецким торговцем Хасаном Демерджи-Оглы (рабочий псевдоним Фаврикодорова), сыграла ключевую роль в плане русских войск по разгрому группировки Осман-Паши под Плевной.

Он не получил ни ордена, ни медали. Вместо награды полковник Н.Д. Артамонов выдал разведчику следующий документ:

"Во время служения Константин Фаврикодоров исполнял честно и добросовестно по мере сил и возможностей возложенные на него важные поручения, рисковал жизнью, подвергался лишениям при исполнении своих обязанностей и оказал русской армии услуги, в особенности имевшие большое значение во время осады и взятия плевненских укреплений.... Удостоверяю моей подписью с приложением моей печати. 2 мая 1879 года".

Двести пятьдесят восьмая запись в дневнике Е.И.В. Николая Второго

Пока добирались до столицы мне удалось немного поспать, и в Зимнем дворце я уже выглядел достаточно бодро, хотя чувствовал себя несколько помятым.

Время шло, минутная стрелка на больших часах в кабинете исправно накручивала свои обороты, а сами они также исправно отбивали каждый её полный круг. Телеграфная связь Стамбул-Лондон на целый час была восстановлена, причём Артамонов подтвердил передачу депеши от Генри Эллиота в Лондон, а лорд Лофтус за весь день так и не показался ни в МИДе, ни в Зимнем дворце....

Оставалось ждать. Блестяще выстроенная операция требовала для своего продолжения только одного: ноты-ультиматума от правительства Великобритании. Неужели я ошибся в расчетах и торгаши меня переиграли, всё тщательно взвесили, посчитали и решили не связываться с этой непонятной, способной ответить "непредсказуемой глупостью" страной? Впрочем, цитатой по поводу "глупости" Бисмарк ещё не разродился и надеюсь, он эту фразу не произнесёт и в будущем.

Заканчивались четвёртые сутки этой давно запланированной войны. Наши войска под командованием фельдмаршала Барятинского успешно развивали наступление, хотя движение войск в основном осуществлялось в походном порядке. За сутки его механизированные дивизии практически не встречая сопротивления, продвигались на семьдесят пять — восемьдесят километров. Основные силы турок были истреблены ещё в "неприступных" крепостях, а мелкие отряды жестоко уничтожались болгарскими ополченцами.

Если в той истории болгарин Христо Ботев - поэт, не имевший никакого военного опыта, вместе с выпускником Николаевского юнкерского пехотного училища лейтенантом русской армии Николой Войновским (из Габрова) командовал только одним отрядом из 276 человек, который высадился с прибывшего из Румынии по Дунаю парохода "Радецкий" близ Козлодуя, на северо-западе страны. Им противостояла регулярная турецкая армия, численностью около двух батальонов под командованием Хасана Харе Bay. В результате серии стычек отряд был разбит, а герои погибли.

Сейчас дюжина таких отрядов с нашими военными советниками и современным вооружением эффективно действовали против остатков османского воинства. Несколько веков турецкого владычества сделали их чрезвычайно нетерпимыми не только к "башибузукам", но и к своим соплеменникам, которые сотрудничали с османами.

Венета Везирева приехала из Румынии и обрела вторую специальность. Если тогда она была только другом и музой поэта, то сейчас она носит форму сестры милосердия, утешает, лечит и облегчает страдания бойцов в его отряде.

Естественно, что всё что происходит на тех территориях мгновенно становиться известно полковнику Артамонову. Николай Дмитриевич руководит всей разведкой на территории Болгарии. Выбор оказался чрезвычайно удачным, пригодился и его опыт картографа, и материалы лекций, посвященных обзору турецкого театра войны. Сейчас батальон "Новгород" (аналог "Бранденбурга") видит всех и вся, часто даже то, чего турки сами о себе не знают.

Интересно, нет ли каких новостей? Ну — ка, что там у моего адъютанта нового появилось?

— Владимир, новостей нет?

— Нет, Ваше величество, всё по-прежнему.

Снова приходиться ожидать. Вспоминаю, как пять лет назад в Гатчине состоялось встреча, положившая начала нашему диверсионно-разведывательному подразделению. Спусковым крючком послужили слова Фридриха III о притеснении этнических немцев в России, тогда-то и прозвучало ключевое слово "Бранденбург".

О подразделении "Бранденбург — 800" в моём времени было написано необычайно много, но в основном уже после войны, что и не удивительно. О разведчиках обычно пишут только эпитафии, а о проведённых ими операциях вообще предпочитают умалчивать. Ту сумятицу, разлад, отсутствие связи и беспорядок в войсках, которые были внесены этим полком, а с 1943 года дивизией, трудно переоценить, а уж тем более нельзя недооценивать.

В предстоящей войне с Турцией необходимость в создании аналогичного полка мне была очевидна, оставалось только найти его командиров, поставить задачу, обеспечить ресурсами как техническими, так и людскими, что являлось в это время, пожалуй, самым трудным.

Помог запрограммированный случай. Однажды в 1868 году Сабуров, в отсутствие Милютина, принёс для вынесения окончательного вердикта финансовый документ из военного ведомства, на котором значилось столько резолюций, что само его содержание трудно было рассмотреть.

— Андрей Дмитриевич, что это? Неужели вопрос оплаты командировочных стоимостью в двести рублей надо выносить на государственный уровень?

— Ваше Величество, вы третьего дня говорили мне, что вам очень нужен человек для шпионской работы в Османской империи на территории Болгарии. Думаю, что лучшего кандидата для этого не найти, тем более этот капитан только что оттуда вернулся.

— Запросите у министра его личное дело.

— Уже сделано, Ваше Величество, вот оно.

Ай, яй, яй, как я лопухнулся и как мог забыть. Ведь когда-то же читал о фотографии российского разведчика в облачении женщины-мусульманки. Глянул в сторону тоненькой папки, хотя уже наверняка знал, что на ней написано. Крупными буквами штабными каллиграфами было аккуратно написана фамилия Артамонов Николай Дмитриевич. Остальное, начертанное штабным писарем на титульной странице канцелярского скоросшивателя, меня уже не интересовало.

— Андрей Дмитриевич, вы незаменимый человек. Постарайтесь на завтра, нет, на послезавтра пригласить этого офицера сюда в Гатчину, естественно, в мою берлогу. Ни в коем случае не в Большой дворец.

— Будет исполнено, Ваше Величество.

— Да и вот ещё что, Игнатьева и Мезенцева тоже сюда, но на пару часов по времени раньше, чем этого капитана.

— Всё будет исполнено, как вы сказали, Ваше Величество.

Только захлопнулась дверь за Сабуровым, как мой блокнот радостно засветился и заморгал зеленоватыми буковками. Тема повествования "блокнота" и документы в лежащей передо мной папки вначале были почти тождественны, только папка в силу временного несовпадения содержала далеко не всё, что было и что предстояло свершить этому замечательному офицеру.

Хрестоматийная история о том, как в 1867 году Россия предложила Турции совместный проект по "измерению дуги меридиана от г. Измаил до о. Кандаи", вошла, по моему, во все учебники. Реакция месье Буре в разговоре с Фуад-пашой, законсервированная в музейном архиве в том времени, весьма известна и мне хорошо понятна.

После той первой встречи состоялось ещё несколько, уж очень необычные задачи для 19 века стояли перед вновь образованным подразделением, хотя разведка существует столько же времени, сколько существует человечество. Называлась она по-разному, но суть всегда была одна.

Для подготовки нужных специалистов также, как и в той истории, использовалось Николаевское юнкерское пехотное училище, хотя Никола Войновский оказался в его стенах почти случайно, сейчас там целенаправленно готовились кадры будущих разведчиков-диверсантов. Переводить это училище в Одессу, что было сделано в той истории, я, наверное, не буду.