Глава 3
Дождь очищения
Алёнку и Дженни тётя Зина сразу же увела в детскую комнату, а мы сели за стол перекусить, чтобы снова приняться за работу. У меня от всей той суеты, которая творилась три с половиной часа на Новоминским шоссе, голова пошла кругом. Пододвигая к себе большую тарелку картошки с мясом, в большой кухне-столовой пахло ещё и жареной рыбой, я спросил:
— Товарищ генерал, сколько же всего бортов вы посадили?
— Тысячу двести шесть, не считая своего, — ответил генерал Прохоров, с жадностью набрасываясь на еду и добавил, — только не спрашивай, как мне это удалось. Я и сам этого до сих пор не понимаю, но временами, друг за другом на полосу садилось сразу семь аэропланов, майор. Это просто чудо, что при посадке не произошло ни одной катастрофы и сотворил его ты.
Отрицательно помотав головой, я снова возразил:
— Нет, я тут не причём. Просто волна шла на город с запада и почти всё, что она несла с собой, осело там, в Москве. Нам пришлось сгрести с площадки только всяческую мелочь и мусор.
— Ну, всё равно, майор, это твои водители тягачей и бульдозеристы сработали очень оперативно. Они же добрых полсотни бортов буквально в последнюю секунду сдёрнули с бетонки и утащили в сторону, а потому не случилось ни одного столкновения. Именно это всё и решило в конечном итоге. Честное слово, всех бы их представил к званию Героя России.
Скиба не только уплетал картошку, но и быстро переводил слова генерала Чаку и тот, выслушав его, сказал:
— Сэр, нужно отдать должное ещё и мастерству пилотов, ведь многие, мгновенно оценив обстановку, сами отводили самолёты в сторону от автострады сразу же после посадки.
Генерал, выслушав перевод Скибы с английского на русский, кивнув, согласился с американцем:
— Что верно, то верно, парень. Пилоты пассажирских аэропланов — просто чистое золото. У многих топлива только и оставалось на то, чтобы выровнять самолёт и приземлить его. Командовать такими, одно удовольствие. Всё с полуслова понимают.
Подумав, что это самый удобный момент и другого случая может быть уже и не представиться, я сказал:
— Вот и отлично, Пётр Семёнович. Лётчики всегда найдут общий язык друг с другом, а потому принимай бразды правления нашим укрепрайоном, а может быть и всей Москвой, на себя.
Генерал, сидевший напротив, наклонился вперёд, покрутил пальцем у виска и свирепым голосом рыкнул:
— Ты что, Батя, сдурел? Дорогой ты мой, мы же авиация, мы без средств наземного обеспечения, навигации и всякой прочей чертяции — никто. Я же гвоздя в стенку вбить не умею, а людьми только в воздухе командовать могу. Вот, к примеру, взять тот же английский язык, Чак что лопочет, а я только с пятого на десятое понимаю его, а ведь с любым диспетчером объяснюсь. Да, и не умею я штатскими руководить. Я же их всех поубиваю.
Скиба ухмыльнулся и сказал мне добродушно, но с ехидцей:
— Батя, ты мне это брось. Никто лучше тебя нашего района и всего Запада и Северо-Запада Москвы вместе с прилегающей областью, не знает, а потому тяни лямку, как положено. — Повернувшись к майору, он суровым тоном чуть ли не прорычал — Чак, назначаю тебя не просто комиссаром иностранной паники, а правой рукой Бати. Ты, вроде, свой парень, почти десантник. Ну, а чтобы ты не заблудился, я буду твоим помощником и гидом.
На этот раз генерал прекрасно понял ломанный английский с диким хохляцким акцентом и радостно воскликнул:
— И это правильно! Чак парень молодой, а большинство людей, что с Запада прилетели, тоже молодёжь.
Тётя Зина подала на стол блюдо с рыбой и сказала:
— К рыбе хлеба не дам, его экономить надо, и кофе налью всего лишь по чашке. Зато натурального, крепкого.
Мы съели жареную рыбу, это была очень вкусная камбала, выпили по чашке крепчайшего кофе, тётя Зина знала, что нам сейчас нужно больше всего, и закурили. Мы со Скибой сигареты, а Чак сигару, достав её из внутреннего кармана своего камуфляжа. Генерал же достал из нагрудного кармана комбинезона кисет, а из него набитую трубку и сказал:
— Чуть не изгрыз, родимую.
Покурив, после плотного и сытного обеда, мы вышли из дома. Перед нашим тамбуром стояли все три бээрдээмки, две тоже украшенные помимо "Кордов" ещё и громкоговорителями. Скиба окинул их придирчивым взглядом, удовлетворённо кивнул головой и, указывая рукой на машины, сказал:
— Товарищ генерал, Броня три теперь ваша, отправляйтесь к военлётам. Чак, мы с тобой поедем на Броне два. В каждой машине сидит по трое учёных со своими пробирками. Ну, что, Батя, по коням, поехали осматривать хозяйство.
Да, предусмотрительность Скибы просто не знала границ и я, хлопнув его по плечу, пошел к своей машине. Небо становилось тем временем всё темнее и темнее. Скоро точно должен был хлынуть ливень. Однако, не смотря на это никто даже и не думал искать себе укрытия. Первым делом я приказал Никите ехать к тем трём капонирам из стальных листов и бетона, которые мы возвели над вертолётами. Их у нас было три, два десантных "Ми-17" и десантно-транспортный "Ми-26". Ещё в первые же дни я смотался в Кантемировскую дивизию и выменял там на водяру три вертушки. Вертолётчики пригнали их через четверо суток и посадили на уже схватившиеся железобетонные площадки, после чего сели в "Уазик", который привезли на "Ми-26", и укатили обратно в часть. Вертолёты уже выкатили из капониров, выдержавших удар стихии, и готовили к полёту. Вокруг них крутилось десятка три человек, но я увидел среди них всего лишь человек пять спасателей. Сидя на броне, я подъехал поближе и спросил:
— Эй, парни, почему не снаряжаете экспедицию? Или вам что, президент уже не нужен?
Ко мне тотчас подбежал один из спасателей и доложил:
— Батя, президент умер. Вообще-то можно сказать, что он погиб на боевом посту. Он проводил совещание и сразу после сейсмического удара новое убежище, в котором он находился, опрокинулось набок. Его и ещё нескольких человек придавило столом. Как я понял, анкеры не выдержали. Все остальные живы, вот только аппаратуру связи охране пришлось восстанавливать. Так что страна осталась без руководства, да, его... — Спасатель махнул рукой и лишь добавил — С воздухом и водой у них проблем нету, тяжелораненых тоже нет, а если мы вылетим к ним сейчас, когда надвигается такой ливень, то и сами можем погибнуть, и машины погубим. Мы-то ладно, не велика потеря будет, а вот вертушки тебе ещё пригодятся. Так что ждём лётной погоды.
На западе уже действительно поблёскивали молнии. Грозовой фронт приближался, а потому вертолёты стали закатывать обратно в капониры. Стемнело уже так, что хоть фонари зажигай, и я, беспокоясь о прилетевших, поехал в сторону Новоминки. Оттуда продолжали идти толпы народа, но это были по большей части женщины и дети, которые направлялись к убежищам. Среди них я видел и мужчин. Они явно не собирались прятаться от грозы и поскольку в гомоне толпы я чаще всего слышал одно и то же слово — "Фиш", то сразу же всё понял. Кто-то из тех мужчин и женщин, которые до дня Апокалипсиса возглавляли рабочие отряды, похоже, успел всем объяснить, что в первую очередь нужно собрать всю рыбу, чтобы было потом что есть. Поэтому сразу в нескольких местах людям раздавали сетчатые мешки или просто разматывали рулоны с сеткой. А ещё я увидел, что люди также готовятся собирать во всевозможные ёмкости воду и смотрят на небо с надеждой. Огромное число людей шло пешком и ехало на грузовиках в сторону Москвы. Туда же проследовала и колонна бульдозеров. Один из разведчиков весёлым голосом доложил:
— Батя, говорит Панас, я добрался до Строгино, разрушения серьёзные, но много людей выжило. Тут, как и у нас, народ тоже не сидел без дела. Жители района сумели сохранить технику и к ним тоже приплыла подводная лодка, только это наша подводная лодка, Батя, дизельная. Североморцы молодцы!
Кто-то из троих парней-учёных подёргал меня за ногу и я спустился в салон броневика. Взволнованный парень попросил меня сесть на диван и тут же затараторил:
— Батя, вот уже почти три часа мы каждые десять минут делаем анализ воздуха и вот с какой странностью столкнулись. В воздухе постепенно увеличивается содержание белковых соединений внеземного происхождения. Их в нём мало и они, судя по всему, не представляют опасности для человека. Наоборот, они обладают сильным бактерицидным действием. Мы смоделировали ситуацию на том суперкомпьютере, который привезли с собой, и можем с высокой долей уверенности сказать, это эти органические вещества принесла с собой комета. Они способны оказывать на организм человека точно такое же воздействие, как и антибиотики, только спектр их действия гораздо шире. Лично у меня нет никаких сомнений, что они полезны для здоровья человека, а вот насколько, мы это вскоре узнаем.
Пристально посмотрев на парня, я спросил:
— Вадим, ты хочешь сказать, что с неба вместе с дождём на нас польётся какое-то лекарство?
Парень заулыбался, закивал и подтвердил мои домыслы:
— И ещё какое, Батя, что-то вроде супервакцины. Понимаете, Батя, из этих молекул-фрагментов, а их всего семь, можно сложить, как из кубиков — любую аминокислоту, в общем получить любой тип белка. Некоторые виды белка — смертельный яд, другие полезны и без них невозможна жизнь человека, а вот каждый из этих семи фрагментов мало того, что совершенно безвреден, так ещё и чрезвычайно полезен для человека и вообще для любого живого существа, кроме бактерий и вирусов, которых они если и не уничтожают полностью, то просто угнетают. Этой водой нужно обязательно запастись впрок. Прикажите сделать это, как можно скорее и передайте всем, что от дождя не нужно прятаться. Это будет живительный, очищающий дождь. Та комета, которая на нас упала, представляла из себя ледяной космический корабль, внутри которого находились живые существа. Не исключено, что разумные. Понимаете, удар оказался в добрых два десятка слабее, чем мы предполагали по самому оптимистическому сценарию, да, и волна вела себя очень странно. Вся её передняя часть была переполнена газом и это смягчило её удар.
Указав пальцем на рацию, прицепленную к моей разгрузке, я с широкой улыбкой сказал парню:
— Не волнуйся, Вадим, наш разговор слышало очень много людей. Он транслировался в эфире мощным радиопередатчиком. Мы постоянно находимся на связи друг с другом, но зря не болтаем, эфир не засоряем всякой чепухой. Ладно, пошли наружу.
Я снова сел на броню, взял в руки микрофон и вкратце рассказал о том открытии, которое только что сделали наши молодые, но уже очень толковые и знающие учёные. Приказав Никите планомерно объезжать весь наш укрепрайон, но сначала проехать до МКАДа, глядя на тёмно-синие, почти чёрные тучи уже совсем по другому, я быстро снял с себя разгрузку, а затем камуфляж и перецепил японскую рацию, не боявшуюся дождя, на тельник и принялся ждать его с нетерпением. Броневик бодро ехал вперёд, а я объяснял людям, что уже совсем скоро с небес после всего того ужаса, который мы испытали, прольётся живительная влага, как награда нам всем за стойкость и мужество. Припомнив статью, которую когда-то прочёл в журнале, я добавил:
— Это наверное та самая комета, которая когда-то занесла на нашу планету те самые споры жизни, с которых всё началось. Эта комета снова вернулась к нам как на беду, так и на радость.
За час с небольшим мы объехали весь наш район и направились к самолётной стоянке. Туба мне уже не было нужды ехать. Все люди, которые остались в самолётах, чтобы не путаться под ногами у тех, кто лучше знал, что нужно делать, высыпали из них на бетонку. На крыльях самолётов стояло или сидело множество людей и все они с надеждой смотрели в небо, принёсшее им столько несчастий. И вот, наконец, упали первые капли дождя, а потом грянул настоящий тропический ливень. Вода била с неба чуть ли не струями, смывая с нас всю грязь старого мира. Я подставил лицо водяным струям и стал жадно ловить их губами. Вода была чуть кисловато-сладковатой и приятно пощипывала язык. Никита, выехав на наш бетонный холм, заглушил двигатель и вылез на броню. Его мускулистый торс обтягивал точно такой же голубой тельник, как и у меня. От избытка чувств я обнял старлея, приподнял и потряс. Он радостно хохотал, зажав в кулаке свой зелёный берет. Вслед за ним на броню выбрались и трое наших юных мудрецов. Как же я был благодарен президенту России за то, что он их собрал всех вместе.
Закрыв люки, мы принялись так отплясывать на броневике под оглушительные раскаты грома и вспышки молний, что тот заходил ходуном. Вокруг, куда не кинь взгляд, радостно плясали и подпрыгивали под зеленоватым ливнем люди. Некоторые даже снимали с себя рубашки и кофточки. Только теперь я обратил внимание, что среди людей, нашедших спасение в небе, было очень мало тех, кому за пятьдесят. Как так получилось, я ещё точно не знал, но уже догадывался. Когда некоторые из их сограждан сошли с ума от страха, эти люди, наоборот, объединились и, понимая, что на земле им не спастись, обратили свои взоры на небо, а точнее не самолёты. Скорее всего им пришлось за них сражаться с теми, кто в преддверии Апокалипсиса окончательно озверел и потерял человеческое достоинство. Мне уже было известно, что в Западной Европе почти никто не строил убежищ, чтобы переждать в них волну, зато там строилось очень много капониров, чтобы спасти самолёты, подняться в небо и полететь на восток, чтобы найти место, где можно приземлиться. Самые большие самолёты, способные пролететь шесть, семь тысяч километров и больше, долетели до Москвы и вот тут-то, благодаря не мне, а профессору Ларичеву, сказавшему, что нужно построить рядом с нашим районом большую самолётную стоянку, они смогли приземлиться на шоссе.
Думаю, что большинство самолётов поменьше тоже смогли успешно приземлиться, а раз так, то рано или поздно Европа возродится и у меня тут же мелькнула мысль, что за пределами Москвы, в области, на месте разрушенных городов, нужно будет построить десятки новых, но поселить в них датчан и голландцев, бельгийцев и французов, американцев и англичан, чтобы они основали в них свои национальные сообщества. Ну, а пока что нам нужно было просто выжить всем вместе и действительно стать родными братьями. Что же, если этот очистительный дождь действительно пойдёт на пользу нашему здоровью, то так оно всё и будет. Между тем дождь, смывая грязь, принесённую волной, отмыл зелень и пейзаж вокруг стал понемногу меняться. Первая волна эйфории прошла и люди стали собирать воду в самые разнообразные ёмкости. Позади нас стояла громадина "Руслана", с крыльев которого вода текла потоками и её собирали в здоровенные полиэтиленовые мешки. Неподалёку, поставив козелки, двое обнаженных по пояс молодых женщины разматывали рулон толстого полиэтилена, а шестеро мужчин сноровисто расправляли их и туго стягивали один конец вязальной стальной проволокой, после чего отдавали эти импровизированные мешки на добрых четверть куба, бравым и шустрым водозаготовителям.
Ливень хлестал с прежней силой и неподалёку от "Руслана", с обоих сторон шоссе уже лежало сотни три овальных, вибрирующих под ударами тугих струй, прозрачных коконов с живительной влагой. Как только Вадим сообщил мне, что с небес прольётся целебная вода, наша радиостанция, а её антенна находилась на крыше тридцатиэтажной башни банка, разнесла весть об этом очень далеко и я надеялся, что её услышали многие люди, имеющие при себе УКВ-радиостанции и приёмники. Да, архитектор и строители, соорудившие это здание в форме обоюдоострого клинка, который имел в плане вид двояковыпуклой линзы, поставленной на прямоугольный, массивный трёхэтажный постамент, который мы даже не стали укреплять, он и так был очень прочным, а лишь закрыли внизу окна стальными ставнями, очень удачно сориентировали его по линии восток-запад и оно почти не пострадало. Как, впрочем, и многие другие высотные задания. Им, конечно, требовался ремонт, но это уже мелочи. Между прочим, как мне сказали, уцелел Кремль и многие старинные соборы и здания, а значит уцелела и Москва. Ничего, пройдёт время и мы расчистим все завалы, откачаем воду из тоннелей метро, разобьём новые сады и парки, и, вообще, наладим новую жизнь. Лишь бы у нас хватило ума учесть все прежние ошибки и больше не повторять их.
