Девятимечье: Меч Постижения Глупости

Пепел остался позади. Лилон не помнил, как ушел от сожженного города, помнил лишь, как пришел на место, где осталось тело его возлюбленной. Какие-то хищники уже драли ее, и фиолетовый огонь ярости сжег их в одно мгновение. Лилон опустился рядом с израненным телом девушки и остался с ней, решив, что ему незачем куда-то идти.

* * *

Двадцать высших воинов во главе с Графом опустились на пепелище, оставшемся от города.

− Какой Маг это сделал, Повелитель? − спросил командир отряда.

− Это сделал не Маг, − объявил Граф. − Это сделал молодой вампир, ставший Магом. − Вы должны его найти и уничтожить прежде чем он успеет наделать новых бед. Он пока еще уязвим, и вы можете его убить, если быстро возьмете след, найдете его и внезапно нападете. Идите и ищите!

Граф поднялся в воздух обратвившись в конда − большую летучую мышь − и, пролетев вокруг, осмотрел местность. След вампира нашелся сразу же, и Граф указал воинам на него. Они немедленно пустились в погоню, и Граф теперь летел над лесом, отслеживая их путь. Вампир, уходя шел сильно петляя, но его уловки, если это вообще были уловки, не сработали.

Они нашли его через полчаса, лежащим рядом с мертвой жертвой, и воины, повинуясь указаниям Графа, не стали сразу же показываться безумцу.

Граф спустился в лес и оказался среди первых, вышедших на поляну. Молодой вампир, казалось, спал, но чутье подсказывало Графу, что это не так. Мысль Повелителя Вампиров осторожно коснулась сознания юнца, и отпрянула, получив сильнейший магический ожог. Маг Предела был недосягаем для Повелителя Вампиров. Его магия не подчинялась законам Вампирской Магии, властвовавшей над Миром. Вот только сама Вампирская Магия подчинялась Магии Предела, и Граф это понял на себе, потому что его попытка была обнаружена.

Юнец медленно, словно нехотя, приподнял голову и взглянул в сторону, где за деревьями скрывались вампиры со своим Повелителем.

− Вы пришли меня убивать? − проговорил он. − Ну так, убивайте.

− Он безумен, Повелитель, − произнес воин, стоявший рядом.

− Пройди к нему и сделай то, что он просит, − приказал Повелитель, и Воин двинулся к лежавшему в траве молодому вампиру. В руку Воин взял Клинок − Убийцу-вампиров. Он подошел к безумцу, осторожно склонился и вонзил клинок в его сердце.

Лилон очнулся от яркой вспышки в глазах. Он помнил, что его пришли убивать, и помнил, что позволил убийце подойти и сделать все, что нужно. Вот только смерть не пришла. Точнее, она пришла, но не за Лилоном. Она забрала Высшего Воина и отступила в страхе. Лилону, показалось, что он увидел этот Страх. Он увидел и осознал, что Смерть к нему больше не подойдет, потому что его защищала некая Высшая Сила, и эта Сила теперь рвалась наружу, желая поглотить вампиров, что оказались рядом, тех, что отступали в лес, тех, что взлетели над лесом и в ужасе удирали от чудовища, которым стал Лилон.

А он стоял на поляне, рядом оседал пепел от сожженного магией вампира, и рядом лежала мертвая Гила, которую он не мог вернуть.

Или мог? Мысль эта словно плетью ударила в сознание, и Лилон взглянул на мертвое тело совсем иначе. Он смотрел на нее своим новым взглядом − Взглядом Мага Предела. Он еще не осознавал этого, но эта неосознанность не помешала ему увидеть, что дух Гилы давно покинул тело, и уже не может вернуться. Магия подсказала ему лишь то, что он может сотворить нежить из мертвого тела − куклу, которая будет похожа на Гилу, но не будет иметь никаких собственных мыслей и собственной воли. Мысль об этом показалась столь отвратительной, что Лилон стоя над мертвым телом принял для себя Решение − НИКОГДА не делать такое, что бы ни случилось, а чтобы закрепить эту свою мысль и чтобы у него не оставалось соблазна сотворить такое, он поднял руку и выпустил из нее всепожирающий огонь, который в одно мгновение забрал мертвое тело девушки, обратив его в ничто.

Обернувшись к лесу, в котором еще несколько минут назад находились Высшие Воины во главе с Графом − Лилон внезапно осознал, что видел именно Графа вместе с ними − он глубоко вздохнул и шагнул через пепел, оставшийся от убитого магией воина. Шагнул, чтобы начать свой новый Путь в этом мире. Путь, в котором ему предстояло вечно вспоминать Гилу и мечтать о невозможном.

* * *

Дорога уводила на запад. Лилон лишь недавно осознал, что шел в ту же сторону, в которую когда-то неосознанно ушел из сожженного города, и мысль, что надо идти именно туда, ему поначалу показалась вполне здравой. Вот только теперь он оказался перед высокой стеной одного из городов, где жили люди, а вампиров сюда не пропускали, потому что город принадлежал одной вампирской семье, которая тут и заправляла всеми делами.

Лилон приблизился к воротам и некоторое время смотрел, как люди-стражники обыскивали телегу, на которой в город въезжал крестьянин. Лилон смотрел на них, снова раздумывая о том, почему так изменились его чувства? Глядя на людей, он уже не ощущал старой вампирской тяги к жертвам. Это Лилон заметил уже давно и давно об этом думал и о том, почему он, оставаясь без жертв столько времени, до сих пор не теряет рассудок при виде жертвы, как это обычно бывает с голодным вампиром.

Крестьянина, наконец, пропустили, и подошла очередь Лилона. Он приблизился к стражам, и те некоторое время смотрели на него, после чего один из них заговорил, объясняя, что вампирам вход в город разрешен только по пропускам, выдаваемых Семьей. Другой воин в этот момент уже во всю дергал за веревку, что вела к колокольчику, вызывавшему из охранной будки командира стражи. Тот вскоре высунул недовольную рожу из дверей, требуя ответа, какого черта ему мешают отдыхать?

− Этот не хочет показывать пропуск, − объявил стражник, вызвавший вампира.

− Так арестуйте его и отправьте в каземат! − рявкнул вампир, после чего из соседней двери выскочило еще несколько стражников, и Лилона окружили.

− Ты арестован, − объявил ему один из вышедших. − Иди вперед!

По приказу вампира-стражника Лилона поместили в клетку, что была в комнате стража, и люди тут же удалились, потому что знали, что вампир не потерпит их присутствия, когда у него на столе лежит приготовленная жертва.

− A ты смотри, что станет с тобой, если слушаться не будешь, − проговорил вампир, глянув на Лилона.

− Старик, ты никогда не слыхал о вампирах, пьющих кровь других вампиров? − спросил Лилон.

− Таких вампиров называют Высшими, глупец, − проговорил старик, подходя к своей жертве. Он и не заметил, как Лилон покинул клетку, потому что стражник, закрывавший ее, не сделал все до конца под слабым воздействием Лилона, и клетка осталась незаперта.

− Ты хорошо знаешь, старик, что жертва не имеет права вырываться, не так ли? − произнес Лилон, оказываясь за спиной вампира. Тот резко развернулся и вскрикнул, увидев светящиеся когти на руках человека. Когти в ту же секунду вошли в грудь вампира, и он повалился назад, упал спиной на грудь привязанной к столу жертвы, и в глазах вампира остался лишь ужас от того, что он встретил свою Смерть. Лилон упивался ощущением, которое он, казалось, уже забыл за время прошедшее с момента трагедии.

− А я-то думал, что мне больше не понадобятся жертвы, − произнес он, скинув выпитого вампира на пол и глянув в лицо жертве, что теперь с ужасом смотрела на него. − Не трусь, − сказал он женщине и легонько коснулся пальцами ее шеи, на которой стояло безобразное клеймо принадлежности Семье. Выглядело оно как неровный круг с буквой "П" в центре. − Ты принадлежала ему? − спросил Лилон.

− Нет, господин. Я принадлежу Семье. А он − член Семьи, − произнесла она. − Вы меня выпьете?

− Я уже выпил свою жертву сегодня, − объявил Лилон, не заостряя внимание на том, что этой жертвой был вампир. − А ты сейчас подымешься и будешь свободна. − Лилон одним движением разодрал путы, что держали ее на столе, и женщина поднялась, дрожа и придерживая руками разорванное платье.

Она вздрогнула, увидев тело старого вампира на полу. Оно уже иссохлось и начало рассыпаться.

− Твой дом находится в этом городе? − спросил Лилон.

− Да, господин, − ответила она.

− Сейчас мы выйдем, ты пойдешь туда, и я останусь в твоем доме на некоторое время.

− Как прикажете, господин.

"Фиолетовый Недоумок" − почему-то это имя пришло на ум Лилону, когда он шел через город вслед за женщиной, а та двигалась по переулкам, стараясь не показываться на глаза никому лишнему из-за порваной одежды. Она, наконец, остановилась недалеко от четырехэтажного дома, на который теперь и показывала Лилону.

− Я там живу, на четвертом этаже, − сказала она. − Моя квартира не подходит для господина.

− Идем туда, − приказал Лилон, и она больше не возражала.

Оказавшись дома она некоторое время кого-то искала в комнатах, потом умчалась к соседям, спрашивая про свою дочь. Ее, как оказалось, забрала одна из ее подруг, и женщина перестала беспокоиться.

− Как зовут твою дочь? − спросил Лилон.

− Гила, − произнесла женщина, и Лилона тут же шарахнуло болью. На мгновение у него потемнело в глазах, он прошел шатаясь через комнату и бухнулся на стул, едва держась на ногах.

− Что в вами, господин?! − воскликнула она, подбегая.

− Ничего, сейчас пройдет, − ответил он.

− Может, вам надо воды? − спросила она, пробежав через комнату к кухне, затем остановилась и вновь взглянула на Лилона. − Или кровь? − спросила она со страхом в голосе.

− Не нужна мне ни кровь, ни вода, − проговорил Лилон. − Мне надо где-нибудь лечь отдохнуть. Она подошла, подняла его за руку и проводила в спальную комнату, где уложила на свою кровать.

Лилон заснул и уже не видел, как женщина переоделась, затем покинула дом и вскоре вернулась назад с дочерью, которой приказала не шуметь, потому что в доме спит господин, которого мать и дочь обязаны слушаться.

Ночью Лилон проснулся от кошмара. Ему снова снилась Гила и ее убийцы, и он снова переживал ее гибель. Проснулся он от собственного вопля и обнаружил, что лежит в одной постели с женщиной, в чьем доме находился.

− Мамочка, я боюсь! − раздался детский голос, и Лилон резко обернулся, поняв, что рядом находится девчонка по имени Гила. Малышка была ничуть не похожа на его возлюбленную, и он глубоко вздохнув опустился в постель.

− Если господин желает, − заговорила женщина.

− Не надо, − резко ответил он. − Не надо, − повторил он более мягко и отвернулся, оборачиваясь к ней спиной. Она осторожно коснулась его плеча, затем убрала руку и ничего больше не сказала.

− Ты кричал во сне и звал Гилу, − сказала она утром, − Кто она?

− Она умерла, и не вспоминай о ней, − приказал Лилон. − Мне больно ее вспоминать.

− Я могу увести дочь к родственникам, − сказала она. − Чтобы не напоминать.

− Это не поможет. Ты же не сможешь о ней не вспоминать, − ответил он. − Где она сейчас?

− Еще спит.

Лилон поднялся и прошел в комнату, где спала маленькая девочка, Он глянул на нее, затем провел рукой по ее голове, убирая длинные волосы с шеи и взглянул на мать.

− У нее нет клейма, − сказал он. − Это значит, что ее может убить любой вампир.

− Семья разрешила оставлять маленьких детей без клейма, − ответила мать. − До десяти лет. Это риск, но в городе редко появляются вампиры из других семей. А если появляются, то им не разрешают свободную охоту.

− Моя Гила погибла, потому что я пожалел ее и не захотел причинять ей боль клеймом, − произнес Лилон. − Ты тоже можешь ее потерять, из-за этой глупой жалости.

− Я не собираюсь ее терять из-за жалости, − произнесла она. − Но, мне кажется, что ты здесь прячешься потому что находишься в городе без разрешения Семьи.

− Я их не боюсь, − заявил Лилон. − Даже если меня обнаружат, они ничего не смогут сделать, потому что я не просто вампир. Я − стал Высшим.

− У любого Высшего вампира есть уязвимость, − раздался голос позади, и Лилон резко развернулся. В его руках вспыхнул огонь, и Лилон не пустил его в ход только потому, что в дверях стояла женщина-вампир.

− Уйми свой огонь, Лилон, и мы, быть может, договоримся без глупой схватки, от которой могут погибнуть все живые, вокруг тебя.

− Кто ты? − спросил он, так и не убрав огненное напряжение с когтей.

− Я − Вторая Мать Семьи, − объявила она. − И я тоже Высший Вампир, как Первая Мать Семьи и как Отец. Я полагаю, что этой жертве незачем слышать наш разговор, − произнесла она, и Лилон схватив женщину рукой, спрятал ее за своей спиной. − Как хочешь, Лилон, − я могу говорить и при ней.

− Чего тебе здесь надо? − произнес он.

− Я хочу заключить с тобой сделку. От тебя потребуется совсем немного − всего лишь убить пару старых кровососов. И за это ты получишь полное право жить в этом городе, со всеми привилегиями Семьи.

− Убить, я так понимаю, надо тех, кто мешает тебе стать Первой Матерью Семьи, не так ли?

− Да, Лилон. Именно так. Ты можешь это сделать без каких-либо причин. Просто придти к ним, признаться, что это ты убил стражника каземата, и они сами бросятся на твои когти.

− И что после этого помешает тебе расправиться со мной из-за угла темной ночью? − спросил Лилон.

− Разве это не правда, что сам Граф со своими элитными Высшими Воинами сбежал от тебя, после попытки убить тебя спящим в лесу? Им это не удалось, а Воина, который пытался тебя убить разнесло в пыль твоей Магией. Ведь так все и было! Убить тебя может только сам Фиолетовый Идиот.

− Почему ты так уверена, что мне захочется остаться жить в этом городе?

− Я в этом совершенно не уверена, но право жить в Городе вовсе не означает, что ты будешь обязан здесь жить. Просто сделай небольшую работу, и ты получишь такое право, а потом можешь делать все что угодно. Ни один дурак не посмеет тебя задеть, если только этот дурак не окажется чужаком. Но чужаков Семья сюда просто так не пускает.

− Хорошо, − проговорил Лилон, ощущая новую перемену в себе. − Я сделаю то что ты хочешь, но с одним условием. Ты принесешь мне Клятву Верности. И сделаешь это прямо сейчас, а не после того, как я выполню работу. Ты согласна?

− Я согласна, − произнесла она опускаясь на колени, склоняя голову и убирая волосы с шеи, чтобы ее новому Властелину было удобнее делать с ней то, что он пожелает.