Отчаяние бессмертных

Некромант встал сегодня достаточно рано и принялся усиливать защиту дворца всеми возможными способами. Установление барьеров в коридорах, создание новых экземпляров существ, которые присоединялись к остальным на стенах и многое другое. В небольшой кузнице без устали трудились два мастера и три подмастерья. Общими усилиями они смогли выковать тринадцать клинков, которыми вооружили несколько слуг, умеющих обращаться с подобным оружием. Но оружие не было сделано по всем правилам, — да и кузнецы нечасто создавали подобное, — поэтому должно было сломаться уже после трех-четырех ударов. Но может оно спасет чью-то жизнь.

Боль, что терзала некроманта все эти полтора дня, усиливалась с каждым часом. Своррен уже давно истратил весь запас зелий, что притупляли его чувства, поэтому сейчас ему приходилось держаться лишь на силе воли. И на своем ослином упрямстве. Он не умрет тогда, когда его люди в нем больше всего нуждаются!

Ворота дворца вновь заперли, а слуги проводили крестьян во дворец. Стояла ночь, стены освещали десятки факелов и свечей. Несколько помощников послали на землю перед стенами маленькие фиолетовые огоньки, освещавшие территорию в два-три метра вокруг себя. Не густо конечно, но лучше, чем позволить врагам под покровом темноты подойти к стенам.

Некромант еще минут тридцать постоял на стене, внимательно наблюдая за территорией, а затем двинулся вниз по лестнице. Последняя его ночь, возможно, он уже никогда не заснет. Или заснет, но больше не проснется. Никогда

Своррен уже почти вошел во дворец, когда его настиг истошный крик:

— Господин!

Некромант резко развернулся. Слуга, обходивший стену по периметру, отчаянно махал факелом, привлекая к себе внимание Своррена и своих товарищей на стене. Помощник некроманта, что стоял наверху, мгновенно встрепенулся и, схватив свою сумку со свитками, побежал к слуге. Своррен поступил так же.

— Это крестьяне!

— Что?!

Своррен был уверен, что все крестьяне уже расположились во дворце, и семья, прибывшая тридцать минут назад, была последней. Неужели он о ком то забыл? Такое возможно? В его текущем состоянии — безусловно.

Некромант взбежал по лестнице и бросился к слуге с факелом. И правда. Вдали виднелись темные фигурки людей с пожитками в руках, спешившие прямиком к дворцу. Некоторые из них упали, но остальные остановились и помогли им подняться. Разбрасывая свои вещи на земле, люди бежали к воротам. Почему же они бежали? И при этом так отчаянно?

Своррен бросил взгляд туда, откуда бежали крестьяне. И увидел их. Смутные силуэты людей, едва заметные в темноте. Практически неразличимые. Некромант достал один из свитков и, раскрыв его, направил изображение, аккуратно выведенное чернилами, на горизонт.

Фиолетовый огонек на огромной скорости вылетел из свитка, попутно уничтожив нарисованный символ, и устремился к людям. Пролетев над головами крестьян, он устремился дальше и осветил местность.

Два десятка всадников на быстрых конях преследовали бегущих от них людей. Они громко кричали, гремели оружием и доспехами, пытаясь нагнать крестьян. Всадники вели коней прямо по болотам, отчего те едва могли переставлять ногами.

Крестьяне продолжали бежать, уже не пытаясь удержать в руках пожитки и в отчаянии бросив их на землю. Всадники были уже в тридцати шагах от людей, когда лошади наконец сдались. Они больше не могли бороться с трясиной, что тащила их вниз, и в отчаянии громко ржали и пытались вытащить ноги из вязкого болота.

Всадники не могли добраться до убегавших людей. Они спасены! По-крайней мере так считал Своррен. Всадники выхватили из-за спины луки и наложили на тетиву стрелы. Щелчок! Десять стрел устремились к крестьянам, но ни одна из них не угодила в людей. Еще один залп — и вновь без жертв. Но в третий раз им так не повезло. Две стрелы угодили в спину последнего из крестьян, еще одна попала в ногу впереди идущего. Люди валились один за другим, когда стрелы настигали своих жертв.

Из пятнадцати человек, что пытались сбежать от преследователей, продолжали двигаться всего одиннадцать. Остальные либо уже были мертвы, либо лежали к грязи, крича от боли.

Своррен развернулся и крикнул подоспевшим на шум слугам:

— Откройте ворота! Быстрее, их преследуют!

Люди бросились к воротам дворца, быстро сбросили засов и широко раскрыли створки. Крестьяне были уже у самых стен, когда из темноты показался еще один отряд всадников, который не пошел напролом через болота, а начал аккуратно, избегая непроходимой трясины, прокладывать себе путь по твердой земле.

Крестьяне наконец-то пробежали между створок, которые слуги в ту же секунду начали закрывать обратно. Своррен вновь посмотрел на всадников, что рвались к входу во дворец. Их было много. Сотня? Скорее всего. Быть может, даже две.

Но почему же они так упорно продолжали рваться вперед? Ворота уже практически закрыты, с собой у нападавших нет ни лестниц, ни веревок, ни чего-либо другого, что позволило бы им взобраться на, пусть и невысокие, стены дворца.

Ответ пришел раньше, чем ожидал Своррен. Печально раньше.

Крики, что раздались во дворе, привлекли внимание некроманта. Своррен обернулся и с ужасом воззрился на белый нагрудник с черным крестом, скрывающийся под одеждой так отчаянно рвавшихся в его дворец «крестьян». Люди сбрасывали с себя остатки рваной и грязной одежды, обнажали клинки, вскидывали булавы и набрасывались на беззащитных слуг, которые пытались вернуть засов на положенное ему место.

Мечи врубались в незащищенные спины, булавы обрушивались на выставленные в защитном жесте руки. Кровь обильно лилась на холодную землю, падали тела убитых слуг. Пару секунд спустя, деревянный засов был сломан, а его обломки раскиданы в стороны.

Ворота были открыты!

Шок, испытанный некромантом в самом начале, сменился недоумением, а затем и гневом. Они снова сделали это! Они прибегли к обману без каких-либо угрызений совести. Они пошли на такую подлость лишь ради того, чтобы проникнуть внутрь его владений и оставить некроманта и его слуг беззащитными?! Они даже стреляли в собственных людей лишь для того, чтобы он поверил в этот спектакль?!

Воины раскрыли ворота и начали прорываться по двору, безо всякой жалости продолжая разить людей в спину. Конница уже была близко, и не было никакой возможности закрыть ворота, чтобы пресечь эту попытку штурма дворца. Но если они не могут остановить врага за стенами, то встретят его здесь. Своррен не был беззащитен!

Некромант быстро выхватил один из свитков и направил его на двор. Вспыхнуло пламя, и в воздух взвился серый дым. Некромант взмахнул рукой, и тот немедля устремился к нападавшим. Солдаты продолжали рваться вперед, убивая всех без разбору. Число жертв уже измерялось двумя десятками, когда дым добрался до них. Не было ни крови, ни криков. Ничего, что говорило бы об испытываемых людьми страданиях. Однако когда серый дым окутал людей, они перестали двигаться и начали медленно оседать на землю. Оружие выскальзывало из ослабевающих пальцев, колени подгибались, а головы беспомощно откидывались назад. Меньше чем за пять секунд все проникшие во двор «крестьяне» были мертвы.

Своррен с удовлетворением осмотрел результат своих действий и глянул за стену. Всадники уже были в двадцати шагах от ворот. Закованные в доспехи люди плотно прижимались к мощным конским шеям, а в руках их уже поблескивали обнаженные мечи. Подкованные копыта обрушились на зависшие над землей фиолетовые огоньки, которые с легким хлопком исчезали. Темнота начала отвоевывать пространство обратно, следуя прямиком за всадниками.

Помощник некроманта также достал из своего мешка пару свитков и, сжимая каждый в отдельной руке, прокричал заклинание. Зеленые нити устремились вниз и обрушились на рвущихся вперед врагов. Опутав передних всадников, они с силой сжались, сминая металл и кости с такой легкостью, будто это была бумага. Семеро людей вскричали, их кони зашлись в истошном крике, и вместе они обрушились на землю. Прямо под ноги следующих за ними товарищей.

Началась свалка. Кони не успевали среагировать на возникшую перед ними давку и врезались во впереди стоящих, люди вылетали из седел и вставали лишь для того, чтобы получить удар копытами от пытающихся перепрыгнуть их лошадей. Крики достигли своего пика, когда всадники все же смогли организовать хоть какое-то подобие порядка.

Люди пытались подняться с земли, но их товарищам на конях было все равно. Они неистово рвались вперед, сминая на своем пути все препятствия. До ворот оставалось всего три шага, когда в бой вступили новые противники.

Поднятые из могил мертвецы перешагивали через зубчатый парапет и набрасывались на проносящихся под ними всадников. Неживые падали на людей и тотчас же начинали разрывать их руками. Хлестала кровь, гудели доспехи, ржали испуганные кони, несся неудержимый поток ругани, когда нападавшие лицом к лицу сталкивались с тем ужасом, против которого пришли воевать.

— Вперед!

Всадники пришли в себя и вновь рванули вперед, силой заставляя коней выполнять команды. Мертвецы подали под тяжелыми ударами мечей и булав, но даже поверженные на землю, они продолжали цепляться за ноги людей и лошадей. Некоторые всадники падали со своих скакунов, утаскиваемые вниз неживыми, где их ждала ужасающая смерть от существ, которые не знали пощады.

Сверху на людей продолжали сыпаться мертвецы и заклинания, насылаемые некромантом, но враги смогли пробиться к воротам. И ворвались во двор.

Своррен гневно выругался и достал еще два свитка, послав вниз несколько фиолетовых молний, поразивших сразу трех всадников. Его помощник тоже старался изо всех сил, но ему требовалось больше времени на выбор необходимого заклинания. Драгоценные секунды уносились неистовым течением битвы, которому Своррен не мог сопротивляться в одиночку. Пора.

Некромант вскинул руки и закрыл глаза. А затем закричал. Его крик, полный боли, отчаяния и гнева, эхом разнесся по двору, заполняющемуся вражескими воинами. Своррен кричал так долго, как только смог. Он вложил в этот крик все свои эмоции, всего себя. И они ответили на его зов.

Мертвые, что не являлись при жизни людьми, выступали из теней, окружавших внутренний двор, и набросились на всадников. Существа бежали так быстро, что у людей не осталось ни единого шанса избежать столь внезапного нападения.

Четвероногие рогатые монстры, которые были внешне похожи на скелеты рыси, набросились на передние ряды, отчего люди начали валиться на землю. Израненные и умирающие лошади падали на своих же седоков, ломая им ноги и спины. Затем на нападавших набросились двуногие существа с копытами, длинными костяными когтями разрывая кольчуги и белую ткань, прикрывавшую начищенные доспехи.

Своррен запустил руку в мешок, судорожно выискивая то, что дало бы ему столь важную паузу. И нашел.

Длинный, пожелтевший от времени, практически ничем не выделяющийся среди остальных свиток. Он ничем не отличался от двух десятков других, что лежали в мешке. За исключением его размера. Чем большая сила была заключена в свитке, тем больше требовалось чернил, тем большего размера была печать. И тем опаснее было существо или заклинание, заключенное в нем. Чтобы создать данный свиток, Своррену потребовалось два месяца практически непрерывной работы. Более полутора метров длиной, он был расписан сотнями символов на языке, который просто не мог воспроизвести человек. А в центре виднелся символ, выведенный его собственной кровью.

Некромант плотно закрыл глаза и с силой сжал зубами язык. Кровь быстро заполнила рот некроманта. Это была плата, за использование этой силы. Но плата более чем справедливая.

Своррен сплюнул кровь на землю. Туда, куда еще не добрались ни всадники, ни оживленные существа. А затем разорвал свиток на две части.

Обрывки бумаги упали во двор, сияя фиолетовым светом. Кровь начала бурлить, словно кипя изнутри, а затем пятно начало разрастаться. Земля, камушки и кровь перемешивались друг с другом, не переставая ни на секунду хаотичное движение. Пятно все увеличивалось в размерах, и, достигнув двух метров в диаметре, начало двигаться наверх.

Раздались нервные крики всадников, заметивших ненормальное движение в темноте. На людей все так же продолжали наседать оживленные монстры, а помощник Своррена послал им на помощь мертвецов со стены. Мелькали ржавые клинки, с трудом пробивающиеся через броню людей, когтистые лапы смыкались на беззащитных шеях. Мертвецы мало что могли сделать в открытом бою, но недостаток в умении пользоваться оружием они с лихвой компенсировали количеством и тем ужасом, что внушали животным, отказывающимся слушаться своих ездоков.

Но даже при всем при этом, всадники одерживали верх над мертвецами. Пусть и с большими потерями, но они все же неуклонно теснили их назад, отбрасывая одну волну противников за другой. Разбитый было строй начал восстанавливаться, люди сплачивались вокруг своих командиров. По крайней мере до этого момента.

Существо, призванное Сворреном, наконец-то разогнулось во весь свой немалый рост. Трехметровый гигант, состоящий сплошь из крови, земли и камня, шагнул вперед. На большой голове, соединявшейся прямо с туловищем, без малейших признаков шеи, зажглись три кроваво красных огня, камень под ними рассекла трещина, похожая на бездонный провал в земле, из нее полился фиолетовый свет. Из этого некоего подобия рта раздался тихий крик, постепенно перешедший в оглушающий рев.

Лошади окончательно потеряли самообладание и начали отступать, прорываясь к воротам. Передние ряды продолжали напирать на задние, но всадники, не понимавшие причин отступления, упорно рвались во двор, пытаясь добраться до врага, пока мертвецы продолжали атаковать людей в спину.

Существо сделало шаг вперед. Медленный, тяжеловесный. За ним последовал второй. Третий. С каждой секундой оно шло все быстрее, а когда до всадников оставалась всего пара метров, перешло на бег.

Некромант со страхом наблюдал за картиной боя, не решаясь даже выдохнуть. Он призывал Ксафана во второй раз. Второй раз в своей жизни он видел, как это удивительное создание обрушивало всю свою мощь на противника. Во время первого призыва, оно едва не убило самого Своррена, когда некромант потерял над ним даже тот ничтожно малый контроль, что мог обеспечить с помощью усиливающих свитков. Ксафан был неконтролируем. Он жаждал лишь убивать, причинять страдания. Бесполезный для исследований, но жизненно важный в подобной ситуации. Своррен был рад, что не уничтожил его тогда, двадцать семь лет назад, когда сумел запечатать существо в свитке. Теперь оно сражалось за него, убивало за него.

Ксафан добрался до людей и с ревом обрушил свои каменные кулаки на головы врагов. Первый всадник погиб от единственного удара, практически оторвавшего ему голову, следующим умер его конь. Ксафан одной рукой легко поднял содрогающееся тело бедного животного, обрушил его в центр построения всадников. И пошел дальше. С каждой секундой, с каждым громоподобным ревом, с каждым всесокрушающим ударом Ксафан продвигался все глубже в строй врагов, пытающихся выжить под атакой гиганта, истекающего кровью.