Игрушки для императоров. Иллюзия выбора

Понятное дело, никакой дорожной полиции на магнитке нет, это нереально. Гвардия стоит на въездах и выездах с нее, но сделать что-либо с нарушителями на самой трассе технически невозможно. Да и правил особых, кроме требований к безопасности, тут нет. Говорят, здесь где-то установлены пушки на случай атаки террористов или для ликвидации особо опасных нарушителей, но они малоэффективны. Как быть эффективными при таких-то скоростях? Ни один оператор не успеет дать сигнал на уничтожение, если на пятисотенной скорости какой-нибудь хмырь решит вмазаться в другой движущий транспорт. Искин может защитить тоннель, перманентно увеличив напряжение поля на локальном участке, но защитить летящие внутри трубы транспорты...

Впрочем, нас это не касалось, в нас стрелять никто не станет. Но к сожалению, в наших преследователей тоже.

Машина резко дёрнула, уходя в тоннель, ведущий на очередную магистральную хорду. Впереди, согласно дорожному навигатору, замаячила 'пробка' из нескольких машин, идущих с дистанцией в сотню метров друг от друга, движущихся медленнее нас, и 'Эсперанса' резко дёрнулась вверх. Вновь включился форсаж, тело вдавило в сидение, а когда отпустило, я почувствовал, что готов разговаривать дальше.

— Итак, корпус непричастен к моему освобождению. Бумаги — умело состряпанная юридическая несуразица. Для моего освобождения вы могли достать настоящие, тем более, время было, но вы в этом не нуждались.

Она кивнула в знак того, чтобы я продолжал.

— Чтобы убедить всех в слабости корпуса, некто в парадной форме по 'личной инициативе' заявляется в районное управление гвардии и театрально ошеломляет, обманывает несчастных гвардейцев, не успевших задать нужные вопросы. Потом умыкает у них из-под носа подследственного и кончает одного из гвардейцев, 'как бы продажного' офицера 'как бы по приказу Короны'. Если я где-то не прав, кивни?

Она отрицательно покачала головой.

— Всё правильно.

— У меня не вяжется, Катюш! Слишком сложно. И слишком рискованно. Можно было сделать проще и гораздо эффективнее.

— Можно. — Она согласно кивнула. — Но не всегда простые решения — самые эффективные. Просто ты не понимаешь, малыш, философии корпуса. Мы — изгои, не такие, как все, и чтобы выжить в огромном мощном мире нам приходится вертеться, озадачивая окружающих, ломая всем мозги и втирая очки, строя из себя тех, кем мы не являемся. Нас всего три сотни, Хуан, пойми. А это очень, очень-очень мало! Помнишь, мы поднимали тему о 'втором дне'? — усмехнулась она.

— Немного. Но буду рад, если напомнишь.

— Все считают нас сильными, почти всемогущими, способными на всё и презирающими закон. Это первое наше дно. Его видят обыватели, вроде тебя и сегодняшних гвардейцев. Ну, кроме комиссара и покойного сеньора Сантьяго. Оно создает общий фон, но заведомо нереально и позволяет закулисно маневрировать.

На самом деле мы слабы, ничего не можем, а то, что можем, Лея не даёт делать, опасаясь нашего влияния на дела государства. Это второе дно. Такая версия имеет право на существование, примерно двадцать лет назад нашей главой была некая Сирена Морган, гром-баба, многое прибрала тогда к рукам. Корпус был силой, грозен и страшен, Лее пришлось приложить немало усилий, чтобы задвинуть Сирену и забрать власть назад, в свои руки. Это дно для тех, кто копает чуть глубже: аналитиков СМИ, журналистов, редакторов, представителей незначительных на планете семей аристократии.

Я кивнул.

— Понятно. Но есть ещё и третье.

— Да. Мы законченные стервы, грезящие всевластием. Имеется в виду совет старших офицеров. Королева одна из нас и с нами заодно, как и её сестра, они обе офицеры корпуса. Мы вместе контролируем всю планету, но тайно, и даже кланы боятся с нами связываться. Для остальных же должны выглядеть скромными серыми овечками, потому прячемся за маску слабости, выставляя напоказ второе дно.

— Круто!

— В пользу этой версии то, что за двадцать последних лет корпус провел то ли пять, то ли шесть самостоятельных боевых операций. Всего лишь. И даже они не получили широкой огласки. Мы искусственно прячем мускулатуру, нас уже никто не боится, но одновременно с этим на территории дворца обретается три сотни вооруженных до зубов личных вассалов королевы.

Она сделала паузу, давая всё усвоить, затем продолжила:

— А есть четвертое дно. Понял, какое?

Я кивнул.

— На самом деле вы слабы, и только пытаетесь выглядеть законченными стервами. Это дно нужно для самых влиятельных кланов, от которых на планете всё зависит, чтобы они не боялись давить на королеву, считая её своей игрушкой. А за вами останется право первого удара, право переломить ситуацию в случае чего, пока она не набрала опасные обороты. И ради этого дна, а не того, которое видит сеньор Кампос и аналитики СМИ, вы оставили меня в застенках.

Катарина улыбнулась.

— Эту версию подтверждает то, что между нами, представителями Совета, не все гладко. Алиса гребёт себе, ни с кем не советуясь, делает что хочет, и Лея не может найти на неё управу. Серёжа, а он тоже часть системы управления кланом, себе. Серёжа вообще никогда ни с кем не советовался, ему до марсианского Олимпа мнение и запреты Леи. Мишель тоже не подарок, вёрткая стерва, может любому пакость устроить, тоже ни с кем не посоветовавшись. Она пока в тени, пассивный игрок, но её не стоит недооценивать.

Есть ещё игроки менее значимые. Каждый из них не доверяет другим, откуда ж возьмётся сила?

— Есть и пятое дно, — продолжил я, ехидно ухмыляясь. — На самом деле вы по-прежнему сильны, как и двадцать лет назад. Просто не бравируете мышцами. Выстроили пирамиду из четырёх слоев, оправдывая то, что держитесь в тени, чтобы никто не знал точно, сильны вы или слабы, и что от вас ждать. А истина в том, что вам нельзя пятое дно сделать первым, отсюда все сложности.

— Да, малыш! Я в тебе не ошибалась! — Она расплылась в улыбке.

* * *

— Вообще-то, я себе это немного не так представлял. — Я с ленцой окинул взглядом окружающий тоннель.

— И как же ты себе 'это' представлял? — Она оглядела окружающее пространство вслед за мной, пытаясь определить это 'это'.

— Ну, как-то иначе. Не знаю, зрелищнее, что ли. Погоня, экстрим, адреналин, дрожь в коленках. Пока мы лишь просто летим. Только быстро.

— А, вон ты про что. — Она покровительственно улыбнулась.

Ситуация на дороге вновь изменилась не в нашу пользу. Преследователи, а я насчитал их уже пятеро, приблизились ещё немного. Нас разделяло настолько смехотворное расстояние, что в масштабах скоростей магнитки говорить о нём не стоит. Но мою спутницу это, казалось, совершенно не беспокоило.

— То есть, ты всё-таки хочешь, чтобы я устроила аварию, вытаскивая твою задницу угробила десятки и сотни жизней других людей. Так?

— Нет, ну...

— Твои слова можно расценить только так, — жёстко обрезала она.

'Выкуси, Шимановский! — усмехнулся внутренний голос. — Впредь думай, прежде чем наезжать на такую стерву'.

Я несколько раз вздохнул, затем сформулировал иначе:

— Я думал, погоня будет... Ну, остросюжетней, что ли? Перестрелки, пируэты, всё такое. А мы просто летим, и ты, опытная гонщица, сдаёшь позиции. Не стыдно?

Смешок.

— Не стыдно. Теперь давай по порядку, только с конца. Да, я гонщица. Четырежды становилась чемпионом 'Сумасшедших гонок' в Дельте, много где завоёвывала награды помимо этого. Если ты не уловил сути, подчеркну: то были гонки!!! Гонки, малыш, это когда люди гоняют по воздуху, под открытым небом. Или на специализированных трассах. Но никак не в переполненном людьми городе.

Далее, по поводу магнитки. Ты в курсе, что здесь установлены пушки?

Я кивнул.

— Они сбивают тех, кто может создать опасность движению. Есть индукционные, которые вырубают электронику. На такой скорости, в принципе, это то же самое. Есть обычные. И крайнее средство — отключение питания магнитов трассы. Самое гуманное из всех, но нам оно, как ты догадался, не подойдет.

Так вот, те, кто сидит на пульте гвардии, внимательно сейчас за нами наблюдают, за нами всеми. И если мы вдруг решим сделать что-то нехорошее, нас тут же собьют. Понимаешь, к чему клоню?

— А почему нас до сих пор не сбили? Или их?

Вздох.

— Малыш, ну до чего ты тупой! Всё-таки я тебя переоценила.

Повторяю. Это. Операция. Корпуса. Для гвардии и иных ответственных за происходящее структур. Они не вмешаются без прямого приказа. Ни помогать, ни мешать не станут. А приказ вмешаться и сбить людей Кампоса им отдать некому, официально корпус не при чём. Что здесь сложного?

Я задумчиво покачал головой.

— Всё.

— Но если ты так уж хочешь пострелять...

Машина рванула резко вверх, облетая зазевавшуюся 'Иберию', затем под немыслимым углом вписалась в съезд на развязку Второй Юго-Восточной хорды. Стена тоннеля пронеслась в метре от фонаря кабины, я чуть не подавился и закашлялся.

— Ты с ума сошла?!

— Я? Нет, не успела.

Она принялась быстро-быстро нажимать на иконки визора передней панели, отобразилась машина, как трансформер, во всей своей красе. Кое-какие узлы в ней раздвинулись, кое-какие сдвинулись, поменявшись местами, и под передними крыльями справа и слева возникли две продолговатые обтекаемые коробки, мигающие опасным красным цветом.

— Да заткнись ты!

Это не мне, это машине. Я напрягся, инстинктивно подобрав ноги, и мёртвой хваткой вцепился в ручки.

— Держись!

А это уже мне. Поздно, я и так держался изо всех сил.

Машина, вышедшая на прямую, как шпиль Золотого дворца, хорду, выровнялась, замерла. Затем Катарина проделала финт, и... Мы продолжили движение, но летели лицом назад.

— Как ты это сделала? — обалдел я. Обычные, стандартно укомплектованные машины не способны на такой фокус. Да и для малышки 'Эсперансы' в столь узком тоннеле и на такой скорости финт не из легких.

— Не отвлекай.

Я вновь заткнулся, теперь из инстинкта самосохранения. Что меня поразило, так это маршевый двигатель, работающий на полную мощность, развернувшийся вместе с машиной на сто восемьдесят градусов.

— Ну, идите, родненькие! Идите к мамочке!..

Глянул в визор заднего выхода, ставшего передним. На нашей полосе больше машин не наблюдалось, лишь на хвосте сидело трое преследователей. Еще двое, согласно дорожной карте Катарины, плелись чуть сзади, их пилоты не менее опытны, но машины весили больше лёгких подкупольных бабочек.

— Лови!

Катарина сдавила ладонь, вокруг которой в виртуале вихрилось поле управляющего контура обратной связи в виде ручек, какими в фильмах про старину бравые пилоты управляли истребителями. Машина дёрнулась. Из обеих коробок по направлению к ближайшему преследователю вылетело нечто, оставляющее за собой почти неуловимый на такой скорости след. Бабах!

Сказать, что тот превратился в сияющую звёздочку, неправильно. Ни в какую звёздочку он не превращался. Да и вряд ли в скоростном тоннеле она стала бы использовать что-то подобное. Скорее, это металлические болванки с минимумом начинки, правда, поставленные на реактивную тягу и оснащённые системой захвата цели. Но эффект потрясающий: машина сложилась внутрь себя, вывернувшись наизнанку. По инерции ещё летела какое-то время, затем резко подалась назад, прочь от нас, и вниз. Второй преследователь взмыл к потолку, уворачиваясь от поверженного собрата, сбавляя мощность маршевого двигателя. Победа!

Сбитая машина падала медленно, как в фильме-кошмаре, и, упав, несколько раз отскочила от земли. Взорвалась она или нет, не знаю, мы помчались дальше, оставив горемыку наедине с собой. Оба оставшихся преследователя заметно отстали, но дорожная карта упрямо высвечивала их позади нас. Катарина выровняла машину как положено, лицом вперёд.

— Уф! Лихо ты! — только сейчас я заметил, что все эти несколько секунд не дышал.

— Лихо, да. Только теперь нам нужно быстрее валить, пока не отключили тоннель. Эти ребята тоже вооружены, и нам точно будет каюк.

Я не стал спрашивать, с чего она взяла, что преследователи вооружены, посчитал это глупым вопросом. Вместо этого задал другой, не менее глупый:

— А могут отключить?

Усмешка.

— Запросто. Чья бы ни была операция, гвардия в первую очередь отвечает за безопасность тоннеля. А нас так вообще недолюбливает. Вставить палки в колеса корпусу, это как... Как...

Я понял. Да, ангелочков 'любят', это факт. Особенно другие силовики.

— Тогда зачем ты пошла на это?

— Надо выиграть время. Пару секунд. Они легче меня, я не успею свернуть, если что. Нагонят.

— И расстреляют?

— Теперь — возможно. Но если даже и нет, оторваться не дадут. Знаешь что, Хуан, не знаю, как ты, а я не собираюсь проверять, что будет, если они нас нагонят. Пока у нас есть фора, давай попробуем найти, где свернуть, и погонять по старинке под куполами?

Вот так приехали. С чего начали, к тому и вернулись. Ну, хоть по магнитке погоняли!

Мы так и не оторвались. Помешала извечная проблема Альфа-Аделины, решить которую не в состоянии ни одно правительство, ни один мэр, ни одна королева. Пробки. Сколько бы ни строилось магнитных магистралей, развязок, трасс общего пользования, линий метро и прочей инфраструктуры, сколько бы денег ни закапывалось в это добро, они были, есть и будут. Всегда.

Где-то часом позже, когда мы дважды объехали город по различным трассам в поисках свободных, не забитых машинами съездов и шлюзов, Катарина обречённо вздохнула и набрала на панели связи одной ей известный код, небрежно бросив:

— Теперь немного помолчи.

Я и так молчал, но протокольно кивнул. В салоне раздался приятный сосредоточенный мужской голос:

— Слушаю?

— Это сто семнадцатая. У меня проблемы. Требуется помощь по коду четыре.

Пауза.

— Понял, сто семнадцатая. — В голосе мужчины послышалось легкое раздражение, но не профессиональное а... В общем, подозреваю, относилось оно лишь к принадлежности её к определенной структуре, логотипом которой является взлетающий кондор. Как раз то, о чём мы недавно говорили. — Твоё местонахождение?

— Северо-восточная дуга Большого кольца, по часовой.

Оценивающая пауза.

— Преследователи?

— Две машины купольного класса, два броневика. Вооружение неизвестно.

— Жди, сто семнадцатая.

Меня так и подмывало спросить, кто это. Но просто так предупреждать она не станет, и я молчал, включая всю доступную логику. Итак, мужской голос и презрение в нём, значит, не корпус. 'Сто семнадцатая' — номерной позывной, её собственный. Следовательно, она числится в этой структуре. Императорская гвардия?

Скорее всего. Моя спутница переходит на следующий уровень? Подключает к операции стороннюю службу? Почему же раньше не сделала это и к чему разговоры о 'некому приказать'? Скользкий момент, и я терпеливо ждал, когда он разрешится, чтобы всё выяснить.

— 'Сто семнадцатая', — вновь раздался голос. Катарина откликнулась. — Санта-Марта, съезд с проспекта генерала Кардосо на сто тридцатый виадук. Сразу за съездом ответвление вправо, ремонтный тоннель, тебя будут ждать.