Однако с Ясуо явно творилось что-то не то, и теперь это приобрело не только вид моих ощущений и хмурой физиономии, нет, теперь от него начал дуть пока еще слабый ветер, а ранее серо-стальные глаза наливались пронзительным синим цветом.

— Да что ты вообще знаешь о суровых испытаниях? — вместе с первой репликой вспыхнули светло-синим его глаза, но не как огонь, а испуская именно сияние изнутри.

— Ты, девчонка! — не издевка, констатация факта, неожиданно жестким голосом, словно ставшим более глубоким и самую чуточку пугающим... даже Великого Дрейвена.

— Какой вождь в здравом уме откажется от такого? Это идиотизм, не пойму, как твои же люди не подняли после такого восстание? — В середине фразы его волосы окрасились алым, и создалось такое ощущение, что с них того и гляди начнет капать кровь, и, учитывая, какое впечатление сейчас производил обычно спокойный Ясуо, кровь была бы точно не его.

— Напасть на слабых ради пищи? Это я могу понять, но вместо этого вы сожгли подаренную! — ветер, что стал одного тона с волосами самурая, окутал его фигуру ниже шеи, и, распавшись, явил нам темно алую накидку и много более яркие элементы брони.

Попытавшаяся было что-то сказать Седжуани не смогла вымолвить и слова, так её подавлял направленный на неё гнев, смешанный с жаждой крови такого уровня, что даже разозленный Сион в сравнении с этим теряется... теперь понятно, почему этот толстяк так привязался к Ясуо, стадный инстинкт, не иначе.

— Когда пища в данных землях ценнейший ресурс, ты отнеслась к ней столь наплевательски. И после этого ты можешь говорить что-то о воинском духе и недостойном поведении аваросанов? — в один миг лицо скрыла стальная маска, а свечение глаз усилилось, и словно порывы ветра, вырывающиеся из глазниц, так же вылетала дымка... нет, скорее взвесь из прорезей маски.

— У тебя нет чести и ты просто не понимаешь, что творишь, глупая девчонка! — рокотал Ясуо, не замечая того, наступая на Седжуани, чей баран, не выдержав давления, начал отступать. Да и сама "гордая воительница с непревзойденным воинским духом и неустрашимым сердцем", сжалась в седле, словно не она возвышалась над самураем на полтора его роста, а он раза в два превосходил её, и сейчас нависал над беднягой.

Взять что ли у него уроков морального прессинга? Нет, Великому Дрейвену это не нужно, это не мой метод.

— ... здесь и сейчас я преподам тебе один урок, и разберу твои прежние действия, с примерами! — особенно громко проговорил Ясуо, вырывая меня из размышлений... Кажется, я что-то пропустил, но вряд ли многое.

Там же, те же.

— Пришло время... — начал было я, но был перебит.

— Демассия! — Мимо нас, спиной вперед прошествовал отбивающийся от атак многоглавого фиолетового монстра Гарен, а за ним последовал в некоторых местах покрытый тонкой коркой льда и припорошенный снегом Барон Нашор.

— Они что... до сих пор? — сумел выдавить Дрейвен.

Пока была небольшая пауза, Седжуани смогла вернуть себе былое спокойствие, пошатнувшееся было из-за моего облика, и приняв гордую позу, атаковала своим цепом, еще и подзадоривая себя словами. Правда, слов я не расслышал, когда я в этом состоянии, мир для меня словно сужается, и многие звуки обрезаются за ненадобностью, собственно. Это был первый раз, когда какой-то звук прорвался до меня... Гарен поистине удивителен.

От её атак было уклониться так просто, лишь сместиться пару раз, и даже такое коварное оружие как цеп уже не достанет меня, даже на обратном движении. Мой же взмах катаны, окутанной кровавым ветром... был заблокирован подставившим свой бивень кабаном (или это все же баран-мутант?), лишившегося своего бивня, но сумевшего отступить и уберечь свою хозяйку. Похвальная преданность, но это вас не спасет!

Используя Стальную Бурю, с легкостью достаю такую медленную жертву. Мне кажется, или все реально начали двигаться как-то медленно? Возможно ли, что я просто раньше не обращал на это внимания? Да и какая разница? Главное — цель, что маячит перед глазами. С легкостью достав свою жертву всеми тремя ударами, располосовал той плечи и часть спины, а последним ударом запустил за её спиной кровавый вихрь, содравший доспех и окончательно превративший её спину в месиво.

Хлесткие потоки ветра разметали кровь с её спины по округе, окрашивая снег и меня в кровавый цвет. Да, сколь приятно вновь видеть привычную картину, поражающую меня своим совершенством и завершенностью!

Непонятно откуда выскочивший с яростным воем рыжебородый берсеркер попробовал нарушить совершенство моей картины, загородив собой слетевшую с убитого последней атакой (с разорванной Вихрем задней частью особо не поживешь) кабана Седжуани, и наседая на меня поистине могучими и зверскими ударами. Как же это предсказуемо! Легкие движения, короткие шаги и пара разворотов спокойно позволяли мне уходить от атак безумного воина, и наносить жалящие его ответные удары. Словно танец, причем, самый лучший из всех возможных. Завывания яростного ветра в ушах, и разлетающаяся по округе кровь моих врагов, как же давно это было, и насколько же я соскучился по этому ощущению!

Поднырнув под очередную атаку вражеского Чемпиона, распрямляясь, наношу удар снизу вверх, распарывая торс противника от печени до противоположного плеча. Вышло не очень глубоко, мой противник почти успел отшатнуться, но волной ветра, что следовала за моей катаной, того откинуло назад, и сильно приложило об припорошенный снегом камень, окрашивая тот в чудесный алый цвет.

Ну кто теперь? Белый медведь в доспехах? А, Волибир из племени Урсинов. Мощное создание, но сколь их род неповоротлив, подшагнуть навстречу и чуть вбок к несущемуся на меня волибиру, и подрубить его ноги. Его броню и прослойку мяса рубить мне пришлось бы слишком долго, а так, ему уже не подняться на поврежденные конечности, а теперь острие катаны в глаз и... стоп! Это кто так стремительно сблизился со мной и сжал меня в богатырских объятиях со спины? Кажется, у меня хрустят кости, а потоки ветра никак не могут откинуть внезапно появившегося врага, что я даже не смог ощутить.

Стоп, это огромные лапы, это же вторая форма Гнара! Почему? Вы ведь не мои враги! А кто тогда? Странно, вроде, я помнил это слово, я знаю его... но почему-то никак не получается его выудить.

— А теперь величественный выход Великого Дрейвена! — Прорвался ко мне в сознание голос Дрейвена. Последнее, что я увидел после этого — приближающееся навершие одного из его клинков, а после — темнота.

И снова там же, и снова те же.

— Мда, дела... выступили миротворцами,

* * *

*! — не сдержал эмоций Дрейвен, оглядывая картину полной разрухи.

— По-моему он приходит в сознание и возвращается в норму. — Покосилась Эш на Ясуо.

— Уже? Мы же его только вырубили! Может, еще раз его приласкать для окончательного успокоения? — предложил Блистательный Палач.

— Вроде не стоит, кажется, он и так вполне вменяем. Но кто бы мог подумать, что этот алкоголик в одиночку сможет одолеть трех Чемпионов? Да, в свои лучшие годы он был и правда опасен и силен. — Покачала головой лучница.

— Что-то ты не шибко волнуешься о побежденных, "королева миротворцев". — Усмехнулся обитатель Ноксуса.

— Да что с ними сделается? Они выносливые и живучие словно тараканы, вот уж чего у этих головорезов не отнять. Так что немного подлатать и все будет в порядке, а урсин и вовсе лишь обездвижен. Вон уже и самая травмированная зашевелилась. — Кивнула головой в сторону Седжуани Эш.

Все же поднявшийся со второго раза Ясуо, слегка хромая (кажется, Гнар перестарался с удержанием), дошел до вздрогнувшей при виде него Седжуани, и перевернув ту, начал обрабатывать ей спину.

— Почему? — сморщившись от боли, но не издавая и звука, произнесла та.

— Это мой ветер ранил тебя, мне и знать, как лечить такие раны. Тем более, если их правильно обработать сейчас, то после даже шрамы рассосутся. — Спокойно и несколько меланхолично и грустно ответил Ясуо.

— Зачем? — сразу после вопроса не сдержала таки шипения от боли Седжуани.

— Ты все-таки девушка, негоже тебе светить шрамами на теле. Это только мужчину они украшают, и то не всякого. — Чуть улыбнулся грустной улыбкой Ясуо, умудрившись вместе с обработкой ран, выпить немного чего-то алкогольного.

— В первую очередь я воин с волей...

— Не начинай. Сейчас я тебе показал почти эталонный образ безжалостного воина. Поверь, к этому не стоит стремиться, а кровь на руках ляжет на тебе тяжким грузом, и убежать от себя... от своих поступков, не выйдет. Я знаю, я пытался. Не надо становиться очередным алчущем крови безумцем, стань достойным вождем, думай о своем народе, научись необходимому и получи нужные знания. И прекрати эту глупую войну. Ведь любая война, как минимум — сотни отнятых жизней, и не меньше поломанных судеб. Не уподобляйся худшим из нас, не веди войну просто ради своих амбиций. — Мерно и как-то завораживающе говорил Ясуо, обрабатывая спину и плечи Седжуани.

— Отлично, тут я закончил, еще двое и можно будет напиться... в этот раз придется выпить больше, чтобы помимо старого забыть и это. — Грустно усмехнувшись, произнес поднявшийся Ясуо, перейдя от Седжуани к Олафу, как второму по силе повреждений страдальцу.

Грустная улыбка, вот все, что мог показать миру самурай, в душе которого бушевал ураган чувств, среди которых преобладали раскаяние и моральная усталость.

Глава 16.

— Что это с ней? — мне показалось, или в голосе Эш проступило сочувствие к той, кто вообще-то считается её кровницей?

— Когда вы сбежали от лекции этого, — кивок в мою сторону, — нам пришлось остаться там и слушать. И если меня он обработал качественно, и, несмотря на раны, я вполне смог уползти, а Волибир используя голову и подтягиваясь на могучей шее, сумел тоже оттуда смыться, то Седжуани слушала всю его болтовню. А ведь после обработки наших ран он устроился рядом на камне и продолжил речь. Вот она сейчас и витает где-то, загруженная его словами. Знаешь, даже ты менее пылкая со своими предложениями мира и равенства.

А вот Олаф был точно испуган. Кажется, я слегка перегнул палку, стараясь убедить Седжуани не вставать на путь, сходный с моим. И все же, я надеюсь, что она смогла осмыслить хотя бы треть моей речи, и не наделает глупостей, за которые будет себя потом корить.

— Хуже всех было Физзу, он даже уши зажать не мог. — Кивнул на кубик льда Дрейвен, и если Физз там был в прежней позе, то каким-то неизвестным образом лицо его изменило свою гримасу, хотя по идее в толще льда и на это мизерное движение лицевых мышц места не должно быть.

Так вот, более страдальческого лица я не видел уже давно! Куда там выражению "мировая скорбь" или "съел лимон", нет, мало того, что оба выражения словно слились в одно, таким скорбно-сморщившимся было его выражение лица, так еще и уровень выражения обеих эмоций был просто запределен.

От постепенно зарождающегося чувства раскаяния меня отвлекло подергивание за рукав, и опустив взгляд я увидел Твича!

— Ты-то тут откуда? — вырвалось у нас с Дрейвеном.

На что вполне себе способная разговаривать крыса вытащила карту, очертила извилистый путь, явно показывая наше движение, и потом провела когтем прямую линию от Ноксуса до сюда. Судя по всему, это был его путь.

— Зачем явился? — осведомился я у информатора.

— Информация в обмен на награду. — Прошелестел он.

— Держи, тут сотня золотых, а это бутылка редкого крепкого вина. Теперь информация. — Привычно обменял я то, что интересует крысу на интересное уже для меня.

Твич шустро забрал причитающееся, оставив меня с запиской в руках... с запиской, что написал мой брат, за день перед отправлением вслед за мной. Как бы мне не хотелось сейчас просто выкинуть её и никогда не узнавать содержимое, я должен был узнать о последних размышлениях моего брата.

Медленно развернув бумагу, я углубился в чтение.

Что такое меч без руки, которая его держит? Научить человека с мечом убивать очень просто. Гораздо сложнее научить его не убивать.

Впервые увидев, как мой брат Ясуо начинает тренировку, я ощутил, что он вдыхает в клинок жизнь одним своим прикосновением. О нем шептались все, его сравнивали с великими мастерами древности. Но чем сильнее он становился, тем больше охватывала его гордыня. Он сделался хвастливым и нетерпеливым; он не обращал внимания на советы учителя и позабыл о терпении.

Я боялся, что мой брат слишком далеко отклонился от праведного пути. Я пришел к нему, желая не предупредить, но воззвать к его чести. Я дал ему семя клена — главный символ смирения для всех учеников в нашей школе... но не для Ясуо, который, казалось, забыл о смирении. Семя мало и невзрачно, но если дать ему время для роста, оно явит скрытую внутри красоту. Ясуо принял мой дар и на следующий день согласился стать простым стражником. Я тешил себя надеждой, что он научится терпению и добродетели, которые необходимы каждому воину.

Но я ошибался.

Сегодня Ясуо совершил измену, убив того, кого поклялся защищать. Он предал свой народ, своих друзей и себя самого. Я боюсь, что сам невольно подтолкнул его на этот темный путь. Но я не могу предаваться сомнениям, я должен нести бремя своего долга. С первыми лучами завтрашнего солнца я отправлюсь на поиски меча без ножен — моего брата Ясуо.

Меня уже не сравнить с семенем клена... что же из "него" проросло. Точно не то, чем я мог бы гордиться. Несмотря на желание скомкать и выкинуть листок, или разрезать тот на сотню частей, я аккуратно сложил последнюю память о брате, и убрал в складки моей одежды. Пусть я не убивал старейшину, но мой брат во многом был прав. Тогда я и правда был горд и преисполнен важности с излишним рвением. Будь у меня достаточно смирения, я бы не оставил того, кого должен был защищать, одного, ринувшись очертя голову в гущу сражения.

— Меч без ножен, да? — грустно вырвалось у меня. Странно, почему-то щиплет глаза. Мне надо напиться... срочно.

— Извините, дальше продолжайте свои обсуждения без меня. Хотя, Дрейвен и Олаф, не хотите немного выпить за мой счет? — невесело усмехаюсь, потрясая своими запасами.

На лице Дрейвена явно боролись желание выпивки и нежелание слушать "изливание души одного самурая", которые он уже ожидал, и второе явно перевесило, так что впервые на моей памяти Блистательный Палач отказался от выпивки.

Олаф думал много меньше, и отказался от той, поняв, что мы останемся один на один. Кажется, бесстрашный берсерк немного меня побаивается, как бы абсурдно это не звучало.

Отклик на мое предложение пришел с неожиданной стороны.

— Ша-башаха! — высказался Гнар.

— Ну пошли. — И развернувшись, я с Гнаром отправился в ближайший чахлый лесок, чтобы там расположиться.

— Он что, его понимает? — донес до меня ветер голос Олафа.

— Ну, это должно было произойти рано или поздно. — Спокойный тон Дрейвена ни с чем не спутать.

— Ша-ша, хаб-ха! — вынес предложение Гнар.

— Нет, жарить Физза мы не будем, да и вкусной закуской он является только по твоему мнению... к слову, я-то человек, а вот для тебя это будет каннибализм! — ответил своему будущему собутыльнику я.