Отпетые отшельники

Шорох согнал меня с ракушки и усадил следующего претендента на звание "корабельного канонира".

За три часа через "ракушку" прошел весь экипаж, включая капитана-изувера.

Все побывали и наводчиками и заряжающими. Одни стреляли лучше, другие хуже, но обращаться с орудием боле-мене все научились.

Солнце уже перевалило за полдень, все устали, изнервничались, испереживались и изрядно проголодались. Мишеней в запасе не осталось и Пен предложил подойти к маячившему на Юго-Западе, на горизонте острову. Отдохнуть, пообедать, а потом пострелять по берегу.

К острову подошли, естественно, с Северо-Востока на сколько позволял эхолот и, под постепенно спадающим ветром, потянулись, огибая остров с юга, вдоль берега, выискивая удобную якорную стоянку. Ветер уже почти окончательно скис, когда наконец открылось устье речушки и бухта, обозначенные не нашей карте. Бухта была чудесной, прикрыта речным баром-косой из белоснежного песка. Вход в бухту, довольно узкий, с юго-востока ограничивало окончание косы, а с запада над ним нависал 30-метровый скальный мыс. Фарватер дотошно просматривался сквозь кристально-прозрачную, спокойную воду.

Под мотором, с убранными парусами прошли проход и стали на якорь, не доходя метров 100 до узкого песчаного пляжа. Глубина под килем и рядом — метров шесть, но вода такая прозрачная, что видно каждую песчинку и рыбку на дне.

Бухта длиной метров 350 от входа до устья речушки на северо-востоке, шириной между пляжем и косой максимум 200 метров, почти овальная. Песчанная бар-коса, отделяющая её от моря, высотой метра два.

Не смотря на то, что даже в Эгейском море ещё далеко не купальный сезон, всех тянуло окунуться в эту хрустальную воду, смыть с себя пот и мышечный стресс. (Петручио сегодня полютовал на славу.) Капитан проверив, как держат якоря, приказал с правого борта (где стационарный трап) спустить шлюпку. Уже через пару минут она была на воде и команда застыла в ожидании решения "Изувера": — Кому светит "берег", а кто останется нести вахту?

Увы, берег мне не улыбнулся. На шхуне оставалось трое: сам Пен, как капитан, Замок, как вахтенный офицер и наилучший кок среди нас и я, хрен знает из каких его пеновских соображений. На хрена я ему на корабле сдался?

Остальные мужики разразились радостными воплями и ринулись в спущенную шлюпку. "А вот хрен вам навстречу!"— мстительно подумал я и вежливо попросил капитана вернуть экипаж на борт и построить. Пен удивлённо выгнул бровь, но отдал нужную команду. Хлопцы, втихаря матерясь, вновь выровняли пальцы ног вдоль досочки на палубе и супо уставились на меня.

Стараясь не очень уязвить действующего капитана, я спокойно и как можно убедительно попросил вахту, входящую в береговую команду взять с собой на берег кроме плавок ещё и оружие. А всех остальных за время пребывания на берегу соорудить как можно больше пирамид-туров-мишеней на склоне косы, смотрящем на море, из подручных материаллов, плавника, камней и прочего хлама. Для послеобеденной стрельбы. А потом распустил команду.

Трое вахтенных, Алик, Лёха и Белоног, кинулись в оружейку. Оттуда выскочили нагруженные сбруей с пистолетами, ПеПе-шками и штатными запасными магазинами. Шорох прихватил себе булл-пап мелкашку с оптикой и "батон" с 400-ми патронов (Потренируемся с ребятями по скалам — довольно пояснил он), еще несколько человек повесили на пояса "Извращенцев", сразу стало видно наших "милитаристов"... Ну и два топора, лопату, пилу, молоток и гвозди тоже не забыли.

Все опять построились. Пен вышел перед строем:

— Обед через полтора часа, здесь на шхуне. Старший команды на Берегу — Яша. Насиловать местных коз запрещаю. Местным козлам рогов не отшибать! Вольно!

Толпа с гиканьем ссыпалась в бот и отчалила, устремляясь к вожделенному пляжу. Я им откровенно завидовал. Оставшиеся потихоньку разбрелись по судну. Замок спустился на камбуз, погрозив, что разносолами и обедом из трёх блюд он такие наглые морды кормить не намерен. Пен уединился в рубке, ссылаясь на то, что должен в совершенстве овладеть возможностями этого корабля. А я послонялся по палубе, спустился по трапу, окунулся в обжигающую холодом воду (не более 8-10 градусов господина Цельсия), поорал вволю от восторга, распугав на километр ближайших чаек и дрожащим овечьим хвостом растёкся на горячей палубе. Из камбузной трубы духовито потянуло чем-то вкусным и весьма питательным.

Пустая, безжизненная палуба провоцировала на какие-либо осмысленные действия. Я разрядил, пробанил и зачехлил орудие, потом спустился в кокпит-крюйт-камеру и вынес к уже имеющимся ленточным коробкам к пулемёту и гранатомёту ещё две. Потом повторил эту операцию. Зарядил ленту в пулемёт, поставил на предохранитель и поигрался немного, наводя его на воображаемые цели на скалах. Сам пулемёт, в общем-то не вызывал особого интереса. Из пулемётов и винтовок калибром .50 Браунинг мне ещё при "той жизни" довелось достаточно пострелять. Правда на суше. Но возможности подобной машинки я представлял себе неплохо. А вот отдачу и остальные "общие" проблемы конкретно этого "чуда" ещё предстояло прочувствовать.

С гранатомётом всё обстояло много сложней. "Там" я из них вообще ни разу не стрелял. Устройство и принцип работы выяснял только по чертежам. Видел пару раз на международных выставках, руками мацал, насколько позволялось... и это ВСЁ! Да и калибр там был, насколько помнится, меньше.

Уже "здесь" на Базе не удержался и расстрелял одну ленту на 30 гранат по скалам, но до конца "не въехал". Очень малая отдача, лента на 30 гранат, компьютером-дальномером программируемый дистанционный подрыв, стрельба поверх цели, дистанция до 2 км, цомовский электронный (день-ночь) экранный прицел. К этому нужно привыкать и привыкать. Я об этом только в Интернетах читал.

С берега доносились вопли резвящихся парней. Я приподнялся и глянул над бортом. Возле шлюпки, приткнувшейся к берегу, было двое: Шорох и Алик. Остальные дальше, часть купалась на мелководье в устьи речки, другие собирали там же плавник для мишеней.

На палубу вышел Замок с удочкой, сказал, что обед "допревает" и пристроился с правого борта под шлюпочными талями. Первым желанием было присоединиться к нему, но потом прикинул: мои удочки не настроены, до обеда минут 40... и отказался от этой идеи. Вновь углубился, лёжа на палубе, в мануал на планшете по гранатомёту, спрятавшись в тень козырька рубки. Пен врубил через динамик матюгальника негромко Джо Дассена. Наступила сплошная идиллия.

Вдруг, щёлканье и визг металла, тут же непонятный грохот и дикий нечеловеческий вой Замка. Как я не обгадился с перепугу не знаю, просто распластался окурком по палубе. Потом заметил вопящего Замка, корчащегося под шлюпочной талью, и метнулся к нему. Выскочив из-за прикрытия фальшборта, увидел парусник, перекрывающий вход в бухту и окутанный клубами дыма.

Замок страшно орал и матерился. Левая его ступня болталась на лохмотьях кожи и сухожилий отдельно от голени, а из неё тонкой струйкой ссала кровь.

Из рубки чёртом выскочил Пен и кинулся к нам. Вдвоём с ним мы оттащили Николая под прикрытие фальшборта.

— Петя! Срочно аптечку и жгут! — заорал я. — Да ползком, они сейчас снова могут пальнуть!

Пен, пригибаясь, метнулся опять в рубку и через 20 секунд выскочил оттуда с чемоданчиком походной аптечки. Замок скрежетал зубами и очень грязно, и богохульно матерился, но сознания не терял. Пока Петька накладывал ему под коленом жгут, я вколол ему в бедро тюбик с антишоком. Потом осторожно выглянул из-за борта.

Дым возле напавшего судна почти рассеялся. То есть, прицельно залупить картечью из пушек они могут в любой момент. Переполз на другой борт вне видимости противника, как там ребята на берегу? Шорох с Аликом прилегли за шлюпкой и осторожно выглядывают. Купальщики резво покидали воду и неслись к скалам, а те, кто должен был ставить мишени, залегли за песчаным гребнем косы.

Опять по ушам ударил пушечный залп. На этот раз пытались достать ребят на пляже. Шлюпка от пушкарей была прикрыта корпусом шхуны, а вот ребята, мечущиеся по песку в устье реки, были как на ладони. Но, видимо, или пушкари были хреновые,, или дистанция для их картечи велика, но на песке я заметил только пару фонтанчиков, а основной заряд хлестнул по воде, не долетев до берега.

И тут из-за шлюпки влево метнулись Шорох с Аликом. Перебежками, укрываясь за скалами и камнями, они направлялись на скальный мыс, нависающий над проходом в бухту.

Пока я наблюдал берег, Петя уже затащил волоком Замка в кают-компанию и как мог обрабатывал его ногу. Замок был в отключке. Лютая ненависть захлестнула меня. Я выскочил на палубу и метнулся к турели гранатомёта. Дым от последнего залпа почти скрывал корпус напавшего судна. Но уже по видимому можно было понять, что на нас напала не очень большая шебека, подошедшая втихаря на вёслах. Там чего-то орали и сквозь дым просматривалось какое-то шевеление на палубе. Того и гляди влупятретий залп.

Тупо бормоча себе под нос строчки из мануала по обслуживанию гранатомёта, подвесил короб с лентой, заправил ленту, включил электронику, привел ствол в боевое положение (взвёл), на дисплее прицела шкала дальномера показала 143 метра до борта шебеки, навёл маркер прицела на метр выше борта и плавненько, короткими очередями по 2-3 выстрела уложил всю ленту в 30 гранат от бака шебеки к корме. Сменил корбку с лентой на новую и также, методично, положил ещё 30 гранат, теперь уже от кормы к бушприту.

Через несколько секунд со скалы нависающей над входом в бухту еле слышно зацокала мелкашка Шороха, а чуть позже задудукал двойками ПП Алика.

Я побежал в кают-компанию посмотреть на Замка. Петьки не было, Николай лежал на полу в отключке, кровь не бежит, нога забинтована, рядом — ступня. Выскочил опять на палубу. Петька на баке возился с лебёдкой, пытаясь поднять якорь, совсем забыв, что с кормы шхуна заякорилась канатом к береговым скалам. Шороха и Алика уже не было слышно. Со стороны косы тоже не слышно было звуков и не видно движений. (Потом выяснилось, что Кныш, вспомнив о шрапнели, загнал всех "по ноздри" в воду, напрочь забыв, что шрапнель в "этом времени" ешё не изобретена, впрочем, все остальные тоже об этом в запарке не вспомнили. Я побежал на корму и обрезал ножом якорный канат и Пен смог, наконец, выбирать якорь. Взял в рубке бинокль и начал рассматривать шебеку противника. Полнейший штиль, но дым уже полностью рассеялся. На шебеке ни малейшего движения, Шороха с Аликом на скалах мыса тоже не рассмотрел.

И тут по корпусу шхуны опять зацокали пули и от берега донесся нестройный ружейный залп. Ёбт-т! Это ещё что? Над скальным распадком, ведущем в бухту, распустилось несколько дымовых бутонов. Оттуда кто-то стрелял по "Мануше" и парням на берегу и косе. Петька кинулся к левому баковому пулемёту. Несколько секунд слышался только его злобный мат, наконец, пулемёт утробно и басовито забабахал в сторону распадка. Там между скал мелькали цветные тряпки нападающих.

Я поднатужился, пыхтя выдернул гранатомёт из турельной тумбы и перетащил его на левый борт. Вставил в турель и метнулся за коробом с гранатной лентой. Подвесил короб, заправил ленту в приёмный лоток и изготовился к стрельбе. Пен методично, короткими бил по скалам. От устья и с косы защелкали "Извращенцы" ребят и ПеПешки. Включил электронику и припал к прицелу. Чёрт! Никого не видно.. У Кэпа как раз закончилась лента в пулемёте и я заорал ему:

— Где они? Ты их видишь?

— За скалами закурковались, сейчас опять полезут.

— А сколько их?

— Чурок 20-25 успел насчитать. Видать с двух сторон решили брать и с моря, и с берега.

— Петь, бросай пулемёт и бери бинокль, будешь давать целеуказание мне. А я их попробую гранатами повыкуривать. Пулемётом их за скалами не взять. Да поглядывай на ихнее корыто, штоб там не кипишнулись.

Минуты две стояла тишина, я не видел целей. Парни на берегу, скорее всего, тоже. Потом с мысовой скалы защелкала мелкашка Шороха. Он поднялся повыше и зашел практически, атакующим нас чурекам во фланг и теперь по кому-то там начал палить.

Ага, зашевилились, тряпкоголовые! В распадке замелькали цветные силуэты "алахакбаров", вспухли дымы от выстрелов. Я поймал одну вражину в прицел. Так, дистанция 164 метра. Стал равномерно развешивать над тем местом пяток гранат. Петя подсказывает взять на десяток метров левее и на пяток выше. И туда два гостинца. Новая подсказка Пена, жму гашетку. И снова, и снова... Всё, кончилась лента. Лезу в фальшборт, в бокс хранения. Там должна быть ещё коробка. Достаю, заряжаюсь. Петя бдит в бинокль. Целеуказаний нет. Минут 5 выжидаем. Снятая с якорей шхуна очень медленно разворачивается вокруг оси, меняя мне сектор обстрела на менее удобный. С косы под прикрытием корпуса "Мануши" вплавь добрались безоружные Анатолий, Вася, Джон и Григорий.

— Толян, давай в кают-компанию! Там Замок, ему кажись ногу оторвало. Один антишок я ему уже вколол.

Толик сразу нырнул в дверь надстройки, к Николаю.

Наконец, на пляже появляются Кныш, Лёха, Белоног и Драп и россыпью осторжно двигаются к распадку. Выше их по скалам крадутся Пиндос и Яша. Алика и Шороха не видно. Кэп ныряет в рубку, запускает двигатель и разворачивает шхуну на выход из бухты, но удерживает на месте. Вася с Гришей устанавливают пулемёт с гранатомётом и по правому борту, а я вновь расчехляю пушку и заряжаю её.

Блядь!!! Ну кто нам мешал взять на берег хоть пару раций— "болтаек"? А теперь хоть кукарекай, хоть руками маши.

На чурекской шебеке не видно никакого движения и волнами или течением она медленно дрейфует к оконечности косы.

Послал уже облачённых и вооружённых Джона с Гришей на второй шлюпке на пляж с пятью винтовками, патронами и рациями. На мысу обозначился Алик, пытался что-то руками объяснить, потом снова залёг. Получив винтовки, команда Яши приступила к зачистке берега, о чем сообщила по рации. Вася прикрывает их гранатомётом. Я через орудийный прицел контролирую шебеку, Пен на руле, Анатолий с Замком в лазарете.

Ребята на горе развернулись широкой цепью и начали медленно и осторжно прочесывать распадок.

Через несколько минут "болтайка" голосом Кныша сообщила, что они там будут добивать "тяжёлых бусурманей", и шоб мы не пугались шибко. С берега донеслось с десяток выстрелов. Ещё через полчаса на пляж вышли все наши кроме Алика. Тот, видно, сверху сторожил шебеку. С собой они притащили двух пленных турков. Погрузились на обе шлюпки и под моторами подвалили к бортам шхуны. Левую со связанными пленными подняли на борт, а правую оставили у трапа.

— Их было 36 человек, а может и больше, да остальные сбежали. Четверых Шорох пощелкал. 17 вы с Петей положили на месте. 13 сильно посекло осколками, мы их прикончили. Этих двоих, боле-мене целых привезли Замку и тебе в подарок. Что там с браткой, Гриня сказал, сильно ранен. — Кныш уставился на меня.

— Левую ступню ему, практически, оторвало картечью. Анатоль сейчас над ним колдует в лазарете.

— Отжешь, суки! — Мыкола сорвался на нижнюю палубу.

— Мужики, — окликнул я толпящихся на палубе парней. — Сейчас надо быстренько разобраться с шебекой, а то хрен его знает, кого ещё на наши головы принесёт.