Первое же столкновение, положившее начало войне, произошло на планете Тета — высадившиеся ррышанцы при проведении переговоров перебили посольство и объявили планету частью Империи, что и послужило началом тяжелому двенадцатилетнему конфликту, одному из самых масштабных и кровавых в истории человечества. При всём том ррышанцы поначалу придерживались каких-то одним им понятных правил поведения: не атаковали жилые города; старались не убивать женщин-военнослужащих; попав в плен — вели себя на удивление мирно и дисциплинированно; неоднократно отпускали захваченных в плен людей, взяв с них слово больше не воевать, в общем, вели себя, словно какие-нибудь аристократы века так восемнадцатого-девятнадцатого. А потом словно кто-то повернул рубильник, и раса разумных кошек как с цепи сорвалась: 19 марта 2526 года выпрыгнувшая в системе Новой Юты из гиперпространства эскадра Императорского Флота подвергла ковровой бомбардировке города столичного мира — Парадиза, одновременно выпустив эскадрильи торпедоносцев на охоту за пытающимися уйти транспортами, забитыми беженцами. Тоже самое творилось в трёх других системах — коты безжалостно уничтожали гражданское население, даже не высаживая десант и не объявляя своих привычных ультиматумов. Практически полностью опустошив несколько миров, эскадры соединились и двинулись в пространство Четвёртого Рейха, где столкнулись с объединённой эскадрой Конфедерации под командованием тогда ещё никому не известного адмирала Небойши Николича. Люди превосходили ррышанцев в количестве вымпелов четыре к одному, вдобавок они защищали свои дома, но у имперцев было превосходство в военных технологиях, помноженная на их непонятную ярость. 25 марта 2526 года в системе Азнавура, пространство Четвёртого Рейха, состоялось масштабное сражение, получившее в истории неофициальное название "второй Трафальгар" и стоившее обеим сторонам практически полного уничтожения участвующих в битве кораблей, после чего на фронте более чем на полгода воцарилось затишье — противники зализывали раны и торопливо восполняли потери. Попавший в плен офицер-ррышанец демонстративно отказался от общения с представителем Службы Безопасности Федерации и даже — впервые за историю конфликта — предпринял попытку убить допрашивающего, после чего был лично допрошен адмиралом Николичем. На допросе ррышанец показал, что действия Империи являются ответом на нападение флота людей на Детскую планету — мир, где в лагерях, похожих на человеческие детские лагеря скаутов, проходили обучение подростки-ррыши. Впоследствии выяснилось, что акция была спланирована СБ Красного дракона и осуществлена объединённой эскадрой "драконов" и Рейха, результатом чего стала гибель более чем десяти тысяч ррышанских детёнышей обоего пола. Трагедия такого масштаба всколыхнула Империю, люди получили ответный удар, а сотрудники СБ (коты не стали разбираться в сложностях опознавания спецслужб) оказались "врагом Империи номер один", и каждый уважающий себя кошак считал теперь своим долгом любой ценой сократить поголовье контрразведчиков. Негативное отношение к безопасникам усугубил ряд терактов, устроенных на военных объектах ррышей специально подготовленными диверсантами — женщинами и подростками из числа жителей оккупированных миров.

— Это была идея безопасников красных и Рейха, — справедливости ради напомнила Линч, невольно выдав свою осведомлённость и заинтересованность в истории последней войны. — И операция, в любом случае, была одобрена Координационным Советом, так что речь не о самодеятельности, а о выполнении приказа.

— А их вообще в первую голову, — дёрнул щекой Майк. — Скопище жирных уродов, вроде той мрази, что от копа шуганулась. Показать бы им разок настоящего злого кошака — враз бы башкой, а не задницей думать стали, ублюдки.

— У русских есть старая поговорка, — примирительно улыбнулась Линч, — которую на всеобщий можно перевести примерно так: "начали с молитвы за чьё-то здоровье, а закончили заупокойной". К тому же, — она продемонстрировала опустевший стакан, — я поужинала и у меня не осталось приличного предлога и дальше навязывать вам свою компанию.

— Да мы как бы тоже уже всё, — развёл руками Майк. — Но мы были бы очень признательны, если бы вы, мисс Линч, составили нам компанию на прогулке по Москве.

Бауэр иронично покосился на приятеля, но промолчал, предоставив тому свободу действия. Перехватившая этот взгляд Джессика укоризненно покачала головой.

— С признательностью своего друга вы преувеличили, но, — добавила она, — звучит заманчиво. Надеюсь...

На что надеялась новая знакомая, для Майка так и осталось загадкой, поскольку в это самое мгновение её коммуникатор подал сигнал о полученном сообщении.

— Прошу прощения, — извинилась Линч, активируя дисплей комма. Над сообщением высветился номер дежурного телефона полицейского участка номер два, а само оно требовало явиться в участок по тревоге.

Тревога в равной степени могла оказаться как учебной, так и самой настоящей, но в обоих случаях явиться следовало в кратчайшие сроки.

— Прогулка отменяется, учебная тревога, — виновато улыбнулась Джессика, нажимая на кнопку вызова официанта. — Счёт, пожалуйста, — попросила она подошедшего на вызов полового.

— Жаль, — искренне огорчился Майк. — Но было очень приятно пообщаться с вами, мисс Линч.

— Эх, а я уже успел даже соскучится по этому идиотизму с разводами, тревогами, сборами и строевыми смотрами, — тоскливо вздохнул Бауэр.

— Не разделяю вашей ностальгии, — Джессика вставила карточку в считыватель, расплатилась, ещё раз пожелала мужчинам удачи и поспешно покинула ресторацию.

Спиллейн огорчённо проводил девушку взглядом и жестом задержал полового, требуя счёт. К его приятному удивлению, цены в "Самоваре" оказались втрое ниже лондонских в заведениях того же уровня, что порядком подняло приятелям настроение, ибо цены на питание были одной из больных тем их бюджета.

— Мне тоже начинает здесь нравится, — резюмировал Майк, когда они с Бауэром вышли на улицу. — А если мы ещё и работу тут найдём — вообще стану русским патриотом и куплю себе самовар и эту... треугольную банджо.

— Балалайку, — поправил его Бауэр. — Эта штука называется "балалайка".

— Да хоть ррышанская арфа, — отмахнулся Спиллейн. — Главное, что ты меня понял.

До своей гостиницы они добрались уже затемно, вволю нагулявшись по городу и даже поглазев на смену караула у Вечного Огня — бессменного русского символа памяти о погибших в войнах начиная аж с двадцатого века.

— Фух, добрались, — шумно выдохнул Бауэр и, закинув свой мешок в стенной шкаф, рухнул на кровать, раскинув руки. Майк же осмотрел их небольшой двухкомнатный номер, проверил работу санузла и, удовлетворённый увиденным, вернулся к приятелю.

— Ну что, дружище, — сказал он, доставая из рюкзака бутылку виски. — Давай теперь за приезд и на удачу?

— Наливай! — скомандовал флотский, резво принимая вертикальное положение.

Глава 7

Вечер для Линч закончился довольно предсказуемо: едва прибыв в участок по тревоге, она была отчитана за отсутствие в шкафчике "тревожного" комплекта и отправлена восвояси с обещанием первым делом с утра устроить проверку шкафчика. Нагоняй Джессике пришлось проглотить молча — сама дура, не сообразила сразу же переложить запасной комплект формы и гигиенические принадлежности из сумки в шкафчик в участке.

Времени до импровизированного новоселья оставалось немного и изучение местного общественного транспорта Линч оставила на утро, предпочтя добраться на такси. Волновалась она зря — еду уже доставили, а уже знакомые Джессике молодожёны, всё так же беззлобно переругиваясь, "накрывали поляну", как принято было говорить в этом секторе. При чём тут поляна и зачем её надо накрывать — оставалось загадкой, но вполне могло оказаться, что выражение восходит корнями к пикникам на лоне природы.

Большая часть соседей была примерно одного возраста с Джессикой — видимо при заселении стажёров и курсантов заселяли поближе друг к другу. Человек оптимистичный усмотрел бы в таком устройстве заботу о молодом поколении, получавшем возможность общаться в своём кругу и делиться полученным практическим опытом друг с другом, но реалисты склонялись к версии, что такой метод заселения призван оградить людей постарше и поспокойней от бьющей через край энергии молодости, которую нередко ошибочно путают с идиотизмом.

Так, или иначе, самым старшим из компании оказался двадцатипятилетний стажёр по имени Эрдня, первоначально ошибочно принятый Джессикой за китайца. На самом деле Эрдня Батаев был калмыком, представителем одной из малых народностей Русского сектора, и поступил в полицейскую академию после службы в армии, чем невольно напомнил Линч приятеля Ильина. На этом, в общем-то, их сходство заканчивалось: в отличие от высокого Анатолия, Эрдня был низкорослым, около метра шестидесяти, приземистым крепышом монголоидной наружности.

Вторым стажёром копов, прозванных Савельевыми "оба-трое" оказался русский со смешной фамилией Голодный. Виталий (окружающие предпочитали звать его Веталь), обладатель классического славянского облика, измождённым совершенно не выглядел, хотя ел с гротескной жадностью, подшучивая над собственной фамилией.

Третьим стажёром оказалась тихая скромная девушка по имени Ануш. Стажёр Габриелян была девушкой серьёзной, будущим экспертом-криминалистом, а в перспективе подумывала о прокурорской карьере и заочно обучалась на юрфаке. Маленькая, даже ниже Батаева, она напоминала подростка, по ошибке попавшего в компанию хулиганов. Почему хулиганов? А по той простой причине, что рядом с невероятно "правильной", традиционно воспитанной армянкой остальные стажёры казались просто толпой гогочущих неандертальцев. Особенно отличались её сокурсники-копы, обожавшие отпускать пошлые шуточки и наблюдать, как стыдливый румянец неудержимо растекается по миловидному, чуть носатому личику. На тихий вопрос Линч, с чем связано смущение Ануш, Маша объяснила, что Габриелян из строгой семьи и по традициям её народа, девушка должна хранить невинность до свадьбы. В ответ на это Джессика удивлённо вытаращилась на будущее светило криминалистики и пообещала себе почитать на досуге об этой малой народности Русского сектора.

Единственным, до сегодняшнего дня, гостем из другого сектора был Мэл Круус из Австралии. Его неторопливая манера речи, характерная для австралийцев, веселила товарищей, ржущих над его акцентом с энтузиазмом школьников. Мэл относился к сему факту философски и на подначки не реагировал. Как поняла Джессика, которой акцент Крууса изрядно мешал понимать слова чужой речи, тот был специалистом по взрывчатым веществам и проходил практику в спецназе тридцать второго полицейского участка Москвы.

Сашка-разведос — в миру Александр Виноградов, он же Виноградыч, — оказался вторым по старшинству в их компании: ему стукнуло двадцать четыре. Этот невысокий темноволосый жилистый старшина разведбата оказался одним из тех счастливчиков, кто не угодил под сокращение армии, а в Москву прибыл на обучение дополнительной специальности: командование направило его на курсы военных переводчиков, и теперь доблестный разведчик усиленно штудировал в школе младших военных специалистов китайский язык и суахили — основные языки Красного Дракона и Дагомеи.

Первой с подзатянувшегося праздника ушла тихая Ануш, особого участия в веселье не принимавшая. Следом от стола отвалились Савельевы, отговорившиеся утренним подъёмом, а вслед за ними отправилась к себе и Линч, которой не давала покоя запланированная уборка.

Вспомнив недавний нагоняй, Джессика первый делом упаковала небольшой тактический рюкзак из стандартного снаряжения с набором сменной одежды, умывальными принадлежностями, двумя сменами белья, аптечкой и сухпайком на трое суток. В боковой карман она уложила компас, фонарик, мультитул и раскладной нож с множеством лезвий, ножницами и прочими приспособлениями, который по старинке именовался "швейцарским армейским", хотя он был произведён в Английском секторе.

Ещё два часа ушло на приведение временного жилища в порядок, так что взглянув на часы и увидев там неутешительное время — четверть третьего, Линч решила отказаться от обязательного двухчасового занятия по мнемотехнике и просто лечь спать.

Утром, размявшись и приняв душ, Джессика направилась на кухню, выразить своё почтение кофеварке, да так и замерла на пороге, с неудовольствием оглядывая царивший там хаос. Точнее, хаосом это казалось только Линч, в то время как нормальные люди склонялись к определению "лёгкий беспорядок". Одноразовые контейнеры, безжалостно сваленные в мусорное ведро, никто так и не донёс до утилизатора в коридоре, часть грязной посуды была собрана в стопки, в то время как другая её часть до сих пор томилась в посудомойке — по всей видимости, энтузиазма засидевшейся компании хватило только на поверхностную уборку.

Патологическая любовь Джессики к порядку была одной из любимых подначек Ильина, то и дело напоминавшего ей, что это один из классических признаков психопатии, прямо по учебнику, на что Линч обычно огрызалась, что бардак в его комнате — один из классических признаков лени. Один вид небрежно вытертого стола отбивал всякую охоту за ним сидеть и Линч, вздохнув, снова взялась за губку. Увы, на этом мелкие бытовые неприятности не заканчивались — именно в этот момент в общежитии отключили воду. Пару раз "чихнув", кран разродился тонкой буроватой струйкой, вскоре и вовсе сошедшей на нет. Ругнувшись, Джессика потянулась к фильтру и обнаружила трёхлитровый резервуар совершенно пустым. Та же история повторилась с электрическим чайником и резервуаром в кофе-машине — кто бы не использовал последнюю воду, он явно не подумал о тех, кто придёт после него. Это отсутствие элементарной заботы об окружающих всегда поражало Линч. Долить воды в фильтр, или в чайник — вопрос нескольких секунд, однако даже это элементарное действие для многих её знакомых оказывалось непосильным. В их образе мира просто отсутствовала необходимость думать о тех, кто придёт вслед за ними. Наверное, подобный образ мыслей привёл человечество к экологической катастрофе в конце двадцать первого века.

Глянув на пустой чайник, как на мрачного предвестника гибели человечества, Джессика достала планшет и вызвала на него интерактивную схему общественного транспорта города.

В этот момент на кухню выполз мающийся похмельем Сашка-разведос, одетый в аляповатую желтую футболку с медиа-аппликацией какой-то рок-группы и форменные брюки от полевого комплекта: их посиделки с копами завершились примерно в пять утра, так что выглядел будущий переводчик соответственно. Буркнув "доброе утро", он клацнул клавишей крана, мрачно смерил его взглядом и полез в нижний шкафчик с прилепленной к нему биркой, гласившей "НЗ на общак". Выудив оттуда пятилитровый баллон питьевой воды, он набрал чайник, включил, окинул взглядом захламленный стол и сказал:

— Извини, мы вчера дошли до такой кондиции, что едва тарелки не перебили. Ща, оба-трое и наш крокодил Данди глаза продерут и будем наводить марафет, — Виноградыч перебрался к аптечке, распотрошил упаковку детоксина, закинув разом в пасть две таблетки, и рухнул на стул, подперев кулаком голову и невольно скопировав позу знаменитого шедевра Родена.