Попаданка с лопатой (общий файл)

С падальщиком разобрались. Надо разобраться с упырем. Не верили, что я смогу убит эту тварь, получайте! Отомстить Веланье я теперь не смогу. Но посмотреть на лицо старосты я тоже не откажусь. Снова стиснув зубы, я опустила острый край лопаты на упыриную шею. Гнилая плоть легко поддалась напору стали, и еще легче закатилась в заплечный мешок гробокопателя. Его я и собиралась отнести сейчас в деревню. Усталость достигла той блаженной формы, когда было все равно: еще один упырь или двадцать километров по пересеченной местности.

К деревне я шла качаясь, волоча за собой истекающий упыриной кровью мешок и не впопад горланя мельком услышанные строки:

-Солнце купи мне гитару, научи курить план, не раскачивай землю...— лесные жители оценили мои вокальные способности, вспархивая с веток и прячась по кустам от сумасшедшей ведьмы. Издеваясь над окружающими я не заметила, как ко мне подбежал Янук:

-Ой— заголосил— Ну ты вообще! Я даже не ожидал, хотел в деревню бежать, а ты его ножом! Дай голову посмотреть!

-Друг мой, а ты как здесь оказался— удивлена я не была скорее раздражена, что он снова не обратил внимания на мои слова— Я же велела тебе возвращаться домой.

-Эээ, ну понимаешь— остановился мальчишка— Я помочь хотел, если, что помощь позвать, вот и залез на дерево. А там такой вид, все-все было видно как на ярмарочном помосте!

-Помосте значит— хмыкнула я прерывая поток восхищений— Понятно. Сунув ему в руки шнур горловины, за который я и тащила мешок, схватила его за ухо и поволокла за собой продолжая распевать. Мальчишка сначала упирался, что-то пищал. Но мне было наплевать. Захотел приключений вот пусть и расхлебывает.

Тук-тук, бах-бух, бабах. Я стучала в дверь старосты. Мне было наплевать, что он спит я продолжала издеваться над дверью. Когда рука устала я отошла, на полном серьезе рассматривая вариант использования Янука вместо тарана. Но этого не потребовалась

-А сама пришла дрянь!— поприветствовал меня староста, он был навеселе и очень зол— Ну сейчас ты у меня получишь! Мужчина принялся закатывать рукава явно намереваясь исправить мне нос, добавив ему аристократическую горбинку.

-Где мой сын змеюка?! Что как приманку его использовала?— с этими словами он попытался выполнить апперкот, но инерция понесла его дальше, и он упал к моим ногам. Я даже умилилась и мечтательно вздохнула: упырь бы так себя вел.

-Ну отвечай— староста начал подниматься, но алкоголь упорно возвращал его в горизонталь. Я молча выкинула мелкого пакостника из-за своей спины.

-Конечно использовала как приманку— не стала я расстраивать пьяного человека— Подробности спросите у него...

-Сынок— еще одна попытка встать кончилась победой самогона— Где ты был дрянной мальчишка! Да я тебя сейчас ремнем отхожу так что сесть не сможешь, да я...

-Кхе— привлекала я внимание, и кинула мешок с головой упыря прямо под нос старосте— Это голова упыря, а на кладбище связанный гробокопатель виновный как минимум в смерти одного человека.

Староста начал быстро трезветь. Толи от новостей, толи от запаха упыриной крови. Мне это было не интересно. Я хотела лишь одного: помыться и лечь спать. Но помыться обязательно. Казалось, что запах гнили и кислоты пропитал меня насквозь. Я было готова залезть в ванны со щелочью, лишь бы лишь бы этот мерзкий кокон из грязи и запахов оставил меня в покое.

Реальность от усталости начала восприниматься отрывками. Вот я вижу дома, забор. Тут мелькают кусты и кусок убегающей от рассвета луны. Крона дерева, когда я подняла голову посмотреть на звезды и нужная тропинка. Короче я заблудилась. Совсем. Руку я уже почти не чувствовала из ран начал сочится гонной если в течении часа я ничего не сделаю, то придется ампутировать. Ноги были как вата. Голова ничего не понимала, глаза болели. Сделав еще пару шаркающих шагов, я упала на землю. Сил ни на что не осталась. Надежды на то, что меня найдут тоже. Я уже давно сошла с тропинки и блуждала по лесу. Очень хотелось заплакать, обнять колени и как в детстве, позвать маму. Чтобы она пришла и все мои проблемы и страхи лопнули как мыльные пузыри. Но, увы это было не достижимо. Собрав остатки сил, я поднялась, опираясь здоровой рукой на дерево, но шагнуть уже не смогла. Так и стояла, упершись взглядом в землю и не в силах его отвести. Как только отведу, лишусь последней опоры.

Послышался стук копыт. В лесу. Здравствуй галлюцинация. Никогда не думала, что закончу свой жизненный путь именно так. С гниющей раной и видениями. Тут чья то сильная рука подхватила меня за талию и посадила в седло. Раздался удалой свист и вскрик:

-Хей! — лошадь побежала быстрее. Я болталась тряпичной куклой, постоянно подпрыгивая от лошадиного галопа. Кто же мне помог? И помог ли? Самый главный вопрос. Я осторожно повернула голову. Шею с левой стороны тут же дернула боль, но любопытство было сильнее даже в полу обморочном состоянии. Моим спасителем(?)оказался молодой безусый парень. Все его одежда, лошадь, да и он тоже были серого цвета. Таким бывает утренний туман или небо перед рассветом, когда мгла уже отступила, но и солнце еще не окрасило небосвод в алый. Увидев, что я на него смотрю, парень задорно улыбнулся. На эту улыбку было не возможно не ответить, она проникала в каждую клеточку тела заражая весельем и жгущей душу уверенностью, что все будет хорошо. Я доверилась этой улыбке, обмякнув в его руках и провалившись во тьму.

Попаданка с лопатой. Действие восьмое: я, банница,грамота и приворот

На голову давит тяжелый венок из папоротника и васильков, а в длинные волосы вплетены мелкие звездочки тысячелистника и ромашки. Я улыбаюсь. На душе тепло и спокойно. Лодыжки щекочет широкий подол длиной снежно белой рубахи надетой на голое тело. Только шнур в наполовину распушенной горловине сероватого цвета. Прикосновение голых ступней к теплому шероховатому дереву ступенек не вызывает дискомфорта, наоборот в душе возникает ликование и желание поделится своей радостью. Только какой радостью? И кто меня ждет в этом доме? Темнота в сенях больше не пугает, но заставляет идти осторожнее, чтобы не споткнутся. Низкая дверь в горницу сбивает у меня венок, но я не обращаю внимания. Во все глаза смотря на женщину сидящую за столом и перебирающую травы собранные в эту ночь. Она поднимает голову, улыбается и протягивает мне руку. Я замираю. Эта женщина Яра. Но как такое может быть она же умерла! Губы женщины начинают шевелиться, но я не слышу, что она говорит. Делаю неосознанный шаг вперед. Но тело перестает слушаться. Я не могу пошевелиться. Правую руку начинает стрелять боль. От предплечья и до шеи. Пальцев я вообще не чувствую они холодные и немного припухли. Комната залитая лучами рассветного солнца начинает темнеть, сначала не спеша, а потом все быстрее. И вот я уже лежу на прохладном дереве в полной темноте и болью во всем теле, но больше всего болит рука. Я не хочу здесь, я хочу обратно к Яре, чтобы не чувствовать ничего кроме ветра ласкающего кожу и запаха трав. Не хочу...

Горячего как огонь лба касается холодная тряпка.

-Ммм— я тихо застонала и чуть повернула голову. Тряпка тут же соскользнула, а шея отозвалась тупой болью. Затылок занемел от лежания на чем-то жестком. Я еще раз повернула голову желая избавится от неприятного чувства, но лишь добавила мучений.

-Давай-давай приходи в себя— чей то скрипучий голос пробивался сквозь бетон налитый в уши и черепную коробку. Я начала приоткрывать глаза. Они болели, но я не собиралась сдаваться.

-Ну вот еще чуть-чуть.

Полутемный потолок с пляшущими на нем бликами от свечей и тенями ничего мне не поведал. Запах хвои, трав и смолы с горелым деревом тоже.

-Где я?— голоса почти не было лишь тихий сип.

— В бане, успокойся лучше выпей— все тот же скрипящий голос. К губам прикоснулся край кружки и в горло медленно полился теплый отвар. Инстинктивно сглатывая, я про себя отмечала: пижма, зверобой, липа, яблоневый цвет, гречишный мед. Отвар для восстановления сил.

-Вот, а теперь полежи, я тебя разбужу ,как будем повязку менять. Я снова погрузилась в забытье. Ничего зато проснусь почти здоровой, во всяком случае передвигаться смогу сама.

-Просыпайся— кто-то легонько бил меня по щеке— Пора. Я легко открыла глаза, но окружение расплывалась. Болезненной слабости уже не было, но чувствовала я себя все равно не хорошо. Меня немного мутило и лихорадочно потряхивало. Я попыталась приподняться.

-Молодец, давай потихоньку— под спину меня поддержала чья то когтистая лапа. И с ее же помощью я и слезла со стола на котором лежала.

Тяжело присев на лавку я наконец смогла посмотреть а своего спасителя вернее спасительницу. На меня смотрела самая настоящая банница. Зеленое человеческое тело прикрытое спутанными длинными волосами цвета болотной воды, растянутый лягушачий рот с клыками, перепончатые лапы с желтыми когтями на кончиках и белесые глаза без радужки. Я тихонько завыла от ужаса и подалась назад, попытавшись закрыть глаза руками.

-Да ты не бойся не съем я тебя— захохотала она хлопнув меня по коленке. Я продолжала трястись и всхлипывать.

-Ну ладно пока боишься не буду трогать— банница растеклась по полу грязно серой лужей обмылок, но разговаривать со мной не прекратила— Прекращай реветь и слушай: сейчас тебе мои холопы будут повязку менять, не бойся они тебя не тронут пока я не прикажу, но будешь и дальше трястись живой от сюда не выползешь. Я сглотнула и постаралась успокоится. Чего я собственно испугалась? Не знаю.

-Извините— просипела я.

-Потом извинишься за рюмкой чая— снова скрипучий хохот. Пожав плечами, прислонилась к стене.

Я действительно была в бане, точнее в небольшом предбаннике со столом, на котором я недавно лежала, тремя лавками и крючками для одежды. Рядом с дверью в парилку была печь. Вернее ее часть с заслонкой открывающей закопченное нутро с затухающими угольками. Больной руки коснулась чья-то четырехпалая лапка. Повернув голову, я увидела анчутку. Он осторожно потянул меня за бесчувственные пальцы и что-то запищал указывая на парилку. Я тяжело поднялась и поплелась за ним. Все тело стало неповоротливой мраморной статуей. Настои конечно творят чудеса, но даже у чудес есть рамки. Происходящие я воспринимала отстраненно, видя все со стороны. Себя качающуюся из стороны в сторону как будь то из моего тела разом вынули все кости, и покрытые черной шерстью тела анчуток мельтешащих вокруг меня. Красный полумрак бани нагнетал ощущение не реальности, заставляя меня поверить в то, что это продолжение сна, а сама я до сих пор лежу в беспамятстве на столе среди банок с мазями, бутылок спиртовых настоек и заляпанных кровью и гноем бинтах.

Уложив на нижнюю полку парилки мне в рот снова влили лечебный настой. Я не сопротивлялась. Даже хорошо что все делают за меня. Сама я бы ни за что не смогла не то что выпить лекарство, а даже доползти до него. Какой бы сильной не была жажда жизни, чувство усталость сейчас было гораздо сильнее и будь моя воля, сдалась. Лежала смотря в потолок или небо и ждала когда меня заберет смерть.

-А ну не смей думать о плохом— раздался крик банницы— Молодая девка, а стенаешь как разорванный в куски трус на поле сечи. Запомни раз и навсегда ты ведьма ты не имеешь права сдаваться. В троих руках чужые жизни и ты должна их защищать их не думая о своей.

Я лишь прикрыла глаза. Защищать их! Легко сказать, а вот попробовала бы она сама постаять там вжимаясь спиной в дерево и видя как на тебя движется истекающей слюной упырь уже почувствовавший твою кровь. Банница скрипуче засмеялась. В терзаемый легкой лихорадкой мозг прокралась неприятная догадка:

-Ты что мысли читаешь— попыталась возмутится я, но голос совершенно не хотел передавать интонацию оставаясь монотонным и тихим.

-Читаю— подтвердила она— Но даже если бы не читала, у тебя все на лице написано. Я не ответила. Анчутки как раз сматывали бинт с раны. Я не хотела смотреть совершенно. Но ужас не известности оказался сильнее отвращения перед раной. А в друг там и раны никакой нет, да и руки тоже, и я поэтому пальцев не чувствую?

К горлу подкатила тошнота, это что моя рука?! Господи. Рука была все целиком. Пальцы был синеватые. Вены прекрасно просматривались вобщем-то ничего особенного, просто результат плохого кровотока, но вот причина этого плохого кровотока, которая располагалась выше. Предплечье сильно распухло, две из трех глубоких ран сочись гноем. Но напугало меня другое: гной сочился из под корочек которыми обычно зарастает вся нормальная рана при заживлении. Было заметно, что руку уже не раз обрабатывали срывая корочки и вычищая раны, одна даже была зашита тонкой нитью.

-Хорошо воспаление понемногу спадает.

-Хорошо? -заистерила я— А по моему ничего хорошего!

-Прекрати и подумай головой...— попыталась успокоить меня банница, но тут я увидела в руке у одного из анчуток тонкий небольшой ножик похожий на стилет, это стало последней каплей.

-Нет,— я вскочила— Помогите, нет! Я визжала пиналась, и пыталась открыть дверь в предбанник, совершенно не желая ничего слушать, и желая лишь убраться подальше от мерзкой банницы и ее холопов. Мимолетные желания всегда опасны своей не продуманностью. Вот и до меня наконец дошла эта простая истина. Передвигалась я и худо-бедно соображала я только за счет отвара помогающего быстрее накапливать силы (естественно при хорошем питании и отсутствии стрессов). Измученное тело больше не могло снести издевательств с моей стороны и решило отключится в прямом смысле: в мозгу что-то щелкнуло и я упала.

-Ну вот куда ты побежала?— некоторое время спустя увещевала меня банница— Знала бы, что ты такая дерганая не стала в сознание приводить, я же как лучше хотела, думала посмотришь как раны нанесенные нечистью обрабатываешь научишься чему, а ты?

-А что я— виноватой я себя совершенно не чувствовала, наоборот злилась на банницу, могла и объяснить, что они собирались делать, а то нашлась самая умная.

-Ну, ты сама подумай, как бы мы раны вскрыли, без ножика— она протянула мне длинную рубаху, как только не намочила, с виду вся мокрая.

Я молча выхватила рубаху из ее рук. Пока я снова была без сознания анчутки обработали мне все раны и замотали смоченными в противовоспалительной мази остро пахнущей подорожником. Руку я начинала потихоньку чувствовать, что меня радовало и не радовало одновременно. Хотя о чем я говорю все мои чувства и мысли напоминали солянку сделаю из всего ,что нашли в холодильниках общаги.

-Пойдем чай пить, там как раз поесть тебе передали.

-Кто?— удивилась я и тихо охнула, при попытку встать ребра заныли.

-Что такое— встрепенулась банница в ее глаза промелькнул неподдельный испуг, еще раз общаться со мной как с пациенткой ей категорически не хотелось.

-Ребра ноют

-Фух напугала

-Что значит напугала, у меня все болит, хотя упырь мне только руку порвал!

-Ага, доставили тебя сюда на носилках обитых пуховой периной.

-Нет, но почему все болит

-Ты подумай... хотя нет лучше не думай, как бы тебя сюда привезли на лошади не держа? — начала объяснять она— Рука была важнее пары синяков.