"Кроличья" лапка

Заключение договора я решил закрепить совместным обедом, поэтому уже через пять минут сказитель уплетал положенную ему порцию, а я по обыкновению взял сразу две.

Глава 6. Обучение

Александр Александрович Фадеев, Угольный карьер.

К обучению мы приступили сразу после обеда. Я показывал интересующие меня действия и предметы, а в ответ получал их название от моего учителя. Потом учитель заставлял меня повторять слово, пока мое произношение не становилось идеальным. За время обеденного перерыва мне удалось выучить лишь немногим больше дюжины слов, но я был доволен. Лиха беда начало, а за мной дело не станет — приложу все усилия, чтобы выучить язык.

В этот день, я успел набрать еще два мешка угля, но очень уж хотелось поскорее выучить язык, поэтому оставшиеся, после совместного ужина, два часа времени я потратил на разучивание еще дюжины новых слов и повторения разученных ранее. С раздувшейся от полученных за день знаний головой я отправился на боковую.

Проснулся я снова затемно, видимо организм окончательно перестроился на новый ритм работы. Первым делом я проверил интенсивность свечения когтей, но был неприятно удивлен его полным отсутствием. Хотя чего удивляться, они ведь и вчера светились весьма тускло, впрочем, для меня это значит лишь то, что мой организм больше не будет перестраиваться.

Найдя Вила, я растолкал его и под звуки его ворчания отправился к столовой. Взяв две порчи для себя и одну для учителя, я получил наглядное доказательство своим мыслям об остановке перестройки моего организма. Этим самым доказательством был тот факт, что вторую порцию каши мне пришлось буквально запихивать в себя. Поев, я отправился за углем, и повторив свой вчерашний подвиг набрал до обеда три мешка. Работа кайлом, была монотонной и чисто физической, так что я стал повторять вслух разученные вчера слова. На меня стали коситься ближайшие рудокопы, но до большего дело не дошло.

Вообще, меня сначала сильно удивляло, что ко мне за несколько дней работы никто не подошел, но, наверное, здесь в игру вступили несколько факторов:

Во-первых, моя левая рука явно вызывала опасение своим необычным видом, что пока заставляло рэкетиров держаться от меня подальше;

Во-вторых, я все же был недостаточно необычен для того, чтобы стать предметом интереса местной общественности. Некоторые из горняков, вообще потеряли гуманоидный вид и больше походили на результат работы какого-то свихнувшегося генетика.

Ну и в-третьих, после рабочего дня горняки были настолько измучены, что им было не до вопросов.

Не всем так повезло как мне, если я со своим измененным организмом добывал по пять мешков угля, а сегодня решил замахнуться и на шестой, то львиная доля горняков не обладала такими кондициями и еле сводила концы с концами, добывая по три мешка в день. Хотя встречались и уникумы вроде великана решившего не платить мзду. Он вообще носил по паре мешков за раз, и его мешки были явно раза в полтора объемнее моих.

Делая, по пять ходок в день, он зарабатывал намного больше моего и был лакомой добычей для рэкетиров. Воспоминания о великане привели меня к мысли о том, что первоочередной моей покупкой должен стать виденный мною в лавке кожаный мешок — это существенно ускорит заработок мной денег, ведь я уже сейчас ощущал, что мой сорока килограммовый мешок слишком легок, но два мешка я бы уже не унес. И главным был не их вес, а неудобство, поскольку, в отличие от кожаного мешка, у холщевых не было лямок.

С этими мыслями я дошел до места пребывания Вила, и мы вместе отправились обедать. Решив не повторять утренней ошибки, я взял нам с учителем по одной порции. Как оказалось, я сделал верный выбор, так как она (порция) полностью утолила мой голод, единственным раздражающим меня фактором было почти полное отсутствие каких либо напитков кроме обычной воды. Я откровенно скучал по хорошему, крупнолистовому чаю. Можно было бы конечно взять вина, но его цена, равная, как я узнал у учителя, цене двух порций за одну кружку меня отпугивала, да и не был я никогда любителем этой кислятины.

Доев свою порцию и дождавшись Вила, я быстро прошелся по уже выученным словам и получив одобрительный кивок учителя приступил к разучиванию новых. Пополнив свой словарный запас еще дюжиной слов, я не стал продлевать свой обеденный перерыв и отправился в карьер. В планах у меня сегодня было перейти на добычу шести мешков руды...

Шел двадцать второй день моей работы в карьере. Я так загорелся идеей покупки более вместительного мешка, что три дня продержавшись на отметке в шесть мешков, перешел наконец-таки на семь. Чтобы продержаться на таком уровне добычи, мне приходилось вставать за час до рассвета, а ложиться уже после захода солнца. Это было очень сложно и мне даже пришлось немного сократить время, отведенное на изучение языка. Но сегодня вечером у меня на счету должна была оказаться требуемая для покупки сумма. Да и язык я все-таки выучил, об этом Вил мне сообщил еще три дня назад. Оказалось, что он учил меня не полноценному языку, а торговому наречию — дикой смеси из различных языков, аналогу Земного Эсперанто. В этом не совсем полноценном языке присутствовало немногим более двух сотен понятий, позволявших, хоть и крайне косноязычно, но все же, донести свою мысль до собеседника.

Как ясно из названия, это наречие было детищем купеческой братии, для которой было очень важно устранить языковой барьер. В данный момент наречие, по причине своего удобства, стало общеупотребительным. Правда, как сказал учитель, другие языки мне также придется выучить, ибо все официальные документы в каждом государстве составляются только на местном языке. И для нормального путешествия по миру придется изучить хотя бы три основных языка, на которых общаются люди, а также, в рамках факультатива, языки эльфов, гномов, дварфов, орков и темное наречие, на котором говорят гоблины и огры. Конечно у всех этих рас были другие самоназвания, но я подбирал более удобные для меня аналоги из прочтенных мною книг Толкиена и Сабковского.

Когда я это услышал, то мне даже немного поплохело, ведь способностями к изучению языков я и в прежней жизни не блистал, имея в своем активе недоученный английский с отвратным совковским произношением да с полдюжины крылатых выражений на латыни. А здесь мне, вот так вот запросто, предлагают изучить десяток незнакомых языков.

Но Вил, не смутившись выражением моего лица, продолжил обучать меня письменности уже изученного наречия. Я попросил начать его с цифр, чтобы наконец-то научится понимать, что же написано на моей татуировке. К слову говоря, система исчисления здесь также была десятичной, что сначала меня жутко удивило — как-никак другой мир. Но, поглубже задумавшись над этим вопросом, я понял, что ничего удивительного в этом нет, ведь большинство населяющих этот мир существ были гуманоидами и имели на руках десять пальцев. А значит, наверняка они в древности, так же как и люди с Земли использовали их для счета, оттуда система исчисления и пошла.

Закончив с уроком, а заодно и с обеденным отдыхом, я отправился в карьер. Неся четвертый, набранный со времени обеда, мешок угля на сдачу я думал о том, что покупка нового мешка открывает передо мною новые перспективы, так как я смогу работать с полтора раза большей производительностью, но меня это не устраивало. И у меня были планы по дальнейшему увеличению моей прибыли...

Высыпав уголь из своего мешка на гранитную плиту, я уже привычным движением поднес правое предплечье к столбику и увидел, ставшую такой приятной моему сердцу, зеленую вспышку. На татуировке изменилось значение строки отвечающей за баланс моего счета и высветилось, теперь уже знакомое число "25", именно столько стоил присмотренный мною кожаный мешок вместимостью шестьдесят килограмм с очень удобными широкими лямками.

Вместе с обучением числам и способу их написания единому для всех языков, я так же узнал и основы местной денежной системы и системы мер и весов. Оказывается, на эльфийских рудниках была представленная единственная в этом мире система квазиденег. Местной единицей валюты является "норм", общеупотребительное сокращение от дневной нормы. Дневная норма для добычи угля равна тридцати пяти ядрам, а ядро, в свою очередь — немногим меньше трех килограммов. В итоге получаем, сто килограмм дневной нормы или два с половиной сорока килограммовых мешка угля. Первая дневная норма не идет в зачет, а лишь дает тебе некоторые права:

— Наличие двухразового питания;

— Возможность покупать в местной лавке, что-либо помимо

еды;

— Ведение отсчета срока, на который тебя сослали

"на рудники".

Максимальным сроком ссылки были десять лет, и мне не повезло получить себе на татуировку именно этот срок. Кстати, местный год состоял из четырехсот дней, которые делились на десять равных месяцев.

Я выполнял норму каждый день без единого пропуска, так что теперь, вторая строчка моей татуировки показывала число "3978" — именно столько дней каторги мне оставалось...

Все добытое свыше нормы, зачислялось на счет. Цена была фиксированная вне зависимости от количества добытого. Также я узнал, что один норм равен медной монете, двенадцать медных монет — серебряной, а двадцать серебряных — золотому. Если округлить мой ежедневный заработок до полутора медных монет, то мой годовой доход составит два с половиной золотых, что равняется доходу зажиточного крестьянина. С новым же мешком, мой доход составит около трех с половиной золотых в год. С одной стороны — доходы неплохие, но не все так однозначно:

Во-первых, все товары здесь стоят раза в два дороже;

Во-вторых, до конца каторги доживают единицы, туберкулез и прочие сопутствующие жизни на голой земле и вдыханию угольной пыли болезни, здоровью не способствуют.

Поэтому, нужно срочно увеличивать свои шансы на выздоровление, а не думать о накоплении капитала.

В лавке, я не стал долго осматриваться, так как знал за чем иду. Показывать, что выучил язык, я не стал — все-таки много чего интересного можно узнать, если люди вокруг думают, что ты их понимаешь. А потому, я просто указал на приглянувшийся мне мешок. Торговец посмотрел на меня с сомнением, но мешок все же принес, и протянул руку для перевода денег. Когда ему на счет поступила требуемая сумма он тчательно скрывал удивление, все-таки, заработать больше двух серебряных за две десятицы было очень сложно.

Новый мешок был очень удобен, а главное — он оставлял руки свободными, и теперь не было нужды таскать кайло в мешке. Отдав, последние деньги за наш с Вилом ужин, я без сожаления подумал о том, что завтра утром придется работать голодным, ведь денег больше не оставалось, и свою порцию мне придется отдать учителю — мое приобретение того стоило.

После совместного ужина Вил продолжил мое обучение грамоте, параллельно рассказывая о местной геополитике, в привычной ему язвительной форме.

Вил, Угольный карьер

— Нечего за зря тратить мое время ученичок! Поэтому пока ты выводишь на песке эти каракули, по ошибке называемые тобой буквами, я преподам тебе урок истории.

Наш мир в милости своей был сотворен великим Сатосом! И называется он Сатос, ибо мы чтим божество его сотворившего. Осознав себя во вселенской пустоте, Сатос почувствовал неправильность и происходящего и сотворил руну Эйвас. В тот же миг вселенная наполнилась светом мириадов звезд, но звездам, как и всякому высокородному нужны были слуги, и тогда Сатос сотворил руну Раидо. И появились у звезд соратники их — планеты. Но планеты, то и дело сбивались в кучи, и дабы упорядочить их движение была сотворена руна Угуз. И закружились планеты вокруг своих звезд в хороводе. Для того, чтобы планеты не были все на одно лицо, были начертаны руны Лагус и Хагалаз. Планеты наполнились морями и океанами и появились на их ликах материки и острова в количестве неисчислимом. Но были безжизненны воды и земли планет. Сатос в Великой мудрости своей сотворил руны Беркано и Маназ, сделав земли плодородными и населив их разумными, ибо ничто не должно пропадать втуне. Созданная вселенная была практически идеальной, но не оставляло Сатоса чувство незавершенности, и начертал он на небосклоне руну Джера и ступил созданный им мир на путь бесконечных изменений. Ибо только так можно было отделить зерна от плевел.

Посмотрел Он на результаты трудов своих и остался доволен, и запечатал Сатос свое творение средоточием своей же воли, сотворив руну Исэ, дабы сохранить его в вечности. И отправился отдохнуть от трудов праведных Сатос. И так до сих пор и пребывает он во сне.

Александр Александрович Фадеев, Угольный карьер.

Когда Вил закончил описание момента творения, судя по слогу почерпнутое им из какого-то религиозного текста, я все-таки смог добиться от него рассказа о местной географии. Оказывается на сатосе существует три материка, и называются они: Веспералис, что значит "закатный", Медиокрис — "срединный" и Ортус — "Восходный". Также, я услышал рассказ о морях и океанах их омывающих, но к этому моменту уже засыпал, так что почти ничего не запомнил. Главным же знанием, вынесенным мною из этого разговора, было то, что мы находимся сейчас где-то на юго-западе Ортуса, самого обширного из материков Сатоса.

Намного больше географии меня заинтересовало упоминание рун. Интересно, в рассказе о сотворении мира говорится, о каких-то божественных рунах, или о тех же самых, что использовались у меня в тату? Можно ли ими пользоваться обычному человеку? И если да, то как? Эти и многие другие вопросы мучили меня, пока я засыпал.

Утром, я отправился на завтрак вместе с Вилом, и получив свою порцию сразу же передал ее учителю. Вил вопросительно посмотрел на меня, и мне пришлось объяснить, что все деньги я потратил на покупку, на что он, молча разделил кашу в миске на две равные части и жестом предложил присоединиться.

В этот момент я понял, что за две недели нашего знакомства, мы стали если не друзьями, то хорошими товарищами уж точно. Теперь я был полностью уверен, что этот стареющий, но все еще сильный человек меня не подведет и поэтому решил предложить ему вариант нашего дальнейшего партнерства, над которым я думал последние дни.

Идея была проста, но должна была положительно отразиться на наших доходах. Я собирался добывать уголь вместе с Вилом. Да, он не может работать кайлом, но поднять мешок из карьера для него не составит особого труда, поэтому я предложил следующую схему: мы вместе спускаемся в карьер, затем я забиваю рудой два своих мешка, один из них отдаю Вилу, а второй несу сам. Так как мне придется набирать в два с половиной раз больше угля, то скорость конечно упадет, но не так уж и значительно, ведь основное время все равно уходило на подъем, так что на шесть ходок в день мы можем рассчитывать.

Условия Вилу я предложил следующие, ему достается одна дневная норма, что даст ему все вышеперечисленные привилегии, а также за ним остается треть добытого сверх нормы, а остаток он каждый день будет перечислять мне. Все это было обдумано заранее, но пока я излагал Вилу свою концепцию, мне стала ясна одна недоработка моего плана — его руки были настолько искалечены, что долго он в них мешок не пронесет. Впрочем, проблема была решаема — я решил передать ему мой новый мешок с лямками, с условием, что двадцать пять медных монет будут вычтены из его доли.