— Ну, и что такого? — Наёмница не чувствовала себя уязвлённой. — В молоденьких мальчиках есть своё очарование. Они более пылкие.
— Не неси чушь, — отмахнулся наёмник. — Опытный мужчина всегда даст фору желторотому юнцу, каким бы пылким тот ни был.
— Много ты понимаешь! — фыркнула Нэт.
— Да уж побольше твоего!
— Да неужели? Нет, ну сами поглядите. — Наёмница огорчённо посмотрела на блондина, словно уже приняла рациональное решение от него отказаться, но эмоционально всё никак не могла с этим решением смириться. — Личико такое румяное. Так прямо и хочется потрепать по щёчке...
На этот раз хором расхохотались мы с Алонсо, причём настолько громко, что привлекли к себе внимание посетителей. Как бы ни расстраивала меня моральная неустойчивость Нэт, огорчение всё-таки уступило место веселью.
— Может, тебе лучше будет его усыновить? — ехидно обратился к наёмнице Алонсо.
Нэт неодобрительно на него покосилась, скривилась, давая понять, насколько мы с ним ограниченны и неромантичны, но в итоге подчинилась мнению большинства.
— Ладно, шатен, так шатен, — подытожила она.
Оказавшись одна в комнате, я легла в кровать, но дневной отдых перебил сон, и я долго ворочалась с боку набок. Потом, наконец, задремала и того, как вернулась Нэт, не услышала. Зато около полуночи меня вырвал из глубокого сна громкий стук в дверь.
Я подскочила на кровати, как ошпаренная, с шумом втягивая воздух. Спросонья показалось, будто я по-прежнему нахожусь в том злополучном трактире в Оукхилле, а стучащий — это обладатель того самого жуткого, красивого голоса, который я слышала, забившись в каминную трубу. Потребовалось несколько мучительных секунд на то, чтобы осознать: я в Избурге, в относительной безопасности, на соседней кровати лежит Нэт, а в комнату вошёл всего-навсего Алонсо. Я провела рукой по лбу, утирая мгновенно выступивший пот.
Однако новости у наёмника оказались плохие.
— Дэн так и не вернулся, — мрачно сказал он.
Нэт, ничего не говоря, встала и принялась одеваться, нисколько не стесняясь приятеля.
— С ним что-то случилось? — встревоженно спросила я.
— Надеюсь, что пока нет, — отозвалась наёмница, не прерывая сборов.
— Я с вами, — заявила я, хватаясь за платье.
— Это ни к чему, — возразил Алонсо. — Лучше подожди здесь. Это наше дело и наша проблема.
Но мысль о том, чтобы снова остаться в трактире в одиночестве и долго-долго ждать, гадая, что могло приключиться и не распространяться ли неприятности Дэна на его партнёров, была совершенно невыносима.
— Ну уж нет, — решительно заявила я, торопливо натягивая платье. Если начну стесняться и ждать, пока Алонсо выйдет, наёмники попросту улизнут без меня. И язвительно добавила: — Вы нужны мне для выполнения работы, для которой я вас наняла. И я намерена самолично убедиться в том, что ни с одним из вас ничего не случится.
Я устремила на наёмников победоносный взгляд. За это время я успела кое-чему научиться и немного разобралась в их принципах и соответствующих рычагах давления. Нэт одобрительно усмехнулась, Алонсо тоже.
— Ладно, идём, что с тобой поделаешь, — бросил наёмник. — Раз так, то прихвати на всякий случай арбалет.
Мы быстро спустились по лестнице и вышли в ночной город. Он был менее шумным, чем дневной, но всё равно вполне оживлённым. Во многих домах горели колеблющимися огоньками свечи, мимо то и дело проезжали кареты, немногочисленные прохожие быстрым шагом двигались по улицам, по большей части не в одиночку. Мы тоже шли быстро, отстукивая по мостовой тревожный ритм.
— Вы знаете, где он находится? — спросила я, отметив ту уверенность, с которой выбирали дорогу наёмники.
— Догадываемся, — отозвалась Нэт.
Больше она ничего не сказала, и я не стала расспрашивать.
— Как провела время? — бросил на ходу Алонсо.
Наёмница повертела перед собой кистью правой руки, давая понять, что так, ничего особенного.
— Надо было брать молодого, — заявила она затем. — Не буду больше вас слушать.
— И то верно: в таких делах кого попало слушать ни к чему, — покладисто согласился Алонсо, за что незамедлительно получил подзатыльник.
Мы остановились, оказавшись возле таверны. Алонсо резко распахнул дверь и вошёл внутрь; на улицу на мгновение вырвались громкие крики и звон посуды. Мы с Нэт остались ждать. Через пару минут Алонсо вышел один, помотал головой, и мы зашагали дальше.
Ещё из двух таверн мы тоже ушли ни с чем. А вот в следующей Нэт удалось кое-что выяснить.
— Он здесь был, — сказала она, поудобнее перекидывая сумку, и сразу же уверенно зашагала вниз по улице, я так поняла, в сторону очередного заведения.
— Когда ушёл? — спросил Алонсо.
— Два часа назад.
— Плохо, — качнул головой наёмник.
— Приемлемо, — возразила Нэт.
Я не до конца понимала суть этого обмена фразами, но обращаться за уточнениями не стала.
Ещё не добравшись до следующей таверны, мы услышали доносившийся с её стороны шум. На улице, перед дверью заведения, собралось около дюжины человек. Среди них мы увидели и Дэна. Двое здоровых мужчин держали его за руки, а третий как раз ударил по лицу. Остальные, похоже, стояли на улице в качестве наблюдателей и оживлённо галдели, обсуждая происходящее. Оправившись от удара, Дэн выкрикнул что-то неразборчивое, но явно ругательное, и принялся выкручивать руки в попытке освободиться. Попытка оказалась неудачной. Судя как по голосу, так и по внешнему виду наёмника, он был изрядно пьян, куда сильнее, чем вчера вечером у ручья.
Нэт и Алонсо на ходу обнажили мечи.
— Эй, вы, а ну-ка оставили его в покое! — крикнул Алонсо.
В голосе наёмника прорезались угрожающие нотки, каких мне до сих пор слышать не доводилось. Только сейчас я осознала, что его, пожалуй, вполне можно было испугаться, при соответствующих обстоятельствах.
Мужчина, уже замахнувшийся было для очередного удара, придержал руку и обернулся.
— Идите своей дорогой, — процедил он.
— Пойдём, непременно, — кивнула Нэт. — Только сначала вы отпустите нашего товарища.
— Ах, товарища! Слыхали, и эти двое тоже с ним!
Собравшиеся у входа люди загалдели, глядя на нас кто с любопытством, а кто и с плохо скрываемой враждебностью.
— Я что, непонятно выразился?
Угроза в голосе Алонсо прозвучала более явственно.
— Этот человек пил в моём заведении и не заплатил, к тому же ещё и устроил дебош, — агрессивно отозвался мужчина. — А я теперь должен его отпустить?
— Ага, ты всё правильно понял. — В левую руку Нэт перекочевал с пояса длинный кинжал. — Поэтому делай, что тебе говорят, и поживее! Иначе небольшой дебош в таверне покажется тебе раем.
Наёмники дружно шагнули в сторону удерживавших Дэна мужчин, и те, немного посомневавшись, всё-таки его выпустили. Кивком головы Алонсо велел ему двигаться в мою сторону. Наёмники по-прежнему стояли, ощетинившись кинжалами, затем начали потихоньку пятиться назад. Собравшаяся у входа толпа заколыхалась, зашумела, и голоса при этом слышались весьма агрессивные. Пара человек схватились за мечи, ещё один вытащил нож, четвёртый вооружился посохом, который прежде стоял, прислонённый к стене. Обстановка накалялась. Наёмники, конечно, были куда как более профессиональными воинами, чем те, что собрались у таверны. Зато последних было много; к тому же в планы моих спутников вовсе не входило устраивать в городе резню.
Пара наиболее смелых завсегдатаев кинулись было следом, но тут у самых их ног в землю вонзилась стрела. Они остановились и отшатнулись назад.
— Стоять на месте! — рявкнула я, быстро перезаряжая арбалет.
Однако одной стрелы оказалось достаточно, чтобы охладить пыл любителей выпивки. Больше они преследовать нас не пытались. Один, правда, громко крикнул:
— Вот так, понаедет в город всякий сброд, приличным людям проходу не дают!
Алонсо резко развернулся и, вскинув руку с кинжалом, внимательно посмотрел недовольному в глаза.
— Что-что?
— Ничего, — пробурчал тот, отводя взгляд.
Мы продолжили отход и беспрепятственно покинули это негостеприимное место.
Первое время Дэн то и дело оборачивался и, бормоча заплетающимся языком грязные ругательства в адрес хозяина таверны, порывался вернуться назад и "навалять этому ублюдку". В этих случаях Алонсо неизменно и безо всяких церемоний разворачивал приятеля обратно, то хватая его за шкирку, то давая затрещину. Дэн бормотал что-то эмоциональное и нечленораздельное, но всякий раз подчинялся и обиженным не выглядел.
— Ты молодец, — уважительно сказала мне Нэт, когда мы отошли от таверны достаточно далеко. — Сориентировалась с ходу, и вид у тебя был такой, будто ещё чуть-чуть — и перестреляешь всю толпу.
Я сдержанно улыбнулась похвале. Сама-то я не обольщалась, отлично осознавая: выстрелить в человека я бы не смогла. И если бы второй выстрел всё-таки понадобился, толку от меня не было бы никакого.
— Теперь ты. — Нэт переключила своё внимание на Дэна, и её вид стал намного более мрачным, даже агрессивным. — Какой демон нашептал тебе на ухо устроить в таверне дебош?! И с какой стати ты не заплатил за выпивку, у тебя же были деньги!
— Не было, — сознался Дэн, опуская глаза.
— То есть как "не было"?! — воскликнула наёмница, упирая руки в бока.
— Я их все проиграл в кости, — признался Дэн.
Алонсо негромко, но весьма отчётливо выругался. Нэт зарычала. Иначе описать вырвавшийся из её гортани звук я не могу.
— Сколько у тебя было? — рявкнула она.
— Н-не помню.
Судя по внешнему виду наёмника, добиваться от него, чтобы он что бы то ни было вспомнил сейчас, являлось занятием бесполезным по определению.
— Нэт, боюсь, всё куда хуже, чем ты думаешь, — с виноватым видом произнёс Алонсо.
— Что ещё? — мрачно развернулась к нему наёмница.
— При нём были ещё и мои деньги, — пояснил он.
Почти с самого начала мы поделили отобранные у трактирного слуги деньги на четверых. Сочли, что так будет удобнее всего; к тому же, насколько я успела понять, у наёмников так было принято.
— Что?! — только и смогла выдохнуть Нэт. — Соображаешь, что говоришь?
— К сожалению, соображаю, — проворчал Алонсо.
— Ах, соображаешь, — почти с нежностью повторила наёмница. — Тогда какого же демона ты отдал ему свои деньги, когда отлично знаешь, как легко они вытекают из его карманов?!
— Я думал, это выйдет ненадолго, — огрызнулся Алонсо. — Когда мы разбегались, я решил заглянуть в бордель к белокурой Кэтти. Если бы у меня были при себе лишние деньги, их бы точно стащили в мгновение ока! Не знаю, как эта девица умудряется добраться до любых карманов. Демоница так хороша в постели, что забываешь обо всём на свете. Вот я и рассудил, что будет лучше, если деньги пока заберёт Дэн.
— Рассудительный, чтоб тебя! — Нэт аж замахнулась на него со злости. — И что теперь прикажешь делать? Мои деньги почти полностью ушли на оплату жилья и еды. И на том спасибо, а то вашими стараниями мы бы без крыши над головой не остались. Твои деньги на месте? — хмуро спросила она у меня.
— Да.
Я извлекла из кармана кошелёк Дамиана, существенно опустевший.
— Спрячь назад, — заявила Нэт. — А ты не заглядывайся! — рявкнула она на Алонсо, хотя тот в общем-то повышенного интереса к моим сбережениям и не проявлял. — После всего, что произошло, она будет круглой дурой, если согласится доверить деньги кому-то из нас. Ладно, доберёмся до трактира и начнём разбираться с ситуацией.
С ситуацией и вправду начали разбираться, едва поднявшись к себе. Сперва мы все вчетвером зашли в комнату мужчин. Отстегнув висевший на поясе меч и отбросив его на кровать, Алонсо с размаху ударил Дэна в челюсть, так что тот отлетел через всю комнату к самому окну.
— Что он делает?! — в ужасе воскликнула я.
Нэт, в отличие от меня, отнеслась к происходящему чрезвычайно спокойно.
— Работает совестью, — ответила она, бесстрастно следя взглядом за тем, как Алонсо в очередной раз бьёт Дэна.
Последний особенно не сопротивлялся, поэтому назвать происходящее дракой было никак нельзя.
— Думаешь, это принесёт хоть какую-нибудь пользу? — возмутилась я.
— Не навредит, так точно, — отозвалась Нэт. И, подталкивая меня в спину, сказала: — Пошли. На воспитательный процесс уйдёт ещё некоторое время, а твоя душевная организация к этому не готова. Да и спать давно пора.
Оглядываясь и поджимая губы, я всё-таки позволила наёмнице увести себя в нашу комнату.
— Как вы вообще всё это время имеете дело с Дэном, если ему настолько нельзя доверять? — хмуро спросила я.
Сознание того, что происходит в соседней комнате, нервировало. Но моего вопроса это не снимало.
— Не скажи, — серьёзно возразила Нэт. — Что значит "нельзя доверять"? Смотря в чём. Да, деньги он проматывает легко. Зато и я, и Алонсо точно знаем, что он всегда прикроет нам спину. И голову в петлю за любого из нас сунет, не раздумывая. Так что не всё так просто. Тумаки свои он, конечно, заслужил и всё, что причитается, получит. Авось воспитание пойдёт ему на пользу.
— Поздновато уже его воспитывать, — проворчала я, вешая на стул платье и забираясь в постель. — Похоже, его основательно недопороли в детстве.
— А вот об этом даже не вздумай ему заявить, — предупредила Нэт. — Оскорбится так, что не забудет никогда.
— Почему? — удивилась я.
Особой обидчивости за Дэном, при всех его недостатках, я не замечала.
— Потому что его родители были рабами, — спокойно ответила наёмница.
— Кем?! — изумилась я.
— Рабами, — хладнокровно повторила она. — И сам он до семи лет тоже был рабом. До Вольной Пятницы. Он родом из Арзании.
Я уже было улеглась, собираясь потихоньку задрёмывать, но теперь села на постели, мрачно хлопая глазами. Как в нашем королевстве, так и в близлежащих, рабство последние пару веков было явлением редким и непопулярным. Его аннулировали не сразу, скорее постепенно ужесточали соответствующие законы, накладывая на рабовладельцев всевозможные ограничения, заставляя их платить непомерно высокие налоги и всячески уменьшая число людей, которых разрешено было продолжать удерживать в рабстве. Среди дворянства держать рабов давно уже стало считаться дурным тоном, у бедных свободных людей на это в любом случае не было денег, а промежуточная прослойка зажиточных, но незнатных подданных постепенно тоже была вынуждена отказаться от данной привилегии. У нас в королевстве рабство было окончательно отменено лет сорок назад, а вот в Арзании, одном из соседствующих с нами государств, такой закон был издан позднее. Официальное освобождение последних из рабов было провозглашено там в Вольную Пятницу, около пятнадцати лет назад.
— А...по его поведению никак не скажешь.
Это всё, что мне удалось из себя выдавить в этой связи.
— Ну, значит, он своего добился, — хмыкнула Нэт, вытягиваясь на кровати и закладывая руки за голову. — Он ведь потому всё это и вытворяет. Хочет доказать самому себе, что он — свободный человек и имеет право поступать так, как ему вздумается. Хоть глупо, хоть рискованно, хоть себе же во вред.
