Ролевик::бард-Вор

Я заворожённо следил за тусклым кружевом заклинания, срывающимся с руки Жака. Да, разумеется, память эльфа могла подсказать тысячи случаев, когда он видел куда более впечатляющее применение магии, но... С одной стороны, это была именно память, пусть и фотографически точная, а с другой... Я, тот, который не был эльфом, ещё не утратил детского благоговения перед настоящим волшебством. И не видел сейчас ни малейшей причины отказать себе в маленькой слабости — восхититься магическим искусством. Тем более, внешне это никак не проявлялось. Моё умение видеть магические плетения оказалось практически бесценным — оно давало возможность не только прослушать теоретические объяснения по устройству и работе заклинания, а и увидеть само кружево. Кроме того, я понял, почему плетение называется именно так. Тонкие нити силы вытягивались, кажется, из пальцев и следовали за ними, как нитка за иголкой вышивальщицы, перекрещивались, сливались, повинуясь малейшим движениям. Меня поразило изящество этих действий. Чем-то оно напоминало движения палочки в руках виртуозного дирижёра и я явственно понял, почему магию зовут искусством. Я осведомился у Жака, почему он именно "плетёт", а я могу активировать свои заклинания буквально одним жестом. Жак рассмеялся и сказал, что движения пальцев — действие чисто вспомогательное, на самом деле плетение создаёт разум, и на определённом уровне мастерства в них отпадает необходимость. Причём это касается как практики отдельного заклинания, так и общей подготовленности мага. К примеру, я могу запускать свои плетения жестом, поскольку очень долго их практикую, а вот магистр, к примеру, способен создать вообще любое не слишком сложное заклинание без каких-либо вспомогательных действий, просто усилием воли. Однако, для объяснения ученикам, он наверняка будет "плести" их пальцами — для наглядности. Ведь если даже человек не видит плетения (а маги, не задействуя заклинания или артефакта истинного зрения могут только приблизительно чувствовать магические потоки вокруг), он способен его повторить, если знает общий принцип, как соотносятся движения пальцев с движениями силы и собственно жестовый "рисунок" заклинания. Можно, конечно, использовать и схемы, показывающие фигуру, в которую нужно сплести силу (свою силу маг видеть после небольшой тренировки способен), однако нарисовать схему, показывающую этапы плетения значительно сложнее, чем показать последовательность жестов. Не говоря уже о том, что для слабого мага жесты сами по себе — неплохое подспорье в деле формирования кружева. Есть и иные способы — активация с помощью рун, слов-ключей, магических печатей и тому подобное. У каждого способа есть последователи, есть свои достоинства и недостатки, а хороший маг должен владеть в той или иной мере всеми (тут я чётко осознал, что черта с два у меня получится "быстро обучиться магии", как пишут в некоторых книгах). И именно эти "вспомогательные приёмы" и породили множество суеверий, связанных с тем, к примеру, что маг не может колдовать со связанными руками и с кляпом во рту. Разумеется, подобное, кроме того, что лишает возможности использовать привычные приёмы, ещё и способно здорово повлиять на концентрацию... однако теоретически, для волшбы магу нужно только его сознание и наличие энергии. Разумеется, только теоретически.

Как бы то ни было, я достаточно быстро освоился с плетением "руками". Принципы были простыми, почти интуитивно понятными, пример был перед глазами. Дальнейшее было делом техники. Помогло то, что у меня были пальцы эльфа, к тому же виртуозного музыканта, поэтому проблем не только с координацией движений пальцев, но и со скоростью плетения не было никаких. А уж когда выяснилось, что плести можно несколькими пальцами одновременно, стало совсем хорошо. Жак мог плести четырьмя одновременно. Я — десятью. Почему-то вспомнился "слепой десятипальцевый метод" печати на клавиатуре. Благодаря моему преимуществу, даже с учётом опыта, у Жака на сонное заклинание уходило около минуты, а у меня — секунд тридцать. Впрочем, на мой взгляд, это все равно долго. В ответ на мои слова об этом Жак напрягся и выдал плетение секунды через четыре, без всяких жестов. Правда, оно получилось бледненьким и немного кособоким, однако результат был, как говорится, на лицо. Потом ученик мага объяснил мне, что чем выше уровень мастерства, тем меньше вспомогательных инструментов нужно магу даже для мощных заклинаний. Однако все же в некоторых могучих заклинаниях используют не только жесты, слова и магические фигуры, а ещё и всякие вспомогательные материалы, облегчающие работу с энергиями. Травки, чешуйки магических животных, да мало ли. Это простейшие заклинания можно наполнять собственной энергией и ни о чем не париться. А вот для вызова вихря, к примеру, если не озаботиться приготовлением вспомогательных материалов, силы придётся тратить раза в три больше. Впрочем, это Жак знал чисто теоретически, поскольку после войны идиоты, не переставшие творить высокоэнергетические заклинания довольно быстро вымерли. Как динозавры. Я ухмыльнулся, сравнив Разлом с внезапно надвинувшимся ледником.

Как бы то ни было, сон у меня достаточно быстро получился. Убедившись, что правильно создаю кружево (и уменьшив время его создания секунд до двадцати пяти), я решил немного пошутить. Я уже знал от Жака формулу, по которой связана сила заклинания с размером заклинаемого, а так же зависимость времени сна от вложенной силы и решил для пробы уложить Жака минут на пять. Ехали мы в колонну по двое, Жак ехал рядом со мной, поэтому хорошо видеть мог только ближнюю, правую руку. Воспользовавшись этим, я сплёл заклятие левой рукой (потратил больше минуты!) и кинул его в Жака.

— Так и знал, что ты решишь попробовать, — ехидно прокомментировал Жак, широко зевнув и потирая глаза. — Я забыл тебе сказать одну ма-а-аленькую деталь. В формуле, по которой высчитывается количество энергии, необходимое для срабатывания заклинания в зависимости от размера объекта, есть такой ма-а-аленький коэффициентик пропорциональности... Две целых, семьдесят один восемьдесят два... — тут эта ехидна кинул в меня своё заклинание. На некоторое время я выпал из жизни.

— Как спалось? — Все так же ехидно поинтересовался стоящий рядом Жак, глядя мне в лицо. Рядом, улыбаясь, стояли остальные, а чуть позади жевали траву лошади.

— Спасибо, неплохо, — машинально отозвался я. Судя по тому, что ничего не болело, упасть мне все-таки не дали. А судя по положению солнца, дремал я все-таки не долго, хотя рядом уже потрескивал небольшой костерок. — Долго я спал?

— Полчаса, примерно. — Ответила Астерь, глядя на меня смеющимися глазами. — А мы, как раз, решили привал устроить, все равно обедать уже пора.

Я встал и пошёл в сторону лошади. И обратил внимание на отворачивающихся, пряча улыбки, гвардейцев. Попытался понять, что не так. И ощутил какую-то странность на коже лица. Шагнул к бегущему недалеко ручейку и посмотрел на своё отражение. Дети, блин. На лице у меня была нанесена сине-белая "боевая раскраска". Очень экспрессивно, надо признать. Большой V-образный рисунок, начинающийся на лбу и заканчивающийся на щеках. Синий с белой окантовкой. Память Тэля подсказала, что маски с таким знаком носили дроу, служившие в элитной диверсионной группе "Синих стрел" (как оригинально...) протектората Мерэль. Группа была достаточно известной и частенько использовалась в акциях устрашения. Шутники... Впрочем, и я не лучше. Я ведь первым кинул в Жака заклинание. Впрочем, улыбка вышла немного грустной. В памяти Тэля была пара встреч с жертвами устрашения Синих стрел. И это было отвратительно... Хорошо ли, что нынешняя молодёжь не помнит об этом ужасе войны? Знают, наверное, из старых баек-страшилок, да не очень-то верят. Ах, дети-дети... Я поймал себя на мысли о том, что начинаю думать о едущих со мной людях с высоты лет прожитой Тэлем жизни.

Я аккуратно умылся и вернулся к спутникам.

— Не шути так больше, пожалуйста. Синие стрелы были ужасом войны, от которого не укрыться даже в глубоком тылу. — Обратился я к Жаку. — Поверь мне, я знаю, о чём говорю. И это не подходящая тема для шуток. — Жак серьёзно кивнул. — Впрочем, — тут я улыбнулся, — ты меня здорово поймал!

— А то!

— А что бы ты сделал, если бы я не стал колдовать? Я ведь потом мог попасть впросак, не правильно рассчитав необходимую энергию. — Жак пожал плечами.

— Если бы ты не напал, я бы тебе об этом рассказал, через часик. Знаешь, — лицо его стало задумчивым, — я ведь поступил с тобой в точности так, как учитель со мной. И попался я в своё время так же. Заклинание-то безобидное, вот и думаешь, мол, побалуюсь немножко, все равно же ему ничего не будет. Только вот моё заклинание учитель просто рассеял. И пошутил по-другому. — По губам Жака ещё долго блуждала мечтательная и добрая улыбка. Видимо, парень любил своего учителя.

Через час, поев и "побродив по кустикам", мы снова тронулись в путь. Было спокойно, мирно, уютно. Время от времени шутили, перебрасывались фразами или просто молчали, думая о своём. И давно мне не было так хорошо... О, как же давно я не мог расслабиться и отдохнуть от напряжения, от необходимости кого-то из себя строить, что-то кому-то доказывать... А вот с этими людьми, с большинством из которых я был знаком всего сутки, было почему-то просто и понятно. Может, оттого, что я всё ещё подсознательно воспринимал их, как подростков, но мне кажется, потому, что меня приняли в компанию. И это здорово!

— Глава 8, в которой герою понижают самооценку, и он узнает много нового о религии Элиры

К вечеру мы въехали в небольшую деревеньку. Двигались мы в хорошем темпе и в столицу собирались прибыть к обеду или к вечеру на четвёртый день пути. Впрочем, пренебрегать элементарными удобствами никто не собирался, поэтому на ночь мы решили остановиться здесь, в небольшом придорожном трактире, хотя пока окончательно не стемнело, могли бы ехать ещё час-полтора. Один из гвардейцев направился в конюшню, присмотреть, как устроят наших лошадей, вновь помрачневшая к вечеру Астерь (я начал всерьёз беспокоиться о её душевном здоровье — на лице у неё залегли тени, она даже как будто осунулась, да и разговаривать почти перестала, а если её спрашивали, старалась отвечать односложно. Впрочем, возможно, дело в том, что она мало спала этой ночью — дай-то бог!) вместе с оставшейся охраной направилась наверх, в комнату, а Жак остался с трактирщиком, распорядиться насчёт ужина. Я тоже задержался, чтобы выбрать себе на ужин тушёное мясо с овощами и поднялся посмотреть свой "номер" оплаченный принцессой. Я бы мог сделать это и сам, однако она заявила, что пока я путешествую с ней, платить будет она — уж точно не обеднеет. А вот за мой кошелёк она не столь уверена. В комнате оказалось чистенько, из мебели — односпальная кровать, тумбочка и пара стульев. Есть я спустился в общий зал, Причём наслаждаться пищей пришлось в чисто мужской компании — со мной ужинать сели только Жак и два гвардейца. Третий гвардеец дежурил в комнате рядом с принцессой, а сама она заказала еду в номер. Ели молча, разговор почему-то не клеился, а при взгляде на угрюмые лица гвардейцев даже у Жака пропадало желание шутить. Все как-то разом вспомнили о смерти короля и о приличествующем трауре...

После еды я постучался в комнату принцессы.

— Войдите!

— Ты как? — Я притворил за собой дверь. Астерь сидела в кресле у окна, на столике стоял поднос с недоеденным ужином. За окном было видно оранжевое закатное солнце.

— Не знаю. — Последовала пауза. — Знаешь, я всегда считала себя сильной. С клинком в руках я была сильнее брата, да и многих других хороших воинов нашего королевства. У меня ведь всегда были лучшие учителя... хотя, как говорил дядя Алмер, я была очень талантлива. Помню, с какой гордостью он улыбался, когда я побеждала в поединках... Он был воином и воспитывал нас с братом, как воинов. — Она на мгновение замолчала. — Хотя, брата всегда больше интересовала политика. Помню, как дядя с неодобрением смотрел на отца, закрывшегося после смерти матери, с головой ушедшего в управление государством. Но открыто не осуждал. Помню, когда Алмер умер, я даже смогла не заплакать. Да, было трудно... Но я подумала, что он бы этого не одобрил. Помню, я потом полгода носилась по всяким закоулкам страны, пытаясь забыться в этом. Деррек, один из моих прошлых телохранителей, постоянно ворчал, что он уже староват для того, чтобы бегать по болотам и ползать по пещерам в поисках всякой нежити и нечисти. Хотя, чаще всего простого зверья. А я оправдывала себя тем, что помогаю крестьянам... Хотя сама понимала, насколько это глупо звучит. И что есть гораздо более подготовленные люди для таких задач. Да что там, зачастую крестьяне и сами бы вполне справились... Эринх, напротив, зарылся в книги. Изучал историю. А отец запил... Они ведь с герцогом были друзьями с детства. Не знаю, кто тогда должен был кому помочь. Скорее всего, мы просто должны были собраться все вместе, как нормальная семья. Впрочем, нормальной семьёй мы никогда не были... В конце концов, мне хватило смелости присоединиться к Эринху и поддержать его. А он поддержал меня. Мы тогда здорово сдружились. — Она тепло улыбнулась. — А в странствиях я познакомилась с Аллиной... Став моей подругой она мне тоже здорово помогла. А вот сблизиться с отцом ни я, ни брат так и не отважились. "Батюшка", "Ваше величество"... Мы так и держались от него на расстоянии вытянутой руки. А потом он запил. Да-да, крепко запил. И, как это не печально, конец его в последние годы был вполне предсказуем. Хотя, надо сказать, власть он держал все ещё крепко... Наверное. По крайней мере, несколько бунтовщиков на плаху отправил запросто. А теперь вот — умер... И ведь, вроде, все равно не общались... Но, знаешь, такая тяжесть на сердце. — Я присел рядом и обнял девушку. Она устроила голову у меня на плече. Мокрые дорожки от глаз раз за разом набухали новыми слезами. — Я справлюсь, конечно... Но так тошно сейчас. Только и надежда, что на встречу с братом. Ты, наверное, считаешь меня истеричкой и плаксой?

— Глупая ты. — Она подняла голову и посмотрела мне в лицо. Я ответил прямым взглядом и погладил её по волосам. — В таком положении плакать — это нормально. Было бы куда хуже, если бы ты замкнулась в себе. Когда умирает близкий тебе разумный, испытывать эмоции — это нормально. Плохо, когда приходится закрывать их ото всех внутри себя. Так и правда можно стать холодным и равнодушным. А этого я никому не пожелаю. — Я покачал головой. В памяти Тэля была пара случаев, когда с такими людьми приходилось общаться лично. Бр-р-р... — Так что плачь, маленькая. Не стесняйся меня, я всё понимаю. — Странно. Я чувствовал себя для Астери "старшим братом". И она, что уж совсем странно, с естественностью принимала меня в этой роли. А странно потому, что поначалу с интересом смотрела на меня, как на мужчину. А вообще, глядя на себя отстранённо, я удивлялся тому, насколько естественно я вписался на место братишки девушки. Приходящий в равновесие коктейль из личности и памяти Тэля и меня-прежнего именно как сестрёнку и воспринимал молодую человеческую девушку. Нет, наверное, немного напрягшись, я бы смог её воспринимать, как женщину, но вот только зачем?.. А Астерь тихонько всхлипывала, крепко меня обняв, как будто опасаясь, что я сейчас вскочу и убегу. Постепенно она успокоилась.