Cо змеем на плече (Янтарь-сердце)

— Сады так сады, — пробормотал Шарик, обвиваясь вокруг моей шеи и раскладывая кольца на плечах.

— Дорогуша, а ты не охамел? — прошипела я.

Как только мы оказались в гостях у людей-птиц, шаркань забыл, что умеет ползать, и все время путешествовал на мне.

— Мне страшно, — возразил он, — у меня нет крыльев. Если я упаду — обратно не соберем.

— То есть, согласно твоей логике, у меня крылья как раз есть? — возмутилась я.

— Нет, но у тебя есть руки, которыми ты можешь держаться за птичку, — возразил Шарик. — Или за...

Он не договорил. Птичка, нужно сказать, пугала меня саму. Нечасто приходится летать на создании, которое ростом с тебя.

— Не ссорьтесь, — примирительно попросил Чаран, едва сдерживая улыбку. — Здесь все равны.

— Да не скажешь, — заметила я, бросив выразительный взгляд на его черно-красные крылья.

— К нам часто приезжают представители других стихий, — ни капли не смутился Чаран, — и все приспосабливаются. Во всяком случае, мы стараемся все для этого сделать.

— А какие гости? — спросила я, сделав вид, что понятия не имею, о ком он может говорить.

Птица плавно взмахнула крыльями и оторвалась от невысокого мостика, который вел к храму.

— Держись крепче. Гости — ирийцы, нарвийцы и туаты, — пояснил Чаран. — Никто из них не имеет крыльев, однако они не против провести у нас несколько дней.

Мне почему-то вспомнился сон. Вряд ли он нес какой-то определенный смысл, но я ен удержалась от вопроса:

— А есть какие-то определенные черты, характерные для расы, чтобы, взглянув на человека, можно было определить, к которой из них он принадлежит?

Чаран на некоторое время задумался.

— Все весьма условно. Но если в целом, то фалрьяны — светлоглазые и светловолосые, ирийцы — рыжие, нарвийцы — смуглые и темноволосые, а туаты... — Он покачал головой. — Туаты, пожалуй, самая невероятная раса среди нас. Они больше похожи на древних жителей моря из легенд, нежели на реальных людей. Кожа у всех бледна, как морская пена, волосы... — Чаран хмыкнул. — По цвету напоминают водоросли, чем что-то иное.

Хм, водоросли. Из всех описаний это подходит как нельзя лучше. Разумно ли рассказывать о своем сне? Наверно, не очень. Но с другой стороны, я прошла всевозможные проверки и буду говорить правду. Собравшись с духом, выдала:

— Чаран, а что такое Врата всемирных вод?

— Что-о-о? — Он резко обернулся, но тут же вцепился в перья птицы, чтобы не рухнуть вниз.

Однако дальше продолжить Чаран так и не сумел: перед нашими глазами вдруг что-то ослепительно вспыхнуло, опаляя шафрановым и коралловым пламенем, заставив быстро зажмуриться.

— Мамо! — подал голос Шарик, уткнувшись мордой мне в шею.

Уж не знаю, чем это помогло, но, кажется, такое положение в пространстве шарканя вполне утешило.

— Что это такое? — пробормотала я, удерживаясь за Чарана и искренне надеясь, что не поврежу ему крылья.

— Приказ Арамала — короля Фалрьян'Олы, — где-то совсем близко прозвенел кристально чистый голос. — Немедленно явиться во дворец. Прибыла делегация из Ирия.

— Чтоб тебя ветра приласкали, — буркнул Чаран. — Огнян, разве так можно?

Раздался довольный смех, и, открыв глаза, я поняла, что все 'громы и молнии' миновали. Перед нами в воздухе парил невероятно красивый молодой мужчина. Красно-рыжие волосы спускались мягкими волнами на плечи и спину. Кожа удивительного золотистого оттенка. Тонкие черты лица, смеющиеся темно-зеленые глаза, словно яшма японских императоров, прямой нос. Одежды в привычном понимании этого слова на нем не было. Все тело окутывало оранжево-коралловое пламя, которое осыпалось вниз сверкающими искрами. Такое же пламя обвивало и его руки, яркими языками создавая иллюзию огненных крыльев.

— Повинуемся, вестник, — вздохнул Чаран и направил свою птицу вниз, вслед за вспыхнувшим рыжими отблесками Огняном. — Вика, сады мы посмотрим в следующий раз. Понимаешь... с огневиками лучше не спорить.

Глава 7. Дорога в Ирий

Огневики. Хм... Вот про огневиц знаю. Символы-обереги, которые использовали замужние женщины. Не могу, конечно, ручаться, что речь идет об одном и том же. Как и утверждать, что огневица — выдумка современных товарищей-неоязычников.

Однако здесь огневики — живые существа. Дети от смешанных браков фалрьянов и ирийцев. Пламенные девы и парни в юном возрасте поступали на службу матери Небесной Искре и являлись чем-то вроде элитного подразделения аторов крепостей. Вестники и воители несли службу днем и ночью, принося известия прямо из дворцовых палат. Они оставляли свое прежнее имя и принимали новое: Огнян, Огнеш, Огнай, Огнир и тому подобное. После посвящения у них появлялась способность в долю секунды превращать руки в огненные крылья. Со стороны смотреть на них было очень интересно и, чего скрывать, приятно. Но при этом я не особо уверена, что можно взять и вот так запросто подойти к одному из этих красавцев.

Чаран пояснил, что Огнян — предводитель отряда и, несмотря на порой хулиганское поведение, уважаемый и почетный гость в доме Рамаола. И не только. Впрочем, после того как мы последовали за Огняном, все ребячество куда-то испарилось. Теперь нас вел серьезный, блистающий в солнечных лучах парень из огня и живой плоти, выполнявший свой долг и не отвлекавшийся на такие мелочи, как веселье.

Сначала я подумала, что Чаран меня доставит в крепость, а сам отправится с огневиком. Однако он даже не подумал свернуть в сторону (крепости, а не огневика).

— Не стоит ничему удивляться, Вика, — спокойно пояснил Чаран, когда я все же задала уточняющий вопрос. — Если бы Арамал желал видеть только меня, то Огнян не стал бы говорить 'вас'.

— Хм. Да, но... Я же всего лишь чужеземка, с чего это мне такая честь предстать пред очами царя?

Чаран тихо рассмеялся:

— Ты не простая дхайя. Правда, я не могу утверждать, что мое предположение верно, но, думаю, я прав.

— Ты сейчас вообще о чем говоришь? — чуть раздраженно спросила я, понимая, что абсолютно потеряла нить разговора. — И какое предположение?

— Узнаешь, — невозмутимо ответил тот. — А предположение... это всего лишь слова ветра. Но именно ими и говорит наш царь.

М-да. Разъяснил ситуацию, ничего не скажешь. И после этого мама смеет утверждать, что я непонятно изъясняюсь! Полетала бы она вместе с фалрьянами! Я бы посмотрела на ее реакцию.

— А что насчет него? — Я поправила немного сползший с плеча хвост Шарика, подразумевая, что несчастного шарканя придется взять с собой.

— Он тоже, — кивнул Чаран. — А теперь держись — идем на посадку.

Уже в который раз за время пребывания в Фалрьян'Оле мои мечты и догадки накрываются медным тазом! Вообразив, что нас сейчас привезут во дворец, я несколько упустила тот факт, что конкретных указаний не было. Мы действительно приземлились на широкой, выложенной яркой мозаикой площадке перед огромным кристально белым зданием, наполовину скрытым облаками. Однако на этом экскурсия по царским территориям закончилась, потому что почти в тот же миг распахнулись изящные золотые высокие двери. Оттуда нам навстречу вышла небольшая делегация крылатых людей в белых одеждах. Все как один были невероятно рослые и крепкие, со снежно-белой кожей и убранными назад золотыми волосами, скрепленными маленькими цепочками. В руках они держали зеркальные круглые щиты и короткие мечи.

'Ага, свита Арамала', — определила я.

Чаран опустился на одно колено и склонил голову. Я стояла в замешательстве. С одной стороны — никак не подчиненная воздушного правителя, с другой — стоять столбом крайне невежливо. Поэтому, недолго раздумывая, я повторила все за фалрьяном. Шарик недовольно пискнул и, не удержавшись, резко плюхнулся вниз.

— Тихо! — шикнула я и, подняв глаза, замерла на месте.

Что ж... Это создание действительно имело право называться царем и носить серебряный обруч царя Фалрьян'Олы. Я не заметила, откуда он появился, однако это и неважно.

Арамал стоял передо мной. Его рост превышал два метра. Учитывая, что мы почтительно склонились, это лишь усиливало эффект, превращая его в башню света, окутанную мягким серебристым сиянием. Я не знаю, откуда оно исходило, но царь фалрьянов был полностью окутан слабо мерцающей дымкой. Возникло ощущение, что его ауру мог рассмотреть даже такой человек, как я.

Кожа была такой же белоснежной, как и у окружавших его воинов, серебряные волосы убраны за спину и по цвету не отличались от широкого рельефного металлического обруча, инкрустированного хрусталем и молочно-белыми камнями.

Глаза... Они как прозрачный лед — холодные и мудрые. Глядя в них, понимаешь, насколько ты мала и невежественна по сравнению с царем крылатых людей. Однако... вслух эту мысль никто не высказал. В глазах правителя фалрьянов я не увидела ни презрения к более слабому, ни снисходительного покровительства, ни чего-то такого, что могло бы оттолкнуть. Только безграничная мудрость, понимание и спокойствие.

Несколько секунд он смотрел на меня, словно оценивая увиденное, а потом, протянув руку, произнес:

— Рамаол был прав, сообщив, что мне нужно с тобой встретиться. Твои способности нам пригодятся.

Сообразив, что мне предлагают встать, я оперлась о руку царя, отметив, что она удивительно крепка, и поднялась на ноги.

— Вы имеете в виду созидание?

— Да, — кивнул Арамал.

Хм... Встать-то я встала, но от этого ощущение, что я по сравнению с ним просто ребенок (не только физически), никуда не делось.

— Можешь подняться, Чаран, — мягко обратился царь к атору. — Ты полетишь с нами и будешь везде сопровождать Шестопалую.

Тот поднялся и чуть склонил голову в знак согласия. Решив, что имею право знать, я все же спросила:

— А можно ли уточнить, куда мы направляемся?

Черт, как обезличенно и почти невежливо. Но я так и не спросила у Чарана, как следует обращаться к их царю. Впрочем, судя по виду Арамала, он ни капли не оскорблен моим поведением и готов к беседе. Ну... или просто делает вид.

— Мы летим в Даарью — столицу ирийского края. Несколько часов назад я получил известие от царевича Светодара, что народ Нарви прислал послов, которые требовали полного и безоговорочного подчинения Ирия. — Арамал чуть криво усмехнулся. — Но послы ушли ни с чем. Огненный народ так просто не сдается. К тому же, — выражение серых глаз стало мрачным, — вернулся царь Силорад. Его раны не в состоянии вылечить ни один лекарь Ирия. Поэтому мы и берем тебя с собой. Возможно, твои силы и способности помогут ему.

— Да уж, — пробормотала я, растерянно потерев пальцами бровь. — Как я посмотрю, не очень-то приятные ребята — эти ваши нарвийцы.

Арамал вздохнул:

— Мы и сами не знали, что они могут быть такими. Но хватит терять время. Оно не ждет. Идем, ты поедешь со мной в колеснице.

Находясь в мире фалрьянов, я уже почти привыкла, что даже если слышу знакомые слова, это не значит, что увижу знакомые предметы. Колесница не была похожа ни на одну из тех, что я видела ранее в учебниках по истории, в фильмах, в Интернете... Начнем с того, что это была машина. Непонятно, каким образом появившаяся у людей, которые носят мечи. Колесница напоминала рассеченный от вершины до основания конус из какого-то голубого металла, внутри которого находились необычной формы сиденья. Ни колес, ни чего-то вроде этого я не заметила. Крыши тоже не было. Но стоило нам только сесть, как колесницу окутало сине-белое пламя, и я почувствовала то самое покалывание, что ощущала в храме Небесной Искры.

'Вероятно, какая-то родственная энергия', — подумала я и взглянула на Шарика.

Змей, конечно, не был физиком, но на его морде также появилось озадаченное выражение. Свита царя и Чаран поднялись за нами. Колесница плавно качнулась и вдруг стремительно полетела вперед. Тихо ойкнув от неожиданности, я вцепилась в гладкий поручень сиденья.

Арамал чуть улыбнулся, увидев мою реакцию. Да уж. Ничего не скажешь. Только он на этом получелноке в странном огне постоянно катается, а я в первый раз.

— Я вижу, ты удивлена, дхайя, — мягко произнес царь.

— Не то слово, — даже не подумала возражать я. — Что приводит колесницу в движение? Точнее, мне приблизительно ясно, что. Но вот... совсем непонятно — как.

— Небесная Искра — это не только наша богиня и персонаж из легенд, — ответил царь. — Это также источник энергии, который позволяет нам иметь машины вроде этих.

Я задумалась и краем глаза глянула на летящих невдалеке статных стражников:

— Но почему тогда большинство летает на птицах?

О том, почему у них такое примитивное оружие, я не спрашивала, решив, что пока это невежливо.

— Птицы — наши лучшие друзья, — пояснил Арамал. — Сила машин используется в исключительных случаях.

Мне это объяснение показалось не очень подходящим, однако спорить глупо. Возможно, были причины, о которых не хотели говорить чужеземке. Почему-то в данный момент мне вспомнились истории о Мохенджо-Даро и Хараппе, где ученые отыскали оплавленные кирпичи, а также предметы и рисунки странных колесниц богов, чем-то напоминавших ту, на которой мы сейчас летели. Может быть, представители исчезнувшей хараппской культуры сохранили какие-то знания фалрьянов и использовали их в своих целях? Хороший вопрос. Жаль, что те, кто бы мог на него ответить, давно исчезли с лица земли.

— Прям небесный бурштын, — пробормотала я.

Арамал неожиданно нахмурился и внимательно посмотрел на меня:

— Что тебе известно о бурштыне, дхайя? — В голосе царя зазвенели металлические нотки.

Вот вам и раз. Как только упомянула заветное беличье-покойленковское слово, сразу официальное обращение 'дхайя'. Выкручивайся, Виктория Алексеевна. Видишь — человек извелся. Сейчас еще, чего доброго, возьмет и выкинет из этой плошки, придется добираться до Ирия своим ходом.

— Мне пришлось столкнуться с этим понятием у себя на родине. Я мало знаю, однако...

Потом, повинуясь суровому взгляду серых глаз, я рассказала историю янтарного глобуса. А также упомянула о появлении Радистава Покойника. Почему-то пришло в голову именно то прозвище, которое я слышала в янтарном подземелье.

Арамал был явно озадачен моим рассказом.

— Мы не умеем подчинять себе время, Вика. Поэтому я не могу представить, что подобное возможно. Тем не менее, в свите Горебора, владыки Нарви, есть человек по имени Радистав. И о нем я, увы, невысокого мнения. Поэтому не буду исключать возможность, что ты говоришь неправду.

— Не говорю, — хмыкнула я, впервые позволив себе не совсем уважительную реакцию.

Арамал строго посмотрел на меня, а потом кивнул:

— Во всяком случае, твоя аура не указывает обратное.

— А у нее врать вообще не получается, — неожиданно выдал Шарик. — Даже в детстве не умела скрывать свои шалости. Если родители ловили, то обязательно во всем признавалась.

Услышав это, царь фалрьянов расхохотался, явно развеселившись, а я в свою очередь почувствовала, что неумолимо краснею.

Неожиданно меня осенило, что ему можно задать вопрос о моем странном сне. Почему — лучше не спрашивайте. Разумом я это объяснить не могла, а вот интуитивный порыв был налицо. Ведь Чаран так и не сумел мне ничего сказать.