Скс Режим бога 1-я книга

Боясь спугнуть удачу, я невыразительно промямлил: — Мне вон тоже родители обещали лодку как нибудь купить, да держать негде. Это что ж, можно тут ангар построить?

— А так и стройте, кто мешает. Деньги только в общую кассу обчеству сдавайте за уборку и охрану — и стройте себе на здоровье, на пустом месте. Или вон, хошь — готовые покупайте, продают некоторые. — спокойно ответил Митрич.

В душе заиграл струнный оркестр и забухали ударные! В этот момент к нам подбежали Ромка с Димой, и наперебой стали делиться впечатлениями от катеров.

— Это еще что. — послушав их некоторое время, авторитетно заявил Митрич, — Тут у одного товарища немецкий катер есть — так он с каютой, в которой даже кровать стоит! Никаких палаток не надо!

Парни даже рты открыли от изумления, и в два голоса принялись уговаривать деда показать этот чудо-катер. Мне тоже стало интересно. Но Митрич сожалеюще покачал головой:

— Не могу — он под ключом стоит, вон тама. — и Митрич кивнул головой на один из ангаров, похожий на небольшой дом.

— А почему там два этажа? — спросил я.

— Так на первом катер хранится, на втором у них две комнаты. Если что-то на катере починить или подправить надо — хозяин мастеров привозит, вот они иногда там и ночуют. Там и мебель есть — видать, старую из дома привез, хорошую, такую и в квартиру поставить не стыдно будет. — обстоятельно объяснил дед.

Мы еще некоторое время побыли на пирсе, попили с Митричем чай с сушками у него в бытовом вагончике, и наконец попрощавшись с гостеприимным стариком, отправились по домам.

* * *

На следующий день, в воскресенье, к нам в гости приехал мой родной дед. Так-то разговаривал с ним почти каждый вечер, по телефону — дедушка имел привычку звонить минут за десять до программы "Время", и я рассказывал о новостях по типовой схеме: школа, здоровье, события. Разница лишь в том, что в "этом детстве" я понимал, что деду нечем заняться после работы. После смерти бабушки он жил один, и так жить, наверное, было скучно. В "прошлой жизни" не раз поднимался вопрос произвести обмен нашей двухкомнатной и его однокомнатной на "трешку", но что-то не сложилось. А может, дед побоялся потерять "независимость", не знаю.

Дед долго работал — до семидесяти трёх лет, а потом вышел на пенсию. Начальник московского Главка даже уговаривал еще задержаться на пару лет, но дед отказался. С виду он был бодрячком и выглядел лет на десять моложе, но я на всю жизнь запомнил его объяснение, почему он ушел на пенсию:

-Понимаешь... — рассказывал он — Возвращаюсь после обеда на работу, и ну никак не могу со сном справиться — примерно час сплю в кресле, а в приемной народ ждет. Секретарь заглядывает, видит — директор спит, выходит к людям и говорит, что у меня важный разговор с Москвой по телефону — просил не беспокоить! — дед смеется, потом вздыхает, и заканчивает: — НЕЛОВКО ПЕРЕД ЛЮДЬМИ!

После выхода на пенсию, он прожил меньше года...

И вот теперь он сидит передо мной за празднично накрытым столом по случаю его приезда — живой, бодрый и веселый, чуть за шестьдесят — и с удовольствием слушает мамин рассказ о моих последних успехах.

-... и этот поросенок сумел закончить четверть в кои-то веки не только без единой тройки, так еще и пятерок на четыре больше, чем четверок! — с воодушевлением закончила мама, сама крайне довольная взявшимся за ум "поросенком".

Дед довольно сощурился и потрепал меня по голове:

— Ну, молодец — чего тут скажешь! Я тоже рад... А чего так похудел-то — питаешься вроде хорошо? — дед посмотрел, как я уплетаю за обе щеки приготовленные мамой яйца с чесночной начинкой.

— Нормально он ест. — махнула рукой мама — Просто все каникулы, каждый божий день, как оглашенный мотался с ребятами то на горки, то в хоккей. А еще и в секцию борьбы опять ходить стал. Тут, рядом с домом. — пояснила она на вопросительный взгляд деда.

— Спорт — дело хорошее. — дед кивнул — Главное, не в ущерб учебе! — он хитро улыбнулся, и спросил, — Чего хочешь за хорошую учебу, Витунь?

Мама, тоже улыбаясь, смотрела на меня...

— Ну... — я задумчиво закатил глаза под потолок — Вообще-то, я хотел бы, чтобы мы уже наконец съехались и жили вместе, а не встречались иногда по выходным. — закончил я свою мысль, и принялся за рыбный салат.

Дед с мамой удивленно посмотрели на меня, а потом друг на друга.

— Это он сам! — поспешно заявила мама. Видимо, чтобы дед не подумал, что это она подговорила внука такое сказать.

— А так — чем плохо? — вкрадчиво поинтересовался дед — Встречаемся, в гости друг к другу ездим.

— Так — тоже хорошо. — промычал я с набитым ртом — Но вместе будет лучше. Я так думаю...

Больше за вечер мы к этой теме не возвращались.

После ужина все вместе посмотрели первый выпуск новой телевизионной программы "Вокруг смеха". Тут пришлось ориентироваться на смех мамы и дедушки, поскольку мне вообще ничего не показалось смешным! Затем взрослые ушли на кухню, пить кофе и о чем-то шушукаться. Судя по тому, что в последующие дни мама стала активно общаться по телефону по поводу обмена квартир, мой заход достиг цели, и принципиальное решение дедушка с мамой приняли.

* * *

В понедельник я традиционно отправился в школу. Ничего, заслуживающего внимания, там не произошло — получил "пятерки" по алгебре за "контрольную летучку", и по английскому за чтение с переводом. Труднее давался английский — приходилось правдоподобно ошибаться в произношении и переводе!

После школы отправился на тренировку. В зале Ретлуев меня сильно насторожил тем, что практически не отходил от меня. Постоянно поправлял, что-то подсказывал, и помогал с амуницией. А затем в первый раз выпустил на ринг!

Против меня в пару он поставил Харитонова Женю — тот занимался боксом уже второй год, учился в восьмом классе соседней школы, и был покрепче меня, повыше и потяжелее. Впрочем, не критично...

Особым фанатом бокса я не был — в 'той жизни' иногда занимался им для общего развития, и чтобы уметь дать в морду. Правда, по телевизору бокс смотрел регулярно — "рубки" нравились, а Кличко вместе со всеми осуждал за "балет". Но на себя этот вид спорта не примерял — получать по лицу мне категорически не нравилось, да и "безбашенностью" я никогда не страдал!

Так что выйдя на ринг против Жени, под напутственное Ретлуевское: — Ну, давай посмотрим... — я реально замандражировал, и "включил Кличко". Вскоре ребята, наблюдавшие мой "бег с левым джебом" от Харитонова, стали активно того поддерживать криками, типа: "Женька, вперед!", "Харя, правым его!". Однако, убегая по рингу, я не слышал ни одного слова от Ретлуева.

Когда его помощник из "взрослой" группы, изображавший рефери, разводил нас с Харитоновым из клинча — а Женька все-таки загнал меня в угол, и я его "обнял" — то я бросил на Ретлуева взгляд. Тот спокойно стоял и смотрел — мы встретились взглядами, и Ретлуев мне подмигнул.

От сурового, немногословного кавказца, это было несколько неожиданно, и... приятно, что ли. Мне не захотелось его разочаровывать, и на команду рефери: — "Бокс" я шагнул вперед, и качнув корпусом влево, пробил правый прямой в подбородок Харитонову. Смачный "бац" — и Женька рухнул навзничь. — "Брек" Ретлуева и рефери прозвучал хором. В зале стояла тишина...

...После состоявшегося боя, интерес Ретлуева ко мне быстро нашел свое объяснение. Когда закончили возиться с оклемавшимся Женькой, он позвал меня к себе в тренерскую:

— Хорошо провел бой, бегал много — но хорошо! — начал Ретлуев, пригласив меня жестом сесть на стул около его стола.

— Тут такое дело... — продолжил он — Наша секция должна каждый год выставлять подростков на районные соревнования таких же секций, в рамках турнира "Кожаные перчатки". — некоторые слова из-за его кавказского акцента звучали забавно, но то, к чему он вел речь, забавным мне не казалось совершенно — В твоем возрасте у нас никого нет. Выигрывать не надо — надо только поучаствовать.

— Ильяс Муталимович, как же нет никого — вон, в группе, в которой я первый раз тренировался — там моих сверстников, человек десять!

— Там нет ни-ко-го. — Ретлуев мотнул головой, — Их даже на ринг выпустить стыдно, а у тебя или природный талант — или ты врешь, и раньше занимался боксом. — дагестанец опять уставился мне в глаза.

— Не занимался... — пошел я в "глухую несознанку".

— Значит, талант. — резюмировал Ретлуев — Двигаешься ты неправильно, у нас так не учат — "танцуешь", как кубинец. Увидев мой пораженный его проницательностью взгляд, и неправильно его интерпретировав, пояснил, — Видел я их на сборах — так же "танцуют", хрен попадешь... Но попал! — закончил он удовлетворенно, видимо, вспомнив приятное.

— Я же сегодня всего на третье занятие пришел! — ни в каких соревнованиях участвовать мне категорически не хотелось.

— А Харитонов на сто третье — и что? Леонида считать не будем — он просто не ожидал... А с Харитоновым неполные две минуты, а он уже второй год ходит. Удар у тебя очень сильный — не по возрасту и не по весу — попадешь хоть раз, и выиграешь. Да и перепрыгал ты его — не достал он тебя ни разу, все в защиту ушло. Там у тебя не будет соперников. А для секции будет большой плюс, если ты возьмешь город.

"БLя! Я уже по городу должен выиграть?! Ты не охренела, "чурка"? На моих синяках себе очки зарабатывать?!"— завопил я про себя.

Видимо, Ретлуев прочитал у меня в глазах отказ, и снова стал объяснять:

— Еще раз — пойми, там у тебя просто не будет соперников, вообще. Если не захочешь продолжать — просто скажи, и снимемся. В любой момент.

Я молчал.

— Может, хочешь что... Скажи?

Совершенно неожиданно для себя, я ответил:

— Хочу... Хочу тренироваться во "взрослой" группе.

Ретлуев молча уставился на меня. Побуравив меня взглядом полминуты — я в это время разглядывал настенный календарь с дедушкой Лениным у него за спиной — он кивнул:

— Хорошо. Но ты постараешься выиграть.

Тут уже кивнул я.

После тренировки и своего идиотского решения, я поехал в "Гавань" к Митричу...

* * *

Время было уже около четырех вечера, и я, чтобы успеть вернуться до прихода мамы, сел в свободное такси на стоянке. Удивленный водитель обернулся ко мне, и спросил:

— А деньги у тебя есть, мальчик?

Я молча достал из кармана зеленоватую "трешку".

— Ну ладно, а куда ехать?

— В "Гавань", пожалуйста. К дальнему пирсу.

Водитель поморщился, но завел машину, включил счетчик и тронулся с места. Я его понимал — "Гавань" отдаленный район, и вероятность, что там в такое время найдешь пассажира, минимальна. Он и тут-то стоял пустой, но обратный пробег порожняком, его все равно не радовал.

Когда подъехали к пирсу, на счетчике было два рубля сорок шесть копеек. Я отдал водиле трешку, и уже открыв дверь, и тем самым показав, что сдачу не жду, сказал:

— Я здесь буду полчаса. Если Вы меня подождете, то потом я поеду обратно.

Водила подумал пару секунд, и буркнул:

— Если только полчаса, и за простой — рубль.

— Хорошо.

Вот козел! — подумал я, — Сдачу себе оставил, счетчик выключил, рубль положит себе в карман, от порожняка я его избавил, приедем — сдачу тоже не даст... И сидит еще, рожу кривит недовольную!

Впрочем, я хорошо помнил, что в это время свободное такси было найти очень сложно, и профессия таксиста считалась весьма прибыльной, хотя и не престижной — таковы "гримасы социализма"!

Митрич оказался на месте, и весьма мне обрадовался. Я привез к чаю две плитки шоколада "Бородино", и дед был полностью покорен. За чаем выяснилось, что строиться можно начинать хоть сейчас — хотя, конечно, делать так будет только дурак — "Потому что земля мерзлая, это понимать надоть!" Но стройка меня интересовала мало, и я ненавязчиво перевел разговор на покупку.

— Да, продают сейчас трое! Один лодку потопил, другой лодку продал и переехал далеко отсюда — почитай, на другой конец города. А третий уже просто по возрасту перестал под парусом ходить — тяжело стало, а наследники его энтим делом не увлекаются! — охотно рассказывал Митрич — Но у Степана Кузьмича твоим родичам дорого будет. Кузьмич мужчина основательный — строился надежно и дорого. Да и давно уже построился, так что его ангар находится тут совсем рядом с пирсом — этоть тоже дороже, поскольку удобнее. И продается он только вместе с лодкой — поодиночке не продаст, даже не проси. А у тебя своя лодка будет маленькая, зачем тебе большой ангар. А лодка Кузьмича тебе большая, не справишься, без взрослых на ней ходить никак не можно — силенок не хватит тебе с ней управиться.

Пока Митрич увлекся пространными рассуждениями, я обдумывал, что делать дальше. Куплю я, скорее всего, ангар неведомого мне Степана Кузьмича. Расположен он рядом с вагончиком сторожа — пригляд, опять же, какой-никакой. Строение, судя по всему, капитальное — опять плюс. Мало ли чего. На лодке под парусом я ходить, конечно, не буду — но может, как-нибудь прикуплю катер. Со временем... Проблема не в этом. Проблема — кого привести к Кузьмичу на переговоры, и кто отдаст Кузьмичу деньги, так, чтобы я перед этим некто не 'спалился' с наличием таких "бабок".

После чая мы пошли с Митричем смотреть ангар Кузьмича. От других у Митрича просто не было ключей.

— Не доверяют, поди. — Митрич сплюнул, — Боятся, наверное, что я у них дырявое ведро украду! Вот Степан Кузьмич — мужчина разумный, хоть и строгий. Раньше в "Морском пароходстве" работал, начальником большим, а вот теперь на пенсии. Болеет часто... — сокрушенно вздохнул сторож.

Мы подошли к искомому ангару. Да уж! "Справный" Степан Кузьмич построил "справный ангар"! Первый этаж ангара был кирпичным, метров десять на пятнадцать, а второй, надстроенный, был деревянным — метров пять на десять, и снаружи аккуратно покрашенный светло-коричневой краской. Ангар вообще был весь очень аккуратный. В железные ворота была врезана калитка, сами ворота распахнулись без всякого скрипа, петли были хорошо смазаны. Внутри ангара стояла зачехленная лодка, и была небольшая печка.

— Топлю ее весной и осенью, чтобы сырость прогнать! — пояснил, видя мое удивление печью, Митрич.

Мы поднялись на второй этаж — там была одна, но очень большая комната с окнами в двух стенах. Одно окно смотрело на замерзший Финский залив, а второе — на комплекс зданий Пароходства. Мебели было совсем мало — стояла кушетка, стол с четырьмя стульями, и небольшой шкаф.

— Лучше только у Аркадия Вениаминовича. — гордо сказал Митрич, — Ну, у которого катер — я рассказывал вам троим в прошлый раз. Вон, кстати, его владения — рядом стоят.

Я выглянул в окно — рядом стоял практически полноценный дом! У него оба этажа были кирпичные, и от настоящего дома его отличало только то, что в стене первого этажа были ворота.

Закончив осмотр ангара, я заверил Митрича, что мои родственники точно не будут платить деньги за развалюху — и если купят, то только то, что построил такой правильный и рачительный хозяин, как Степан Кузьмич. Что касается лодки, то ее надо брать "на вырост", и что меня никто и не собирался отпускать в одиночное плавание.