Царь, который после жесткой ментальной обработки фактически уже стал моим Миньоном, хлопнул ладонью по кабине грузовика:
— Поехали! Двигай к 'Оленю', а там на месте разберемся,— он подмигнул мне,— нам нужно разобраться с кое-какими делами, верно я говорю?
Я кивнул, понимая, о чем речь: судя по информации, имеющейся у Царя, искать мифическое Убежище стоит первым делом в Смоленском драматическом театре. Что ж, неплохое начало...
Пообщавшись с людьми, он выяснил приблизительные координаты места, куда эвакуировали жителей микрорайона, и дедуктивным методом вычислил, что единственным местом, где смогли бы разместиться несколько сотен людей, был именно театр. Надеюсь, его расчеты окажутся верны, и я найду своих родителей там, живых и здоровых.
Грузовик взревел мощным двигателем, и мы стронулись с места. Инструкция Майора предписывала двигаться по городу медленно. Это было сделано, чтобы человек, услышавший подъезжающий транспорт, успел выскочить из дома или квартиры, и присоединиться к группе. Плюс Царь при медленной езде имел возможность тоньше чувствовать энергетику, насыщающую город, и определять присутствие демонов поблизости.
Этой способностью он очень гордился, и считал, что это некая 'боевая интуиция'. Что ж, каждый сходит с ума по-своему — я был далек до понимания демонической энергии, и допускал, что в его версии может быть какая-то доля истины.
Меня разбирала иррациональная досада, что Царь с такой легкостью становится моим миньоном — претила мысль о том, что человеческая сила воли, а тем паче сила воли опытного кадрового военного, пасует перед демонической энергетикой. Через пол часа, если не раньше, он станет фактически моим слугой, и будет послушно — и с радостью, выполнять мои указания! Указания какого-то зеленого, даже не отслужившего пацана! Неужели человек так слаб?! Сейчас эта слабость играла мне на руку, однако я понимал, что при такой разнице сил никакой войны не получится — свежесозданная Армия Спасения с радостью присягнет на верность любому человеку, решившему покомандовать, или, что гораздо хуже — Демону. Не знаю, возможно ли подобное...брр...
Как же повезло здешним беженцам, что их спас именно Майор!
Первые пол часа прошли в разговорах, в которых принимали участие в основном Царь и я. Изредка вмешивался солдат Коля, но его попытки смешно пошутить довольно быстро сошли на нет. Я подумал о том, что программа колобка как-то не так встала в его голове.
Спустя какое-то время информативный диалог превратился в скупой комментарий картин, открывающихся из фургона:
— Здесь какие-то идиоты поджигали квартиры и подпирали двери — чтобы не дать никому вырваться. Не знаю, кто это сделал — когда наш отряд проезжал это место, дом уже горел, сразу было понятно, что к делу подошли с умом.
— Тут полиция столкнулась с Демоном, из сильных. Погибли двадцать человек, правда большинство от разрыва сердца...с ним, кстати, разобрался наш общий знакомый Филин. Когда мы прибыли к нему на помощь, она уже не понадобилась — его парни угрохали на тварь полтыщи патронов: от него разве что мокрое место осталось. Именно тогда на лагерь Армии Спасения и напали те мерзкие твари, что поменьше и послабже. Поодиночке они не страшны, но там их собралось...даже не знаю... Освещения нормального нет, командования нет, бойцов нет...мы тогда висели на волоске, но справились.
— А вот и парк 'Олень'.
ЗИЛ замедлил ход и остановился. Наконец мы добрались до места назначения — Театр располагался практически сразу за известным парком, и Царь решил преодолеть эти сто метров своим ходом. Его план был прост: Токай осторожно пробирается к зданию, и оттуда прикрывает остальную группу. После команда проникает в здание театра, и, не теряя бдительности, пытается обнаружить гипотетических хозяев Убежища. Переговоры ведет Царь, остальные прикрывают — нужно выяснить, что тут происходит. Робкое предложение взять меня на роль главного разведчика вместо Токая понимания не вызвало — Царь запретил мне высовываться. Вот, черт побери — не ту роль он мне назначил в группе. Я-то рассчитывал стать эдаким 'серым кардиналом', отдающем приказы через Царя, но не вышло. Что ж, менять роли уже поздно — если я сейчас начну перекраивать отношение лидера группы ко мне, даже идиот заметит что-то неладное. Ну ничего, пока будем играть по его правилам — меня же никто за руки не держит: если посчитаю, что мое участие необходимо — сдерживаться не стану.
Четверо бойцов, включая вашего покорного слугу, выпрыгнули из грузовика. Кабы не мои новые силы, боюсь, с непривычки я бы кувыркнулся — бронежилет ощутимо ударил по плечам при приземлении, но позора удалось избежать, и я отошел в сторону, освобождая место для Царя, покинувшего фургон последним. Перекинув ремень от автомата по примеру Токая через плечо, я внимательно осмотрел окрестности, пытаясь уловить любое проявление человеческих эмоций: даже если кто-то спрячется от человеческих глаз, от демонической Ауры ему не скрыться. Мои подозрения оказались не напрасными — несмотря на кажущееся спокойствие, наше прибытие не осталось без внимания: я ощутил троих человек, затаившихся в киоске метров за тридцать, и сгусток демонической энергетики буквально под нами, где-то в канализации. Он был едва заметным, и Царь не обратил на него внимания, но я все же решил перестраховаться:
— Мне кажется, я видел движение вон в том киоске,— я взмахнул рукой в его сторону, — вроде бы там кто-то есть. И из-под земли какое-то странное ощущение исходит, даже не знаю...— я поглядел на лидера группы, и он прикрыл глаза, прислушиваясь к своим чувствам.
Токай насмешливо посмотрел на меня — ему казалось, что я пытаюсь строить из себя опытного вояку, подражая Царю. Ну-ну...
— Ничего не чувствую. Под нами чисто, демонов нет. Итак, действуем по плану, ты,— он посмотрел на кавказца,— идешь первым. Будь осторожней, если у них есть оружие, то они могут его применить. Мы — за тобой. Пошел!
Токай кивнул, и, пригнувшись, короткими перебежками бросился через парк к зданию Театра. Я в это время сосредоточился на замеченной мной тройке. Как только Токай начал движение, и им стала очевидна его конечная цель, один из них бросился бежать к зданию театра — полагаю, чтобы предупредить своих товарищей в здании.
— Эээ, дружок, никуда ты не пойдёшь!— буркнул я себе под нос, накрывая его своей Аурой, и внушая ему сильнейшее желание немедленно скрыться от возможного наблюдения. Дистанция, как я и считал, никоим образом не влияла на силу внушения — даже такого как сейчас, ментального, без использования слов: бегущий рухнул на землю, и отполз за небольшое деревце, попытавшись спрятаться. Обратив внимание на оставшихся двоих, я заставил и их не делать резких движений. Не хочу хвалиться, но все это я провернул секунды за две — гораздо быстрее того срока, на который я рассчитывал. То ли я так быстро прогрессирую, то ли они были крайне уязвимы для подобного рода воздействий?
Через еще несколько секунд я волевым усилием умудрился погрузить всех троих в глубокий сон. Обалдеть!
Меня хлопнул по спине Коля:
— Не зевай, пора идти — у горца рука скоро отвалится, так машет!
Я кивнул, и, перебросив автомат через плечо, побежал к Театру. Дистанция сокращалась, и вскоре я ощутил людей...много людей, очень много! От обилия хлынувших в мою голову чужих мыслей меня даже качнуло из стороны в сторону — поразительно четкое восприятия чужого разума! Что-то тут не так, в лагере такого даже близко не было! Немного притушив чувствительность, я благополучно добежал до Бойца, около которого уже стоял Царь.
— Двери закрыты, но внутри слышно голоса. Думаю, мы нашли это Убежище.— он бросил на меня взгляд.
Я только хотел ответить, как нас четверых накрыла такая мощная Аура, будто нас навестил Демон. Однако секунду спустя я понял, что это аура человека — но очень сильно искаженная. Я буквально физически ощутил, как в мою голову протискиваются чужие мысли — его мысли, подменяя собой мои собственные.
В голове возникало множество образов, общим знаменателем у которых была только одна мысль: подчинись мне, стань моим слугой, я — твой Бог! Чужая воля врывалась в мое сознание горным потоком, унося с собой все мои желания, заставляя забывать о том, ради чего я пришел, ради чего я вообще — живу? Мысли расползались, сосредоточиться на чем-то было невозможно — все силы уходили на то, чтобы не дать этому течению вымыть мое Я, растворив его в океане чужеродной воли.
Под воздействием вражеской Ауры тело не двигалось, без какого-либо участия разума, занятого борьбой с иллюзиями, водопадом захлестнувшими мое сознание. Я ощутил себя Буратино — деревянным мальчиком, которого дергает за ниточки невидимый кукловод: вроде бы вижу и осознаю, что вокруг происходит, но повлиять на это никак не могу. Чужая Аура оказалась гораздо, гораздо сильнее моей, и демонического в ней было столько, чем людское терялось на его фоне.
Неожиданно давление на мозг резко пропало, и я вновь ощутил себя хозяином своего тела. Неужели невидимый враг решил дать мне передышку? И тут же едва не поплатился за свою наивность — плотность Ауры кукловода неожиданно резко возросла, и мир вокруг исчез. Пропали все звуки, пропало здание театра передо мной, пропало даже ощущение верха-низа. Организм, утративший привычные ориентиры, взбунтовался: сердце застучало, как сумасшедшее, а желудок изъявил желание немедленно очиститься...
Интуитивно я понял, что это всего лишь чрезвычайно качественная иллюзия, подобная той, которую я применил к тем людям, что скрывались в ларьке, но гораздо круче — и резко выбросил в окружающее пространство солидный объем собственной энергетики. Это оказало мгновенный эффект, и я вновь обрел контроль над собственным телом, обнаружив себя лежащим на земле — когда мои чувства оказались заблокированными, я рухнул на том самом месте, где стоял. Опасная атака: кукловод смог заблокировать мои чувства, внедрившись в Ауру, но теперь я знаю, как это работает, и не допущу повторения подобного.
Однако тут же стало понятно, что выделяя такое количество энергии, я долго не протяну: по сравнению с тем тяжеловесом, что сидел в театре, я был легкой категории, и бодаться с ним лоб в лоб будет большой ошибкой — моих ресурсов хватит на пару минут в таком жестком режиме!
Надеюсь, у него больше нет козырей против меня, ибо использовать этот момент для побега я не хотел — скорее всего, внутри находятся мои родители, и кто знает, что кукловод успел им навнушать? Медлить нельзя! Разогнав энергию по телу, чтобы повысить мои физические кондиции, я бросился внутрь театра — необходимо как можно скорее найти источник излучения, и обезвредить его! Если потребуется, я не постесняюсь использовать автомат, который все так же висит на моем плече — неуместной жалости в новом мире места не было!
Здание было битком набито людьми: в большинстве своем они сидели на креслах или просто на полу, находясь в состоянии какого-то транса, и монотонно бубнили какую-то фигню:
— Слава богу...слава богу...
У самой двери я обнаружил Царя с остальными — они уже устроились рядом с остальными зомбированными, подхватив заунывный речитатив.
Пронесшись мимо не останавливаясь — помощи от них ждать уже не приходится — я попытался просканировать театр в поисках врага, но не успел: из толпы навстречу мне бросился мужчина, и по скорости, с которой он двигался, я сделал вывод, что соперник — такой же измененный, что и я! Однако энергия, наполняющее это место, ему не принадлежала — неужели это Миньон кукловода? Разберемся...
Играться я был не намерен, так что рывком переместив автомат из-за спины, нажал на спусковой крючок. Отдача не могла помешать меткой стрельбе — промахнуться с дистанции в десять метров я не мог, особенно учитывая мою силу. Грохот стрельбы, гулом разнесшийся по помещению, заставил многих сидящих вокруг людей дернуться, будто внезапно проснувшись.
Проскочив мимо кувыркнувшегося в облаке брызг крови тела, я ринулся по широкой лестнице на второй этаж — источник моих неприятностей сидел именно там. Давление на мои чувства возрастало обратно пропорционально расстоянию до цели, и вместе с тем возрастала моя злоба, заставляя перебирать ногами быстрее и быстрее.
— Зря ты со мной связался, ублюдок!— демон внутри меня словно проснулся, требуя крови врага, и я поймал себя на том, что рычу сквозь зубы угрозы кукловоду. Однако на этот раз останавливать бурлящую во мне ярость я не собирался — этот урод рискнул атаковать меня! Более того — он попытался подчинить меня себе! МЕНЯ — СЕБЕ!
Многократно обострившееся восприятие наконец вывело меня на жертву — иначе я невидимого соперника уже не воспринимал: за свою дерзость он должен быть наказан!
Перехватив автомат, я ударом ноги распахнул толстую дверь, ведущую в одну из гримерок, и...
Все, что я успел — это увидеть перед собой невероятно жирного мужика, в чьих толстых руках был зажат дробовик. А затем заряд дроби, выпущенный с расстояния в пол метра врезался в мою грудь, разрывая плотную ткань бронежилета и вминая защитные пластины в кожу.
Толчок был такой силы, что я отлетел назад, крепко приложившись затылком об противоположную стену. Перед глазами заплясали искры, но я все-таки сумел удержать автомат в руке.
Сползая по стене, задыхаясь от боли в груди, я рванул ствол автомата вверх, и зажал курок, выпуская смертоносный рой пуль навстречу толстой туше. Звон в ушах не смог помешать мне насладиться надсадным воплем кукольника. Однако что такое несколько грамм свинца против двухсот килограммов мяса? Мужик даже не покачнулся, когда из его груди, туго обтянутой дорогим пиджаком, брызнули фонтанчики крови. Вместо этого он передернул затвор, и выстрелил вновь. Автоматная очередь захлебнулась, когда моя рука ниже локтя повисла на лоскутах кожи и связок, перебитая залпом дроби. Какое-то мгновение я смотрел на оторванную конечность с зажатым в кулаке автоматом, не чувствуя боли — болевой шок? Не знаю, возможно. Главное, что зрелище окровавленного обрубка руки — моей руки — выбило всю иррациональную ярость из моей головы, и появилась возможность трезво оценить ситуацию, без пены на губах и сумбура в мозгах.
Если я немедленно не предприму хоть что-нибудь — мне конец!
Диспозиция такова: я сижу на полу, все еще не в состоянии глотнуть воздуха, а из культи короткими толчками брызжет кровь, рисуя на паркетном полу историю последних секунд моей жизни... А напротив стоит жирная мразь, на чьем лице, перекошенном от смеси боли и злобы, четко различимы глаза с характерно расплывшимися зрачками. И в них столько неподдельного удовольствия, что не надо никакого сверхчувственного восприятия, чтобы увидеть его.
Твою мать, что делать?! Что же делать?!
— Щенок, у тебя хватило наглости выйти против меня?!— мерзкий, писклявый голосок, будто вилкой по стеклу прошелся по моим обнаженным нервам:
— Я ЗДЕСЬ ХОЗЯИН!!!— истерично взвизгнув, он шагнул вперед, и с силой ткнул стволом дробовика мне в лицо. Из рассеченной скулы по шее за воротник побежал тоненький ручеек крови.
