Стрелы судьбы

   Иван смотрел на своего друга, вот они снова сидят рядом у костра и делят пищу в который раз. Только Иван успел возмужать с их первой встречи, а Корвень все эти годы оставался все таким же — улыбчивый, с легкой лукавинкой в темных глазах, казалось, прячущих какую-то тайну, вечно загорелый и слегка небритый, но всегда в безупречно чистой рубашке, правда, никогда не застегнутой на две верхние пуговицы. Движения как будто слегка вальяжны, но в любое мгновенье могут стать ловкими и стремительными. Руки чересчур ухоженные для человека, живущего в лесу. Не загрубевшие, с аккуратно — не под корень — подстриженными ногтями.

   "Кто же ты такой, друг мой? — мысленно задал вопрос царевич, — Самый надежный друг на свете. Ты придешь и поможешь в любой беде, даже если у меня не будет возможности тебя позвать. А я до сих пор ничего о тебе не знаю. И еще... я все чаще замечаю тревогу в твоих глазах. Что же тревожит твое сердце?"

   Корвень задумчиво вглядывался в лес, и на его лицо на мгновенье снова легла едва уловимая тень.

   — Корвень, что-то идет не так? — осторожно спросил Иван.

   — А? — на его губы мгновенно вернулась веселая улыбка, — Да отлично все! Выручим мы твою Велену, не волнуйся!

   — Ты как будто ждешь чего-то плохого, — озабоченно вглядываясь в лицо друга, заметил Иван.

   — Плохого? — Корвень как-то странно усмехнулся, — Да нет, Вань, не выдумывай.

   — У тебя что-то случилось? — не унимался Иван, — Я знаю, ты никогда со мной не делишься... но все же. Не трать на меня время, если оно нужно для тебя самого. Это была моя ошибка, и я постараюсь ее исправить. Спасибо тебе огромное за помощь, но ты не обязан...

   — Ваня. Может, хватит? — остановил его Корвень, — Я же сказал — все в порядке! За меня не волнуйся, у меня все путем. И не вини себя, ты ничего плохого не сделал. Честно тебе скажу, мне все это положение вещей тоже не нравилось. Это должно было как-то разрешиться, рано или поздно. Ты предпочел рано, и, возможно, так даже лучше! Твоя жизнь — не игрушка, Иван. Ты имеешь полное право быть счастливым... и знать всю правду о том, кто твоя жена.

   — Поэтому ты так задержался в этот раз?

   Охотник медленно кивнул в ответ, и во взгляде друга Иван уловил искреннюю заботу.

   — Спасибо тебе, Корвень, — в который раз поблагодарил царевич. На душе стало гораздо теплее от осознания, что он не один.

   Котелок с ухой опустел, пора было идти. Они разобрали и упаковали шатер. Взвалили на плечи поклажу и вновь двинулись в путь, огибая озерцо.

   Утро было ясным, и целый рой озорных солнечных зайчиков резвился по зеленоватой глади воды. У берега качались желтые фонарики кувшинок, с их широких листьев то и дело взлетали разноцветные стрекозы, трепеща радужными крылышками. Никаких признаков нечисти, жившей под водой не наблюдалось, хотя вот русалку бы Иван был не прочь увидеть. Но озеро они миновали, и пришлось царевичу довольствоваться вчерашним зрелищем противного водяного. Иван вспомнил, как рассказывала Велена про водяного лешака, пристающего к кикиморам. Может, это тот самый и был? Тогда можно понять, отчего кикиморы были такие недружелюбные к неприкосновенной пришелице. Иван даже невольно поморщился. А что если бы Велена не была колдуньей?! Проклятый змий!

   — Корвень?

   — Ау?

   — А змии... они большие? — задал царевич, уже давно мучивший его вопрос.

   — Ну, смотря с чем сравнивать. Ежели с горой, к примеру, то маленькие, а если допустим с коровой, то большие.

   — И насколько они больше коровы?

   — Они вообще-то разные бывают, но в среднем где-то раза в четыре.

   — Угу, — царевич помолчал, пытаясь себе это представить, — и огнем еще пыхают...

   — Не все, но горные в основном огнедышащие.

   — Корвень, а он ведь не все время в своей пещере сидит, змий этот? Ведь пожрать когда-нибудь отлучается?

   — В пещере?! — Корвень рассмеялся, — Думаешь, змий, способный справиться с такой колдуньей, как Велена, будет сидеть в пещере? Знаешь, Ваня, Горный Змий — это тебе не просто большая ящерица с крыльями. Они все колдуны, кто-то лучше, кто-то хуже. Кроме змииного, они имеют человеческое обличье. Живут в роскошных замках на вершинах скал, окруженные преданными слугами. И за коровами на полях не гоняются, разве что от скуки. Пропитание им их подданные доставляют. В ответ они им обеспечивают защиту и порядок. Вообще, Ваня, горный хребет за Корубским лесом очень обширный. Он поделен на множество территорий, которыми правят либо Змии, либо Дети Стихий. И наш Змий один из таких правителей.

   — Человеческое обличье? — Иван крепко призадумался.

* * *

   Велена сидела на своем любимом диване и пыталась читать, но слова давно знакомой книги никак не желали обретать смысл. Она подняла голову и задумчиво уставилась в окно. За темными громадами Черных Скал словно мираж мерцали россыпью хрусталя Ледяные Горы. Их припорошенные снегом вершины как будто парили в кристальной дымке над крепкими плечами их более земных скалистых собратьев. Это дивное зрелище еще сильнее подпитывало непрошеные воспоминания, настойчиво стучавшиеся в сознание как самые нежеланные на свете гости.

   В тот далекий день ее мир пошатнулся. Демоны огня совершенно обезумели. Потоки лавы ворвались в ее ледяные владения, угрожая уничтожить ее дом. Велена тщетно пыталась это остановить. Она оказалась окруженной со всех сторон густыми потоками жидкого пламени. Они жадно пожирали ледяные стены дворца, превращая все вокруг в сухую пустыню. Велена ощущала, как под ее ногами трескается от жара древняя порода. Лишенная поддержки родной стихии, Повелительница Ледяных Гор быстро теряла силу. Все, что ей было дорого, погибало на ее глазах, и она ничего не могла сделать. Опустошенным взглядом следила, как сжимается вокруг нее лавовое кольцо. Но вдруг на горящую под ногами землю упала крылатая тень. Черный Змий вырвал Велену из самого пекла и отнес в свой замок. Когти, бережно сжимавшие ее талию во время полета, превратились в сильные мужские руки, и бархатный баритон заверил, что это скромное жилище в ее полном распоряжении. Велена жила в замке Повелителя Черных Скал, пока ее подданные строили для нее новый дворец, а она тонула в золотых глазах гостеприимного хозяина. Ее сердце сладко замирало, когда гордый изгиб его губ озаряла ласковая улыбка, предназначавшаяся только для нее. И когда его голос произнес слова любви, Велена безоглядно упала в его объятья. Она так и не переехала в свой новый дворец, их бурный роман закончился Обрядом Единения. Огнедышащий Змий и Повелительница Ледяных гор. Лед и пламя. Возможно, им было не суждено быть вместе? Может, все с самого начала было ошибкой? Но они были так счастливы...

   Велена сжала кулаки и заставила себя вспомнить... Рыжие кудри на перламутрово-бежевом шелке — они смотрелись там лучше, чем ее серебряные волосы...

* * *

   Они все шли и шли. Сумка уже привычно оттягивала плечи, Иван успел приноровиться к неутомимой поступи Корвеня и старательно подражал его пружинистому шагу. Погода их не обижала, солнышко весело прыгало по листьям юных осинок и березок, тонкими нитями скользило сквозь хвою высоких сосен. Только, разве что, было жарковато. Корвень уже снял и куртку, и рубашку, повязав их на поясе, и сейчас шел, свободно поигрывая крепкими мускулами под загорелой кожей. Иван попробовал последовать его примеру, но лямки тяжелой заплечной сумы быстро стали натирать плечи, и ему пришлось снова натянуть исподнюю сорочку. Она хоть и была тонкой — из заморской ткани, но быстро намокла от пота и стала опять противно тереть. Корвень, заметив, что Иван все возится со своей одеждой, отдал ему свою рубашку, твердо прервав возражения царевича. Рубашку Корвеня можно было носить полностью расстегнутой, а ее ткань приятно холодила кожу. Иван снова почувствовал себя непутевым мальчишкой под опекой опытного старшего товарища. Царевич стиснул зубы и решил, что как бы ему ни было трудно, он больше себя не выдаст, и бодро зашагал вровень с другом. Корвень, словно обладая звериным чутьем, завернул чуть в бок, и вскоре Иван тоже услышал журчание ручейка. Еще немного, и они вышли к весело звенящему родничку. Иван скинул сумку и рубашку и просто упал грудью в пенящуюся струю воды, бегущую по земле.

   — Эй-эй, простудишься, глупый ты мальчишка! — Корвень настойчиво вытащил его оттуда и закутал в свою куртку, не обращая внимания на заверения, что тому жарко.

   Они развалились на траве и достали остатки тетерева и хлеба. Корвень еще откопал в своей заплечной суме сыр и протянул царевичу бурдючок с вином, и друзья устроили роскошный обед.

   — Корвень, ты говорил о каких-то детях стихий. Кто они такие? — спросил царевич, пока они отдыхали на привале, и не надо было сберегать дыхание.

   — Про них ходят разные слухи, — начал Корвень, — но общепринятое мнение... то есть, люди говорят, что они плоды союзов могущественных ведьм и колдунов с демонами, являющимися порождениями стихий, из которых их дети и черпают свою силу — Ветра, Воды, Огня, Льда, Земли и так далее. Возможно, бывает, что и сами демоны обретают подобную, близкую к человеческой, форму. Может, для этого им надо влюбиться в человека — кто знает...

   — И ты хочешь сказать, что Велена одна из них? Она ... Дитя Стихии?

   — А ты разве сам еще не догадался? Они всегда носят в своем обличье отпечатки родной стихии.

   — И кто она?

   — Серебро и холодный синий — лед. Она Дитя Льда, твоя Велена.

   — И правительница гор?

   — Да уж не кикимора болотная! В Корубском хребте есть Ледяные Горы. Видать, она чем-то крепко насолила этому Змию... возможно, межземельный спор. Они, вполне могли быть соседями...

   — Корвень? Откуда ты знаешь подобные вещи? — задумчиво спросил Иван.

   — Путешествовал много, а не во дворце сидел, — ответил охотник, потрепав волосы царевича, но ему не удалось вывести Ивана из сосредоточенной задумчивости. Наконец, Ванины голубые глаза, чуть сощурившись, устремили изучающий взгляд на Корвеня.

   — А Дети Стихий могут быть... совсем как люди... так что и не отличишь?

   — Ну, если стихия очень близка к земле, — отозвался тот, отвечая лукавой улыбкой на подозрительный взгляд царевича, — И хватит разлеживаться! Ты жену свою спасать собираешься? Или до вечера разговоры разговаривать будем?

   Они вновь закинули за плечи поклажу и зашагали по лесу.

   Жара. Где-то в кронах деревьев неумолчно звенят птички. То и дело натыкаешься на сети пауков, раскинутые между деревьями. Их хозяева поспешно убегают, иногда прямо по одежде неосторожного путника.

   Иван в очередной раз вытер пот со лба рукавом рубашки. Ткань уже насквозь вымокла, а соленые струйки все текли и текли со лба. Иван порой склонялся уже до земли, пытаясь хоть ненадолго облегчить ноющее напряжение в плечах и пояснице. А перед глазами прямая и сильная спина Корвеня, идущего, будто только что вышел на прогулку и нет у него за плечами тяжелой сумы. Но Иван уже знал — как только начинаешь уставать, просто надо потерпеть еще чуть-чуть, и снова станет легче, и какое-то чувство, сродни злости, поможет идти быстрее, вольет в жилы новую упрямую силу.

   Сухой мох под ногами — то седой, то выцветший зеленый. Жесткий низкий кустарник с мелкими колосками пахучих сиреневых цветочков цепляется за ноги. Кое-где грибы выглядывают — то темные головки боровиков, то кричащие шляпы мухоморов, то разноцветные пуговки сыроежек. Это опять вокруг стройный сосновый бор, почти не защищающий от палящего солнца. Под ногами монотонно мелькают полосы теней от высоких сосен. Хрустит сухой мох. Шуршит вереск. Корвень замурлыкал под нос знакомую песенку, Иван стиснул зубы, прибавил ходу, чтобы с ним поравняться, и стал подпевать, заставляя свои ноги двигаться в бодром ритме, не обращая внимания на душную, ноющую усталость. Откуда благословенная тень? Они вступили под гостеприимную сень дубравы. Исполинские деревья раскинули могучие руки, защищая путников от зноя уходящего лета, решившего, видимо, отплатить все долги за первую дождливую половину. Темные стволы кое-где зияют дуплами. Там наверху шелестят их зеленые кудри. Иван запрокинул голову, и она закружилась от мельтешения замысловатых узоров, образованных резными листьями. Царевичу показалось, что где-то в кудрявых кронах мелькают лица дриад. Может, обман зрения, а, может, сейчас протянутся к нему зеленые руки и утянут в свой загадочный омут. Дубрава кончилась. Вновь стройные стволы березок да осинок. И сосны опять вступают в свои права. Все больше бурелома под ногами, все чаще приходится перебираться через поваленные тела лесных великанов — древних сосен, елей и даже дубов. Корни их, уже успевшие покрыться назойливым лишайником, все угрожающе торчат вверх в приближающихся сумерках. Шаг за шагом. Все ближе к цели.

   — Все, привал! — наконец, объявил Корвень и сбросил с плеч сумки. — Так, Вань, ты давай тут хозяйничай, а я пойду чего-нибудь на ужин нам организую.

   — Но сейчас моя очередь охотиться, — попытался возразить царевич.

   — Не-е, от тебя здесь толку больше будет, — отрезал Корвень и исчез в густых зарослях.

   Иван вздохнул и принялся за дело. Он набрал веток, разжег костер и устроился рядом с уютно потрескивающим огнем ждать друга. От тепла усталые мышцы разомлели. Иван смачно зевнул и вскоре начал клевать носом.

   Очнулся царевич от ощущения, что его куда-то тащат. Он попытался вырваться, что вызвало хихиканье нескольких десятков скрипучих голосков. Иван с ужасом обнаружил, что его руки и ноги крепко держат множество маленьких цепких ручек и его действительно куда-то несут. Вокруг сновали и периодически заглядывали в лицо сморщенные, корявые рожицы мелких лешачков.

   — Отпустите меня немедленно! — Иван предпринял новую попытку освободиться, но безуспешно.

   — Корвень! — позвал он в отчаянии, — Корвень, на помощь!!!

   Лешачки снова расхохотались.

   — Эй, куда вы меня тащите? Что вам от меня нужно? — Иван попытался вступить в переговоры, но ответом ему было только все то же противное хихиканье.

   — Корвень! — позвал он снова. Но никто не отзывался. Царевич не на шутку испугался. Что делать в таком положении он не представлял. Его тащили по лесным тропкам как муравьи гигантскую гусеницу, и он начал опасаться, что возможно с той же плотоядной целью. Низкие ветки хлестали в лицо, сквозь листву быстро мелькало далекое темнеющее небо. Вскоре листья сменились на еловые лапы, от чьих остреньких иголок пришлось зажмуриться. По прошествии некоторого времени под ним организовалось какое-то бурное движение. Лешачки поменялись, а новая попытка освободиться в очередной раз провалилась.

   Несли его довольно долго, но вдруг резко бросили и с визгом разбежались. Иван мгновенно вскочил на ноги, ощущая, как затекшие конечности пронзили противные иголочки. Причину бегства лешачков он обнаружил сразу же — перед ним стоял огромный волк. Зверь оценивающе смотрел на царевича, чуть наклонив большую длинную морду. Волк имел чрезвычайно необычный окрас. Он был серым, но не обычной волчьей серостью, а светло-дымчатым. В свете выглянувшей луны его длинная шерсть засеребрилась, слегка отливая голубизной. Глаза смотрели как-то не по-звериному, чересчур осмысленным показался царевичу этот взгляд, и хоть и не плотоядным, но отнюдь не добрым. Но тут Иван понял, что просто глаза у зверя довольно необычного для волка цвета, возможно, поэтому и мерещится, что взгляд не волчий. Правильно, где это видано, чтобы лесной волчара имел такие изумрудно-зеленые глаза?! Иван таких даже у кошек не видел, впрочем, у людей тоже.