Шесть дней Ямады Рин

В этот момент в дверь опять звонят.

— Одну минуточку, я открою. Может быть, это кто-то из потревоженных соседей, а? Хотелось бы услышать их мнение лично, а не в вашем захватывающем пересказе.

Иду открывать и думаю, что господину Киму пора убедиться насколько мое окружение умеет быть некомфортным. Послать что-ли "быков" — сжечь его спортивную машинку? Мне сейчас нельзя съезжать отсюда ни в коем разе. Давать дяде еще одну причину затащить меня в его логово? Нет уж.

Короче, открываю дверь... Что это такое?

Красавчик Тан в черном костюме и белой рубашке? В черных лаковых туфлях? В носках? С траурной белой лентой на плече?

А рядом Мелкий (которому приказано было немедля исчезнуть!) и остальные "старшие братья" количестве двадцати человек (в том числе и брат Фу — зеленоватый, но живой). Все они в черных костюмах и с белыми повязками.

Я лишь рот успеваю открыть, а братва уже начинает кланяться.

— Э...

— У нас новости, Хозяйка Рин, — говорит Мелкий с нажимом (и бровями туда-сюда дергает, типа, намекает, что неспроста всё). — Позволь твоим братьям войти.

Позволяю, конечно. Брови у Мелкого кого хочешь напугают. А "старшие братья" дружно разуваются (Мелкий аж зубами скрипит, когда видит чужие мужские туфли у входа), и так же дружно маршируют в гостиную, а там, не обращая внимания на забившегося в дальний угол господина Кима, усаживаются прямо на пол в строгом порядке (как на встрече с дядей — на его личном подворье). Что уже само по себе подозрительно. Либо они пришли меня на расправу забирать, либо с предложением низложить дядю, либо...

— Мы выражаем тебе глубочайшие соболезнования, Старшая Сестра, — торжественно говорит Красавчик. — В связи с неожиданной кончиной Отца Кенты. Позаботься о нас, Старшая Сестра Ямада Рин.

Кланники совершают низкий ритуальный поклон, а я... Первое, что едва не срывается с моего языка: "Это не я!", но мне на плечи ложатся прохладные ладони ками-невидимки.

"Цыц! — шипит он на ухо. — Завали хлебало, дура. И спроси, что случилось с дядюшкой"

Да что с ним могло случиться-то? Шлепнули его — вот и весь случай. Кто-то, но точно не я. И не надо быть великим детективом, чтобы представить, как все это выглядит со стороны. Не исключено, что я вчера была тем человеком, который последним видел дядю живым. За исключением той проститутки.

"Ну, не тупи, идиотки ты кусок, — рычит невидимый Сяомэй. — Спроси их о случившемся. Быстрее! Но чтобы не выглядело подозрительным"

— Братья, я не понимаю... — растерянно выдавливаю из себя я, хотя на самом деле всё я понимаю, только не до конца.

— Твой дядя этой ночью окочурился, — говорит Красавчик, которого "старшие братья", по всей вероятности, уполномочили вести переговоры с наследницей клана. — Помер он, конечно, как мужик, чего уж там, но как-то шибко подозрительно.

"Как мужик" — это значит в постели (а в дядином случае — в ванне) с женщиной. Чего и следовало ожидать в его возрасте.

— А девка что говорит? — спрашиваю.

— Ничо не говорит. Она плавала в ванне тоже мертвая. То ли он её сначала притопил, а потом склеил ласты, то ли когда Кента с копыт рухнул, то девку кто-то... следом отправил. Хрен его поймешь, что там на самом деле случилось.

В моей просторной, вызолоченной солнцем гостиной устанавливается тишина и только в углу тихо поскуливает господин Ким, уже нафантазировавший себе ужасов, почерпнутых в основном из гангстерских боевиков. А может и вправду ему язык отрезать потом? Шутка.

— Полицию вызвали?

— А как же! И пока они там обводят мелком тело Кенты и ковыряются в бумажках, мы к тебе рванули.

Могу себе представить разочарование легавых, когда они впервые попали в логово "Трилистника" на вполне законных основаниях, а там не только компьютера, там даже мал-мальски ценных документов не найти. Ну разве только завещание, которое дядя приготовил лет эдак пять назад. Дядюшка сложной технике не доверял, а все схемы и расчеты предпочитал хранить в собственной голове. Я, кстати, тоже. Так оно надежнее.

— Мы покумекали с братвой, — продолжает Красавчик. — Считаем, что тебе надо возглавить клан.

— Что, неужели, все так считают? И ты, брат Фу? — спрашиваю. — Ничего, что я... раскрыла твой маленький грязный секрет?

— И я, — вздыхает он тяжко-тяжко. — Виноват, значит виноват. И... эта... против братвы я не пойду.

У брата Фу был выбор — податься в бега или остаться в клане и принять наказание. Он предпочел унизительную (и болезненную) порку. Это лично мне кое о чем говорит.

— Только вот какое дело, ребенок... — начинает снова Тан и тут же поправляется: — Прости, Хозяйка Рин, само собой. Надо бы по всем правилам сделать всё. Сразу после похорон, когда весь клан соберется, объявить и обряд провести. Тогда точно ни у кого вопросов не возникнет.

И только сейчас до меня доходит окончательно и бесповоротно, что я вот-вот стану главой "трилистников", а значит одной из самых влиятельных женщин не только в криминальном мире. Если доживу до посвящения...

"Мля, ну ты и тугодумка, — негодует ками. — Когда дядя играет в ящик, то весь куш достается тебе, курица. Что тут непонятного?"

"Отвали, паскуда бессмертная! — мысленно кричу я. — Дай мне насладиться моментом!"

Сяомэй зависает над головами "старших братьев" и показывает мне непристойный жест. Ну вообще совесть потерял. Затем он оттопыривает указательный палец, а потом и большой, словно ведет отсчет до...

В дверь звонят.

Детектив Дайити и еще дюжина легавых в разных чинах. Бинго!

— Доброе утро, госпожа Ямада, — говорит Чэнев сыночек. — А мы — к вам в гости. С обыском.

И улыбается, словно орден только что получил. Может, уже предвкушает?

— Это еще почему?

Полицейский показывает мне прозрачный пакет:

— Узнаете предмет внутри?

— А то! Это моя сумочка. Цвета малинового мусса, — отвечаю.

— Она найдена на месте преступления и на ней эксперт обнаружил следы крови.

— Неужели!

— Угу. И я полностью уверен, что эта кровь вашего дядюшки — Ямады Кенты. Так что вы у нас — главная подозреваемая. На данный момент.

— Понятненько. И ордер у вас тоже, поди, есть, офицер Дайити?

— А то!

И подсовывает мне под нос бумажечку с подписью прокурора. Печать на месте, не подкопаешься.

— Ну заходите... коль пришли. Обыскивайте.

Делать-то мне теперь что? Никто не знает, не? Я тоже вся на измене.

Легавые торжественно шествуют опять же в гостиную. И опаньки! А там уже вся верхушка преступного клана собралась. Гангстеров больше, но у полицейских есть оружие. Впрочем... Черт! Я так и знала! У моих гангстеров оно тоже имеется. Нет, никто ножом или пушкой не размахивает, но у парней на лицах появляется выражение... какое бывает у людей с ножами и пушками. Детектив Дайити весь цепенеет, он такого расклада точно не ожидал.

Сцена, хоть в кино снимай, а хоть в мраморе ваяй. Полная комната вооруженных мужиков, в углу скорчился зашуганный господин Ким, под потолком весь в развевающихся нездешним ветром шелках завис сияющий от восторга Сяомэй, а посредине я — в желтой пижамке с капюшончиком. Шедевр, мать его! Шар, идрить его, Судьбы!

По-хорошему, сейчас самое время сделать финт ушами. Что-то неожиданное. Например, предложить гостям пиво, а самой повалиться на диван и закутаться в плед с головой. И пусть сами разбираются. Собственно, еще вчера я бы так и сделала. Но теперь я несу ответственность за своих кланников. И как будущая глава "Трилистника" не вправе бросать дело на самотек.

— Ребята, — говорю я парням. — Ведите себя прилично. Как, блин, цивилизованные люди. Ага? У нас же, типа, траур, помните?

Красавчик первым приходит в себя. Поправляет душащий его унылый черный галстук и вежливо так говорит:

— Ага! Здрасьте, господа легавые, добренького всем утречка. Мы тут пришли утешить бедного ребенка, потерявшего единственного родственника. Сами понимаете, девочка очень расстроена, а мы ей не чужие все-таки.

Полицейские очень даже понимают. Особенно, детектив Дайити.

— Мои дорогие...

А! Чего уж теперь стесняться-то? Всем и так всё ясно.

— Мои дорогие братья уже уходят. Им надо готовиться к погребению моего безвременно почившего дядюшки.

Кланники стоят рты разинув. Вот же ж дубьё!

— Правильно я говорю, братья мои дорогие? — настаиваю я.

Молчание. А потом брату Фу прилетает пинок пониже пояса от доброго брата Сейдзи.

— Доооооо! — орет тот. — Нам уже пора!

Полицейским волей-неволей приходится посторониться, чтобы пропустить гангстеров на выход. Остается только Мелкий.

— Всего наилучшего, братья! — щебечу я им во след. — Берегите себя!

Последним пытается выскользнуть господин Ким, но его останавливает детектив Дайити.

— Заложник?

Путанные объяснения испуганного домовладельца только усугубляют его положение. Расспросов и объяснений хитрожопому клопу теперь не избежать. Чтобы знал — длань нашего правосудия не только цепкая, но и весьма когтистая.

А вот теперь настал мой черед выделываться.

— Чего стоим, господа стражи порядка? — интересуюсь. — Обыскивайте. Время идет, а я еще даже в уборной не была. Кто хочет водички — в холодильнике. Пиво там же... Черт! Вы ж на службе! Растворимую кашу не предлагаю.

Явив тем самым необходимый минимум гостеприимства, устраиваюсь на диване и в плед заворачиваюсь. Всё! Я — в домике. Мелкий рядом и он на страже. А с меня хватит дурдома.

Легавые разбредаются по квартире и принимаются шмонать каждый уголок в моем доме. Все, кроме детектива Дайити. Он подсаживается ко мне.

— Так как все-таки ваша сумочка очутилась на месте преступления, госпожа Ямада?

— Вряд ли она пришла к дяде сама, — вздыхаю я тяжко и рассказываю ему как было дело. Скрывать мне особо нечего, кроме тематики ссоры.

— И когда я уходила... Ну хорошо, хорошо, — исправляюсь я под укоризненным взглядом детектива. — Когда я бросила в старого... ммм... дядюшку сумочкой и отчалила, то он был живее всех живых. Орал и матерился, как в лучшие свои годы.

— Я смотрю, вы не слишком опечалены его смертью.

— Вовсе нет. Я и опечалена, и еще больше озабочена. Кстати, а как конкретно он гикнулся?

— Ваш лексикон, мисс Ямада... далек от совершенства.

— Что ж вы хотели из девушки-гангстера? — усмехаюсь я. — Мы все такие. А дядю я никогда не любила. Он был хитрым и злобным, очень опасным человеком, который тридцать лет держал всех в кулаке. И совсем немного извращенцем. Если я правильно догадалась в какой обстановке он помер.

Дайити очаровательно смущается и розовеет гладко выбритыми щеками. Ну, какая лапочка!

— Вы правильно догадались, но подробности являются тайной следствия.

— То есть он не просто скопытился от повышенного кровяного давления в самый ответственный момент? — уточняю я.

— Если эксперт подтвердит мою догадку, то мы смело назовем это убийством, — отвечает легавый. — Итак, кто же мог желать смерти вашему дяде?

— Все подряд, — хмыкаю я.

Дядя Кента за 35 лет преступной активности нажил себе неисчислимое множество врагов. Примерно сто из них готовы остаток дней своих провести в тюрьме лишь бы изничтожить главу "Трилистника".

— А вы, Рин?

Тут есть о чем призадуматься.

— В первый раз я крикнула ему "Чтоб ты сдох, сука!" лет в четырнадцать, — припоминаю я. — До этого момента только думала. Но зато по многу раз на день.

— А кроме того, вам выгодна его смерть, как никому другому, госпожа Ямада. Вы ведь унаследуете всё его имущество и самое главное — главенство над "Трилистником".

И в эту секунду меня вдруг озаряет. Мысль прекрасная и соблазнительная пронзает мой мозг насквозь.

— Имущество... Недвижимое и движимое... О да!

Я себя практически не контролирую — мерзко хихикаю, потираю ладони и злобненько так скалюсь, производя на легавого, должно быть, не самое лучшее впечатление. Даже Мелкий на меня косится с подозрением.

Ну и пусть! Я ведь теперь стану хозяйкой Боко! Всё, сучий сын, ты попался!

Моя квартира просто создана для обысков — просторная, чистая, минималистично обставленная. Ищи не хочу, хоть вдоль, хоть поперек. Везде светло, всё видно. Никаких труднодоступных мест. Пусть-пусть ищут.

— Хозяйка, ты есть хочешь? — спрашивает Мелкий. — Давай я тебе кашу сделаю?

Каша у меня теперь стойко ассоциируется с проглотом-наперсточником. И так же упрямо не лезет в горло.

— Кстати, а где ронин? Не объявлялся? — интересуюсь я, словив себя на мыслях о Рё.

Мелкий плечами пожимает и смотрит на меня с подозрением. Спорим, он тоже подумал, что ронин мог запросто дядюшку пришить. Вот только зачем оно ему? Откровенно говоря, если бы я увидела хоть какую-то реальную пользу от смерти Кенты, я бы сама его давным-давно порешила. Но признаваться в этом я легавым не собираюсь.

Тем временем детективу звонят криминалисты из лаборатории. Очень не вовремя, потому что он только-только заикнулся о том, что пока заканчивать обыск.

— Вот как? Во всех образцах? А в крови?

И все же Хиро офигенный красавчик. Как у Чэня, с его-то протокольной физиономией, такой симпатичный сын получился? С другой стороны, кровь родная — не вода, детектив, поди, бабник редкостный. В свободное от службы время.

— Ищем все, что хоть отдаленно связано с таблетками — пустые блистеры, упаковки, рецепты, — приказывает легавый коллегам. — Не расслабляемся.

Вот это поворот!

— Так что же, его траванули?

Детектив недобро щурит свои прекрасные глаза. Подозревает, стало быть. Отравление, как известно, преступление женское.

— Могу я взглянуть на вашу аптечку, мисс Ямада?

— В ванной, возле зеркала.

Дайити возвращается разочарованным. Еще бы! Кроме аспирина, пластырей и прокладок там ничего нет.

— В тумбочке возле кровати — снотворное, — подсказываю я заботливо. — Там же рецепт от врача. Смотрите, не потеряйте.

И пока тот ходит проверять, из кедра выбирается Сяомэй. Обыск показался ками зрелищем малопривлекательным и он упорхнул в горний мир. Теперь вот снова появился.

"Чо там дядя? — мысленно спрашиваю я. — Не хочет явиться, объясниться? Указать на убийцу, например? Или хотя бы попрощаться"

Сяомэй презрительно фыркает в свой поганый веер из птичьего крыла: "Боюсь, что твоего родича ангелы смерти утащили сразу в ад на сковородку"

"А мне Чэнь сказал, что никакого ада нет"

"Не умничай!"

Ками вырядился как на гей-парад — пять разноцветных халатов и сверху накидка из птичьих перьев, на макушке хреновина вся в висюльках. Чего это его так размутило?

"Даже если бы он рвался к тебе, я бы его не пустил, — говорит. — Мерзкая злобная душонка!"

А то, как будто, я не знаю, кому я обязана своим печальным сиротством. Я же не совсем дура.

"Пусть сыщики ищут убийцу, у них работа такая. А ты постарайся держаться рядом. Чтобы, в случае чего, они тебя защитили. Ты им за это налоги платишь".

Я аж водичкой подавилась от неожиданности. Сяомэй вдруг по-людски заговорил? Со мной? Очешуеть!