Двойник

— Хорошо, я буду молчать, — примиряющим тоном заверил он Ваху. — Только ты мне воды дай, пожалуйста.

— Где я тебе ее возьму? — буркнул охранник. — Сам пить хочу, сушняк прет. Да нету здесь.

— Так у меня в сумке лежит, — с готовностью ткнул Андрей пальцем на свой баул.

— Ах, молодец, — Ваха с готовностью вытянул на свет литровый сосуд.

Он крутанул пробку, срывая пластмассовую защелку, запрокинул голову и, с ловкостью матерого алкаша, вылакал почти половину. Выдохнул, утирая губы тыльной стороной ладони, хитро глянул на Андрея: — Хочешь пить. Да? Так, может, договоримся? — похоже, он вовсе не оставил свои паскудные замыслы. — Пока они еще приедут. А водичка вкусная...

Но тут его лицо исказила странная гримаса. Ваха недоуменно покрутил коротко остриженной головой, словно прислушиваясь к чему-то, и вдруг, издав пронзительный стон, согнулся почти пополам. Очумело вращая глазами, ухватился рукой за живот. Качнулся, словно моряк, старающийся поймать уходящую из-под ног палубу.

— Отравил? Шайтан... — Ваха перешел на родное наречие, выплевывая слова страшных горских проклятий в адрес недоуменно глядящего на него Андрея.

— Ай!!! — мучения, как видно, были уже вовсе нестерпимыми. Глаза Вахи стали вовсе безумными. Он начал медленно опускаться на пол. Но за мгновение до того, как его тело коснулось темного паркета, боевик вздернул вверх руку с пистолетом: — Сдохни! — тонким, не своим голосом провизжал он и нажал на курок.

Андрей дернулся в сторону, пытаясь уйти с направления огня, но подвела спинка стоящего вплотную к стене стула. В голове что-то гулко ухнуло, словно взорвалась тысяча новогодних петард, глаза закатились, и он плавно завалился набок, уже не чувствуя совершенно ничего.

Открыл глаза и внимательно, с искренним интересом, всмотрелся в темную лужицу, растекшуюся прямо перед его носом. Кровавая дорожка уже успела слегка подсохнуть, образовав небольшую, шириной всего в палец, полоску.

Судьба в очередной раз сыграла с ним шутку. Злую — нет, кто знает. По всему выходило, что пуля скользнула по черепу, отправив пленника в глубокий нокаут.

Андрей напрягся, вывернул голову и попытался определиться в окружающей его действительности.

Однако сумел разглядеть лишь ноги лежащего посреди комнаты Вахи.

"Хорошо лежит... — с удовлетворением констатировал Андрей, — качественно. Другой вопрос, что стало причиной этакого вот поворота событий? И что же было налито в бутылку, способное в такой короткий срок укокошить здорового мужика. А впрочем... не это сейчас главное, — одернул себя наблюдатель. — Главное сейчас — попытаться освободиться".

Однако прошла минута, другая, и на смену радостному возбуждению пришла сугубо рациональная мысль. Не мысль даже, скорей, опасение. Он сообразил, что, имея в наличии холодное тело и огнестрельное ранение собственного организма, ему будет довольно трудно объяснить хозяину дома причину этакого бардака.

"Сваливать надо", — решительно выдохнул Андрей и начал осторожно, но методично освобождаться от пут. К его удивлению, веревка, которой его прикрутил к стулу покойный Ваха, поддалась уже после нескольких попыток. А уже через пять минут он смог стянуть ее вовсе.

Поднялся на ноги, осторожно тронул подсохшую корку на голове: "Ничего страшного, хотя... в приличное общество в таком виде, конечно, не пустят". Андрей торопливо обыскал недвижимое тело своего караульного и недрогнувшей рукой засунул истертый бумажник покойного в свой карман: "Денег, конечно, кот наплакал, но все же... И не мародерство это вовсе, а... — тут Андрей озадаченно хмыкнул, но быстро отыскал приемлемое объяснение: — Возмещение морального вреда за непристойное предложение и вообще... Раз этот паразит меня едва не пристрелил, потому я с него, всяко, имею...

Задерживаться в комнате, которая теперь приобрела и вовсе мрачноватый вид, больше не стал. Аккуратно прикрыл дверь и, уже не останавливаясь, прошел через бокс прямо к гаражным воротам. На входе остановился, восстанавливая в памяти картинку: "Нормально. Со двора выезд из гаража не просматривается вовсе. До въезда на территорию, если идти по прямой, каких-то сорок-сорок пять метров. Если никто не стоит прямо здесь, то догнать не успеют".

Выдохнул, концентрируя себя, зажмурился и отворил маленькую калитку.

Андрей шагал по залитой солнечным светом улице. С интересом разглядывал снующие по проезжей части машины, ловко уворачивался от идущих навстречу пешеходов и размышлял о произошедших с ним событиях.

Картинка складывалась вполне стройная, выпадала из общей схемы лишь злополучная бутылка с отравой. Откуда в минералку мог попасть столь сильный яд?

Неужели опять совпадение? Но какое? Маньяк, который ни с того ни с сего засыпал в одну из миллиона обычных бутылок не самый дешевый яд? Ерунда.

Оставалось одно. Сделал это тот, кому было зачем-то выгодно, чтобы эту воду выпил кто-то конкретный. Тот, которому эта вода предназначалась.

От удивления Андрей остановился: "А ведь принес ее мне не кто иной, как господин Кацман. А потом настойчиво, очень настойчиво, уговаривал выпить ее. Меня уговаривал. В смысле, певца Андрюшу Питерского. Ни хрена себе... Представляю картинку. Стою я, значит, на сцене, весь такой... в сиянии софитов и вдруг, на тебе, помер".

Андрей с некоторой даже неловкостью припомнил тот диковатый монолог, который он произносил со сцены, после которого и должен был картинно откупорить эту треклятую посудину.

"Ага... — от предвкушения отгадки у Андрея даже засвербило в носу. — И огорчился от моей неловкости Семен Яковлевич ничуть не наигранно. Всерьез, можно сказать, расстроился, словно человек, у которого сорвалось нечто весьма и весьма важное.

И в номер, отыскав посудину среди декораций, принес опять-таки пресловутый Кацман. Единственное, что сделал Андрей по собственной воле, — это захватил ее с собой в самолет".

— Но зачем? Зачем ему это понадобилось? — оказалось, что последние слова Андрей произнес уже вслух. Он смущенно оглянулся и прибавил шагу.

— Молодой человек... что с вами? У вас кровь течет! — услышал вдруг Андрей у себя за спиной взволнованный женский голос. — Да постойте же... вы ведь в крови весь!

"Черт... — едва не выругался Андрей. — Идиот, я же забыл. Представляю что у меня сейчас за видок..."

— Все нормально... все в порядке, — торопливо отозвался он, стараясь побыстрее отделаться от нежданной доброхотки. — Нечаянно ударился... все уже прошло, почти.

— Ой... — миниатюрная, и довольно симпатичная, но одетая в невероятно уродливое сиреневое платье, девушка уставилась на него разве что не разинув рот: — Это ВЫ?! Не может быть?!

— Кто? — от неожиданности Андрей даже покрутил головой, но быстро справился с собой: — Ага... собственной персоной. А откуда вы меня знаете?

— Да?! — в голосе девчонки прозвучало искреннее недоумение. — Разве вы не певец?

— Девушка... милая вы моя. Извините, что я так... попросту. Ну какой еще певец? Они разве по Москве с разбитой головой шляются? Вы сами подумайте.

— Извините... Да, действительно, откуда. Но голова-то у вас, и вправду, разбита. Вам нужно кровь остановить.

Андрей всмотрелся в простоватое, с неуловимым налетом провинциальности, личико. Мгновенно определил и неумелый макияж, и сумку из искусственной кожи, и стоптанные, с подранными носками, туфли, помятый листок с оттиском МПСовского штампа, выглядывающий из карманчика нелепого платья.

И тут ему и вправду стало нехорошо. Голова противно закружилась, и он начал плавно заваливаться на сторону.

— Ой... — девчонка кинулась к теряющему сознание человеку, подставила худенькое плечо.

— Люди, товарищи, помогите, — закрутила она головой в поисках помощи. Однако, бегущие по своим делам пешеходы вовсе не торопились прийти ей на помощь.

— Сейчас, сейчас, — слабым голосом пробормотал Андрей, осторожно опираясь на плечо, подставленное наивной спасительницей. — Туда, вот, на лавочку давайте, туда присядем. Я уже, почти... почти...

Отдышался и пришел в себя довольно быстро.

— Вот и полегчало, — Андрей выпрямился, откинулся на окрашенную серой краской скамью. — Спасибо вам, милая. Кстати, как вас зовут? Неловко как-то... Вы меня окликнули по имени, а я вас и не знаю...

— Маша, — девчонка неловко кивнула русоволосой головой.

— Я так отчего-то и подумал, — невольно улыбнулся Андрей. — А вам идет это имя. Очень.

— Слушай, да что мы все выкаем? — решил не загружать незнакомку своими проблемами Андрей. — Тебе сколько лет?

— Двадцать... будет, — отчего-то покраснев, ответила Маша. — А что?

— Ну вот, а мне... — тут Андрей на мгновение задумался. — А мне двадцать семь. Всего ничего разница...

— Давайте я лучше вам... тебе помогу, — смутилась нечаянная помощница еще больше. — Я у нас в больнице санитаркой все лето работала. И перевязки делала, и компрессы.

— И уколы?

— И уколы, — поджала губы она. — Не вери...шь?

— Верю, верю, — вновь улыбнулся Андрей. — Ну хорошо, давай попробуем что-нибудь сделать. Только сначала нужно кровь смыть.

Он оглянулся: — Вон, видишь ларек? Держи деньги, купи бутылку минеральной воды. Без газа. И салфеток пару пачек. А я тебя здесь подожду.

Глава 7

Андрей проводил взглядом фигурку нечаянной помощницы и попытался собраться с мыслями, однако в голове все еще стучали невидимые молоточки, поэтому он просто закрыл глаза, ожидая, когда пройдет приступ.

— Эй... эй, что с вами? Вам опять стало плохо?

Андрей открыл глаза. Голос, вырвавший его из забытья, принадлежал Маше. Девчонка стояла над ним, зажав в руке бутылку с водой.

— Опять выкаешь? — он попытался улыбнуться, но вышло это у него довольно вымученно. — Все нормально, придремал, просто.

— Такое лицо было... — пожаловалась Маша, скручивая пластиковую крышку с бутылки. — Ну, если все в порядке, тогда наклонись. Сейчас пощиплет немного, — занявшись делом, она почувствовала себя увереннее.

Размочить подсохшую корку оказалось непросто. Однако в конце довольно болезненной процедуры его голова приняла вполне цивилизованный вид.

— Действительно, царапина, — с некоторым даже разочарованием констатировала помощница, разглядев рану. — Можно и не заматывать. Давай я только прижгу. У меня спрэй есть, он ведь на спирту.

Маша потянулась к своей сумочке и вдруг жалобно охнула: — Ой, растяпа. Я ж ее оставила, — она не закончила и бросилась назад к киоску.

Обратно вернулась через несколько минут. Опустилась на скамейку и молча уткнулась лицом в ладони.

Говоря по совести, за то время, пока девушка расспрашивала продавщицу и случайных прохожих о своей потере, Андрей вновь успел погрузиться в непонятное, похожее на обморок состояние.

И вновь Андрей вынырнул из странного, не столь уж долгого, забытья от ее голоса.

— Ты чего? — задал Андрей идиотский во всех смыслах вопрос.

Девчонка не ответила, только отвернулась в сторону, вытирая мокрые щеки тыльной стороной ладоней. — Ничего. Отстань.

Андрей наморщил лоб, восстанавливая хронику событий: — Ах, да... сумка.

— Деньги, документы? — лаконично спросил-констатировал он.

Маша всхлипнула чуть громче.

— Понятно, — он стянул с плеч измазанный, в бурых пятнах, пиджак и остался в серой футболке. — Много денег-то?

— Много, — едва слышно отозвалась девчонка, — тридцать тысяч, и паспорт...

— С деньгами не вопрос, — Андрей вынул из внутреннего кармана трофейный бумажник.

— Вот, держи, — протянул он соседке шесть рыжих купюр. — Отдашь потом, когда сможешь. А вот с паспортом будет сложнее. Придется напрячь мозг.

Поднялся с лавки, покрутил в руках испорченный в крови пиджак и без сожаления сунул его в стоящую неподалеку урну.

— Ну, пошли, что ли.

— Куда? — всхлипнула Маша.

— Будем искать твоего жулика. Вернее, будем искать его следы. В общем, там увидишь.

Он осторожно засунул свернутые деньги в карман ее платья и двинулся вперед, аккуратно взъерошив свой, успевший уже высохнуть, ежик волос.

Возле киоска остановился. Замер, глядя по очереди то в одну, то в другую сторону.

Затем повернулся к Маше и громко, намеренно казенным, жестяным голосом произнес: — Так где, вы говорите, произошло преступление? Здесь?

Из окошка выглянуло настороженно-любопытное лицо продавщицы.

Андрей строго глянул на торговку: — Давно здесь работаете? Лицензия, документы в порядке?

И, не дожидаясь ответа, перешел к делу: — Вы видели сегодня эту гражданку?

— Так... с полчаса, как. Сумочку девушка, говорит, оставила. Я, правда, не видела ничего... — торопливо добавила ученая жизнью тетка. — Мне из окошка не видно...

— А если подумать? — Андрей обвел внимательным взглядом выставленный за пыльным стеклом товар: — Водка, случаем, у вас не паленая? Уж больно у нее этикетка криво приклеена. Ох, сдается мне, в соседнем подвале ее закатывали... Ну, так что?

Он уперся взглядом в явственно побледневшее лицо продавщицы: — Может, припомните?

Торговка стрельнула взглядом по сторонам, высунулась чуть ближе и пробормотала едва слышно: — Мужчина какой-то стоял. Хотел сигарет купить. Яву. А я отвернулась, смотрю — нету его... и товар не взял, и сдачу оставил.

— Все понятно, — веско заключил Андрей. — Приметы гражданина.

— Низенький такой... до края будет, — продавец легонько стукнула по стеклу унизанной кольцами правой рукой. — Рыжеватый. Неприятное такое лицо. В куртке.

— Да... исчерпывающе. Только одна беда — пол Москвы по таким приметам задержать можно. А куда хоть ушел он, сказать можете?

— Ну, я вслед ему высунулась, мол, товар забыл... а он как дунул уже. Вон туда пошел. К пятиэтажке. Потом за угол свернул, и все. Я его больше и не видела.

— Все понятно, — Андрей укоризненно покачал головой. — Чего ж вы, девушка, за вещами-то не следите? Нехорошо.

Маша открыла было рот, чтобы оправдаться, но осеклась, заметив поднятую бровь Андрея.

— Пройдемте, гражданка, напишете заявление... — Андрей отвернулся от киоска, миновал заставленную машинами площадку. На углу дома остановился, внимательно глянул по сторонам.

— Ага... — удовлетворенный осмотром, Андрей дождался спутницу и поманил ее за собой. Остановился возле приоткрытой двери, ведущей, судя по явному запаху плесени и сырости, в подвал. — Если не здесь, то я и не знаю... Больше, вроде, и некуда, — пробормотал он и решительно заглянул в полутемный провал.

— Здесь подожди, — донесся из темноты его голос.

Вернулся, неся в руке измазанную в жидкой грязи сумку, Андрей совсем скоро.

— Получите, — усмехнулся он, протягивая ее Маше. — Только на деньги не рассчитывай. Хорошо, если паспорт отыщется.

Девчонка торопливо, не обращая внимания на испачканные руки, перебрала содержимое. — Есть паспорт... — выдохнула она, доставая на свет потертую корочку документа. — Только... А кошелька нету...

— Оно и понятно. Зачем ему твой паспорт? — Андрей аккуратно обтер пальцы об измятый газетный лист, оставленный кем-то на скамье.

— А как ты узнал? — поинтересовалась Маша, продолжая рыться в сумке.