А общая добыча была огромная. И не только золото, серебро в монетах, слитках, посуде, а так же драгоценные камни, как россыпью, так и в изделиях. Большущее количество разнообразных и разноцветных тканей, от хлопчатой до парчи с шелком, как собственного производств, так и привозного. Множество отличных, разноцветных шерстяных и шелковых ковров, различных размеров, от молитвенного до огромных, закрывающих пол тронного зала хорезмийского монарха. Дорогие доспехи со шлемами и щитами, изукрашенные каменьями со златом-серебром, покрытых золоченной и посеребрённой чеканкой. Сабли, мечи, кинжалы с булатными клинками, с нанесенными на них золоченной резьбой, с шикарными рукоятями из золота, серебра, слоновьего бивня или 'рыбьего зуба', со вставленными в рукояти драгоценными камнями и в покрытых золотом и камнями ножнах. Луки индийские и турецкие в тисненных налучиях с такими же изукрашенными колчанами с десятком отборных стрел. Только около сотни сундуков с китайской посудой, от тончайшей фарфоровой, хотя уральцы и сами производят фарфор не хуже, но оригинал тоже пригодится, до не производимой на Урале посуды из оникса и лакированного дерева. Множество мешков с чаем, кофе, перцем и иными специями. И это только опись дорогих товаров. А ведь были и обычные товары и менее качественные брони с оружием, да и тот же хлопок, кипы которого вывозили еще и весной следующего года. Стоимость этой добычи, оценили на сумму трех миллионов семисот девяносто пяти тысяч ефимок серебром.
Правители Хорезма всегда были не чужды искусству и культуре, многие ханы собирали библиотеку, где хранились ценные книги. Ими нанимались переводчики с переписчиками, чтобы перевести книги с разных языков и написать их для ханской библиотеки. Вот теперь всё это хранилище мудрости начало менять своё местонахождения. Книги и свитки тщательно упаковывались, для предохранения от влаги, подписывались ящики и сундуки об их содержимом, составлялись описи в паре экземпляров, один из которых упаковывался вместе с грузом. Кстати, содержимое библиотеки в общую стоимость трофеев не вошло, ибо как можно было оценить эти книги со свитками. Вот и не стали заморачиваться, а запаковав отправили в Петроград не оценёнными и без внесение в список трофеев.
Взяли и живую добычу, которую хоть и внесли в списки, но их стоимость не сложили со стоимостью остальных трофеев. В её число вошло много различных ремесленников, в том числе и пара строительных артелей с семьями. Кроме строителей вывозились ткачи, кузнецы и златокузнецы-ювелиры, мастера медники по изготовлению медных ламп, блюд, кувшинов и иной посуды, мастера по производству глазурованной плитки, мастера по изготовлению и установке чигирей, с десяток оружейников и бронников, красильщики, кожевники и шорники, токари, мастера по варке мыла и даже с полсотни плененных туркмен-коневодов с их семьями, для ухода за захваченными лошадьми. Всего набрали порядка трех тысяч мастеров, выбрав почти всех специалистов в покоренной земле. Взяли в качестве добычи и рабов из различных народов Ойкумены. Тех, кто попал в рабство из московских земель, освобождали прямо на месте их обнаружения и тут же привлекали к работе, как знатоков языка, местных обычаев и обстановки. Таких набралось ни много, ни мало как более четырёх с половиной российско-православных душ. Лиц других наций, но православного вероисповедания, решили привезти в уезд. Пусть с ними попы да монахи разбираются. Этой категории набрали порядка трех тысяч православных душ. Остальных рабов в количестве более семи тысяч голов, просто перегнали на суда, да и переправили на Урал, а там разберутся, кого оставить в этом же состоянии, как обельных холопов, кого перевести в закупные холопы.
* * *
Вот и пришло время ухода на Родину основным силам корпуса со всеми собранными трофеями. В Хорезме, при дворе местного монарха Хаджи Мухаммад-хана, в качестве наместника Уральского воеводы Русского царства остался бригадный воевода Беркут. А чтобы ему было не скучно, то с ним осталась и вся его пятитысячная бригада пустынных конных стрелков, усиленная всеми ходившими в поход отдельными дивизионами 'единорогов', а именно: один пудовых 'единорогов', для пролома стен, парой восьми фунтовых и четырьмя легких трехфунтовых. В Ургенце, вместе с Беркутом дислоцировался один полк, второй полк расположился в Хиве, остатки бригады и все отдельные дивизионы, достаточно вольготно, расположились в восстановленной крепости Ак-Кая.
Как полагается перед отъездом накрыли достархан, проводили товарищей достойно. И покатились суда с войсками и трофеями вниз по Аму-Дарье-Узбою до самого моря Хвалынского, а через него и до родных причалов Петрограда, куда караван и прибыл, без потерь 22 октября 1564 года.
* * *
А экспериментальные образцы оружия прошли испытания войной достойно и теперь у 'витязей' при необходимости имелся в 'рукаве' ещё один проверенный 'козырный туз', для каких-либо житейских неожиданностей и это помимо принесенных ими 'козырей' из ХХ века.
* * *
Но не все стрельцы прибыли домой, две сотни остались гарнизоном в крепости у порога на Узбое, да сотня, вместе с одной уральской шхуной с экипажем, остались на зимовку на месту будущего форта Красноводский, предполагаемый к закладке в бухте на берегу Красноводского залива, попаданцы решили так и назвать этот залив, как и в их мире, для будущей базы прикрытия устья Аму-Дарьи-Узбоя.
Схематическая карта древних течений Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи.
Заморская Русь. Январь-май по новому стилю 1565 года от РХ.
Традиционное расширенное совещание у комфлота наметило общие планы жизни и деятельности флота и анклавов. Перед самым заседанием пришло радио от 'Конкистадора' о том, что в порт Веракруса в конце прошлого года пришло два нао, использованные под войсковые транспорты, с тысячей испанских пехотинцев на бортах, которые ни куда из Веракруса не пошли, а расположились в казармах городской стражи и в частных домах, аренду которых оплатила казна вице-короля Новой Испании. А буквально на днях, 7 января, на галеонах 'Серебряного флота' прибыло еще три с половиной тысячи пехотинцев, которых 'Конкистадор', по поручению вице-короля лично встречал и сопроводил до специально выстроенного в двух днях пути от Веракруса военного лагеря для вновь прибывших. Туда же он увел, так же по приказу дона Луиса де Веласко и Руиса де Аларкон и ранее прибывшую тысячу солдат. Хотя никому-ничего не сообщается, но согласно полученному им от полковника Диего де Альвареса, для передачи вице-королю письма, пехота направлена для уничтожение гнезд богомерзких пиратов обосновавшихся на Тортуге, Экспаньоле, Тобаго и на материке, севернее королевских владений во Флориде. Именно эти солдаты должны быть использованы в конце этого года для истребления еретиков тартаров на Тобаго и материке. Для чего вице-королю предписывалось собрать за счет средств Новой Испании пару эскадр и перекинуть эти четыре с половиной тысячи пехоты, разбив их на два отряда и снабдив отряды пушками с канонирами и огненными припасами, к гнездам разбойников, которые предать огню. А самих пиратов повесить за шею высоко и крепко. На пиратские базы на Тортуге и Экспаньоле не отвлекаться. Для их разгрома в конце года прибудет объединенная испано-английская эскадра, командованию которой колониальной администрации необходимо оказывать полную поддержку.
Решение собрания было однозначно, начать подготовку для отражения нападений на уральские анклавы. Одним из пунктов этого решения было активизировать строительство фортов на рукотворных островах на месте бывших кос, отделяющих гавань Порт-Росса от пролива Тафтя, с его окончанием не позднее середины мая сего года. И конечно традиционные 'охоты' боевых пар кораблей флота на испанские суда, весной из колоний в метрополию, а зимой в обратном направлении. Про рутинные дела писать и не стоит, ибо это займет не одну страницу текста.
* * *
22 марта в гавань Новгорода-Испанского зашла небольшая одномачтовая барка, шкипер которой, баск, передав для коменданта порта запечатанное письмо, со специальной негласной пометкой 'для контрразведки', вскоре покинул порт, взяв на борт барки немного воды и свежих продуктов. В письме, переданном по адресу в Порт-Россе, от 'очень хорошего знакомого' негоцианта, сообщалось для дона Мигеля, о прибытии в известную ему бухту одного островного негоцианта, уже ранее побывавшего в этой бухте. Назад он пойдет не ранее чем через неделю, ибо надо с прибылью продать привезенный из-за моря товар, 'черное дерево' и получить за него достойную плату. И иногда платят за 'черное дерево' не только звонкой монетой, но и другим товаром. А на его погрузку в корабельные трюмы прибывших четырех судов, тоже нужно время. Так, что не ранее чем через неделю, при самом хорошем ходе торговли, корабли островитян выйдут в море. Однако уже через два дня гавань Порт-Росса покинули две пары легки фрегатов, ушедших на перехват торговца 'черным деревом' Джона Хоукинса, еще не ставшего ни адмиралом, ни героем разгрома Непобедимой Армады.
Прибывшие на южное побережье Эспаньолы, фрегаты разошлись двойками по разные стороны от укромной бухты, в которой стояли на якоре все четыре судна эскадры английских контрабандистов-работорговцев, с целью перекрытие путей ухода Хоукинсу по морю. И действительно, через пять дней, с момента прибытия русских кораблей, утром, нагловская эскадра закончив все дела, снялась с якорей, вышла из бухты и взяла курс на запад, вдоль побережья острова. Наблюдатели на второй паре 'Рубин' — 'Сапфир' заметило уходящие суда, фрегаты, на фоне берега, да со свернутыми парусами, остались незамеченными с проходящих намного мористее 'англичан'. О выходе радировали на первую пару 'Алмаз' — 'Изумруд'. Вторая пара встретившись с догнавшими их фрегатами первой пары, поставив максимально возможное, в этой ситуации, количество парусов, пошли вдогонку за уходящими судами работорговцев. Нагловскую эскадру догнали часов около семнадцати в водах Наветренного пролива. Не стали вступать ни в какие переговоры, идя кильватерной колонной, сблизились на расстояния уверенной досягаемости огня корабельных 'единорогов' и открыли огонь. Через полчаса избитые англосаксонские суда, с изорванными парусами и канатами такелажа, со сбитыми реями, стенгами и иным повреждением в рангоуте, спустили флаги. Призовые команды, высаженные на корабли со шлюпок, согнали разоруженные остатки экипажей в трюмы и взяли управление трофеев в свои руки. Еще до темноты вся восьмерка судов отдала якоря на рейде Новгорода-Испанский.
На утро началась проверка пригнанных призов, разгрузка их грузов, разборки с экипажами. В ходе которых узнали содержимое трюмов трофеев. Как и предполагали все внутренности судов были забиты какао, сахаром, кошенилью, индиго, табаком, кожами и другими колониальными товарами Нового Света на сумму не менее пятидесяти тысяч фунтов стерлингов серебром или около шестисот тысяч серебряных песо, да еще двести сорок тысяч песо в монетах, как в самих песо, так и в реалах. Сами суденышки, после ремонта тоже дадут немалое количество звонкой монеты при их продаже. В общем не плохо, с финансовой точки зрения, погоняли работорговцев.
Разборки с экипажами, всего сдались сто три человека, позволили составит целостную картину последнего рейса работорговцев. Еще в начале шестидесятых годов Джон Хоукинс организовал в Лондоне акционерное общество, для морской торговли, членами которого помимо него стали Бенджамин Гонсон— казначей флота, тесть Хоукинса, сэр Уильям Винтер-инспектор флота, сэр Лайнел Дакет и сэр Томас Лодж, оба 'богатенькие буратина' из Сити. На средства общества Хоукинсом были снаряжены три судна: стодвадцатитонный 'Соломон' под командованием самого Хоукинса, стотонный 'Суоллоу' под командованием Томаса Хэмптона и сорокатонный 'Джонас', а так же набраны команды на корабли. Суммарно экипажи всех трех судов не превышали ста человек, дабы избежать опасных болезней и других неприятностей от скученности людей на борту во время длительного плавания, которое планировали акционеры.
В октябре 1562 года Джон Хоукинс вышел с этими судами из родной гавани Плимута и взяли курс на Канарские острова, которые и посетили через полмесяца плавания. Здесь на острове Тенерифе 'адмирал' эскадры встретился со своим другом Педро де Понте, долгие годы живущем на Канарских островах, одним из тех генуэзцем, что держат в своих руках всю торговлю неграми-рабами в испанских и португальских колониях Нового Света. Джон заранее готовясь в экспедицию и, не имея партнеров среди людей, занятых в торговле с Вест-Индией, вряд ли мог рассчитывать на успех предприятия. Именно поэтому он и обратился к своему старому приятелю де Понте, давно вошедшему в круг испанских и португальских купцов торгующих в Новом Свете. Англичанин рассчитывал, что его приятель составить ему протекцию для торговли с заокеанскими колониями. И не ошибся в своих расчетах, Хоукинс действительно получил от Педро де Понте инструкции и рекомендательные письма к его друзьям-торговым партнерам на Эспаньоле. Здесь же, в экипаж флагманского 'Соломона', вошел рекомендованный де Понте лоцман Хуан Мартинес, способный провести корабли в Вест-Индию и вернутся обратно. Дойдя до западного побережья Африки, между, землями названными в мире попаданцев, Зеленым мысом и Сьерра-Леоне, Хоукинс добыл на побережье порядка трех сотен чернокожих невольников, которых благополучно довез до Экспаньолы, где в итоги и продал их с большой прибылью. Кроме того, он со своими судами, занялся пиратством и захватил несколько принадлежащих португальцам судов, сняв с них порядка девяти сотен негров невольников и товаров на сумму тридцать две тысячи дукатов. Благо, что суда и экипажи были отпущены живыми. Так же в этом рейсе нагловской эскадрой был захвачен большой португальский корабль, перевозящих пять сотен негров, товары на десять тысяч дукатов, правда снимать с него невольников и товары англы не стали, не было места на их кораблях. Хоукинс принудил капитан и экипаж, сопровождать его в дальнейшем путешествии на своем же судне. Хотя зная местные законы в отношении Нового Свете, что в Португалии, что в Испании, нельзя было с уверенность утверждать, что это были именно пиратские нападения. Вполне все эти донесения о нападениях англичан могли быть составлены для формального оправдания действий капитанов португальских судов. Ведь при всех 'пиратских' нападениях ни один член команд захваченных судов не пострадал, а все 'взятые на абордаж' корабли были возвращены их владельцам. Видимо хитроумные португальцы просто продали захваченных ими негров-невольников и европейские товары англичанам, а для своих властей придумали пиратские захваты и принуждение к переходу через Атлантику с грузом контрабандных черномазых невольников и товаров.
Прибыв на Эспаньолу, эскадра Хоукинса посетил три испанских порта на северном побережье: Изабеллу, Пуэрто-Плата и Монте-Кристи. Контрабандисты действовали осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания властей колонии. Торговые сделки осуществлялись в большинстве случаев на основе бартера, за рабов англичане получали колониальные товары: жемчуг, имбирь, сахар, шкуры и иные дары заокеанских земель. Правда, официальным властям острова не понравилось, что в нарушения королевского указа, какой-то чужеземец занимается торговлей, даже не имея лицензии на торговлю в Новом Свете. И испанские власти направили воинский отряд, порядка сотни человек, под командованием Лоренсо Бернальдеса, с приказом прекратить незаконную торговлю, схватив или уничтожив нарушителей. Но сработали рекомендательные письма Педро де Понте к его деловым партнерам на Доминику. Вовремя прибывший гонец, предупредил Хоукинса и компанию о приближение отряда испанской пехоты и помог перегнать суда на южный берег остова, показав на его побережье укромную небольшую бухту, но вместившую все суда, даже осталось свободное место еще для пары посудин. Вот в этой бухте и закончили прерванные торговые сделки. В результате этой экспедиции, Хоукинс вернулся в Англию с трюмами, набитых колониальными товарами под самые люки, на всех четырех судах, в том числе был забит под 'завязку' и португальский 'захваченный' корабль, который после разгрузки своего трюма в Дувре, ибо родной для Хоукинс Плимут был разрушен до основания пиратами, беспрепятственно ушел в Португалию. Прибыль оценивалась под сотню тысяч фунтов стерлингов серебром.
