— Где ты это взяла? — спросил он, приложив все усилия, чтобы голос звучал спокойно. Было ясно, что девчонка знала, что он опознает камень. Не было смысла блефовать. И не было необходимости.
— От человека, который убил твою жену, — сказала она. — Твоя дочь должна мне вознаграждение. И я точно знаю, где она сейчас.
Карточный бар, проспект Голубого Неба, Коронет
«Различие заключается в поведении», решил про себя Хэн.
Он сидел в баре и смотрел в окно, высматривая Лею через расчерченное дождем транспаристальное окно. До этого он думал, что, в конце концов, его узнают, но когда он привык не привлекать внимание и не двигаться широкими шагами, и начал ходить как обычный человек, копируя походку других пешеходов и расслабив плечи — его, похоже, никто не замечал.
Он стал выглядеть обычным жителем Коронета, коротавшим время за кружкой кафа. Позади него, на стене висел головизор, по которому сейчас шли новости. Обычно он воспринимал их просто как часть окружающего шума, но в данный момент он, даже через шипение пара от кафоварки в баре, ясно услышал слова о бомбе и кореллианцах.
Как и остальные в баре. Наступила тишина. Персонал даже отключил кафоварку, и все развернулись, чтобы посмотреть сводку новостей.
Переданные с Корусканта кадры произошедшего были ужасны: одна летающая голокамера показывала разбитый фасад отеля, где на на дюрасталевой арматурной проволоке свисал кусок пермабетона, на котором крепились остатки названия, буквы «ЭЛИ…». Другая голокамера уровень за уровнем опускалась ниже ко дну городского «каньона», по мере спуска степень разрушения уменьшалась, но затем была показана ужасающая картина того, что, в конце концов, упало на землю: спидеры, обломки зданий, тела…
Хэн Соло, привыкший к войне, отвел взгляд и закрыл глаза.
Ошеломленная тишина сменилась шумной дискуссией незнакомых людей, которых свело вместе общее возмущение.
— Мы не делали этого, — слышался женский голос.
— Мы сражаемся честно.
— Если бы мы хотели бомбить Корускант, мы бы использовали флот.
— Они обвиняют нас. Почему? Неужели они до сих пор нас не знают…
Нет, терроризм был не в стиле Кореллии. Разумеется, военные диверсионные акты имели место, но кореллианцы стремились четко отделять тех, кто являлся допустимой целью, от тех, кто не должен ей быть. Хэн задумался о том, не был ли этот взрыв скользкой частью тайных операций Корусканта и Альянса в целом, целью которых было четко разделить стороны конфликта, совершая теракты против своих же граждан.
«Я схожу с ума. Я ведь говорю о Люке. Совет джедаев не позволил бы Сенату остаться безнаказанным после такого».
Но наверняка существовали разнообразные мрачные спецслужбы, которые Сенат наверняка финансировал и чьими действиями не слишком интересовался, по прагматическим и правдоподобным причинам. Люк мог и не знать об этом. В глубине души он оставался все тем же славным, идеалистическим парнем, каким был всегда.
«Они собираются использовать это так называемое возмущение из—за теракта, чтобы усилить противостояние, и попытаться нас сломить».
Хэн уронил голову на руки и сидел так некоторое время, гадая, что он сейчас может сделать, чтобы помочь Кореллии, учитывая то, что его не ждал здесь теплый прием. С закрытыми глазами он потянулся за чашкой, но она оказалась не совсем там, где он ее оставил.
Кто—то положил руку на его кисть.
— Хэн…
Голос был мужским и первой реакцией Хэна было желание выдернуть руку и выхватить бластер, однако он замер, его рука лишь чуть—чуть не дотянулась до кобуры. Мужчине, стоявшему перед ним, было примерно двадцать пять лет; темная кожа, черные волосы, подстриженные почти по—военному коротко. Незнакомое лицо.
— Ты меня знаешь? — Хэн был готов пристрелить его на месте. — Потому что я тебя не знаю, приятель.
— Однако ваша жена знала моего отца.
«Ага, Геджен. Нет уж, держись как ни в чем ни бывало. Ты понятия не имеешь, кто этот парень»
— Докажи.
Хэн заметил знакомое движение за окном, и увидел Лею, капюшон ее накидки был поднят, защищая от легкого дождя. — Как ты нас нашел?
Геджен — если это был он — приглушил голос почти до шепота. — Когда вы арендовали квартиру, вы платили непрослеживаемыми кредитами. Это большая сумма наличности, что сейчас является достаточно необычным, чтобы привлечь внимание.
— Чье внимание?
— Нашей службы безопасности.
— Значит, СБК знает, что мы здесь, а Тракен — нет? — Хэн произнес это имя, как будто выплюнул. К счастью это имя было распространено достаточно широко, чтобы не привлечь то внимание, которое бы привлекло упоминание фамилии Сал—Соло. — Ну да, конечно. Попробуй снова.
— Вы основываетесь на предположении, что любой сотрудник СБК захотел бы сообщить об этом Тракену.
Хэн медленно покачал головой. — И почему у меня такое чувство, что я не хочу этого знать?
— Что ж, есть Кореллия, а есть Тракен, и очень многие люди не считают это одним и тем же. Это люди, которые бы хотели что—нибудь сделать с этим.
— Назови меня циником, но думаю, что ты говоришь о смене власти без проведения выборов. Я как раз пытаюсь вспомнить подходящее название для этого.
Геджен — и никто иной — сел напротив него. Когда Лея зашла в бар, она посмотрела на Хэна, затем на Геджена, и ее губы разошлись в улыбке, как будто она заметила что—то, что ей очень понравилось.
— Вы вылитый отец, — сказала она.
— Дар Геджен, — очень тихо сказал молодой человек. Он пожал ее руку и их голоса затерялись на фоне шума разговоров, снова затопивших бар. — К вашим услугам, мэм.
— Привет, милая, — сказал Хэн. — Этот приятный молодой человек как раз собирался попросить меня принять участие в перевороте.
Он театрально улыбнулся Геджену. — Я использовал правильное слово?
— Это я попросила его встретиться с нами здесь, — тихо произнесла Лея. — Но он появился слишком рано…
— Приношу извинения. Ппросто привычка, на случай, если сообщения будут перехвачены. Может, пойдем? — Геджен показал на дверь. — Вы можете выбрать место, на тот случай, если думаете, что я хочу вас подставить.
— Хорошая мысль, — сказала Лея. — Я как раз знаю одно подходящее.
Она качнула головой, зовя Хэна. Тот повращал глазами, но проглотил остатки кафа и последовал за ней под дождь, заняв позицию рядом с Гедженом, чтобы присматривать за ним. Лея повела их в магазин женской одежды.
— Конец моему образу крутого парня, — уныло сказал Хэн, задержавшись перед богато украшенными дверями.
— Турболифт, — сказала Лея, жестом руки приглашая обоих мужчин войти внутрь, ее глаза прищурились в притворном нетерпеним. Она находилась на удивление в хорошем настроении, учитывая обстоятельства. — На верхнем этаже есть каф—бар. Он довольно уютный и людный, и у него несколько выходов, на случай, если случится что—то неожиданное.
Геджен довольно спокойно воспринял подобную явную подозрительность в свой адрес.
— Разумная предосторожность, — отметил он.
Хэн понял, что уже никогда не сможет пить каф с таким удовольствием, как прежде, поскольку в его подсознании вкус напитка начал теперь неразрывно связываться с плохими новостями. Они столпились у стола, окруженные болтающими покупателями и шумными детьми, и попытались выглядеть обыкновенными. С одной из стен раздавалось бормотание вездесущего головизора. Кореллианцы обожали смотреть новости. Так что от сообщений о взрыве бомбы убежать было некуда.
— Ладно, на чем мы остановились? — задал риторический вопрос Хэн. — Ах, да, вспомнил. На свержении избранного правительства. Давай, удиви меня, парень, — он протянул Геджену небольшую баночку. — Сливки? Сахар?
— Хэн… — Лея предостерегающе посмотрела на него.
— Извини, милая, — он откинулся назад и скрестил руки на груди. — Продолжай, Геджен.
Молодой человек был все так же невозмутим. — Вы рискуете, и Кореллия — тоже. И виной всему один источник.
— Помешанное на власти галактическое правительство?
— Помешанные на власти личности.
— В хорошую погоду таких — полгалактики.
— Сэр, ваш двоюродный брат несет вред всем.
— Я не выбирал себе членов семьи.
— Что ж, а он собирается убить вашу семью, поскольку объявил контракт на вашу смерть, смерть вашей жены и ваших детей. А продолжая в том же духе, он, кроме того, будет виновником смерти многих кореллианцев в войне, победить в которой мы не сможем.
Хэн еще не понял, зачем они понадобились Геджену, но ему сразу же не понравилась фраза вроде «не сможем победить».
— Итак, ты хочешь, чтобы мы что—то предприняли? У меня, знаешь ли, возникло такое ощущение.
— Вы не думали о том, чтобы занять место Тракена в случае его смещения?
«Ну, дела!».
— Нет.
Даже Лея была ошеломлена.
— Однозначно нет, — сказала она.
— Ну да, я уже это сказал, милая.
Геджен выдавил улыбку. — Я не хотел ставить вас в неловкое положение, сэр.
— Я сделаю для Кореллии все, — заявил Хэн. — И я согласен, что Тракен, как и всегда, ведет собственную войну для достижения собственных целей. Но существует реальная угроза, исходящая от Альянса, и чтобы противостоять ей, Кореллия должна быть единой. Дайте мне бластер, а не должность.
— Значит, вы не собираетесь возвращаться на Корускант?
— А зачем? Мы не бегаем от Тракена. — Хэн протянул под столом руку и взял за руку Лею. Она сжала его кисть так, что онемели пальцы. — И мы не собираемся жить, прячась, на Корусканте. Уж лучше находиться здесь.
— Я понимаю.
— Замечательно.
— Хорошая новость в том, что Тракен, похоже, думает, что вы на Корусканте.
— Ну что ж, это еще одна причина не улетать, так ведь?
— Когда мы выясним, кто принял контракт, мы сообщим вам. — Геджен встал и пожал им руки. В нем чувствовалась зрелость и твердый дух; опытный политик в теле молодого человека. — Если вам понадобится помощь, чтобы найти другое жилье, вы знаете, где меня найти. Если вас смогли выследить мы, возможно, смогут и другие.
— Думаю, я уже знаю, кто меня найдет, — сказал Хэн, наблюдая, как уходит Геджен. Когда он удостоверился, что мужчина исчез в турболифте, он повернулся к Лее. — А ты была довольно молчаливой для крутого дипломата…
— Джедаю не очень—то уместно участвовать в обсуждении политических переворотов.
— Да уж, могу понять, насколько скользкой была эта тема. Как ты проследила его?
— Я наша имя «Геджен» в справочнике номеров коммуникаторов.
Хэн расхохотался. Полная женщина в ярко—оранжевом костюме, который еще больше подчеркивал недостатки ее фигуры, обернулась на секунду, чтобы глянуть на него.
— Забавно, а мы всегда считали подобные вещи сферой «плаща и кинжала».
— Геджену не нужно прятаться. Он представитель легальной политической партии — «Демократического альянса». Эта партия заняла много мест в Кореллианской Ассамблее нынешнего созыва. Вместе с «Кореллианским либеральным фронтом» они формируют самую крупную коалицию, однако сторонники Тракена все же превосходят их по количеству голосов.
— Если эта скотина появится рядом с тобой или детьми, клянусь, я его убью.
— Думаешь, у него есть хоть какой—то шанс против трех джедаев?
— У него — нет. Но есть контракт, вспомни?
— Ты думаешь, это будет Фетт, правда?
— Ну да.
— Нет. Вряд ли Фетт. Зачем ему это? Он спас нас от вонгов.
— Возможно потому, что дело есть дело.
Хэн чувствовал, как что—то распирает его изнутри, и дело было не в большом количестве кафа. Дело было в каком—то животном и иррациональном чувстве, которое заставляло стучать в висках кровь. Это была ярость и страх; страх не за себя, а за Лею, Джейну и Джейсена.
— Тракен раньше делал разные гнусности, но он никогда не заходил так далеко. Не нанимал убийц. Это все меняет.
Ему в голову пришла мысль, чуть не заставившая его вздрогнуть от отвращения.
«На этот раз я убью этого гаденыша. Никто не смеет тронуть мою семью».
Лея отреагировала так, как будто он сказал это вслух. — Нет… ты не будешь связываться с Фетом, и не будешь нанимать его, чтобы убить своего двоюродного брата.
— Мне и в голову это не приходило, — сказал Хэн, и это было правдой. Она видела и чувствовала эту правду, и он это знал. К сожалению, он знал также и то, что он еле смог скрыть тот факт, что для защиты своей семьи он не остановился бы и перед убийством.
— Кроме того, я уже долгое время не имел дела с подобными парнями. Может, сейчас, для того, чтобы нанять кого—то, нужно дать объявление в «Еженедельник охотника за головами». Или звонить их доверенным лицам.
— Именно, поэтому помни, что мы сами можем о себе позаботиться, — сказала Лея. — Я только предупрежу Джейсена и Джейну.
Джейсен: Хэн скучал по нему всегда, когда звонил ему или отвечал на сообщения. Он очень хотел бы поговорить с ним сейчас, и не для того, чтобы протестовать против его действий, а просто услышать его голос. Какое бы безумие не поставило их по разные стороны баррикады, Джейсен оставался его маленьким сыном, и всегда останется, не важно, насколько старше и сильнее станет, или как далеко будет находиться.
«Никто не смеет тронуть мою жену и детей».
Хэн Соло не был прирожденным убийцей. Он хорошо умел сражаться, защищая себя, но никогда раньше он не преследовал кого—то с намерением убить. Все когда—то случается впервые: для него «впервые» будет этот раз.
Погруженный в размышления, Хэн рассеянно взбалтывал остатки кафа ложкой, мимоходом задумавшись о том, почему он до сих пор пенится. Из этого состояние его вырвало то единственное, что с гарантией могло привлечь внимание любого: его собственное имя.
Слова «Хэн Соло» пробились через гул голосов и вопли детей так, как будто в кафе на секунду настала полная тишина.
— В заявлении, опубликованном Администрацией Президента, Глава государства Сал—Соло объявил Хэна Соло и его семью врагами Кореллии в связи с атакой на «Балансир» и Реллидир, и издал приказ об их аресте, — сообщил комментатор НРГ.
Хэн сделал усилие, чтобы не крутиться в кресле и не издавать проклятий в экран. Он очень медленно поднял голову, поймал взгляд Леи и, как бы от скуки, посмотрел на экран. Нет, скучно ему не было. Он чувствовал ярость, слегка приправленную страхом. Он не знал, насколько ему удалось скрыть эти чувства, но, похоже, никто на него не смотрел. Вероятно потому, что на экране изображался Хэн в более раннем возрасте, без седых волос и почти без морщин. Изображение Леи тоже было устаревшим.
