Потом меня переселили к шиноби. Помнится, как раз после случая нападения, на мой день рождения. Не знаю, как это планировалось, должны были они меня защищать или просто наблюдать. Но и то, и другое они выполняли из рук вон плохо. Тогда хоть меня и не окружали ненавидящие меня люди, но и на надежду на хорошее, и на возможность помощи рассчитывать не стоило. Пусть сквозь зубы, пусть с недовольством, но даже такую я потерял. Меня предоставили самому себе. Выдавали пособие, и я тогда в первый раз узнал, что такое деньги и зачем они нужны. Первое время меня, как человека, не знающего ценности денег, часто обманывали, завышая цены в несколько раз, если вообще соглашались меня обслуживать, а такие места были крайне редки. Тогда первые полгода я постоянно голодал, а теперь я знаю, насколько это вредно для Удзумаки! Мы, как шиноби, с перекосом в Янь, всегда едим много, особенно в детстве, когда даже самому слабому Удзумаки можно развить потенциал хотя бы до джоунина! Голод был хорошим учителем, первое пособие у меня, помнится, украли. Выданное через неделю новое я потратил в первый же день. Прошло много времени перед тем, как я научился распределять деньги на неделю, ещё больше, когда научился копить их, но об этом позже. Из-за постоянного голода я рос хилым и низким, только подпитка чакрой Курамы меня выручала. И это притом, что все Удзумаки высокие! Я все равно не понимаю, как я выжил тогда и не умер от голода. Сколько недель я был голоден?.. Ладно, я быстро узнал, что можно найти что-то интересное в мусорках: что можно продать, бутылки можно сдать, получить за них деньги. Это знание дало мне очень многое, тогда я днями ходил и копался в помойках, чтобы заработать на еду. Чувство голода было очень хорошим учителем и преследовало меня очень долго.
Пусть многие из окружащих, особенно шиноби, меня нарочисто игнорировали, но даже те немногие, что не скрывали свою ненависть ко мне, устраивали большие проблемы. Как может справиться маленький ребенок с нападками взрослых людей? Очень быстро я понял, что нападения детей из детдома — это не самое страшное, что может произойти в моей жизни. Обычные жители деревни, не шиноби, часто вымещали свою злобу на мне путем избиения. Окружающие смотрели, наблюдали, но не вмешивались. В первый раз, когда меня поймали двое парней лет восемнадцати, я пролежал почти сутки без сознания в сточной канаве. И никто не подошел мне на помощь, пару раз проверяли, жив ли я, и этим их помощь ограничилась. Хотя бы несколько раз в неделю меня пытались поймать пьяные люди. Погибших при высвобождении Лиса было много, и каждый раз, когда наступал день рождения покойного или поминки находились те, кто хотел отомстить. Так продолжалось почти вплоть до поступления в Академию, где вместо взрослых за мной охотились дети. Это научило меня важному навыку для выживания — убегать, спасая свою жизнь. Без обучения, маленький, я не мог ничего противопоставить гневным толпам и мог только убегать от тех, кто хотел причинить мне боль.
Однажды, в мой день рождения, или для остальной части Конохи, день высвобождения Лиса, ко мне ворвались разозленные жители. Они разбили все, что можно разбить, уничтожили все, что можно уничтожить, сломали все, что можно сломать. Они избивали меня, пока я не потерял сознание, может быть и дальше. Все то, что смог украсть, купить или найти, было уничтожено. Вся квартира, которую я в меру своих сил пытался убирать, была разгромлена. После этого я так и не смог её восстановить. Не хватало денег купить новые обои, починить кран, дверь, купить на замену едва работающей технике, что-нибудь на замену. Я помню, как провел день, рыдая, посреди разрухи. Ту неделю я опять голодал, те деньги, что у меня и то, что я умудрился сохранить, забрали нападавшие. Тогда Коноха преподала мне ещё один жестокий урок: если хочешь что-нибудь сохранить — спрячь это. С тех пор я начал прятать все, что предоставляло для меня хоть какую-то ценность. Таких вещей было мало, почти ничего, кроме денег. Я отчаялся когда-нибудь выбраться из этого бесконечного круга ненависти. Думаю, если бы меня не удерживали закладки, жители вновь получили удовольствие виденья беснующегося Лиса. Тогда закладки вынудили меня изменить направление своих мыслей, и я стал искать способ доказать, что чего-то стою. Лики Хокаге за окном привели меня к бзику стать следующим Хокаге Листа, чтобы меня все уважали. Именно из-за закладок ко мне не пришла мысль покинуть этот бренный мир или хотя бы уйти из Деревни.
Важным уроком, что преподнесли мне коноховцы, было терпение. Я научился терпеть боль, издевательства, унижения, научился идти вперед, несмотря ни на что. Научился не сдаваться и не показывать слабину. Моё быстрое восстановление позволяло раз за разом пробовать, пытаться. Моя воля закалилась от неудач. Я выживал и шел к своей цели назло всем тем, кто презирал меня.
Однажды моё быстрое восстановление заметили мои враги. Это был праздник в честь победы над Лисом. Я хотел посмотреть. Зная, что дома мне не быть в безопасности, перепрятал все важное и ушел. Залез на крышу и смотрел на взрывы фейерверков. Лица с улыбками, радостные крики детей. Все были счастливы, по крайней мере, мне так казалось, и, наблюдая за ними, я подпитывался этими положительными эмоциями, смотрел и мечтал, что буду среди них, что они примут меня однажды, что я этого добьюсь. Пока я мечтал, меня заметили пьяные шиноби, а вскочить на стену и швырнуть меня вниз даже для генинов не самая сложная задача. Когда я поднялся и собирался уже убежать, они заметили как царапины, оставленные от падения, заживали прямо на глазах. И тогда я увидел в их глазах то, что потом долго преследовало меня в кошмарах — жажду крови. Они сразу поняли, что я куда более живучий, чем могло показаться. Они били, наносили неглубокие, но очень болезненные раны кунаями, пичкали стимуляторами, чтобы я не мог потерять сознание. Они утоляли свою жажду крови на мне. Жалкая кучка безклановых выскочек посмела избивать Удзумаки из главной ветви! Сейчас я знаю, что за мной наблюдали, и наблюдали минимум чунины, но они все равно не вмешались, не остановили их. Только отвели меня в больницу после окончания моих мучений, когда я потерял сознание, хоть и был напичкан стимуляторами. Тогда я в первый раз провалился к Кураме, хоть я его и не нашел. Канализация... Они превратили мой внутренний мир в канализацию, решетки, что перекрывали проходы, были ментальными закладками, подавляющими те или иные инстинкты. Временами я замечал, что решеток становится больше. Они появлялись сами, блокируя те стремления, что были не предусмотрены Деревней. Сточная яма, внутренний мир моей матери был прекрасен, по крайней мере, та часть, что принадлежала ей. Мой мир извратили, пытаясь создать идеальную марионетку, полностью уверенную в своей свободе.
Глава 13
Даже спустя столько времени, к некоторым людям из Конохи я все равно не питаю ненависти. Пусть это не помешает мне их убить, если будут нужно. В конце концом, мы живем в мире шиноби, тут многим приходилось убивать своих друзей ради «блага» деревни. Но я постараюсь даровать им быструю смерть.
Хоть я никогда не был особо дружен с Абураме Шино. Но он всегда спокойно относился ко мне, возможно даже после всей этой заварушки и попытки моего захвата, на которую он не отправился. Хотя мог и был бы очень полезен для нападавших, его безразличие ко всему и спокойствие, с недавних пор, мне импонирует. Он и его Клан всегда отличались большим терпением ко мне. В детстве я не раз находил защиту у них, пусть никто и не выходил к преследователям, но и не лез вслед за мной. А Абураме меня не прогоняли. Конечно, я знаю об их тесных связях с Корнем, но они все равно сохраняют некую независимость и нейтралитет.
Больше всего я уважаю владельца раменной Ичираку, Ичираку Теучи и его дочь Аяме, которая помогала ему, будучи официанткой, а перед моим уходом сама была хозяйкой заведения. Я знаю, что он иногда докладывал на разных шиноби, да и не сомневаюсь, что и на меня. Но все равно он относился ко мне нормально, даже можно сказать с теплотой. А доносы, почти каждый владелец любого заведения, где отдыхают люди, пишет их, разница лишь в том кому. Некоторые пишут АНБУ и Корню, некоторые ко всему прочему Кланам, бывают и те, кто доносит другим деревням. Это деревня шиноби, здесь проверят всех и вся, а потом ещё перепроверяют. Обижаться на такое глупо. Ему было жалко меня, а тот факт, что он часто прикармливал меня бесплатно, не раз и не два спасали меня от страданий голода. Но больше я ему благодарен за общение, не предвзятое, вежливое и спокойное, именно возможности поговорить мне тогда не хватало.
Иногда мне кажется, что с закладками жить было проще. По крайней мере, я довольствовался малым, и у меня не было проблем. Я считал, что у меня много друзей, но часть предпочла власть и деньги дружбе с мной, остальные послушно склонили головы, поболтали, поворчали, но смирилсь. Как тогда, когда меня отправили в тюрьму, свои же! По подложному обвинению! И вместо извинений, мне сказали, что я выполнил миссию Эс-ранга, замечательно, но и тогда мои «друзья» промолчали, предпочтя забыть обо мне. Конечно, потом они с радостью бросились в бой, но никто и пальцем не пошевелил, чтобы вытащить меня, хотя ради них я не раз нарушал писанные и неписанные правила шиноби, чтобы их спасти и защитить. А меня так просто записали в нукенины, деревня, что буквально несколько месяцев до этого скандировала моё имя, и считала меня героем, бросила меня в тюрьме. Не верю я, что каждый знал, что это миссия, просто все проигнорировали мою проблему. Впрочем, как всегда, ведь спустя какое-то время они вновь поступили так, даже попытались меня убить. Глупо воспринимать мир шиноби нормальным человеческим отношением, это мир убийц и предательства. Тут можно ожидать удара в спину от лучших друзей и даже своих родственников, как небезызвестный Учиха предпочел убить своих родителей и Клан, но лишь бы не пролилась невинная кровь. Убить своих родственников он смог, а парочку марионеток АНБУ нет. И говорить, что это ради блага своего брата, такое изощренное лицемерие.
Тот же Какаши «Убийца друзей», носится со своей печалью, холит и лелит её. Живет в иллюзиях прошлого, живет в своей вине, и он частично виноват в смерти моей матери. Если бы умел держать язык за зубами, Обито ничего бы не узнал, я бы жил в нормальной семье. Я ненавижу Какаши всеми фибрами своей души. Тогда он игнорировал меня тринадцать лет, не помогал, даже не защищал. Лишь бегал то за Данзо, то за Хирузеном. Минато учил его, Кушина хорошо к нему относилась, а он просто забыл о моем существовании. Неблагодарность мира шиноби во всей его красе. Пусть я был лишен какого-либо таланта (хотя тут как сказать.. просто доходило долго), тупым, но меня можно было научить. Даже став нашим учителем, он игнорировал меня. Не учил ничему, лишь ждал, пока я начну прыгать по пространству в Полете Бога Грома и бить разенганами, а ведь Минато тоже помогали создать эти техники. Он говорил, что уважал своего учителя, но он ничего не рассказал мне о том, кто я и откуда я. Он принял сторону закона, хотя постоянно твердил, что товарищей предавать нельзя. Сам только так и поступал. Да пусть он бы ничего мне не рассказывал, но он мог проявить участие, поговорить со мной, выслушать меня. Но нет, ничего этого не произошло, он даже ни разу не проявил никаких попыток познакомиться со мной. Однажды спас от шиноби другой деревни? И я теперь по гроб жизни ему обязан? Наверняка в той деревне мне бы жилось лучше, когда они бы узнали, что безопасно Лиса не вытащить. Был бы такой же марионеткой, но с возможностью роста, развития. Даже тогда он ничего толком не сказал, просто посмотрел и ушел. Сейчас я воспринимаю тот удар на вступительном испытании совершенно иначе, он унизил меня. Поставил меня в качестве мусора в команде, изначально выставил меня идиотом, хотя мог победить меня тысячами разных способов. Но захотел унизить, оскорбить меня. Есть черта, переступив через которую, ты становишься врагом, тем самым врагом, которому нет прощения, которого хочется убить, чтобы забыть своё поражение или позор. Он ничему меня так и не научил, одна лекция по геополитике, притом крайне слабая, потом когда приперло, рассказал, как добавить чакру ветра. И все, больше ничего он не сделал, мне даже Сарутоби младший и то больше помог. Когда перед третьим этапом мне нужна была помощь, он бросил меня. Он пошел тренировать Учиху и скинул меня на какого-то придурка. А его ответ, что он будет тренировать только Саске, а мне стоит найти другого учителя. И после этого он все равно считал себя нашим наставником, гордился, каким сильным я стал, как будто это его заслуга.
Другой мой учитель — Джирайя, мой крестный. Который появился через, Мадара его знает, сколько времени. Тоже не приложил никаких усилий, чтобы помочь мне, тогда когда эта помощь была особенно важна для меня. Для него я был очередным экземпляром. Тем, кто пополнит его список талантливых учеников, я помню его взгляд, взгляд разочарованного человека. Тогда я купился на его доброжелательность (ещё бы, для меня такое отношение крайне редкое явление), разговорчивость, весёлый нрав. Вот только я был для него никем, он, как и Какаши, хотел увидеть во мне Минато, а не меня. Учил меня призыву. Кричал, что я такой слабак, хотя каждый, только подписавший контракт, всегда призывает зародыш будущего союзника. Пройдет много времени, перед тем как этот зародыш станет взрослым. Когда я просил научить меня нормальной технике, он учил меня призыву. Призыв вообще редко когда нужен, тот же Разенган мне понадобился бы куда больше, у меня тогда не было сильных атак, только клоны и академической тай. Я не мог пробить броню, я не мог ничего. Я выиграл только из-за Курамы. Потом конечно мы с ним путешествовали, было интересно, увидел мир вокруг, он тогда натренировал моё тело. Лучше бы печатям научил, ясно же, что моя чакра просто идеальна для того, кто использует печати. Нет, мы тренировали тай и спарринги, многому мог научить, но все равно ограничивал мои знания. Многое он мог мне рассказать, но слушался воли своего учителя-обезьяна. Много позже я узнал, что он и не планировал учить меня каким-либо техникам. Мне безумно повезло, что я пережил эту войну, в тех рамках, в которых меня держали, с минимумом подготовки, с минимумом техник победить. Неудивительно, что Саске так долго был сильнее меня, его то тренировали всегда, постоянно, лишь бы «гений» клана Учиха развивался. В тот первый день, когда мы начали эти глупые тренировки, когда я чудом призвал Жабьего босса Гамабунту, я упал с чакроистощением, как мне позже рассказал жаб, Джирайя просто ушел, оставим меня валяться на камнях. Хоть жабы и отказались от меня, но тогда именно Гамабунта отнес меня в больницу. Когда я об этом узнал во время обучения режиму саннина, наверно именно тогда закладки стали слабеть, крошиться под давлением моих настоящих чувств. [Да, я с учетом того, как я интерпретирую те или иные действия героев, то отказ Какашки можно принять, как передачу его под руку Джирайе просто в более грубой форме. Но будем считать ГГ не заметил или не хочет замечать. Я просто пытаюсь, иногда примешивать ошибки в действия героя, чтобы как-то размягчить сюжет]
