Твоя апрельская ложь.

— Но... — остатки моего сопротивления девушку не интересовали.

— Не желаю ничего слышать. Ночуешь сегодня здесь, гостевая спальня уже приготовлена, — я кивнул. Меня уже начало клонить в сон, что странно — всего десять вечера. Когда я встал, в голое раздавался тонкий хрустальный звон и комнату чуть-чуть вело из стороны в сторону. Слова рвались из груди тоже чуть легче, чем обычно, — С утра выпей по-больше воды. Спокойной ночи, Косей.

Когда я уже закрывал дверь, услышал шепот Сэто.

— Живи ярко, умирай быстро... Гребаные подростки с их максимализмом! — послышался звук, будто она ударила рукой по столу. Впрочем, мне вполне могло показаться.

Проснулся я уже после полудня и сразу оценил опыт Сэто — около кровати стояла бутылка холодной воды и лежала пачка аспирина. Голова хоть и болела, но не так уж сильно. Относительно, конечно, но не все же сразу.

Хироко уже ушла, завтрак стоял на столе... Будто вернулся в детство. Так, из домашнего задания пара Шопеновских этюдов на разобрать и отработать, с этим все понятно. Буду долбить вечером. Вчера так и не позанимались, но плевать, уже не до того.

Как ни странно, чувствовал я себя гораздо лучше, чем вчера. Нет, сожаления по Эми никуда не делись, но уже не хотелось повесится на ближайшей люстре, что однозначный плюс. В конце концов, Хироко права, у меня есть множество более важных вещей чем пустые рефлексии. Да и поздно сожалеть, как это ни печально.

Значит нужно зайти домой, переодеться и навестить Као. Не факт, что она не на занятиях, но что такое для меня подождать часик?

Оказывается, хорошо поставленный удар в челюсть валит на землю с одного удара. Впрочем, даже если бы не повалил, особой разницы не было бы — удар коленом в солнечное сплетение заставляет думать только о том, чтобы вздохнуть.

А еще один тычок правой рукой в бок так вообще выбивает из головы даже те мысли, что еще в ней остались.

— Ну и нахрена? — как ни странно, злости не было. Да и вообще, сознание только отметило, что еще одну футболку можно выбрасывать.

— Она из-за тебя покончила с собой, урод! — а вот Такэси злился. Очень.

— Представь себе, я знаю, — еще один пинок по ребрам отдался звоном в ушах.

— И это все, что ты можешь сказать? — меня схватили за воротник и подняли. Да сколько же можно?

— Слушай, Аиза... Да, Эми вскрыла себе из-за меня вены. Нет, я ничего не могу с этим сделать. Чего еще тебе от меня надо? — навалилась чудовищная усталость. Приступ у Каори, Эми, Сэто, теперь еще этот придурок... Слишком много всего для двух дней.

— И ты блять спрашиваешь, что мне надо? Да я тебя удавлю сейчас! — он, похоже, окончательно взбесился.

— Валяй, — я расслабился. Пусть делает что хочет и считает нужным. Я порядочно задолбался за все отвечать.

— Что? — похоже, такого он не ожидал.

— Ты, кажется, хотел меня убить? Вперед. Если будешь душить, то дави локтем на горло — так эффект лучше, — меня отпустили, и я рухнул на землю. Вставать не хотелось.

— Так... — Такэси задумался за пару секунд, закрыв глаза, — Сейчас мы пойдем к тебе домой, и ты все расскажешь. В подробностях.

— Ладно, — я, покачнувшись, встал. Из носа льется кровь, майка и джинсы в грязи... Плевать, — А с чего тебе вообще взбрело в голову кидаться на людей с кулаками?

— Ты вообще представляешь, какие слухи про вас ходят? — нет, но могу себе представить.

Дышал я все еще с откровенным трудом, да и потеря координации давала о себе знать, так что шли мы чуть ли не в обнимку — иначе я бы рухнул на третьем шаге. Ни разу в жизни не дрался и не хотел бы повторять этот опыт.

— Удиви меня, — Такэси задумался на секунду и ответил.

— Вы переспали, Эми забеременела и ты, испугавшись ответственности, сбежал с той блондинкой, — от удивления я закашлялся.

— И ты в это поверил? — ну не мог же он быть таким идиотом.

— Конечно нет. Не полностью, по крайней мере, — 'не полностью' это про беременность или про переспали? Не уверен, что хочу знать.

Так мы и дошли до моего дома.

— Ну садись. Чай будешь? — несмотря на все приключения, дом я держал в относительном порядке — заварка и чистые чашки были. А разговор будет долгим.

— Ты издеваешься? — он посмотрел на меня, и, вздохнув, продолжил, — Черт с тобой, наливай.

Наконец, усевшись за стол, я приготовился начать. Как не удивительно, но чувствовал я себя свободно — лицо уже почти не болело, а Такэси был мне достаточно чужим человеком, чтобы я мог не изображать улыбку.

— Началось все это в тот день, когда я впервые выступил в Това Холе. Как-то так сложилось, что Эми оказалась там же... — слова потекли будто сами собой. Даже с Сэто не получалось говорить настолько откровенно, разница в авторитете слишком велика. Тут же будто сорвало внутренние ограничения. Слишком хотелось выговорится. Спустя какое-то время история подошла к концу. Аиза молча слушал, разве что сжимал кулаки иногда. Да и пусть делает что хочет, сам захотел.

— И теперь моя девушка умирает, Эми покончила с собой, и я даже не представляю что со всем этим делать. Так что дальше, Такэси? Теперь ты все знаешь, — сколько времени прошло? Не знаю. Но чувствовал я себя ещё опустошеннее чем раньше.

— Придурок. Ну почему ты раньше ничего не сказал? — как-то уж очень болезненно он это воспринял.

— А должен был? Мы же почти не знакомы, — хотя, если вспомнить его выступление, знакомство тут скорее одностороннее.

— Ты мой кумир, вообще-то. Или был им, уже не уверен, — вот дела. Нет, я подозревал что-то такое, но чтобы кумир...

— Вот и хорошо, что был, — мы замолчали. Он, подумав пару секунд, достал что-то из кошелька.

— Вот моя визитка. Звони, если что, — уже и карточку себе сделал. Позер.

— Мне считать это извинением? — не самый плохой он парень, если так посмотреть.

— Считай чем хочешь. И я поговорю с семьей Эми, проблему со слухами нужно решить, — он уже встал из-за стола, когда в дом вошла Цубаки.

— Ой, привет, Аидза-кун. Прости, нам нужно поговорить с Косеем.. — какой-то у неё взгляд злобный. Странно.

— Я уже ухожу. Спасибо за разговор, Косей, — я кивнул, он вышел.

— Ты что-то хотела? — я облокотился на спинку кресла. Странно, но в общество избившего меня Такэси я чувствовал себя уютнее, чем в её.

— Что-то хотела? Мы уже месяц почти не общаемся, вчера ты вообще не возвращаешься ночью, я в панике обзваниваю всех вокруг, а сегодня ты приходишь избитый, общаешься с этим пианистом, будто ничего не случилось, и спрашиваешь меня, чего я хотела? — с каждым словом её голос становился громче, и в конце она сорвалась на крик.

Впрочем, я действительно забыл её предупредить, что не вернусь ночью, так что виноват тут я.

— Прости, моя ошибка. Это все? — возможно, грубовато, но слишком много всего для двух дней. Мало мне Эми, Каори, Сэто, так ещё и Аидза со своими претензиями, а теперь ещё и её крики... Уже голова болит.

— И это все, что ты можешь сказать? — кажется, она подавилась своим возмущением.

— Цубаки, я выгляжу как здоровый человек? Я устал, черт возьми. Да, я виноват, можете повторять это хоть до посинения. Но если это все, что ты хочешь сказать, то я пойду, — мне нужно навестить Каори. Я и так пропустил полдня, и тратить оставшееся время на мозговыносы не имею никакого желания.

— ВОТ И ИДИ! — девушка выбежала из дома.

Я даже не почувствовал обиды. Просто сознание отметило, что одной проблемой стало меньше.

С того дня прошёл месяц. Дата операции у Каори неуклонно приближалась, и вскоре я практически поселился в больнице, уходя только на ночь. Курсы были закончены ещё неделю назад, так что я был готов к последствиям, и вполне научился управлять аппаратом облегчённого дыхания. От четырёх месяцев до пяти лет, и не в последнюю очередь от меня зависит это самое "до".

Саму операцию назначили на раннее утро, так что я даже не ложился. Увидится нам не дали — подготовка и прочие процедуры начались заранее, да и в целом это запрещено, так что сейчас я и её родители сидим у дверей операционной.

Её мать лихорадочно молится, отец сжал кулаки и смотрит в стену. А я... Я уже не очень себя понимаю. Сердце застряло где-то в горле, тело трясёт так, что шатается скамейка, но мысли спокойны и будто заморожены. Сколько мы уже тут сидим? Час? Два? Время тянулось и одновременно летело, не оставляя ни шанса на его измерение.

Дверь открылась и вышел Шигеру-сан. По его лицу...

Нет. Нет. НЕТ!

— Сожалею, но... — я не дослушал и ворвался в операционную.

Као, практически невидимая за слоями ткани, была белее мела. Трубка во рту, по которой должны были закачивать воздух на время операции, окровавленная шея...

Нет. Нет. Не...

Ноги перестали держать, и я рухнул прямо у кушетки.

Рука Каори. Все такая же хрупкая. Холодная. Безнадежно...

Мертвая.

Нет. У нас ещё осталось четы...

Из глаз потекли слезы, меня затрясло. Нет. Нет. Нет. НЕТ!!!!

Последним, что я ощутил, была легкая боль в плече — медсестра что-то вколола. Наверное, успокоительное.

Будто бы это может чем-то помочь.

Эпилог

Будильник. Утро. Завтрак. Кофе. Поцеловать жену. Подвести старшего в школу. Заберет его уже Юко. Втиснуться в парковку. Лифт. Вот я и на работе.

Расписание. Почитать документы. Переодеться. Лифт. Переход. Обувь. Одежда. Мыться. Отдраить все на руках. Кто там? Девчонка попала под машину? Ясно. Операционное поле. "Грязный" ассистент цепляет окуляры. Маркировка. Йод. "Elohim, Essaim... Elohim, Essaim, I implore you." Разрез. Теперь сшить. Выживи, мать твою!

Второй хирург дошьет. Отойти от стола на почему-то ватных ногах. Шесть часов, как корова языком. Переодеться в чистую одежду, в кабинет, еще успею на вечерний обход. Эту девушку спасли, но неизвестно, сколько она пролежит в коме, и выйдет ли она из нее вообще. Кто следующий?

Черт! Пацан, двенадцать лет, мой любимый боковой синдром, будь он проклят. Это не вылечить, никак. Впрочем, не зря же я докторскую защищал. Есть новые методики, современные методы... Проживет на год-два дольше. И это время я ему выгрызу зубами.

Все, еще раз переодеться, лифт, парковка. Сесть в машину. Стиснуть руками руль. Посмотреть невидяще сквозь лобовое стекло. Наконец, можно дать волю мыслям и вспомнить, какого хрена я тут делаю.

А все просто. С того дня прошло уже тридцать лет... Ну, плюс-минус пара месяцев, точные даты уже забылись. Я закончил медицинский, аспирантуру... Дальше докторская, и вот уже пятнадцать лет как ведущий хирург Японии. Это, конечно, не лучший пианист, но тоже не плохо.

Перековываться было тяжело, конечно. Пришлось выучить с нуля все то, что обычные ученики учат всю среднюю школу. Один потерянный год, половина которого прошла под надзором психоаналитика, занятия с частным педагогом, зубрежка и прочая мура, про которую даже не хочется вспоминать. Я и сам не понял, когда перестал слышать твой голос. Да и не только твой, говоря откровенно. Атсуши хорошо поработал.

А потом началась взрослая жизнь. Как помпезно звучит, а. Ничего на самом то деле и не изменилось — разве что свою практику открыл года два назад, накопился запас благодарных пациентов. Ну и женился, да.

Смешная история, в самом деле. Юко оказалась замешана в не слишком приятной истории, из которой я ей помог выбраться. Ничего такого уж серьезного, просто финансово-семейные проблемы, но я с некоторых пор не мог спокойно смотреть на самоубийц. А там как-то поженились, потом родился Ичиро, а еще через пять лет Мана. Такая вот жизненная история.

Люблю я ее? Сложно сказать. Будь мне снова четырнадцать, сказал бы нет, а так... Годы совместной жизни связывают сильнее любых чувств. Вряд ли я когда-нибудь смогу снова ощутить то же, что в тот апрель... Да и не хочу уже этого.

Сэто давно закончила с музыкальной карьерой и ушла со сцены на пике славы. Теперь у нее своя элитная музыкальная академия с огромным залом наград. Пока что большая часть его содержимого — ее, но что такое десять лет для учебного заведения?

Такэси тоже не отстал. Спустя месяц после нашего памятного разговора он уехал в Германию, и там и остался. Иногда мы списываемся по электронной почте, но дальше поздравлений на праздники не заходит. И хорошо, к врачам редко когда обращаются по хорошим поводам. Особенно к хорошим врачам.

Цубаки... Сложно сказать. Наше трио распалось так же легко и незаметно, как и собралось. После того разговора мы так и не помирились — сначала был тот самый год, а потом она уже уехала, поступив в другую префектуру. Так обычно и бывает в жизни, как оказалось.

Ну а Ватари все-таки пробился в футбольную лигу и уехал в США. Давно я про него не слышал, но вроде как все у него хорошо — занял удачное место в ассоциации и в ус себе не дует. У меня есть его номер, но зачем ворошить прошлое?

Что еще? Ах да, Кохару-чан уже давно выросла, и даже вышла замуж. Я у них теперь что-то среднее между семейным доктором и ее старшим братом — в конце концов, росла она у меня на глазах. И прикрывал ее от Хироко именно я. Лучшая пианистка Японии... Вторая в роду подряд.

Да, я так и не исполнил данное тебе обещание — очень сложно быть одновременно и врачом, и музыкантом. Но теперь я каждый день помогаю людям... И даже спасаю их иногда. Как сегодня, например. Кстати, нужно будет поговорить с Реги-саном, как бы он себя не изображал, семью он ценит. Уж я-то знаю. Но об этом я подумаю завтра с утра.

В общем, как-то так. Жизнь есть жизнь, сложно назвать ее такой уж хорошей или плохой. Но мне кажется, я сделал правильный выбор. Ведь так, Каори?

Ну вот и закончилась эта история. Не так, как я ожидал, но тоже неплохо.

Спасибо всем, кто это читал. Также я хотел бы поблагодарить редакторов — Влада Кучерова и Токанава Тоямy.

P.S Дорогой читатель, пожалуйста, прочитал произведение — оставь комментарий. Раз уж ты потерял столько времени на прочтение, то вряд ли ещё пара потраченных минут станут критическими, а я буду знать, что не зря написал эту историю.

И я же обещал показать кроссовер в последней главе.